Чтение 16–й страницы книги ~Проклятые Башни~

- Так что случилось? - воскликнул Лахлан, и его пасмурное лицо озарилось. - Мегэн, ты думаешь, это означает, что волшебные существа встали под наши знамена?

Старая колдунья с улыбкой кивнула, а солдат продолжал описывать сражение.

- Красные Стражи накрепко заперли ворота, чтобы задержать нас, Ваше Высочество, но деревья разнесли их в щепки, как будто они были из соломы, а не из крепчайшего дуба. Потом все они хлынули в город - там были огромные собаки с горящими зелеными глазами, Ваше Высочество, которые перегрызали горло стражникам, а те, что с рогами, кололи и рвали их. Это было великолепно!

- А что с Реншо? - спросил Лахлан. - Его взяли?

Солдат покачал головой.

- К сожалению, нет, Ваше Высочество. Как только стало ясно, что Гленморвен падет, он с отрядом солдат проложил себе дорогу топорами и горящими факелами. Древяники не смогли противостоять пламени, поэтому он ушел. Но большинство его сподвижников убиты или захвачены в плен. Мы ждем ваших указаний, что с ними делать. Лиланте Дитя Лесов сказала, что лесная армия теперь пройдется по всему Эслинну и убедится, что там не осталось какого-нибудь из лагеря Ярких Солдат.

- Было бы замечательно, если бы нам удалось заткнуть эту дыру, - довольно сказал Дункан Железный Кулак. - Все лето они нападали на нас с тыла, точно волки, а нам не удавалось избавиться от них. Если древяники смогут перейти Великий Водораздел и пройти через Эслинн, это означает, что нам придется остерегаться нападения только с моря или из Эррана.

- Реншо бежал на юг, Ваше Высочество, и мы боимся, что он нашел убежище в Эрране.

Все удивленно вскрикнули.

- Вы уверены? - переспросил Лахлан.

Мегэн спросила настойчиво:

- А моя ученица Изабо Рыжая? Есть новости о ней и малышке?

- Лорд Финли преследовал Безжалостного до самой границы Эррана, но на краю болот был вынужден повернуть назад. Девочка была у Реншо, в этом нет никакого сомнения, поскольку лорд Финли видел ее собственными глазами. Но он не видел никаких признаков леди Изабо, хотя это не означает, что ее не было с ним, ибо лорд Финли сказал, что Реншо собрал под свои знамена больше двухсот сторонников, и Изабо Рыжая вполне могла затеряться в такой большой толпе.

- Ясно, - медленно сказал Лахлан. - Что ж, благодарю за новости. Должно быть, ты мчался сюда во весь опор, если добрался так быстро. Выпьешь с нами в честь такого события? Утром пошлем гонцов к лорду Финли, пусть возвращается домой. В такой близости от болот находиться очень опасно, а он нужен здесь.

Солдат кивнул и отдал честь. Лахлан сделал знак Диллону, чтобы тот подал ему виски. Все выпили за победу в Гленморвене и помощь волшебных существ леса, а потом усталый, голодный и грязный гонец с удовольствием отправился на кухню обедать. Как только он вышел из зала, тут же поднялся возбужденный гул голосов.

- Реншо отправился в Эрран? - спросил Гвилим. - Не могу в это поверить! Должно быть, здесь что-то нечисто.

- Что т-такого невозможного в т-том, что он мог найти убежище на б-болотах, взяв с собой д-девочку? Мы же знаем, что моя м-мать и М-майя были чем-то вроде союзниц, - возразил Айен.

- Но это же смехотворно! - воскликнула Мегэн. - Главный Искатель Оула в сговоре с одной из самых могущественных колдуний в стране! Нет, он не мог там спрятаться!

- А почему бы и нет? - спросила Эльфрида. - Разве Маргрит не ваш злейший враг?

- Ну да, между кланами Мак-Фоганов и Мак-Кьюиннов всегда была вражда, еще с дней Великого Перехода. Но Реншо же возглавляет последователей Оула, который поклялся искоренить колдовство. Он ненавидит и боится всего, что связано с магией, он не мог отправиться в Эрран!

- Но если двое считают вас своими врагами, разве это не делает их союзниками? - настаивала Эльфрида.

Изолт бросила на нее быстрый взгляд.

- Вполне вероятно, - признала она с удивлением в голосе. - У Хан'кобанов есть одна поговорка, - она произнесла несколько резких слов на гортанном языке своей родины. - Твой друг - мой враг; твой враг - мой друг, - перевела она.

- И все же этот союз кажется странным, - сказала Мегэн. - Хотя союз Майи и Маргрит тоже казался мне ненормальным. Интересно, что за игру затеяла Чертополох.

- Какая бы это игра ни была, хотелось бы мне, чтоб ее мерзкие болотные существа оставили нас в покое, - устало сказал Лахлан. Всего несколько недель назад на них прямо в главном зале замка в Дан-Идене напали месмерды. На этот раз их было больше двадцати, и попытка отбить нападение стоила Ри почти тридцати солдат и слуг. С тех пор все они плохо спали, шарахаясь от теней и просыпаясь после тревожного сна с ощущением удушья. - Неужели мы никогда не освободимся от них и их жажды мести?

- И от Чертополох с ее происками.... - Мегэн тоже выглядела усталой, ее старое лицо осунулось.

- Я уверена, она была очень рада заполучить Бронвин, - сказала Изолт. - В ее руках девочка станет замечательным орудием!

- Ох, надеюсь, что бедная крошка жива, - жалобно сказала Латифа, стискивая пухлые руки.

- Маргрит не причинит ей вреда, - успокоила ее Мегэн. - Живая она нужна больше. Вот за Изабо я беспокоюсь.

- Но ведь Маргрит нет никакого проку от Изабо, - удивился Мэтью Тощий.

- У Изабо огромный Талант, - мрачно ответила Мегэн. - Маргрит уже продемонстрировала, что ищет детей с Талантом - зачем бы еще ей понадобилось похищать всех тех ребятишек и держать под замком в Башне Туманов? Я молю Эйя, чтобы Изабо не попала к ней в руки, ибо это воистину жестокая и безжалостная женщина!

ПЕРЕРЕЗАННЫЕ НИТИ

ЗЛЫДНЯ

Майя быстро шла по людным улицам Дан-Идена. Солнце уже село, и ночной сторож кружил по городу со своей колотушкой, приговаривая:

- Солнце село за горой, вам давно пора домой.

Каменщики, чинившие дома, складывали инструменты, торговцы закрывали двери лавок, а в трактире "Зеленый Человек" начиналась самая горячая пора. По улице прогуливались толпы народу, наслаждаясь ароматным вечерним воздухом. Майя улыбнулась и кивнула нескольким знакомым солдатам. Один из них схватил ее за руку, но она просто с улыбкой высвободилась, сказав беспечно:

- Ой, малыш, уймись. Даже проститутки иногда отдыхают.

- Давай я куплю тебе кружечку эля, Мораг, - настаивал солдат. - Может быть, тогда у тебя появится настроение позабавиться.

- Спасибо за предложение, малыш, но у меня другие планы на вечер.

Он шлепнул ее пониже спины и неохотно отпустил, и Майя ускорила свой шаг, опасаясь, как бы ему и его товарищам не пришло в голову преследовать ее. Завернув за угол, она увидела впереди огромную стену замка, построенного в самом сердце города на вершине холма. Ее сердце забилось быстрее, хотя она уже привыкла скрываться за заклинанием красотки и поддерживала его совершенно без усилий. Тем не менее постоянно существовала опасность наткнуться на кого-нибудь из ведьм, живущих вокруг замка, которые без труда проникли бы сквозь ее маскировку, поэтому она всегда побаивалась, встречаясь со своей шпионкой. Девушка уже нетерпеливо шагала по внутреннему дворику, сжимая руки.

- Вы припозднились, я уж испугалась, что с вами что-нибудь случилось, Ваше Высочество, - запричитала она.

- Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не называла меня так, дура, - рявкнула Майя. - Меня задержали по дороге. Быстро выкладывай свои новости, пока кто-нибудь не увидел нас вместе. Встречаться в замке очень опасно.

- Но мне так трудно выбраться, - начала оправдываться девушка. - Всем вечно нужно, чтобы я что-нибудь сделала, а у Хранительницы Ключа, похоже, есть глаза даже на затылке. Я подумала, вам будет интересно узнать, что Главный Искатель, как они считают, бежал в Эрран, прихватив с собой маленькую банприоннсу.

- В Эрран? - воскликнула Майя. - Ты уверена?

- Так они говорят. Не знаю, правда ли это.

- Реншо знал, что я имела дела с Маргрит Эрранской, - задумчиво проговорила Майя. - Он несколько лет был моим посредником, прежде чем я сделала его Главным Искателем. Думаю, это вполне возможно.

Она торжествующе улыбнулась. Постоянно пребывая в напряженном ожидании, колдунья время от времени становилась такой нетерпеливой, что готова была завизжать или на кого-нибудь накинуться. Победы Лахлана очень ее расстроили. Ее настроение было переменчивым, как и удача Серых Плащей. Вести об их поражениях заставляли ее злорадствовать, победы погружали в уныние, и все это время так и не удалось узнать, действительно ли ее дочь находится у Реншо. Поэтому она, несмотря на свою досаду, оставалась в хвосте армии, зная, что любая новость о Главном Искателе станет немедленно известна Мегэн и Изолт и в конце концов дойдет и до нее. И вот наконец ее терпение окупилось сторицей.

Майя тепло поблагодарила шпионку, заботясь о том, чтобы еще крепче привязать девушку к себе, потом в темном дворике подождала, пока все не утихло, обдумывая свои планы. Она завтра же отправится в Эрран, потратив часть своих трудно заработанных денег на экипаж с лошадью и приличную одежду. Не пристало ей появляться оборванкой на пороге Маргрит Эрранской. Ник-Фоган ни в коем случае не должна догадаться, в каком отчаянном положении находится Майя на самом деле. Пусть они прежде и были союзницами, но Майя никогда не обманывалась насчет того, что Маргрит помогала ей по дружбе или по доброте душевной. У Банприоннсы Эррана были какие-то свои планы. Следует быть очень осторожной, ибо если ее дочь действительно находится в стране Маргрит, то Чертополох будет заказывать музыку, а Майе придется плясать под ее дудку. При этой мысли ноздри колдуньи раздулись от гнева, и она начала раздумывать, что она может предложить Маргрит за ее помощь.

Полностью погрузившись в размышления, она вышла из дворика и поспешила по узкой галерее к стрельчатым воротам, через которые вошла сюда. Внезапно она столкнулась с какой-то большой и мягкой фигурой. Она отшатнулась и вздрогнула, когда на ее лицо упал свет поднятого фонаря. На какой-то миг она ослепла и не могла ничего разглядеть, потом ее затопил ужас, когда хорошо знакомый голос воскликнул:

- Майя? Не может быть!

Это была Латифа Кухарка. На ее круглом смуглом лице был написан ужас, маленький ротик округлился от удивления. Майя не видела Латифу с той самой ночи накануне Самайна, когда оставила ее в садике, окружавшем Пруд Двух Лун. Если бы ей и пришло в голову думать о Латифе вообще, она решила бы, что ту казнили за измену. По крайней мере, сама она на месте Лахлана поступила бы именно так. И уж меньше всего она ожидала встретить Латифу тут, в Дан-Идене.

Прежде чем толстуха успела хотя бы вскрикнуть, Майя сунула руку в рукав и вытащила оттуда острый кинжал. Сжав зубы, она вонзила клинок в грудь толстой кухарки. Латифа схватилась за рукоятку обеими руками, ее глаза стали круглыми от изумления, потом она пошатнулась и как подкошенная рухнула на пол.

Майя помчалась по коридору и выбежала из ворот в город с бешено колотящимся от смятения сердцем. Ей всегда нравилась бедная старушка. Лучше бы через ее маскировку проник кто-нибудь другой. Мегэн Повелительница Зверей, например. Майя без колебаний возила бы нож в сердце этой старой ведьмы. Но Латифа всегда была добра к ней, специально готовила всякие лакомства из морских водорослей, семян райса и сырой рыбы, зная, как она ненавидит жирное жаркое, обычно подававшееся к королевскому столу.

Пробегая мимо уличного фонаря, Майя увидела, что ее рука вся в крови, и на миг ей чуть не стало плохо от ужаса. Она сжала пальцы в кулак и побежала дальше. Ничто не должно стоять у нее на пути, даже толстая добродушная старая кухарка.

Колесо прялки размеренно вращалось, Изабо ритмично нажимала ногой на педаль, а руки автоматически свивали нить на веретене. Перед ней лежала раскрытая книга, которую она внимательно читала. Когда она доходила до конца очередного листа, страница переворачивалась сама.

Изабо изучала очень древнюю книгу под названием "De Occulta Philosophia Libre Tres", одну из множества книг в библиотеке, привезенной Шабашем Ведьм из Другого Мира. Читая, она то хмурилась, то недоверчиво улыбалась, но время от времени отрывалась от чтения, чтобы повторить строчку и сохранить ее в памяти.

Рядом с ней на полу сидела Бронвин, что-то напевая тряпичной кукле, которую сделала для нее Изабо. Вокруг валялось несколько великолепных игрушек, найденных Изабо в одной из комнат южной Башни. Она была расположена на том же этаже, что и главная спальня, а внутри оказались две маленькие колыбели и кресло-качалка, вырезанное в форме летящего дракона. В атласных балдахинах и одеяльцах мыши прогрызли дыры для своих гнезд, и они превратились в грязные лохмотья. Но летящий дракон-качалка оказался совершенно нетронутым и от малейшего толчка начинал раскачиваться вперед-назад, а украшающая его роспись поражала своим реализмом. Теперь он стоял рядом с Бронвин с широко распростертыми крыльями и сверкающими позолотой глазами.

Тут же на полу лежали две погремушки, вырезанные в виде птичек-лазоревок, раскрашенная в цвета радуги юла, лошадка на колесиках, которую можно было катать на веревочке, украшенный лентами обруч, набор цветных кубиков и миниатюрный барабан с флейтой.

Несмотря на все великолепие этих игрушек, Бронвин явно предпочитала им всем свою тряпичную куклу и повсюду таскала ее за собой, качая и понарошку подкармливая крошками хлеба и сыра. Самой любимой после куклы была флейта, и малышка проявляла к игре на ней поразительные способности, в особенности учитывая то, что ни у Фельда, ни у Изабо никаких музыкальных способностей не было и учить ее они не могли.

Внезапно колесо прялки остановилось, а нить с треском лопнула и распалась на волокна. Изабо подняла безжизненные глаза.

- Латифа? - прошептала она. - О нет, Латифа!

Мегэн задремала у огня, и Гита свернулся клубочком у нее на коленях, когда она вдруг проснулась, мгновенно раскрыв глаза.

- Латифа? - пробормотала она, пытаясь стряхнуть оцепенение. Она тяжело поднялась на ноги и поковыляла к двери. Все было тихо, но чувство беспокойства не покидало ее. Мегэн крикнула одному из стражников, стоящему в конце коридора:

- Все в порядке?

- Да, миледи, - отозвался он. - Все тихо.

Она поколебалась, потом, тяжело опираясь на свой резной посох, прошла мимо стражников и спустилась по лестнице. Пройдя через главный зал, она очутилась в лабиринте коридоров, ведущих в кухню. Навстречу спешила служанка с ведром дымящейся воды в одной обветренной руке и щеткой - в другой. Мегэн остановила ее.

- Элси?

Служанка кивнула. Ее бледная кожа покрылась красными пятнами.

- Ты не видела Латифу?

- Она только что пошла за чем-то в кладовку, - ответила служанка испуганно.

Мегэн поблагодарила ее и поспешила дальше, не в состоянии отделаться от все усиливающегося чувства, что что-то произошло. У нее закололо в боку, но она не обращала внимания на боль. Огромная кухня была заполнена слугами, и Мегэн снова спросила о Латифе. Еще одна молоденькая служанка махнула рукой по направлению к кладовым, но в этот миг снаружи раздался какой-то шум. Мегэн ухватилась за край стола, чтобы успокоиться. Она не выказала никакого удивления, когда в кухню влетел поваренок. В лице у него не было ни кровинки.

- Убийство! - закричал он. - Латифу Кухарку убили!

Поспешно раздав указания, Мегэн последовала за ним во двор, а оттуда по аллее в темный внутренний дворик. Даже ее старые глаза различили грузное тело кухарки, лежащее на камнях. Колдунья с огромным трудом опустилась рядом с ней на колени, нащупывая пульс. Ее пальцы ощутили еле уловимое слабое трепетание.

- Латифа! - позвала она. - Ты слышишь меня, старая подруга?

Глаза Латифы медленно раскрылись, и она безучастно посмотрела прямо в лицо Мегэн, не узнавая ее.

- Майя... Банри.... - очень тихо проговорила она. - Что она здесь делает?

Глаза так же медленно закрылись, и пульс прекратился. Со слезами, стекающими по морщинистым щекам, Мегэн попыталась вернуть старую кухарку к жизни, нажимая ей на грудь, но ничего не вышло. Латифа была мертва.

Убийство старой кухарки повергло замок в хаос. Служанки, рыдая, сбились по углам; повара-подмастерья испортили обед; дворецкий сидел, беспомощно уронив руки и все время повторял:

- Кому могло понадобиться убивать Латифу? Зачем?

Мегэн была потрясена до глубины души. Латифа была одной из немногих ее прежних друзей, кто пережил Сожжение. Она помнила старую женщину еще пухлой малышкой с темными кудрями и толстыми ручками и нерадивой молодой ученицей, которая вечно не хотела сидеть на уроках в Башне Двух Лун, предпочитая валяться на траве и жевать пряники.

Мегэн хотела, чтобы юная Латифа прошла Испытания и была принята в Шабаш ученицей ведьмы, но та вместо этого пошла работать подмастерьем на кухню, повторив путь своей матери и бабки. Так и получилось, что ей удалось пережить День Расплаты, тогда как большинству ее бывших однокашников повезло куда меньше. Майя никогда не подозревала, что дворцовая кухарка была одаренной ведьмой, обладающей Талантом к огненной магии и тесно связанной с Шабашем Ведьм. Шестнадцать лет Латифа была шпионкой повстанцев, ежедневно подвергая себя риску ради того, чтобы держать Мегэн в курсе действий и намерений Банри.

Несмотря на то, что в решающий момент Латифа предала их, Мегэн понимала, что причиной тому стали чары Майи, медленно и исподволь действовавшие на Латифу вместе с ее собственными страхом и неуверенностью до тех пор, пока она совершенно не растерялась. Старая колдунья знала, насколько могущественным может быть принуждение Майи. Ведь та колдовством вынудила Джаспера устроить истребление ведьм, а Джаспер был куда сильнее Латифы. Поэтому Мегэн упросила Лахлана и спасла беднягу от позорной смерти с клеймом изменницы.

С тех пор Латифа уже два года пыталась преодолеть подозрительность Лахлана и восстановить свое место в Шабаше. К ее огромной гордости она прошла Испытания и была принята в Шабаш как полноправная ведьма, после чего стала носить на пухлых пальцах кольца с лунным камнем и гранатом, свидетельствующие о том, что она прошла не только ученическое испытание, но и Испытание Огня. Она без устали трудилась, пытаясь растянуть их скудные запасы так, чтобы накормить тысячи ртов, и начала обучать своей кухонной магии нескольких учеников в Теургии. Мегэн не представляла, что бы делала без нее.

Стражники обыскали каждую гостиницу и каждый дом в Дан-Идене, но Майи Колдуньи и след простыл. И даже несмотря на то, что целую неделю ворота были закрыты, и в город не впускали и не выпускали никого, кроме тех, у кого было разрешение Ри, убийцу Латифы так и не нашли.

Солнце нещадно палило почерневшие поля, а небо над головой сияло яркой синевой. Немногочисленные деревья все еще поднимали к небу голые черные ветви. Большая их часть уже давно упала и лежала в углях. По развалинам дома бродил маленький мальчик, размазывая слезы по закопченному лицу. Увидев на дороге экипаж, он с надеждой поднял голову, но лишь тоненько заплакал от огорчения, когда коляска покатилась дальше.

Майя откинулась на мягкую спинку сиденья, прикусив губу. Она помнила эти поля пышными и зелеными, заросшими клевером и ячменем, густые рощи деревьев на холмах и нарядные домики с клумбами в низинах. Повинуясь какому-то импульсу, она высунула голову из окна и хрипло скомандовала одному из своих всадников вернуться назад и дать мальчику золотую монетку. Тот принял монету, отсалютовал ей и пришпорил лошадь, а она снова откинулась на подушки, удивляясь своей минутной слабости.

Через несколько миль их остановил взвод солдат, потребовав назвать ее имя и место назначения. Их серые плащи и кожаные нагрудники были потрепаны и покрыты пятнами, щиты все в зарубках. При виде этой формы у нее упало сердце. Она не ожидала встретить никого из армии Ри так далеко к востоку.

Майя выглянула из позолоченной кареты и, улыбаясь сержанту, начала отвечать на вопросы своим низким мелодичным голосом. На ней было малиновое бархатное платье с узкой юбкой, золотыми вставками и высоким воротником, который, впрочем, был вырезан от основания шеи и до ложбинки между грудями.

- Я возвращаюсь к себе на родину, в восточный Блессем, - сказала она. - Мой муж отправился туда несколько недель назад, когда до нас дошли слухи, что мерзкие тирсолерцы прошли через эту часть страны. Я уже давно не получала от него никаких вестей, поэтому забеспокоилась и решила, что должна сама поехать и посмотреть, что произошло.

- Лучше бы вы оставались дома ждать вестей, госпожа, - сипло сказал сержант. - Вся территория за тем холмом находится в руках Ярких Солдат, а они, судя по всему, не слишком любят состоятельных людей.

- Благодарю вас за предупреждение, - ответила Майя, - и очень рада, что наняла такую охрану. Мой дом уже недалеко. Я уверена, что со мной ничего не случится, а если все-таки случится, то я пошлю одного из моих людей за вами. Вы такой сильный и храбрый!

Она обворожительно улыбнулась ему, и сержант покраснел.

- Думаю, вам лучше поговорить с капитаном, госпожа, - сказал он.

Она скрипнула зубами. Потом повторила еще более хриплым голосом, вплетая в свои слова нежное принуждение:

- Мой дом уже недалеко. Я уверена, что со мной ничего не случится. Я поеду дальше.

Его бледная кожа вспыхнула еще сильнее, но он повторил упрямо:

- Думаю, вам лучше поговорить с капитаном.

Она снова повторила свои слова, на этот раз вкладывая в них большую силу, но хотя ему, казалось, было не по себе, он не поддался, открыв дверь кареты и протянув руку, чтобы помочь ей спуститься. Майя при встрече сразу угадывала упрямца, поэтому грациозно подчинилась.

Капитан находился в палатке. Сержант почтительно, но решительно поднял полог, и она, пригнув голову, шагнула внутрь. В тот же миг у нее поднялось настроение. Она узнала этого капитана, молодого и красивого мужчину с недовольным выражением лица. Он был одним из ее клиентов в Доме Грешных Наслаждений - молодой лорд, отдававший за ночь с ней все свои сбережения до последней монеты. Он не раз бывал у нее и буквально бредил ею, но потом был вынужден отправиться в поход вместе с армией Молодого Самозванца. Большая часть запасов золота Майи перетекла к ней именно из его кармана.

Капитан поднял глаза и застыл, пораженный. Она улыбнулась и подала ему руку.

- Какая встреча! - сказала она хрипло. Он ничего не ответил, лишь поднес ее руку к губам и страстно поцеловал.

Майя обмахнулась веером и положила голову на руку. В тесной карете было жарко и душно, и на ухабистой дороге ее очень укачивало.

Путешествие по занятым солдатами полям южного Блессема было долгим и утомительным. Но после того, как она переехала через линию фронта, по крайней мере, по сторонам дороги снова тянулись зеленые поля и цветущие сады, поскольку Яркие Солдаты жгли землю только тогда, когда покидали ее. Она очень радовалась этому, ибо зрелище обугленных и разоренных лугов нагоняло на нее тоску.

Несколько раз Майю останавливали Яркие Солдаты, но стоило только сказать им, что она Вдовствующая Банри и едет повидаться со своей союзницей, Маргрит Эрранской, как ее пропускали. Их мгновенное повиновение доставляло ей удовольствие. Она понимала, что только репутация Маргрит заставляла их кланяться и почтительно разговаривать с ней, но прошло уже столько времени с тех пор, как ей оказывали такое уважение, что она уже почти забыла, как это приятно.

Майя наклонилась вперед и выглянула из окна, надеясь ощутить на лице дуновение свежего ветерка. По обеим сторонам дороги простиралась дикая невозделанная земля, и лишь заросли низких колючих кустов кое-где нарушали это унылое коричнево-серое однообразие. Там и сям виднелись мелкие озера, поблескивая ослепительной синевой под жарким небом. Солнце нещадно пекло, горячее и безжалостное, как будто до сих пор стояло лето, а не последний месяц осени. Потом вдали блеснуло море, полускрытое за песчаными дюнами. Майю захлестнуло желание такой силы, что ей пришлось вцепиться в сиденье кареты, чтобы не приказать кучеру остановиться. Вместо этого она побрызгала на лицо и руки соленой водой и велела ему прибавить ходу.

Наконец они поднялись на невысокий холм и увидели далеко внизу колеблющуюся стену тумана, длинными языками клубящегося над болотами. Майя улыбнулась, хотя шею у нее свело от напряжения. Она почувствовала, как карета на миг остановилась, как будто возница в нерешительности слишком сильно натянул поводья. Она высунулась из окна и прикрикнула на него.

Дорога нырнула в туман, точно в молочно-белый туннель. Лошади встали, и пришлось подстегнуть их хлыстом, прежде чем они пошли дальше, нервно мотая головами. Верховые сбились поближе к карете, да и сама Майя не могла сдержать дрожи опасного предчувствия.

Внезапно лошади заржали и в ужасе встали на дыбы. Возница закричал и щелкнул хлыстом, а всадники вцепились в поводья своих скакунов. Майя попыталась разглядеть что-нибудь через окно кареты, но не было видно ничего, кроме извивающихся щупальцев тумана. Потом из дымки возникли высокие серые тени с огромными странно мерцающими глазами. Их суставчатые когтистые руки тянулись к ним, точно намереваясь схватить. Лошади рванулись вперед и заржали, карета дернулась, и Майя полетела на пол. До нее донесся пронзительный гул, потом в дверцу кареты громко постучали.

Она вскрикнула и сразу же раздосадованно прикусила губу. Дверца открылась, и внутрь заглянул мужчина с длинной седой бородой и крючковатым носом.

- Никак это Вдовствующая Банри собственной персоной? - сказал он. - Добро пожаловать в Эрран, миледи. Могу я помочь вам выйти?

Без приглашения запрыгнув в карету, он представился Кэмпбеллом Ироничным, колдуном на службе у Маргрит Эрранской. Он был высоким худым мужчиной с саркастическим изгибом губ. Свисающие прядями седые волосы, перехваченные кожаным ремешком, доходили ему до середины спины, а одет он был в длинную малиновую мантию довольно неряшливого вида, расшитую вдоль подола и по рукавам мистическими символами. Выглянув из окна, мужчина коротко приказал месмердам уйти обратно в туман, потому что их сырой болотный запах пугал лошадей. Майя снова уселась в подушках, разгладив малиновый бархат юбки и из-под ресниц глядя на колдуна, от которого тоже довольно ощутимо попахивало болотом. Ее надменный взгляд ничуть не лишил его присутствия духа, и он забарабанил по стене кареты, приказывая кучеру ехать дальше, а потом развернулся к ней и окинул ее с ног до головы черными глазами, почти не видными за косматыми седыми бровями.

- Такого еще не бывало, - сказал он. - Такое нашествие гостей в Эрран. И ведь все ведьмоненавистники и охотники за ведьмами. Что вы здесь делаете, Майя?

- Я буду это обсуждать не с тобой, а с твоей хозяйкой, - ледяным тоном парировал Майя. - И кто дал тебе право называть меня по имени, а? Ты должен обращаться ко мне "миледи", если вообще имеешь право ко мне обращаться.

- Ну-ну, потише! - отозвался Кэмпбелл. - У вас такой высокомерный вид и манеры, можно подумать, что вы все еще Банри. Не то чтобы это что-то значило здесь, в Эрране. Мы никогда не признавали Мак-Кьюинна Ри, и не думаю, чтобы когда-нибудь это случилось.

- Неужели? - Майя выглянула в окно, хотя все, что в них было видно, это мокрые ветви деревьев. - Именно поэтому Айен Эрранский сражается под командованием Лахлана Самозванца и выполняет его приказы, точно его оруженосец?

Кэмпбелл нахмурился и сложил руки на груди. Майя еле заметно улыбнулась и снова уставилась в окно. Дорога вилась по болоту, туман время от времени расступался, и она видела берега, заросшие цветущей осокой, и прямые стрелы камышей. Один раз она заметила несколько пар бледных глаз навыкате, плавающих на поверхности ила, и невольно отпрянула.

- Трясинники, - с ехидным удовольствием пояснил колдун. - Они утянут вас на дно, если вы хоть ногой ступите на болото.

- Поскольку я не намерена гулять по болотам, это вряд ли имеет ко мне какое-то отношение, - холодно парировала Майя, набросив на плечи подбитую мехом накидку. Она уже начала думать, что сделала огромную ошибку, решив приехать в Эрран.

Наконец они подъехали к огромному водному пространству, серовато поблескивающему под клубящимся туманом. Лошади пугливо остановились, покрывшись потом под упряжью, несмотря на прохладный воздух. Майя видела, что кучер и всадники явно нервничают, и нахмурилась, хотя и могла понять их тревогу. По озеру скользила длинная лодка, изогнутый нос который, сделанный в форме лебяжьей шеи высоко вздымался над водой. Лодка была пуста, а парус сложен, но лодка двигалась быстро и плавно, как будто кто-то сидел на веслах.

Майя позволила Кэмпбеллу Ироничному помочь ей выйти из кареты и спокойно огляделась вокруг. На берегу озера виднелось несколько невысоких зданий, крыши которых были покрыты цветущей осокой. С порогов на нее смотрели болотники, на чьих черных сморщенных лицах было написано любопытство, а огромные блестящие глаза сверкали, как драгоценные камни. К причалу было привязано еще несколько небольших лодочек, большинство из которых были грубыми яликами, не имевшими ничего общего с изящной лодкой-лебедем. Среди них была и одна большая плоскодонная барка, нагруженная мешками с райсовыми семенами и бочонками с медом. На глазах у Майи команда болотников, отталкиваясь от дна шестами, медленно и старательно отчалила от пристани и взяла курс по реке на север.

- Миледи, - сказал Кэмпбелл, указав Майе на лодку.

Она одарила его высокомерным взглядом и сказала:

- Вы позаботитесь о моих людях и лошадях?

- Ну разумеется, о них позаботятся, - ответил он с усмешкой, от которой у нее по коже побежал холодок. Но она спокойно поблагодарила его и стала смотреть, как маленькие чернокожие существа нерешительно помогают отцеплять карету, поскольку они были слишком малы, чтобы дотянуться до конской упряжи.

Ее кучер, крупный спокойный мужчина, ободряюще кивнул ей и сказал:

- Не беспокойтесь за нас, миледи, мы будем ждать здесь ваших приказаний.

Майя улыбнулась и поблагодарила его, передав ему небольшой мешочек с монетами, а потом забралась в лодку, не позволив ни одной своей эмоции отразиться на лице. Кэмпбелл уселся в лодку следом за ней, и она отвернулась, глядя на озеро. Похожая на лебедя лодка отплыла от причала, и за ней потянулся след, прямой, точно проведенная плугом борозда.

Туман над озером был негустым и расступался перед лодкой, открывая огромные водные дубы, которыми зарос берег, и листья которых уже начали желтеть по краям. Впереди виднелся остров, увенчанный высокими остроконечными башнями, каждая из которых была построена в форме спирали и выкрашена в бледные переливчатые тона, так что все они вместе мерцали, точно туманные радуги. Майя против воли почувствовала, что зрелище Башни Туманов вызывает у нее трепет. Она считала Риссмадилл прекрасным, но это был воистину дворец из сказки: изящный, экстравагантный, волшебный.

- Тер-де-Сео, - почтительно сказал Кэмпбелл, и она нахмурилась, услышав слова древнего языка, языка ведьм, объявленного вне закона семнадцать лет назад. Он сардонически взглянул на нее и сказал длинную фразу, певучую и красивую.

- О, Башня Туманов, таинственная красота, красивая тайна, - перевел он для нее. - Ну и как впечатления, миледи? Единственная Башня, которую вы не смогли разрушить?

Майя скрипнула зубами. И на самом деле, какой иронией судьбы было то, что она сейчас обращалась к Маргрит Эрранской за помощью, когда долгие годы отправляла Красных Стражей на болота в тщетной попытке уничтожить магическую силу Ник-Фоган. Многие солдаты Майи бесследно сгинули на болотах, а Башня Туманов так и осталась единственной Башней Ведьм, которую не сожгли дотла. Ей было очень странно и необычно приближаться к одной из самых могущественных колдуний страны с предложением дружбы.

Лодка-лебедь плавно остановилась у широкой мраморной площадки. Майя подобрала свои малиновые юбки и как можно грациознее вышла из лодки. С одной стороны от широкой лестницы стоял высокий сильный на вид мужчина, одетый в мрачные серые одежды. Грива его жестких белых волос была перехвачена на лбу кожаным ремешком, так что два массивных рога, завивающихся спиралью по обе стороны лба, были хорошо видны. Каждую угловатую скулу пересекали три тонких белых шрама.

Майя уставилась на него с некоторым удивлением. Она сразу же поняла, что это Хан'кобан, поскольку много лет назад видела одного из представителей этой горной расы в Башне Двух Лун. Она знала, что они были воинственным и свирепым народом, как и ее собственный, хотя и обитали в негостеприимных снежных пустынях на вершине мира. Она удивилась, что он делает здесь, в мягком прибрежном воздухе, и поняла, что он опасен. Шесть шрамов на его лице говорили о том, что он искусный воин, и она вспомнила того его соотечественника, которого знала. Он попытался убить ее, и ему это почти удалось. Лишь ее магия превращений спасла ее тогда, и она превратила его в коня, а потом подчинила своему хлысту и шпорам. Она знала, как невыносимо ему будет находиться в шкуре вьючного животного, ибо Хан'кобаны славились своей яростной независимостью. Его укрощение доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие, поскольку она видела в этом символ своей абсолютной власти над всеми людьми Эйлианана и Дальних Островов. Она задумалась, что же произошло с заколдованным конем, и решила, что он, должно быть, умер много лет назад.

Хан'кобан поклонился и учтиво поприветствовал ее. Он проводил ее по лестнице, и по пути им попались две нимфы месмердов, стоящие на часах перед огромной арочной дверью. Майя зачарованно уставилась на них, и они ответили ей взглядом зеленоватых фасетчатых глаз, но на их нечеловечески прекрасных лицах не отразилось никаких эмоций. По обеим сторонам двустворчатой двери был высечен символ клана Мак-Фоганов - цветущий чертополох с окружающим его девизом клана. Не трогай чертополох, прочитала Майя, пренебрежительно засопев.

Ее провели через величественный зал, увешанный яркими гобеленами и украшенный мраморными статуями, старинными щитами и оружием, а также серебряными чашами и кувшинами. На полу лежали ковры изумительной работы, малиново-сине-серые, а на верхнюю галерею вела великолепная лестница, посередине которой, точно кровавый ручей, сбегала красная ковровая дорожка. Слуги поспешили взять у нее накидку и шляпу с пером и принесли теплого вина с пряностями, чтобы она могла согреться после дороги. Майя сделала глоток и восхитилась его медовым вкусом. По ее жилам разлилось тепло, кожа раскраснелась, а голова слегка закружилась. Больше пить она не стала, памятуя, что Эрран славился своим вином, в который для сладости добавляли мед цветка золотой богини, в высшей степени крепкий и опьяняющий нектар.

Хан'кобан распахнул массивную дверь, ведущую в тронный зал, и звенящим голосом доложил о Майе. Кэмпбелл Ироничный поклонился так низко, что подмел бородой пол. Майя вздернула голову, демонстрируя, что вся эта пышность не произвела на нее никакого впечатления.

В дальнем конце зала возвышался помост с украшенным изящной резьбой троном, заваленным малиновыми бархатными подушками. На них полулежала темноволосая женщина, одетая в черный бархат с серебряной брошью в форме чертополоха на груди. Ее безупречная кожа была очень бледной, а рот отливал темным пурпуром. Когда Майя медленно приблизилась к трону, она заметила, что длинные изогнутые ногти женщины выкрашены в тот же самый темно-пурпурный цвет. Они медленно и ритмично постукивали по темному дереву подлокотника, длинные и острые, точно ятаганы.

Майя подошла к помосту и склонила голову.

- Очень рада снова видеть вас, - сказала она. - Надеюсь, вы неплохо поживали?

- О да, - отозвалась Маргрит. - Не только неплохо, но еще и весело. С тех пор, как мы встречались в последний раз, прошло несколько забавных лет.

- Забавных - не совсем то слово, которое я бы употребила, - ответила Майя, и лишь раздувающиеся ноздри выдавали ее гнев. - Действительно, произошло много всяких событий.

- Да, кто бы мог подумать, что мятежники одержат победу и восстановят Шабаш Ведьм? - вежливо сказала банприоннса. - Ваш муж мертв, вашу дочь сместили, а вы - вне закона и в бегах.