Чтение 16–й страницы книги ~Ричард де Амальфи~

- С ним разберемся. Но на кордон посмотреть надо. Чую, со стороны Кабана еще будут неприятности. Деревне Куманг наша помощь нужна, еще как нужна. Вдруг да он в перерывах между схватками с Талибальдом восхочет ударить по более легкой цели?

Гунтер деловито нарезал мясо тонкими ломтиками, подражая мне, накалывал на острие ножа и отправлял в пасть.

- А что мы можем? - проворчал он с набитым ртом. - Только запереться в замке.

- А деревни?

- С той стороны защитить не сможем. Наверное, не сможем.

Я нарезал сыра, никак не приучу подавать хотя бы по половинке сырного круга. Слуги постоянно ставят на середину стола нечто подобное мельничному жернову, это символизирует наш достаток. А мужчины, понятно, должны съедать за раз по кабану, по кругу сыра и запивать не меньше, чем кувшином вина.

- Кто знает, - пробормотал я, - кто знает... Я так и не увидел, где и как наши земли граничат с кабаньими. Может быть, там есть такое, что может помочь укрепить...

Я смешался и умолк под его сочувствующим взглядом, а Гунтер поспешно отвел глаза в сторону.

- Да, ваша милость.

Я допил козье молоко, кружка с грохотом опустилась на стол.

Гунтер вскочил, опередив меня на мгновение.

- Ты прав, - признал я, - надеяться на случайность - удел слабых. Но все равно надо там побывать и все осмотреть. Одно дело крестьяне, они видят только своих коров и не заметят то, что может защитить их деревню.

Гунтер прямо смотрел мне в лицо.

- Да, сэр Ричард, - произнес он, - вы своего добьетесь! Даже если сама судьба помчится навстречу с опущенным забралом и копьем наперевес...

* * *

Утром прибыли подводы с остатками дракона, во дворе ликование, высыпала вся челядь, со стен спустились стражи, кому не выпало счастье сопровождать нас в поездке.

День прошел в мелочных разборах всяких пустяковых жалоб, я-де еще и верховный судья, пришлось разбираться с прошениями крестьян, почувствовали демократа, ничего, я вам покажу свой вариант демократии, потом навалились заботы о композитных луках, сам отбирал в лучники новобранцев, поездку пришлось отложить до завтрашнего дня. Я посчитал по пальцам, до отъезда на турнир еще десять дней, надо торопиться. Похоже, успею смыться на турнир еще до рыцарского суда по жалобе барона Пусе, а турнир, надеюсь, причина уважительная.

На следующий день выехали на демаркацию кордонов сразу на рассвете. К моему удивлению, в отряд напросился отец Ульфилла. Я собирался проявить характер и указать ему его шесток, но священник, толстый, как гигантский боров, стоял передо мной неустрашимо, явно напрашиваясь стать великомучеником или хотя бы просто мучеником, это тоже святой, только районного масштаба.

Гунтер проговорил в нерешительности:

- Ваша светлость, в дороге всякое встречается...

- Ну и что? - прорычал я.

- Только священник может отогнать нечисть, ваша милость. Его защищает сан, в то время как нас - только мечи.

- Считаешь, этого мало? - спросил я, быстро подумал, вспомнил, что священник был и с теми орлами, кто осаждал замок леди Клаудии, да только исчез подозрительно быстро, вообще вожаки рыцарских отрядов стараются брать священников в походы, извлекая из их присутствия какую-то пользу, а я, дурак, сам отказываюсь. - Ладно, пусть едет. Но, Гунтер, он едет только по твоему слову! Так что следи, понял?.. Чем больше будет докучать, а наверняка докучать будет, тем хуже тебе.

Я свистом подозвал Зайчика, конь рванулся и, проволочив зазевавшегося конюха по каменным плитам двора, остановился только передо мной.

Конюх поднялся, стряхивая пыль, колени и локти ободраны, виновато раскланялся и поплелся, прихрамывая, к конюшне. Я потрепал по шее Зайчика, он повернул голову и понаблюдал, как я вставляю ногу в стремя.

Отцу Ульфилле подвели мула, я ничего другого и не ожидал, с мула до земли падать ближе, и мы выехали через боковую калитку.

На этот раз обеспокоенный Гунтер держался рядом с отцом Ульфиллой, что-то старательно объяснял, тот, судя по багровой роже, вот-вот лопнет в праведном гневе, за мной ехали Зигфрид и Ульман, вперед унеслись на легких конях трое лучников, еще с десятка два поехали сзади, прикрывая сюзерена от удара в спину.

Правда, по указаниям Гунтера разведчики пытались объехать опасные, по мнению Гунтера, места, я сурово напомнил, что если закрывать на опасность глаза, она не исчезнет, а вот подкрасться может. А то и нападет без всякого подкрадывания. Гунтер поскрипел, но велел держать курс прямо.

Хотя я не уверен, что ехали так уж и прямо: все равно приходилось огибать слишком густые рощи, ручьи с обрывистыми берегами, болотца и вообще топи, их Гунтер и все остальные замечали издали, а я не мог отличить самую что ни на есть топь от простого болотца, где вода едва покроет конские копыта.

Дорога снова неожиданно вильнула в сторону. На этот раз есть хоть повод: въехали на вершину холма, отсюда хорошо видно, как тропка, на бегу виляя бедрами, ринулась в сторону небольшой рощи, а затем выползла оттуда сытая и довольная, поползла ближе к скалам. Даже не роща, сказал я себе, а три невероятно могучих дерева, чьи привольно раскинутые ветви могут укрыть от палящего солнца целое войско. Из-под корней выбегает ручей, даже отсюда видны на поверхности воды крохотные зеркальца.

- Место для привала? - поинтересовался я. - Как будто нарочно поставлены. Когда-то был караван-сарай, верно?

Зигфрид заметил осторожно:

- Не знаю, совместимо ли ваше христианское благочестие паладина с... гм... словом, это непростые деревья. Таких больше на свете нет. Семян не дают, а как размножать отводками или подвоем - давно забыто. В смысле - пробовали, но не получается. Если бы не удивительное долголетие...

- А что в них особенного?

- Говорят, созданы древними магами.

- Выращены?

- Созданы. Для того чтобы давать приют и кров.

- Ну, это все деревья дают!

Зигфрид сказал с почтением:

- Эти не просто дают! Они - оберегают. Заодно лечат мелкие раны.

Ульман сказал с другой стороны:

- И лечат, и вообще... Посидишь в тени - будто хорошо выспался.

А один из лучников сказал задумчиво:

- Говорят, если кору пожевать, такие видения, такие видения...

- Сам пробовал? - спросил Ульман.

- Рассказывают. Думаешь, эти деревья везде? В моих краях о них только легенды да россказни. Эх, зато какие... Хотя, если верить старым летописям, такие росли и у нас.

- Их монахи вырубили, - заявил авторитетно Ульман. - Чтоб, значит, народ не отвлекался от церкви. Любое чудо - только от Бога!

Я смолчал, что любое чудо, вопреки распространенному мнению в народе, бывает только от дьявола. Христианство принципиально отрицает чудеса, вещие сны, предсказания судьбы, астрологию и все то, что на самом деле пришло из язычества и мимикрирует под христианство.

Остановились, поджидая приотставших Гунтера и отца Ульфиллу. Двое лучников все время держатся от меня поблизости, хотя делают вид, что скачут сами по себе, телохранители хреновы.

Зигфрид спросил громко:

- Патер Ульфилла, тут скрытый язычник Ульман усомнился, что именно священники вырубили все эти деревья, что давали кров... Ведь правда же?

Отец Ульфилла восседал на муле с достоинством, неподвижный, как фараон. Даже обвисшие щеки не подпрыгивают, но это заслуга мула, так плавно идет, словно на шинах с автоматической регулировкой давления.

- Неправда, - обронил отец Ульфилла. Подумал, добавил осторожно: - С тех времен не сохранилось летописей... Церковь тогда... Нет, церкви тогда еще не было. Были отдельные общины христиан. Мы не знаем сейчас, что и как делалось в то не освященное Божьей Благодатью время...

Зигфрид поморщился, спросил нетерпеливо:

- Отец Ульфилла, а что делать с этими деревьями?

Священник очень медленно повернул голову. Могучая шею побагровела от усилия, маленькие глазки взглянули из-под заплывших жиром век.

- С этими?

- Да, с этими, - сказал Зигфрид терпеливо.

- А ничего, - ответил священник кротко.

Зигфрид вскрикнул:

- Отец Ульфилла! Не морочьте нам, примерным христианам, головы. Это дьявольские деревья или благословенные? Третьего не дано, вы знаете.

Лучники сгрудились вокруг, вытягивали головы. В наступившей тиши отец Ульфилла ответил, подумав:

- Насколько я знаю, высшие иерархи Церкви, занятые важными вопросами, еще не подошли к делу об этих деревьях. Если от дьявола - их срубят и сожгут, а пепел развеют, если же их благословила Дева Мария... есть и такое мнение, что эти деревья будут под защитой Церкви. И тогда всякий, кто нанесет им вред, да будет наказан...

Он перекрестился, сказал кротко "Аминь", мул кивнул и потрусил дальше. Разочарованный Зигфрид ругнулся, вот так и пробуй припереть такого к стенке: скользкий.

Глава 3

Деревья очень медленно, нехотя проплывали мимо, я видел, как ветви тянутся в нашу сторону, словно слуги, что вот примут дорожные плащи, шляпы и трости, а другие ветви тем временем накроют на стол.

Кони бодро шли по берегу ручья, Гунтер, на правах гида, пояснил:

- Вообще-то это речка. Сейчас пересохла, засуха, а как хлынут дожди - столетние дубы, выдранные с корнями, плывут, как соломинки!.. Если присмотреться, то вон от того холма, видите, ваша милость?.. Там земли сэра Уландра, Вервольфа, теперь уже нашего заклятого врага, а если еще дальше, то уже владения сэра барона де Трюфеля - Кабана, но отсюда не видно. Вообще-то, ваша милость, вы сумели прихлопнуть одним камнем двух зайцев.

- Как? - поинтересовался я, всегда приятно слышать, что сделал нечто правильное.

- А когда вы завалили у требушетов Конкейна, брата Гуинга Одноглазого, и Оранджа, а еще графа Олоферна, этого мы с Ульманом, двоюродного брата Одноглазого. Они все равно бы с ним вместе охотились бы за вами.

- Неплохо, - пробормотал я. - Проблем не меньше, но стало проще.

В кустах вскрикивали птицы, из нор высовывались крупные ящерицы и смотрели нам вслед круглыми слюдяными глазами. Ручей изогнулся и ушел в сторону моих земель, мы ехали по равнине, на миг открылся вид на замок Кабана, но на таком расстоянии я ничего не рассмотрел, к тому же выплывший клин леса ревниво скрыл от чужих глаз главную опору феодализма.

- Уже скоро, - хмуро сказал Гунтер.

Мне показалось, что на этот раз мы прибыли гораздо быстрее, чем в прошлый. То ли просто привыкаю, в первый раз всегда любая дорога кажется длиннее, то ли Гунтер все-таки водит разными тропами, избегая опасных мест.

На груди слегка шелохнулось, так мне показалось, сперва подумал на серебряный крестик, но пальцы нащупали и вторую цепочку, амулет висит несколько ниже крестика, его предпочитаю не показывать, все-таки я паладин, а у паладина морда должна быть ящиком, во взгляде сплошное благородство и бескорыстие.

Амулет в пальцах потеплел, я зажал в ладони и, свесившись с седла, опустил руку. Тепло разлилось по всей кисти, а в ладони я словно держу уголек.

- Неплохо, - пробормотал я. - Теперь верю, что здесь были богатые земли.

Гунтер проехал вперед, оставив священника на попечение лучников, но услышал меня и остановил коня.

- Ваша милость?

- Экономика должна быть экономной, - сказал я, - когда жрать нечего. Но как насчет увеличения золотовалютных резервов?

- Ваша милость...

- Вижу, одобряешь, - прервал я. - Мне вот сейчас видение... На этом месте некий праведный человек не то закопал, не то потерял немалое сокровище. Если мы его достанем, то мне не придется раскошеливаться на восстановление церкви...

Отец Ульфилла сказал с негодованием:

- Церкви не требуется ваших сомнительных денег! Beрующие сами принесут пожертвования, а на восстановлении стен поработают без всякой оплаты...

- А я, как отец народа, - возразил я, - должен заботиться, чтобы мой народ не терпел нужды и не перенапрягался на религиозных работах, что есть дурман... в основном. Ладно, уговорили! Половину найденного - церкви, половину в пользу государства, то есть мне... Хотя нет, не теократия же, в конце концов! Половину государству, а половину разделите между моей дружиной и церковью.

Гунтер одобрительно крякнул:

- Верное решение, ваша милость! Но вы уверены...

- На все сто, - ответил я.

- А раньше у вас... - он замялся, подыскивая слова помягче.

- Бывало, - заверил я, - бывало. Но редко. И слишком мелкие монеты, копать не стоило.

Зигфрид посмотрел на меня и ухмыльнулся. Он-то и за самой мелкой монетой вырыл бы траншею отсюда и до обеда: не знал, видать, сэр Ричард бедности!

Они слезли с коней, достаточно быстро и умело рыхлили землю остриями мечей и топоров, сказывается сноровка: приходилось закапывать своих и чужих павших. Я повертелся в седле, есть соблазн, пока роют яму, промчаться хотя бы вот до того леска, но все мы умнеем: на этот раз решил не удаляться, достаточно и раза попасть в лапы Черного Волка, соскочил наземь и пошел бродить кругами, разминая ноги.

Редкие деревья расступались, за толстыми стволами появилась просторная поляна. Я засмотрелся на странную траву ярко-лилового цвета, такой еще не встречал, а когда последние деревья шагнули навстречу и прошли по обе стороны, я увидел на просторной, как теннисный корт, поляне высокий камень, изображавший языческого идола. Голова и лицо высечены грубо, но скульптору удалось передать свирепую силу древнего бога, ярость и жизненную мощь. А от головы и до самой земли камень - просто столб, разве что на обращенной к нам стороне выбиты полустертые знаки.

Стебли металлически позвякивают по сапогам, блистают искры, словно на лезвиях бритв. Кроме этой лиловой, никакой травы нет...

- Остановитесь! - раздался за спиной вопль.

Я оглянулся, Гунтер застыл в десятке шагов от меня, не решаясь приблизиться. Он смотрел на камень с трепетом, лицо медленно бледнело. Губы затряслись, темные глаза от ужаса стали арийски светлыми, а усы встали дыбом, отчего стал похож на ежа.

Молот уже в моей руке, меч в другой, я быстро огляделся.

- Да что с тобой?

- Ваша милость, - почти прошептал он, - ни шагу дальше! А теперь... медленно идите обратно... Если сможете. Если не сможете, то все равно пытайтесь, вдруг да... Но не приближайтесь к тому камню, только не приближайтесь! А я пока отца Ульфиллу кликну!

Я пожал плечами, для пробы сделал два шага назад, не поворачиваясь, трава путается под ногами, цепляет за сапоги. Едва не упал, замахал руками, как страус, что учится летать.

- Да что за камень?

Гунтер проговорил торопливо, в голосе звучало великое облегчение:

- Великой вы силы... человек, если сумели! Я даже не знал, что они еще существуют.

- Какая-то реликвия?

- Ох, лучше и не знать...

- Но это же моя земля? - сказал я надменно. - Я должен все проверить, пощупать...

- Ох, ваша милость! И на своей земле приходится какие-то места обходить. Болота, к примеру. Или ямы в земле.

Я подумал, кивнул:

- Резонно. Так что это?

- Не знаю, что такое реликвия, но они в нашем подлунном мире со времен императора Альфреда Первого и доблестного короля Гарольда Смелого. Эти камни что-то выполняли, но все забыто. Если человек прикоснется к ним или хотя бы присядет на этой поляне ненадолго, то уже, считай, обречен...

От группы раскапывателей отделилась толстая фигура, покатилась в нашу сторону. Ветерок трепал края рясы, я подумал, что отцу Ульфилле еще есть куда поправляться.

- Что, - поинтересовался я и оглянулся на камень, - такого несчастного трава заест?

- Нет, - сказал Гунтер торопливо, - он обычно бредет дальше по своим делам. Но никто потом не прожил дольше, чем пару недель. Наконец народ смекнул, камни сперва обходили стороной, потом взялись разрушать. Это было трудное дело, ваша милость! Пробовали стрелами, привезли катапульты, а их непросто в такой лес... Словом, поразбивали сперва те, что вблизи городов и сел, потом те, что у дорог...

Отец Ульфилла приблизился, пыхтя, как паровоз, приближающийся к станции, возопил издали:

- Изделие дьявола!.. Изделие дьявола!

Он вытащил трясущимися руками огромный крест, бесстрашно попер прямо по синей траве к камню. Мы услышали его яростный крик:

- Не устрашусь зла!.. Да расточатся врази Его, да исчезнет ненавидящий Его, яко исчезает дым...

Гунтер побледнел, сделал движение броситься за священником и вытащить его из опасной зоны, но и себя жалко, да и не сюзерен это, чтобы жизнью рисковать.

- Его не тронет, - проговорил он с некоторой неуверенностью. - Он ведь служитель церкви...

- Но не святой, - возразил я. - Этот камень здесь никому не вредил, кроме лесных зверушек?

- Да, ваша милость.

Я понаблюдал за отцом Ульфиллой, тот приблизился к камню вплотную, брызгал святой водой из фляги, снова и снова осенял крестом.

- Может быть, эти камни и повинны в появлении гоблинов?.. Ладно, это всего лишь гипотеза. Но она не достаточно безумна, чтобы оказаться верной.

Священник обернулся к нам, устрашающе багровое лицо покрылось бисеринками пота, глаза вылезали из орбит. Он прохрипел:

- Сэр Ричард!.. Вы обязаны сейчас же уничтожить это дьявольское создание!

Я переспросил:

- Сейчас же?

- Да! Немедленно!

- А это точно дьявольское?

- Да! - рявкнул он. - Я же чувствую, что в нем нет ничего христианского!.. Это чистое Зло!

- Да, - ответил я со вздохом, - как и грузовик, что иной раз давит людей, как и самолет, на котором можно в небоскребы... Да, надо уничтожить. Незачем грузовику стоять во дворе короля Артура... Отойдите, отец Ульфилла.

Гунтер ахнул, когда священник хоть и с усилием, но отодвинулся от камня и начал отступать, не отводя от него глаз. Крест в поднятой руке угрожающе блестел, как лезвие обнаженного меча.

Рукоять молота охотно скользнула в мои пальцы. Я взвесил на ладони, взгляд упал на лиловую траву. Вряд ли такая уж доминантная, иначе расползлась бы и дальше, а так, похоже, только она устойчива к радиации... назовем это так, остальные же травы опасливо убрались подальше. Да и тихо здесь, ни бабочек, ни кузнечиков, ни муравьев... Ну, уж если муравьи не признают это место, то оно в самом деле проклято.

- Во имя Господа, - произнес я и сделал замах. - Мы наш, мы новый мир построим...

Молот ударил в самую середину каменного столба. Тот отозвался звонким, непривычно чистым звуком. Во все стороны брызнули мириады острых алмазных кристалликов. Выглядело, как если бы я разбил не то витринное стекло, не то глыбу льда.

Священник ликующе вскрикнул и воздел крест обеими руками над головой.

- Лаудетор Езус Кристос, - пробормотал Гунтер.

- Лаудетор, - согласился я. - И вообще все ad meliorem.

Подошел Ульман и склонил голову, даже что-то поворчал себе под нос. Вид у него достаточно благочестивый, даже задумчивый, так что Иисус Христос не зря все это затеял, это круто, когда задумываются даже такие люди.

Отец Ульфилла снова начал брызгать святой водой. Осколки блестели в траве, как ледышки. Гунтер перекрестился, а Ульман спросил неуверенно:

- А эти кусочки... их не разберут на амулеты?

- Могут, - согласился Гунтер.

Он оглянулся на меня, я кивнул.

- Сделаем христианское дело. Там ребята уже вырыли яму, туда и сбросьте все, что отыщете. Пусть потом Шлиман потутанхамонит.

От нашей раскопки донесся ликующий крик. Тюрингем подпрыгивал на краю ямы и махал нам руками. Все мы, кроме священника, метнулись к раскопкам, яма приближается с каждым шагом, показались спины и плечи согнувшихся лучников.