на последнем абцуге полный реванш взять.
шестерку.
налево.
ассигнаций, перекочевавших под локоть к графу, и робко спросил:
Господин Федорин, если не ошибаюсь?
играйте. Милости прошу. -- Он показал на освободившийся стул.
старичок.
правах новичка. А колоды я бы предпочел... вон ту и вот ту. -- И он взял с
подноса нераспечатанных колод две самые нижние.
сорву -- не убегать. Дайте уж и мне потом метнуть. Ну-с, какой куш?
посетила.
включая и выигранную ранее сотню.
для начала сойдет.
бумажки.
с красными сердечками, а налево -- пиковую семерку.
поморщился. То была бубновая дама.
-- Эх, не лезь на рожон -- не будешь поражен.
эта "лоб", а вторая... черт. Неудобно. А ну как спросит? Подглядывать в
шпаргалку было несолидно.
находите?
в русскую речь по пол французской фразки, -- с раздражением оглянулся Зуров
на говорившего, хотя сам то и дело вставлял французские обороты. --
Сдавайте, Фандорин, сдавайте. Карта не лошадь, к утру повезет. На весь.
четвертого захода.
по заслугам.
барабаня пальцами по колоде. Наконец вынул карту, отсчитал две тысячи
четыреста.
Из греков, что ли? Фандораки, Фандоропуло!
были живы издевательства шалопаев-одноклассников над его древней фамилией
(гимназическая кличка Эраста Петровича была "Фундук"). -- Наш род, граф,
такой же русский, как и ваш. Фандорины еще Алексею Михайловичу служили.
Эраста Петровича. -- При Екатерине Великой был один Фандорин, любопытнейшие
записки оставил.
сложив целый холмик из купюр. -- На весь банк! Мечите карту, черт бы вас
побрал!
перед банкометом, вторая перед понтером.
же. Малинник? Лимонник?
десятка. Направо валет, налево дама (что все-таки старше -- валет или
дама?). Направо семерка, налево шестерка.
отшатнулись.
Король!
-- это сонник. Странное какое название.
Фандорина в трубочку.
цивильно! -- бешеным голосом прошипел граф, придвинувшись вплотную. Его
налитые кровью глаза были страшны. В следующий миг он толкнул Фандорина в
подбородок, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
-- Если кто чувствует себя уязвленным, готов соответствовать.
одного -- не струсить бы. Впрочем, еще боялся, что предательски дрогнет
голос.
Фандорин, и голос все-таки дрогнул, но это было уже все равно. -- Я вас
вызываю.
под дулом попляшете. На двадцати шагах, с барьерами. Стрелять кто когда
захочет, но потом непременно пожалуйте на барьер. Не страшно?
в пятак попадает, не то что в лоб. Или, того паче, в живот. Фандорин
передернулся. Он никогда не держал в руках дуэльного пистолета. Один раз
Ксаверий Феофилактович водил в полицейский тир из "кольта" пострелять, да
ведь это совсем другое. Убьет, ни за понюх табаку убьет. И ведь чисто
сработает, не подкопаешься. Свидетелей полно. Ссора за картами, обычное
дело. Граф посидит месяц на гауптвахте и выйдет, у него влиятельные
родственники, а у Эраста Петровича никого. Положат коллежского регистратора
в дощатый гроб, зароют в землю, и никто на похороны не придет. Может, только
Грушин да Аграфена Кондратьевна. А Лизанька прочтет в газете и подумает
мимоходом: жаль, такой деликатный был полицейский, и молодой совсем. Да нет,
не прочтет -- ей, наверно, Эмма газет не дает. А шеф, конечно, скажет: я в
него, дурака, поверил, а он попался, как глупый щенок. Стреляться вздумал,
дворянские мерихлюндии разводить. И еще сплюнет.
стреляться?
придется не сейчас, самое раннее -- завтра с утра. Конечно, бежать и
жаловаться шефу -- мерзость и недостойно. Но Иван Францевич говорил, что по
Зурову и другие агенты работают. Очень даже возможно, что и здесь, в зале,
есть кто-нибудь из людей шефа. Вызов можно принять, честь соблюсти, а если,
к примеру, завтра на рассвете сюда нагрянет полиция и арестует графа Зурова
за содержание притона, так Фандорин в этом не виноват. Он и знать ничего не
будет -- Иван Францевич без него догадается, как поступить.
вдруг обрел самостоятельную, не зависящую от воли хозяина жизнь, понес
что-то несусветное и, удивительное дело, больше не дрожал:
граф, говорят, с утра до вечера по пятакам упражняетесь, и как раз на
двадцати шагах? (Зуров побагровел.) Давайте мы лучше с вами по-другому
поступим, коли не струсите. -- Вот когда рассказ Ахтырцева кстати пришелся!
И придумывать ничего было не надо. Все уж придумано. -- Бросим жреебий, и
кому выпадет -- пойдет на двор да застрелится. Безо всяких барьеров. И
неприятностей потом самый минимум. Проигрался человек, да и пулю в лоб --
обычное дело. А господа слово чести дадут, что все в тайне останется. Верно,
господа?
немедленную готовность дать слово чести, другие же предлагали предать ссору