толкнул в бок Рабиновича, не сводившего с девицы глаз.
проговорил он. - Ну что это за отпуск, когда даже развернуться
как следует не получается?
улицу, - раздраженно ответил кинолог. - Я там сарай видел с быком
в стойле. Вот иди к нему и бейте друг другу морды, сколько
хотите!
сдачи мне не даст.
к ним вплотную. Выглядела она года на двадцать два. Красивые
черные волосы волнами опускались на плечи, высокие груди
вздымались от вздохов, словно морские волны при девятибалльном
шторме, а правильные черты лица озаряла улыбка. В общем,
выглядела она так, что даже однолюб Ваня, которого жена к тому же
запугала настолько, что он на девушек старался даже не смотреть,
застыл, разинув рот. А девица остановилась прямо перед Сеней и
грациозно положила ему руку на плечо. Рабиновича словно током
ударило.
голосом произнесла она.
Там тебя в камере так развлекут, что неделю в туалет ходить не
сможешь!
Улыбка сползла с ее лица, плечи опустились и груди ушли куда-то
внутрь, видимо, решив, что лучше будет не высовываться. Девица
сникла, раза два или три открыла рот, словно проглатывая
заготовленную заранее фразу, а затем совершенно неожиданно для
ментов зарыдала, уткнув лицо в руки. Все трое путешественников
(вместе с Мурзиком!) оторопело уставились на нее.
когда не получает того, чего хочет, но чтобы так реветь?! Да по
какому поводу? - покачав головой, удивленно проговорил Рабинович.
- Чудеса какие-то. Может быть, тут из мужиков, кроме евнухов,
никого не осталось?
норковую шапку отказался купить, такое мне устроила... - Жомов
оборвал себя на полуслове и махнул рукой. - В общем, женишься,
поймешь, что к чему. Выучишься!
Предпочитаю остаться не ученым, но холостым. А то вдруг еще вот
такое плаксивое существо попадется, придется по дому в болотных
сапогах ходить и Мурзика в аквалангисты переквалифицировать.
продолжавшую реветь во весь голос, Попов. - Вы у нее спросили,
может быть, она есть хочет! Девушка, хочешь есть?
свое соло для всхлипов со слезами. Она оторопело уставилась на
Андрюшу, абсолютно отказываясь верить в то, что услышала, а затем
вдруг завопила истошным голосом так, что у троих друзей, да и не
только у них, барабанные перепонки заложило:
кому-нибудь приятное, принести радость людям и всегда натыкаюсь
на скотскую неблагодарность. Даже сейчас... когда я... вот вам
вся... а вы, эх! - и, разразившись новыми потоками слез, девица
бросилась прочь из трактира.
глядя ей вслед.
каковой является от рождения, она станет еще и жирной уродиной
благодаря твоей заботе, - пояснил Рабинович. - Приобретения такой
фигуры, как у тебя, девица бы не перенесла!
него Андрей. - А между прочим, хорошего человека должно быть
много.
благополучно почил в залежах сала, - парировал Рабинович, и
неизвестно, в какие еще дебри казуистики забрался бы их разговор,
если бы в этот момент у Сени под носом не завопил Иван. Шлепнув
Рабиновича по плечу так, что тот едва не зарылся вместе с носом в
доски трактирного пола, Жомов помчался к местной стойке бара.
ходу. - Ищите столик, а я пока для затравки по кружечке нам
организую.
дуэль не стали. Оба знали друг друга тысячу лет и прекрасно
понимали, что в их споре никогда не будет победителя. И весовые
категории у них разные, и уровень интеллекта не идентичный, да и
словарный запас здорово разнится по объему. Причем у Попова
основное место в голове занимали термины, относящиеся к приему и
приготовлению пищи, а Сеня Рабинович мог бы с утра до вечера
говорить о получении прибыли с каждого рубля и женщинах, эти
несчастные рубли растрачивающих. В общем, Рабинович, он и в
Африке Рабинович.
взглядами отравить друг другу оставшуюся часть жизни, и поспешили
к стойке, чтобы не попасть к шапочному разбору. Занимать заранее
столик никто из них не стал, решив, что сидячее место - дело
наживное, а пиво, оно ведь и кончиться может. Поэтому, когда Ваня
умудрился заграбастать по три кружки хмельного напитка в каждую
руку и обернулся, чтобы поделиться с друзьями, он никого из них
не увидел. Более того, все немногочисленные столики в забегаловке
уже были заняты.
сторонам. - Сейчас ты, кабан толстый, и стол и пуфик мне
одновременно заменишь.
из давки у стойки с двумя кружками пива в руках. - Крайнего
нашел?
Рабинович, нарисовываясь рядом. Две полные кружки были зажаты в
его ладонях, а еще две он прижимал к бокам локтями. - Чего ты
опять стрелки переводить надумал?
устал их слушать и устремился к ближайшему столику.
места, Ваня опустил свою пятую точку на скамейку и проехался по
ней до конца, сметая всех на своем пути. Грохнув кружками с пивом
об стол, он так цыкнул на аборигенов, занимавших скамейку
напротив, что тех буквально ветром сдуло из-за стола, вымело из
трактира на улицу, и больше их в этом кабаке никто и никогда не
видел. Вот она, сила омоновского убеждения!
кружек. Напиток и вправду походил на пиво, только был несколько
горче, чем требовалось по ГОСТу, и здорово шибал в нос запахом
каких-то трав. Рабинович причмокнул губами, одобрительно хмыкнул
и осушил одну из своих кружек до дна.
разделить пиво поровну.
сердито буркнул он. - Кто не успел, тот не съел. А кому выпить
мало, пусть утрет хлебало.
сказал. Рабинович хитро прищурился в ответ и выпил еще полкружки.
места в кабаке. Однако в ответ на экспансию Жомова вынуждены были
потесниться, освободив краешки скамеек для своих товарищей,
побитых и оскорбленных бессовестным омоновцем, перестали обращать
на ментов внимание и занялись обсуждением местных рыночных
отношений. Трое друзей, оккупировав шестиместный столик, сидели в
относительном комфорте и свысока поглядывали на персов. Андрюша
Попов маленькими глоточками цедил местный аналог пива из кружки,
завистливо-обиженно посматривая на своих друзей. Его взгляд вдруг
напомнил Сене грустную морду Мурзика, вынужденного в окошко
наблюдать за собачьими свадьбами, и Рабинович сдался. Отобрав две
кружки у Жомова, он придвинул их Попову. Андрюша расцвел, а в
ответ на попытку омоновца вернуть себе утраченное добро Рабинович
стукнул его по рукам.
У всех по четыре кружки. Куда же ты, быдло ментовское, свои лапы
тянешь?
арифметике Рабиновича, придумать так и не смог.
подумывать о том, что не мешало бы что-нибудь и сожрать. Сеня
пристально посмотрел на караван-баши, пытаясь взглядом принудить
его раскошелиться на ужин. Однако Нахор, видимо, решил, что с
Панов Вадим
Пехов Алексей
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Свержин Владимир