Чтение 16–й страницы книги ~Лунное сердце~

В Ином Мире лес звенел от звуков. Ленивый ветерок покачивал верхушки сосен. Где-то вдали сердилась сойка - та, что сама назначила себя разносчицей слухов. Вокруг Сары и Киерана жужжали насекомые. Киеран, прислонившись к стволу дерева, вел свой рассказ; стоило ему пошевелить головой, и грубая кора цеплялась за волосы. Рассказ Киерана звучал резким контрастом к окружавшей их безмятежности.

Сара лежала на животе и, положив голову на руки, слушала Киерана. К его удивлению, она оказалась хорошим слушателем; как было не удивиться этому, ведь он не забыл их жаркого утреннего спора. Однако, похоже, то, что он говорил, нисколько не удивляло ее, поэтому иногда Киеран сомневался, действительно ли она его слушает. Когда он дошел до настоящего момента, она, отвернувшись, долго смотрела в лес, не говоря ни слова.

- Ну? - наконец спросил Киеран.

- Что "ну"?

Он пожал плечами:

- Ты приняла все, что я сказал, очень спокойно. Похоже, ничего из того, что я говорил, тебя не удивило.

Сара села, на ее лице играла печальная улыбка.

- Ты рассказал мне много загадочного. Но после того что я пережила за последние двадцать четыре часа, меня, по-моему, уже ничто не удивит. - Сара подтянула колени к подбородку и испытующе поглядела на Киерана. - Но все-таки кое-чего я не поняла.

- Например?

- Ну... например, насчет твоих телепатических способностей. У тебя от них не шумит в голове?

Киеран усмехнулся:

- Привыкаешь настраиваться... как радиоприемник. Но признаюсь, что иногда нет ничего приятнее, чем "молчание".

- А сейчас ты можешь прочитать мои мысли? Знаешь, о чем я думаю?

- Нет, этого я не умею. Я могу передавать мысли восприимчивому мозгу. Все остальное - "помехи"... И если продолжить сравнение с радио, это похоже на то, как ловишь определенную станцию, знаешь, что она где-то поблизости, а разобрать ничего не можешь. Лучше всего передаются эмоции.

- А как было... там, в ресторане? Когда я чувствовала то же, что чувствовал ты?

- Уж очень я тогда старался передать свои мысли, а у тебя высокая психическая восприимчивость. - Киеран снова протянул к ней руку. - Попробуй еще раз до меня дотронуться, - предложил он.

Сара помедлила, но все-таки протянула ему руку.

Она вздрогнула, когда их руки соприкоснулись, но на этот раз ничего не почувствовала.

- Странно, - сказала она, отдергивая руку. Закусив губу, Сара о чем-то задумалась. - Ну ладно. А этот твой учитель? Пожалуй, я готова согласиться с тем, что он... волшебник. Но ты действительно веришь в то, что он - перевоплощение какого-то давно умершего валлийского друида?

- Не перевоплощение. Он - тот самый друид и есть. Друид Мэлгвина. Его тогда звали Томасин Хенгр-т-хап.

- И это он... изгнал Талиесина?

- Ну да, - ответил Киеран. - Изгнал и на тысячу лет превратился в камень.

С тех пор как Сара нашла кольцо, она перестала верить в совпадения. Все, что произошло с ней после этой находки, слишком хорошо раскладывалось по местам, словно кусочки гигантской картины-головоломки. Ощущение было неприятное. Неприятно было и слушать ту же историю, которую рассказывал ей Талиесин, но только с точки зрения его противников. И хоть Сара и старалась сохранить невозмутимый вид, ее удивляло, что Киеран не почувствовал, как она уязвлена его рассказом. Может быть, колдовство не такая уж мощная сила, как о нем говорят? А может быть, Киеран еще не настоящий маг и всякие тонкости от него ускользают? Как бы то ни было, в присутствии Киерана она чувствовала себя неспокойно.

- Этот твой Томас Хенгуэр не производит впечатления доброго человека.

- Почему? Из-за того, что он изгнал Талиесина? Но ведь его заставил король.

Сара нахмурилась:

- Глупости. Нацисты тоже говорили, что они ни в чем не виноваты, потому что "просто выполняли приказ". Он должен нести ответственность за свои поступки. Ведь мог и отказаться.

- Тогда Том был другим.

- Как так?

Киеран почувствовал, что начинает раздражаться.

- Ты не понимаешь, - сказал он. - Ты с ним не встречалась. Если когда-то он и был злым, то потом изменился. Nom de tout! Ты думаешь, он любит вспоминать те дни? Таких добрых и мягких людей, как он, еще поискать надо!

- Ты так говоришь только потому, что он твой близкий друг. Вот и веришь в то, что Талиесин превратился в чудовище, которое хочет убить Хенгуэра.

- А ты, конечно, знаешь лучше?

- Я... - Сара растерялась. Еще не настало время рассказывать Киерану, кого она встретила возле скалы Персе. - Просто я не верю, вот и все.

- Слушай, - медленно проговорил Киеран, стараясь держать себя в узде. Он еще не встречал никого, кто бы так раздражал его, как эта девушка. - Так же как изменился Хенгуэр, так же изменился и арфист. Все очень просто. Талиесин жаждет мести. Она терзала его все полторы тысячи лет, если не больше. Господи! Да это изменит кого угодно!

- Ладно, ладно! - Сара не хотела встречаться взглядом с Киераном. - Давай не будем больше говорить об этом.

- Хорошо. А о чем ты хотела бы поговорить?

- Ни о чем.

Некоторое время они смотрели друг на друга, затем Сара опять отвела глаза.

- И как по-твоему, где сейчас твой учитель? - спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

Киеран вздохнул:

- Не знаю. Я даже не уверен... жив ли он. Когда наш контакт прервался, я приехал в Оттаву искать его, я собирался... я, знаешь, надеялся, что найду его. Или хотя бы узнаю, не оставил ли он мне несколько слов. Или еще что-нибудь. А теперь я просто не знаю, что и думать.

- Я-то думаю, что нам надо выбираться отсюда.

- И что ты предлагаешь?

- Выбираться тем же путем, каким мы сюда попали.

Сара стала вспоминать, как ей удалось вторично встретиться с Талиесином. Кажется, нужно сосредоточиться. А теперь надо сконцентрироваться на Доме Тэмсонов и напевать мелодию Лунного сердца, которую ей подарил Талиесин. Потом она вспомнила ту последнюю минуту в ресторане "Патти Плейс" перед тем, как потеряла сознание. Тогда она слышала, как вокруг них бьют барабаны и пляшут какие-то фигуры.

- Кто-то перенес нас сюда, - сказала Сара. - Они же перевязали тебе рану и оставили нам еду. - Она показала на продукты, оставленные их благодетелями. - Ты не мог бы с ними связаться? Ты сам знаешь как. Ну, послать на их поиски твои мысли, или как там это делается.

- Я уже пробовал, - сказал Киеран. - За пределами этой поляны - пустота. Как будто мы находимся в пузыре.

- Я же уходила, - напомнила ему Сара. - И была довольно далеко. Мы могли бы попробовать немного пройтись, - добавила она. - Посмотрим, может быть, что-нибудь да найдем. Хотя, наверное, это зависит от тебя. Как ты себя чувствуешь?

- Все свербит. - Киеран осторожно потрогал повязку. - Но вообще мне лучше, чем могло бы быть, учитывая, как здорово мне досталось, и по сравнению с тем, как я чувствовал себя раньше. Я готов пройтись.

- Ты и выглядишь немного лучше. Не такой изможденный.

- Большое спасибо.

- Пожалуйста! - пожала плечами Сара.

Она встала, с удовольствием расправив на плечах плащ Талиесина. Подхватив футляр с гитарой, посмотрела на Киерана.

- Ну? - спросила она.

Но Киеран смотрел куда-то мимо нее. Следуя за его взглядом, Сара обернулась и медленно опустила гитару на землю. Между двумя соснами стоял серебристо-серый волк размером с большую немецкую овчарку. "С очень большую немецкую овчарку", - поправила себя Сара. Волк рассматривал их янтарными глазами, которые казались гораздо умнее, чем обычно бывают у животных, и это было неприятно. Сара, стараясь держать волка в поле зрения, осторожно огляделась в надежде найти что-нибудь, чем можно было бы воспользоваться в качестве оружия, хотя понимала - если волк нападет, проку от этого оружия будет чуть. Когда она стала подбираться к глиняному кувшину, Киеран сказал:

- Не думаю, что он собирается напасть на нас.

- Да?

Киеран помотал головой, но Сара не смотрела на него. Она медленно нагнулась к кувшину, ожидая, что огромный зверь вот-вот бросится на нее.

- Он здесь, чтобы мы не могли уйти.

- Тогда где он был, когда я ушла в прошлый раз?

- Не знаю...

- Что ж, - сказала Сара, проглотив комок в горле. Она совсем не чувствовала себя такой храброй, как старалась выглядеть. - По-моему, твое предположение легко проверить. Оставайся.

- Сара, не делай глупостей.

Сара обернулась и бросила на него ледяной взгляд:

- Будешь учить меня, что делать, Киеран Фой?

Подняв кувшин, Сара направилась к лесу и пересекла поляну как можно дальше от волка. Волк не сделал никаких попыток последовать за ней, он вообще ничего не сделал, просто уселся на задние лапы.

- Теперь твоя очередь! - крикнула она Киерану.

Но как только Киеран поднялся на ноги, волк тоже вскочил и сделал несколько шагов вперед. Он предостерегающе зарычал, и шерсть у него на шее встала дыбом. Сара похолодела. Киеран сел на прежнее место, тогда и волк успокоился.

- Похоже, ему нужен ты, - беззаботно заметила Сара, хотя никакой беззаботности не ощущала.

Сердце у нее учащенно билось. Ей хотелось броситься со всех ног и убежать как можно быстрее и как можно дальше. Она взглянула на Киерана и задумалась. "Мы ведь даже не в одном лагере. Ведь уже наметилось две стороны: те, кто поддерживает Талиесина, и те, кто согласен с учителем Киерана - Томасом Хенгуэром". Все бы ничего, если не считать того, что Сара не желала участвовать ни в каких войнах, тянувшихся веками. С другой стороны, как Киеран был предан своему учителю, так и она считала Талиесина своей собственностью и тоже была ему предана. Она хотела только одного - научиться магии и музыке, а этому мог научить ее бард. Она не желала быть солдатом в войне, которая ее не касалась.

Сара долго раздумывала, потом вздохнула, бросила кувшин на траву и, вернувшись, села возле своей гитары.

- Я думал, ты решила уйти, - сказал Киеран.

- Решила.

- А почему не ушла?

Сара пожала плечами. Сейчас она не готова была это обсуждать, так что просто сделала вид, будто не расслышала вопроса. Она повернулась так, чтобы видеть охранявшего Киерана зверя. Волк, видимо удовлетворенный тем, что его подопечный больше не собирается уходить, скрылся в лесу. Но, присутствие его все равно ощущалось.

- Ну, что теперь? - спросила Сара.

- Похоже, нам следует подождать.

- Чего?

- Не знаю, Сара. Наверное, того, что должно произойти.

Сара кивнула. Сейчас, когда первый страх прошел, она почувствовала раздражение. Значит, они будут ждать. Прекрасно. Только чего?

Нахмурившись, она потянулась за гитарой и открыла футляр. Ей надо было как можно скорее от всего отключиться.

- Забавно! - сказал Киеран, когда она вынимала гитару из футляра.

- Что именно?

- По-моему, ты знаешь о том, что происходит, гораздо больше, чем говоришь.

- Хотела бы, чтобы это было так.

Киеран откашлялся, но больше ничего не сказал. Достав гитару, Сара отошла в дальний угол поляны, села на одинаковом расстоянии от Киерана и от того места, где исчез волк. Она достала табак, свернула сигарету, потом вспомнила, что у нее нет даже спичек. И бросила взгляд на Киерана:

- У тебя есть зажигалка?

- А у тебя есть курево? Я где-то потерял свой табак.

Вскоре они оба задымили.

"Надо это прекратить", - подумала Сара и глубоко затянулась. Засунув дымящийся окурок между струнами, она начала играть. То ли из-за сигареты, то ли из-за музыки, то ли из-за того и другого, но почти мгновенно Сара почувствовала, что напряжение отпускает ее. Закрыв глаза, она стала наигрывать мотив, которому научил ее Талиесин.

- Лоркалон, - пробормотала она, перебирая струны.

Талиесин называл это "первой ступенью", первым шагом к обретению внутреннего молчания. К ее "тоу". Киеран тоже об этом говорил, но, хотя ей не очень было ясно, о чем идет речь, наигрывая этот мотив, она ощущала, что все больше приближается к какому-то необозримому пространству, преисполненному спокойной силы. "Надо быть осторожной, - подумала она, - вдруг эта сила унесет меня отсюда".

Сара улыбнулась. Интересно, что подумает Киеран, если она вдруг устремится ввысь и исчезнет? Может быть, его это нисколько не удивит. И опять-таки не стоит рассказывать ему, где она была. Во всяком случае сейчас. Возможно, он не догадывается, что на данный момент между ними заключено перемирие. Но рано или поздно они окажутся по разные стороны баррикад. А до тех пор пусть лучше думает, что она, Сара, - такая, какой кажется: привередливая дурочка, которая случайно вляпалась во все это. "А кто сказал, что ты не такая?" - тут же подумала она. Хороший вопрос. Когда-нибудь она об этом как следует подумает. Но только не сейчас. Сейчас она принадлежит музыке и тому покою, который воцарился у нее в душе.

Наступил и миновал полдень. Солнце на один долгий вздох задержалось прямо у них над головами, а потом начало клониться к западу. Сара отложила гитару, и они оба попробовали маленькие лепешки, оставленные им их неизвестным хозяином. Лепешки оказались твердые и довольно сухие, и Сара пожалела, что так неосмотрительно бросила кувшин с водой. Она пошла за ним, но он оказался пуст.

Они мало говорили друг с другом. Сара рассказала о своей тревоге: Джеми, наверное, беспокоится о ней. Киеран в ответ на это вспомнил, что однажды сказал ему Хенгуэр: "Здесь время течет по-другому. Можно прожить целую неделю, а потом выяснится, что нас не было несколько минут".

Сара кивнула. Она думала о том, как провела все утро с Талиесином на берегу, а вернувшись, обнаружила, что на поляне всего десять часов. Потом она подумала о Рипе Ван Винкле*. [Рип Ван Винкль - герой одноименной новеллы американского писателя Вашингтона Ирвинга, забравшийся в пещеру и проспавший там двадцать лет.]

- А не может так быть, что иногда время течет и в обратную сторону?

Что если она вернется в Оттаву и окажется, что прошло уже сто лет?

Киеран кивнул, но ничего не сказал.

Перед тем как наступила полная темнота, они сделали еще одну попытку уйти. Единственным результатом этой попытки было возвращение серебристо-серого волка. Как только они снова сели на место, он тотчас ушел в лес.

- Почему никто не приходит? - воскликнула Сара.

Но Киеран и на этот раз не знал, что ответить.

В конце концов они заснули, и Сара видела во сне своего арфиста. Но на этот раз она была вроде привидения и могла смотреть на него только на расстоянии. Он ходил взад-вперед по берегу недалеко от скалы, как будто искал ее. Она окликнула его, он поднял голову, огляделся, но ее не увидел. Напевая мелодию Лунного сердца, Сара попыталась приблизиться к нему еще раз, но проснулась; уже наступило утро, и она по-прежнему была на поляне.

Они провели спокойный день и убедились, что, если не считать их разного отношения к Талиесину, у них много общего. Сара подумала, что при других обстоятельствах Киеран мог бы ей понравиться, но каждый раз, когда эта мысль приходила ей в голову, она представляла себе лицо Талиесина, вспоминала свой сон, вспоминала, как арфист ходил вдоль берега и кого-то искал. Теперь она не сомневалась, что искал он именно ее. Сара пыталась заставить себя снова вернуться к нему, но безуспешно. Ей хотелось спросить у Киерана, как этого добиться, но тогда пришлось бы объяснить ему, куда и зачем она направляется, а этого она сделать не могла.

Минуты превращались в часы, проходил день. К вечеру Сара взяла гитару, снова ушла в другой конец поляны и стала наигрывать мотив Лунного сердца, уже не пытаясь больше никуда уйти; она просто хотела, чтобы у нее в душе возник мир и то успокоение, которое приносили с собой звуки ее гитары. Через некоторое время она снова отложила гитару в сторону, ей показалось, будто ее душа заключена в кокон, такой же мягкий и теплый, как плащ Талиесина, и Сара задремала в тени высокой сосны. Глаза у нее открылись, когда лежавший Киеран внезапно сел; она огляделась, ища, что бы могло его встревожить. И, быстро пройдя через поляну, села рядом с ним.

- Что с тобой? - спросила она.

Вглядываясь в лес, Киеран ответил:

- Не знаю. Но мне показалось, что вдруг все сразу изменилось.

Сара тоже это почувствовала. Воздух затих и только вздрагивал. Казалось, лес ждет чего-то или кого-то.

- Nom de tout! - пробормотал Киеран.

Она появилась из леса, словно привидение, - высокая индианка верхом на огромном лосе, а с каждой стороны бежал серебристо-серый волк. Лось был высотой добрых семь футов в холке, а расстояние между кончиками рогов, от кончика до кончика - пять с половиной футов. Шкура у него была темно-коричневая, а складка кожи, свисающая с шеи, еще темнее. Несмотря на то что весил лось, наверное, не меньше тонны, он ступал осторожно и бесшумно.

Женщина сидела на спине у лося и внимательно рассматривала Сару и Киерана, вскочивших на ноги. Черные волосы, заплетенные в длинные косы, свисали по обе стороны ее лица, они были украшены бусами и шнурами. Воротник ее платья без рукавов, сшитого из оленьей кожи, был точно такой же, как у шамана с рисунка Эледа Эванса, - затейливо украшенный разноцветными бусами и зубчатыми раковинами. И глаза женщины напоминали глаза изображенного на рисунке шамана - такие же неожиданно синие на бронзовой коже.

- Какая красавица! - тихо воскликнула Сара.

Киеран не ответил. Сара почувствовала, что в воздухе возникает какой-то заряд вроде электрического, только приятный. "Магические токи", - подумала она, сама не понимая, как это пришло ей в голову.

Явившаяся им картина несколько минут оставалась неподвижной, потом женщина грациозно соскользнула с лося и направилась к ним. Она была босая и все-таки казалась выше Киерана на несколько дюймов.

Лось не двинулся с того места, где она его оставила, а волки следовали за ней по пятам и уселись на задние лапы, когда она, не дойдя нескольких футов до Сары и Киерана, остановилась. Она подняла правую руку с открытой ладонью - освященный временем жест, говоривший: "Я пришла с миром. Смотрите, оружия у меня нет".

Сара ждала, что женщина, как в плохих вестернах класса "В", воскликнет "эй-хой!", но, когда та заговорила, голос у нее оказался звонким и мелодичным.

- Кто здесь ученик Тома-хенг-ара? - спросила она.

Сара бросила взгляд на Киерана. Неизвестно, на каком языке говорила женщина, но Сара поняла ее, и поняла, несомненно, только потому, что этому научил ее бард, а вот понял ли гостью Киеран, она не была уверена. Однако оказалось, что у Киерана никаких трудностей не возникло.

- Я его ученик, - ответил он. - Меня зовут Киеран Фой.

- А твою спутницу?

- Сара Кен... - начала было Сара, но тут же вспомнила, как Талиесин предупреждал ее, чтобы свое имя она называла с осторожностью. - Меня не бери в расчет, - спохватилась она. - Я здесь путешествую только в роли багажа. Это Киеран - волшебник.

Женщина склонила перед ним голову.

- Меня зовут Ха-кан-та, - сказала она. - Приветствую вас, Киеранфой и Саракен.

- Это ты перенесла нас сюда? - спросил Киеран.

- Не я. Вы - гости квин-он-а. - И, заметив, как они озадаченно переглянулись, объяснила: - Это духи диких племен. Маниту. Твой учитель, учивший тебя волшебству, наверное, рассказывал тебе о них.

- Не слишком подробно.

Ха-кан-та улыбнулась:

- Квин-он-а - духи скрытные. Тот, кто заслужил привилегию называться их другом, тоже, наверное, говоря о них, держится таинственно.

Сара с тревогой покосилась на волков.

- А эти твои зверюшки, - спросила она, - они ручные?

- Это не зверюшки, - сухо ответила Ха-кан-та. - Разве можно приручить волков?

- Там, откуда мы, по-моему, приручили всех.

- Значит, ваш мир - грустный.

- Ну, это как посмотреть. Там и хорошего много.

Сара понимала, что она не слишком любезна, но не могла справиться с собой. Уже который день они сидят здесь, не зная, что предпринять, грязные и оборванные, как уличные бродяги в Оттаве. И вот пожалуйста, появляется, пританцовывая, эта загадочная красавица. Сара посмотрела мимо Ха-кан-ты на спокойно жующего жвачку лося, потом перевела взгляд на волков с их ясными, слишком умными глазами.

- Я просто хотела узнать, не опасны ли они.

- Не бойся, Саракен. Относись к ним с уважением, и они ответят тебе тем же.

"Легко сказать!" - подумала Сара.

Прежде чем она успела задать следующий вопрос, уже вертевшийся у нее на языке, Киеран опередил ее:

- Зачем нас доставили сюда, Ха-кан-та?

- Чтобы вы встретились с моим отцом. Его зовут А-ва-рате - "Тот, Кто Ходит с Медведями", но сейчас он гуляет с ними в Стране Дремлющего Грома, вот я и пришла вместо него. Квин-он-а сообщили мне, что Том-хенг-ар просил моего отца научить вас Медвежьему Танцу. Это - дар, он передается нелегко, но между моим отцом и твоим учителем уже много-много зим и весен существуют тесные узы. И раз отец не может прийти, пришла я.

Она помолчала, с любопытством глядя на Киерана.

- Скажи мне, твой учитель все еще преследует своего врага - тень, которую маниту называют Мал-ек-а? - Увидев, что Киеран кивнул, она вздохнула. - Охотник, за которым охотятся. А в конце концов кто из них уцелеет? Мой отец как-то сказал мне, что если одному из них повезет, то жить уцелевшему будет не для чего. Они связаны друг с другом, как олень с волком. Волк заставляет оленя быть сильным, уничтожая слабых, а олень придает силы волку. Однако если такое равновесие нарушится? Что тогда?

- Том хочет только мира, - сказал Киеран.

- А его враг? - спросила Ха-кан-та. - Эта тень, которую никто не хочет называть? Кто может поручиться, что и тень тоже хочет мира?

- Я могу назвать врага, - сказал Киеран. - Это Талиесин.