обращаться. Они на "Кресчере" всегда отмачивали новые веревки до тех пор,
пока...
строго спрашивает: "Что у тебя за дело в Мидвейле?"
походя схватил старину Кельта, поднял в воздух, словно нахального щенка,
развернулся и швырнул Кельта прямо на крышу второго этажа дома Эддена
Тинкера. Ловко, словно форель подсек! И это не стоило ему никаких усилий,
словно помочиться из окна! - и он в восхищении затряс головой.
стояли трое гномов. Они как раз выглянули из-под навеса и видели, как
старина Кельт, словно неведомая птица, взлетает и садится на крышу. Лишь
только берсеркер увидел, как Кельт, словно паук, цепляется за крышу, он
захохотал...
собственной мыслью о том, что этому берсеркеру очень срочно нужно
поучиться хорошим манерам, а если бы он сейчас оказался здесь, то Кевин
бы...
ним, дескать, интересно, как глубоко придется им долбить его каменную
голову, прежде чем покажутся мозги. Так они кричали, но тут Кельт стал
падать с крыши. При этом он так цеплялся и хватался за все, что попадалось
под руку, что вместе с ним обрушилось несколько черепиц. Черепицы попали в
навес над прилавком, сломали подпорку, и этот деревянный навес прихлопнул
одного из гномов словно дверью. Второму гному - Оттару Дубу - черепица
чуть не отсекла ухо, а третий гном - Барли Гранитная Плита, который был
слишком большой для гнома - упал на колени другому, что поймал черепицу
прямо над головой. Выглядело это совершенно так, словно сваю вбивают в
землю сковородой.
вам что-нибудь о гномах, но не дай вам бог поранить кого-нибудь из них, а
смеяться над гномом еще хуже, ну а если уж произошло и то и другое... что
ж, обычному человеку пора было бы задуматься, не пора ли собирать вещи,
которые ему понадобятся в самой глубине преисподней.
мог поверить, что это его кровь, а затем сунул руку под этот кожаный плащ,
который они обычно носят, и вытащил оттуда самый страшный топор с двумя
лезвиями, которые вам только приходилось видеть. Тут гном, которого
прищемило навесом - некий Холм из Хойкриджа - выбрался оттуда так, что
чуть не разнес в щепы весь прилавок, и голыми руками отломал от навеса
крайнюю планку. Чтоб мне провалиться на этом самом месте! Добрых несколько
футов длиной и в три пальца толщиной, из крепкого дуба.
было по огромному булыжнику. Вся Верхняя улица вымощена такими, размером с
человеческую голову, а то и побольше. И он вытащил их из мостовой, просто
потянув за верхушки! Лицо у него при том было совершенно ужасное!
эти три гнома вышли на берсеркера.
пес на луну, и тут Барли попал ему булыжником точно в голову. Камень,
словно из катапульты пущенный, попал берсеркеру точно в шею, он лязгнул
зубами, как жерновами, его башка запрокинулась, и я готов поклясться, что
когда он упал, то первым ударился о мостовую его шлем, а из доспехов
взметнулась туча пыли, которая бывает возле мельницы в ветреную погоду.
можно было услышать, как комар пукнет. Гномы подошли к нему поближе, а
берсеркер лежал тихо, как дохлая рыба, и стали совещаться. Старый граф,
который хвалился, что немного понимает язык гномов, клянется, что они
собирались отрезать ему голову и посадить на шест, чтобы отпугивать
медведей от коровника.
столешницу и смущенно качая головой. Кевин все еще думал о гномах... О
Гоуне Тихом, который теперь навеки затих. Его прозвали Тихим, потому
что...
очень сердились из-за всего этого и кричали, что драки на улице вполне
достаточно, чтобы посадить всех под замок, но Барли Гранитная Плита очень
сердито поигрывал оставшимся у него булыжником, подбрасывая и ловя, словно
это был орех. А потом эти гномы просто воткнули эти камни обратно в
мостовую, да так аккуратно, что ни за что не догадаешься, что они были
вынуты, и укрепили навес медника лучше, чем было. Все решили, что они
поступили как надо, и угостили гномов пивом. Одним словом, все остались
довольны, за исключением, разумеется. Кельта Писаря. Некоторое время он
злился, как никогда раньше.
немедленно помахал рукой, чтобы принесли еще эля. Возможно, услышанная им
история стоила того. К тому времени за его стол присели еще несколько
человек. Один из них, нескладный тощий мужчина с длинными руками, который
пристроился к элю Кевина и принялся опорожнять кувшин за кувшином, словно
человек, наполняющий бочку, внезапно заговорил слабым голосом:
рассказчик. - Вы что, шли туда вместе?
тронулся с тех пор, как уцелел после ужасного нападения в Проходе.
Стража не смогла открыть путь этой весной, хотя битва была жестокой.
нить разговора о бандитах и Проходах, но все фразы казались одинаковыми, а
все лица - похожими одно на другое. Вот заговорил еще один мужчина, не
забыв угоститься элем из кувшина.
у Скалы-Замка значит пропасть ни за грош, а с прошлого года это относится
и к Северному Проходу.
наполовину. Кевин поспешил наполнить свою кружку и снова сделал знак
служанке. Он что-то хотел спросить... только вот что это было?
миль или три лиги, если вам так привычней.
задал вопрос Кевин, причем язык снова подвел его.
глаз в сторону, в какую указывали его пальцы.
Отсюда надо идти на запад...
скрестил руки на груди.
водянистыми глазами.
еще кто-то. - На запад идут два пути. Один - по Западной дороге через
Проход у Скалы-Замка, а второй - через Северный Проход. Но это долгий
окружной путь, и к тому же в последнее время Северный Проход тоже
небезопасен.
что. Безопасных дорог больше не осталось.
неприятностей, - возразил чей-то голос.
говорит.
печальным голосом. - Это дракон шевелится под горой.
лицо грязной рукой, - но когда земля трясется, то это не к добру, я
уверен. Моя мать всегда говорила, что это предзнаменование, и я тоже так
думаю. Это плохой знак.
готовится кое-что похуже, чем набег шайки гнусных бандитов.
считались не более чем страшными сказками, чтобы пугать детей.
россказни о драконах и дрожащей земле заслуживали более тщательного
обсуждения. Он поискал слова и наконец нашел.
упоминать.
сосед. - Ты труслив, как ящерица. Говорить о чем-то не означает впустить
это через дверь!
Шилова Юлия
Панов Вадим
Ильин Андрей
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Майер Стефани