Чтение 16–й страницы книги ~Эльдорадо

- Шире шаг, рота! - тут же завопил Жомов.

Отряд ускорил ход, и тут по щитам застучали первые стрелы. Из-за плотности защиты над нашей головой вниз не попала ни одна, но я сомневался, что дела пойдут так же хорошо, когда ацтеки пустят в ход копья. Видя, что они уже собираются именно это и сделать, я собрался броситься вперед и хотя бы попробовать внести сумятицу во вражеские ряды, но тут произошло чудо, на которое я и надеялся. И этим чудом был наш трехглавый огнемет. Буквально свалившись с неба, он бронепоездом прошелся по вражеским рядам, расшвыряв ацтеков с нашего пути, как волкодав - подзаборных шавок. Я даже тявкнул от радости, хотя и не щенок давно!

Те из ацтеков, кто не был сметен Горынычем, позорно бежали с поля боя, открыв нам проход. Мы помчались вперед, спеша оторваться от преследователей, и я думал, что Ахтармерз сделает то же самое, поскольку взлететь с земли он не мог, но наш трехглавый броневик вдруг начал жрать всё, до чего смог дотянуться: двери, оконные рамы, тростниковые крыши, шиты и брошенное врагом оружие.

- Ты чего, сдурел? Нашел время столоваться! - рявкнул на него мой хозяин. - Уходим быстрее.

- Ага. А прикрывать вас кто будет? - судорожно сглотнув какую-то доску, проговорила средняя голова Горыныча.

- Так прикрывай. Чего ты жрать-то надумал? - на ходу полюбопытствовал омоновец.

- Ну, не пойму я вас, гуманоидов, - возмутился Ахтармерз. - Я же вам говорил, что два часа полета у меня всю энергию истощат. Я сейчас даже воздух испортить не смогу, не то чтобы огонь метать.

- Так жри быстрей, - приказал Ваня. - А еще раз нас гуманоидами назовешь, в лоб дубинкой получишь. В любой, по выбору.

Горыныч, которому, как и всем остальным, под ацтекские стрелы и копья попадать не хотелось, времени на пререкания тратить не стал, усиленно поглощая всё то, что мог прожевать. Я, чуть отстав от своих, остановился посреди улицы и угрожающе зарычал на наступавших врагов. Мой Сеня тут же принялся истерично звать меня к себе, но я дождался, пока ацтеки сделают залп, и лишь тогда убежал под прикрытие щитов. А к этому времени и Горыныч закончил трапезу. Смачно рыгнув для пробы, отчего улицу заполнила невыносимая вонь, Ахтармерз выпустил в воинов тройной залп пламени. Несколько домов тут же вспыхнули, как спички. Ацтеки попятились, а после второго залпа Горыныча и вовсе с воплями побежали по улице.

- Ну вот, теперь можно и сматываться, - констатировал наш трехконфорочный керогаз, резко уменьшаясь в размерах. - Эй, меня не забудьте! Может, кто-нибудь на руки возьмет? Я же не угонюсь за вами.

Жомов просьбу Горыныча тут же выполнил. Рота гвардейцев опустила щиты в нормальное положение и тут же помчалась к выходу из города, словно укушенная. Мои менты не отставали, да и аборигены держались на уровне. В рекордный срок мы проскочили весь пригород и вырвались из Теночтитлана на поля. Встреченная нами на выходе патрульная сотня ацтеков и без помощи Горыныча была мгновенно раскидана по окрестным кустам, обращена в бегство и полностью деморализована. И лишь после этого мы взяли небольшую передышку, чуть замедлив шаг.

- Ты где Попова с Тлалой оставил? - поинтересовался наконец судьбой спасенных мой Сеня. Горыныч указал направление. - Что они делают?

- Любовью занимаются, - буркнул Ахтармерз.

- А вот это здорово! - тут же заржал Кецалькоатль. - Не успели с жертвенного алтаря спастись, как тут же дань жизни отдают.

- Что ты сказал? - зашипел Рабинович.

- Кто? - одновременно поинтересовались ацтекский бог и неацтекский юный маг.

- Ты-то, сопля, откуда о любви знать можешь? - щелкнул Горыныча по носу средней головы Жомов.

- А вот и могу! Мы физиологию гуманоидных видов уже проходили, - прогнусавил Ахтармерз. - Только я пошутил. Не до любви им обоим сейчас. Они сейчас выглядят хуже, чем махтапутр, когда его водкой обрызгаешь.

- Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие! - гаркнул мой Сеня, но в голосе у него очень явственно прозвучало облегчение.

До Тлалы и Попова мы добрались минут через двадцать. Оба сидели под деревом на небольшой поляне и пустыми взорами смотрели перед собой. Такой вид бывает у закоренелых наркоманов после принятия очередной дозы. И я даже не уверен, что оба обмолвились хоть словом друг с другом, да и вообще понимают, где они, что с ними происходит, и что могло бы случиться, не вмешайся мы вовремя в обряд жертвоприношения.

Что и говорить, в таком состоянии вряд ли оба могли достаточно быстро передвигаться. Но и оставаться в такой близости от Теночтитлана дольше невозможно! Беспорядки и паника в городе долго продолжаться не будут. Очень скоро Чимальпопоке и Уицилопочтли поймут, что мы из их ловушки ускользнули. А когда разогнанная нами дозорная сотня прекратит паническое бегство и доберется до своего начальства, тлатоани сразу поймет, в каком направлении нас искать. Нужно было уходить как можно быстрее и как можно дальше.

- Эх, поповскую телегу бы сюда, - вздохнул Жомов.

- Без нее обойдемся. Сейчас сделаем из копей и щитов носилки и будем Андрюху с Тлалой по очереди нести, - заявил Рабинович и тут же заставил солдат осуществить свой замысел.

Что и говорить, на дорогу выходить мы не решались. Там нас могло ждать всё что угодно. Начиная от войсковых дозоров, кончая самим Уицилопочтли, может быть, уже восстановившим свои силы. Пришлось тащиться по непролазной сельве. Гвардейцы, меняя друг друга, мечами прорубали нам дорогу, а Сеня с омоновцем не отходили от носилок. К моему удивлению, и Кецалькоатль постоянно был рядом с Тлалой, то и дело обеспокоенно касаясь ее лба. При этом тольтекский бог что-то бормотал себе под нос, вроде "эх, мне бы сейчас хоть чуточку прежних сил". Это указывало на то, что положение спасенных было очень серьезным. И я уже начал всерьез переживать за Андрея, как вдруг тот подал голос.

- И что вы думаете? Если я не иду на своих двоих, то меня и кормить совсем не нужно? - тихо, но отчетливо поинтересовался наш криминалист. - Зачем, на фиг, меня спасать нужно было, чтобы голодом потом уморить?

- Ого, свинопотам жрать попросил. Значит, теперь точно не сдохнет, - обрадовался омоновец. - Ну что, Сеня, дадим ему поесть или пусть сам себе пропитание добывает. Желуди ищет или корнеплоды какие-нибудь, например.

- Нет тут желудей, - вяло отозвался Андрей. - И последний раз повторяю, если мне сейчас поесть не дадите, слезу с этих жестких носилок и всем морды набью.

- Веселый он у вас человек. Только что от смерти спасся, а уже вовсю шутит, - восхитился Кецалькоатль. - Такого великого воина я, пожалуй, к себе на небеса возьму.

- Нет уж, мне и тут хорошо, - отказался от такой чести Андрей и попытался сесть. - Да даст мне кто-нибудь пожрать, мать вашу!..

Не знаю, способен ли был Попов действительно сожрать чью-то мать, но выглядел он страшно голодным, осунувшимся и похудевшим. Я даже подумал, что сколько бы денег можно было заработать, продавай мы с Сеней тот наркотик, которым пичкали Попова, в качестве средства для похудания... Видите, до чего честного пса жизнь с Рабиновичем довела? Если дела и дальше так пойдут, останется только и в самом деле к ветеринару обратиться. Пусть усыпляет на хрен! Что я за пес такой буду, если вместо службы начну о коммерции думать?

Впрочем, я отвлекся. Ставить мне диагнозы было еще преждевременно, а вот судя по внешнему виду Попова, тому скоро могли никакие диагнозы не понадобиться, за исключением справки патологоанатома. Мой Сеня, решив, наконец, сжалиться и над страдающим Поповым, и над замученными вырубкой сельвы гвардейцами, объявил привал. Тут же выяснилась первая проблема. Оказывается, у нас почти нет еды! Худо-бедно, зверски урезав рацион, мы еще могли сегодня поужинать, но вот завтракать нам уже будет нечем. Выхода было два: либо идти к ближайшей деревне и устроить там разбой, либо попытаться охотиться в сельве. Первое решение, как слишком рискованное, отвергли почти мгновенно, и нам осталось только попытаться самостоятельно добыть себе пищу. Жомов с тоской в глазах пересчитал патроны.

- Маловато осталось, - вздохнул он. - Да и боюсь, не подпустит нас зверь так близко, чтобы я мог не промахнуться из этого пугача. Помповик бы сюда. Или, на худой конец, ТОЗ бы пригодился.

- Даже и не думай стрелять! - предостерег Ивана мой хозяин. - Ты же своим выстрелом за версту всем объявишь, где нас нужно искать. Уж лучше сразу в Теночтитлан вернуться и сдаться.

- Ну, не век же ты прятаться собираешься, - отрезал Ваня. - Всё равно когда-нибудь придется назад идти. Иначе где мы Эксмоэля искать будем.

- Вот об этом и надо поговорить, - хмыкнул Рабинович. - Только сначала пусть твои бойцы дичи нам добыть помогут. А уж затем и разговаривать будем.

Вот уж не знаю, что мой Сеня имел в виду, когда говорил "помогут". Что-то сильно я сомневался в способности моего хозяина подстрелить кого-нибудь из лука или достать копьем. Что он и доказал, отказавшись идти на охоту и вместо этого занявшись благоустройством лагеря. В том, что нам придется здесь ночевать, сомнений ни у кого не возникало. И, может быть, весь следующий день тоже пришлось бы пробыть на этом месте, пока мои доблестные менты не пришли бы к какому-нибудь единому решению относительно нашей дальнейшей судьбы. Именно поэтому половину отряда отрядили на сбор сушняка и изготовление примитивных шалашей, а остальные отправились охотиться. И мы с Ваней присоединились ко второму отряду, оставив Рабиновича горевать над бессознательным телом бывшей пассии.

Охота, как бы сказал Кецалькоатль, получилась веселенькая. Вот уж не знаю почему, но никакой живности кроме ящериц, жаб да змей нам долгое время не попадалось. Один раз, правда, далековато, я унюхал кого-то из рода кошачьих да дважды улавливал застарелый след оленя, но кошек есть неэтично, а след был настолько стар, что казалось, будто олени и прочее зверье столько лет вообще не живут на свете.

Охотники разделились на два отряда и старались держаться подальше от южного направления, откуда мы пришли, и не сильно забирать к востоку, где проходила дорога. Может быть, зверье всё как раз в этих местах и обитало, но я уже начинал уставать от бессмысленного бегания по сельве, как вдруг, наконец, уловил запах оленя. И близко! С подветренной стороны.

Естественно, добрался я до оленя без труда и думал легко выгнать его на охотников, но не тут-то было! Животное попалось исключительно тупое. В ответ на мое грозное рычание олень только удивленно посмотрел на меня и остался лежать. Пришлось на него заорать, но он такой вид сделал, будто я последний дурак, и разве что копытом у виска не покрутил. Пришлось мне его кусать. Но дурная животина, вместо того чтобы испугаться, бросилась на меня, решив подраться. Связываться с идиотом мне что-то не очень хотелось, и я предпочел смыться. Тем более что всё равно заставил оленя двигаться в сторону охотников, а каким именно способом, роли не играло. И через пять минут у нас уже была вполне приличная туша на ужин. А еще через полчаса мы наткнулись на небольшое стадо, и гвардейцы подбили еще двоих рогачей.

Когда мы вернулись в лагерь, второй отряд, так сказать, наши конкуренты, уже вернулся назад. Взяли они только двоих оленей, но оба были явно крупнее наших. Обе группы сразу заспорили по поводу качества трофеев, но поскольку весы никто с собой не захватил, Попов, самолично взявший себе роль рефери, зафиксировал ничью.

- И вообще не знаю, чего вы спорите? - подивился он. - Всё равно я всё съем.

Конечно, я сильно сомневался, что наш криминалист слопает пятерых оленей, но его зверский аппетит говорил о том, что Андрей приходит в себя. Не радовать это не могло, и волновало лишь то, что Тлала так и не могла отойти от наркотика. То ли ей дозу намного больше, чем Попову вкатили, то ли на богов людские наркотики вообще пагубно действуют, но почти до заката девица находилась в заторможенном состоянии, и Рабинович с Кецалькоатлем от нее почти не отходили. И лишь вечером Тлала пришла в себя.

- Где я? - едва слышно спросила она.

- Слава кецалю! - обрадовался тольтекский бог. - Я-то уже боялся, что ты так и останешься в ступоре.

Мой Сеня тоже облегченно вздохнул и расплылся в улыбке, но тут же помрачнел и посмотрел на девицу.

- Как ты могла нас предать? - задал мой хозяин идиотский вопрос. "Как могла!" Да так и могла - ртом. Открыла свой рот и предала. Чего тут непонятного? - Мур-зик, фу! - "понял" меня Рабинович.

- Хороший песик! - пробормотала девица... Спасибочки! Без ваших комплиментов как-нибудь проживу. - Сеня, я не хотела. Он меня заставил.

- Обычная присказка всех изменщиц, - буркнул Попов.

- Может быть, дашь ей рассказать? - вступился за девицу неисправимый Рабинович. - Она, между прочим, ничуть не меньше тебя вынесла.

- Слушайте, вы хоть сейчас-то, когда знаете, кто она такая, может быть, не будете из-за нее ругаться? - предложил омоновец. Оба антагониста хотели что-то ему ответить, но вместо этого просто закрыли рты.

- Да, я плохая, - констатировала Тлала - будто в этом кто-то сомневался! - и рассказала довольно забавную историю. В смысле, такую сказочно-лживую, что можно было со смеху умереть. Впрочем, похоже, что Тлала врет, считал я один. Остальные слушали ее внимательно и были даже склонны ей верить. Впрочем, судите сами!..

Идея заслать девушку к нам шпионкой принадлежала Эксмоэлю, который с самого начала не считал нас дураками и опасался, что мы можем что-то пронюхать и перестать играть по его сценарию. Кандидатуру Тлалы предложил уже Уицилопочтли, и эльф возражать не стал. Он не слишком хорошо еще знал персонажей мезоамериканского пантеона и лишь надеялся, что шпионка не подведет. Тлале сказали, что в Теночтитлан прибыли чужаки, замышляющие погубить этот мир, и попросили выведать у них, что они замышляют и как собираются действовать.

Дальше девица действовала сама. Сама придумала сценарий, выбрала время и место и сделала всё, чтобы мы ей поверили. Наврала, естественно, про вражду с Уицилопочтли, да и про всё остальное. Помните, я еще удивился, как смогла Тлала вычистить платье. Оказалось, она его не чистила. Богиня лишь смоталась к себе домой и взяла другое, хотя нам говорила, что Уицилопочтли дорогу на небеса ей закрыл. Да и вообще, единственной правдой, которую Тлала нам сказала, было ее желание увидеться с Кецалькоатлем. Девица собиралась узнать, как он к нам относится. Затем хотела поведать Пернатому Змею "страшную тайну" о наших истинных планах и уговорить тольтекского бога помочь Уицилопочтли с нами расправиться.

Однако, по словам богини, за время общения с нами она полностью изменила мнение о нас. Дескать, мы показали себя такими расхорошими, что поверить в наши злые умыслы она не могла. Она видела, что с ее миром действительно что-то происходит, но поскольку началось это задолго до нашего появления, то и в нашу виновность верила с трудом. И как утверждает Тлала, разговор с Лориэлем поставил всё на свои места. Она поняла, кто именно хочет зла Мезоамерике, и едва возвратившись в Теночтитлан, бросилась к Уицилопочтли и попыталась открыть ему глаза, надеясь заставить бога-ягуара порвать с Эксмоэлем. Сначала бог делал вид, что верит ей, и Тлала довольно многое ему рассказала, но затем Уицилопочтли поднял ее на смех, а там и вовсе обвинил в предательстве. Он наложил на нее какие-то чары, заставившие богиню потерять сознание, а сам исчез. А дальше всё было, как в тумане - жрецы, наркотик, жертвоприношение и бегство из города. Конечно, рассказывала она складно. Вот только нет у меня веры к человеку или даже богу, однажды предавшему меня. Может быть, просто воспитали меня так, но если кто-то одной рукой протягивает тебе лакомство, а другой тут же жестко бьет по носу, начинаешь задумываться, а стоит ли вообще брать пищу из рук чужаков! Тлала и была таким чужаком. Один раз, обманув наши ожидания, она спокойно могла поступать так же и далее. Тем более ей, как богине порока, и полагалось быть обманщицей, а никак не святой...

Ну, скажите мне, кто поручится, что ее появление в храме не было подстроено? Может быть, в жертву Тлалу никто и не собирался приносить? Может, Эксмоэль и Уицилопочтли считали, что мы в состоянии спасти Попова и избежать их ловушки, вот и послали девицу к нам в образе великомученицы, дабы вовремя и оперативно получать всю необходимую информацию о нас?.. Лично я не считал, что эти подозрения безосновательны, но, как это часто и бывает, оказался не понят. Мои менты, хоть и выглядели задумчивыми, явно склонялись к тому, чтобы принять рассказ девицы за чистую монету.

- Я одного не пойму, почему ты не открылась нам сразу, после того как осознала свою ошибку? - поинтересовался мой наивный хозяин. - Многих неприятностей можно бы было избежать.

- Мне было стыдно, - потупив очи, прошептала богиня. - Я боялась, что, узнав правду о том, как я с вами оказалась, вы навеки лишите меня своего расположения и прогоните прочь, а я ведь полюбила вас всей душой. И тебя, Сеня, и Ванечку, который никакого внимания на меня не обращал, и даже ворчливого Андрюшу. Я к вам так привязалась, что мне было бы очень больно почувствовать на себе ваше презрение.

- Что скажешь, Кецалькоатль? - на секунду проявил благоразумие Рабинович.

- Скажу, что всё это точно в ее стиле, - щелкнул клювом Пернатый Змей. - Эта стервочка может кого угодно вокруг пальца обвести, но она легко влюбляется, а, полюбив кого-то, и сама готова на самые непредсказуемые поступки.

Мой Сеня удовлетворенно кивнул, а я чуть не поперхнулся. Ну, скажите, разве такое объяснение кого-то может удовлетворить? Да оно же абсолютно двусмысленное! Не сам ли Кецалькоатль заявлял, что Тлала и Уицилопочтли любовники? И не его ли любя, девица делает то, за что мои менты любому другому существу уже давно бы голову оторвали? А тут сидят, глазенками хлопают и слюни от жалости на пузо пускают. Тьфу! Смотреть тошно. И, обидевшись на друзей, я ушел на другой край поляны, чтобы ничего не видеть и не слышать.

Впрочем, зря старался. Хотя, повернувшись к сослуживцам спиной, видеть я их перестал, пространство, отделявшее нас друг от друга, было столь мало, что весь дальнейший разговор я слышал прекрасно. Смысла пересказывать его я не вижу, потому как говорить о слюнявости моих доблестных ментов мне просто противно. А для себя я решил, что ни днем, ни ночью больше глаз с девицы не спущу, чего бы мне это ни стоило. И если она попытается исчезнуть, чтобы вновь навлечь неприятности на наши головы, задержу ее любыми способами, хотя кусать самок, даже человеческих, всегда считал ниже своего достоинства.

- Ну, с этим всё понятно, - устав, наконец, говорить о злоключениях Тлалы, произнес Жомов. - С Эксмоэлем что делать будем?

- А что с ним делать? Убить его, гада, и всё! - безапелляционно заявил Попов, которого то ли остаточное действие наркотика, то ли присутствие богини греха и порока делало чрезвычайно агрессивным.

- Без проблем. Ты убивать и будешь, - разрешил мой хозяин. - Только его сначала найти нужно. А где? Опять в Теночтитлан возвращаться? Так еще неизвестно, будет ли от этого толк. Крутишься тут, как карась на сковородке, а этот летун перепончатокрылый, хам безмозглый и мелкотравчатый идиот Лориэль носа не кажет. Чтоб его тролль, зевая, случайно проглотил!

ХЛО-ОП!!!

- Ты кого идиотом назвал, ментяра поганый? - завопил наш маленький мерзавец, появляясь правее костра. Там, где сидел нейтральный Кецалькоатль. - Тебе твой длинный нос набок сдвинуть или ты сам его сломаешь, козел безмозглый?

- Ну, пошла бабка на базар! - хмыкнул Сеня. - Иди сюда и сдвинь мне нос набок, если не боишься крыльев лишиться. Будешь не летать, а бегать, пока на тебя кто-нибудь случайно не наступит.

Я уже не раз замечал, что стоит моему хозяину начать ругать Лориэля, как тот мгновенно появляется. Даже не знаю, с чем это связано, а маленький наглец, понятно, объяснять детали и раскрывать тайну не станет, но обычно такой метод срабатывал. Конечно, не всегда, поскольку и в работе эльфов часто перебои случаются, но в большинстве случаев Сенина ругань срабатывала лучше любого телефона. Вызов принимался, и эльф представал пред наши очи.

- Ты что, думаешь, если под два метра ростом вымахал, на тебя наступить некому будет? - возмутился Лориэль. - Вот заброшу вас как-нибудь в пещеру к троллям, посмотрим, как вы запоете, козлы поганые! И вообще, будете издеваться надо мной, накатаю заявление Оберону. Пусть переводит меня куда угодно, хоть гремлинов пасти, лишь бы от вас быть подальше. Пришлют вам какого-нибудь зануду куратором, посмотрю, как вы запоете, мать вашу!..

- Проорался? - спокойно поинтересовался мой хозяин. - Теперь говори, какого хрена тебя в этот раз сюда занесло?

- То есть это меня занесло? - непонятно на что обиделся эльф. - Я, значит, тружусь в поте лица, чтобы связь с ними восстановить, а они считают, что я прохлаждаюсь? Да за такую гномью неблагодарность вас надо...

- Хватит орать-то! - перебил его Ваня. - Думаешь, если маленький, я в тебя с пяти шагов из пистолета не попаду?

- Ну вот, опять пошли угрозы, - закатил глазки Лориэль. - Нет, честное слово, домучаюсь с вами в этой вселенной и буду Оберона о переводе просить. Откажет - уволюсь к гномьей матери!.. Что, не верите?

- Верим, верим, - согласился мой Сеня. - Так ты скажешь, зачем появился, или просто поругаешься и опять пропадешь?

- Зачем явился, говоришь? - ехидно переспросил эльф. - Вам что сделать велели?.. Эксмоэля искать. А вы что творите?.. Вы же, бараны в погонах, чуть переворот в Теночтитлане не устроили! Хорошо, армия вовремя подошла, а то бы запуганные вами горожане разнесли бы по камушкам дворец и насадили бы в столице культ Кецалькоатля.

- И что в этом плохого? - поинтересовался Попов.

- Что плохого, мать вашу? Да вы на кого работаете?! - завопил маленький наглец. - Мы изо всех сил сопротивляемся тому, чтобы в здешнем пантеоне единоначалие воцарилось, а вы вместо одного диктатора хотите другого подсунуть? Совсем сдурели?..

- Ты чего же, свинья, хотел, чтобы мы Попа этим уродам, блин, на растерзание оставили? - возмутился омоновец. - Нет, тебя собственное здоровье, похоже, совсем не волнует.

- Не нужно тут никого оставлять, - пискнул Лориэль. - Просто не надо было во дворце побоище устраивать, и никого спасать бы не пришлось.

- Мы туда, между прочим, твоего Эксмоэля искать пошли, - заявил мой хозяин.

- Вот идиоты! - заверещал перепончатокрылый хам. - Не зря у вас говорят, что в ментовку одни недоумки работать идут. Значит, по-вашему, опальный эльф, которому нужно постоянный контакт с Уицилопочтли поддерживать, будет во дворце обычного тлатоани, который даже над своей судьбой не властен, жить? Ну, вы еще глупее, чем я думал.

- А где мы еще информацию о местонахождении Эксмоэля добыть могли, прыщ ты кочующий! - взорвался мой Сеня, кажется, действительно готовый эльфа прибить.

- Какую еще вам информацию нужно? - в тон ему завопил Лориэль. - Сейчас предателю нужно только одно - чтобы Уицилопочтли ни на шаг от намеченного им плана не отходил. Ацтекский бог, как и любой другой, живет на небесах. Так где, по-вашему, может Эксмоэль быть? А, козлы поганые?..

- За козлов ты точно когда-нибудь ответишь, - буркнул мой Сеня. - Но, мужики, а ведь он прав. Это же очевидно! Где еще, как не на небесах, будет обитать эльф, готовящийся стать здешним владыкой?..

- Очевидно-то оно очевидно, да как на эти небеса попасть? - развел руками Попов. - Вон, даже здешние боги туда пробраться не могут, а что уж про нас говорить?..

- Про вас до хрена чего можно сказать! - рявкнул маленький нахал. - А вот как вы на небеса попадете, я не знаю. Могу дать только одну наводку. По имеющейся у нас информации, Эксмоэль жутко любит послушать, как поет кецаль. Вот вы и делайте, что хотите, но у вас не больше трех дней на решение задачи. Через три дня бу...

На этот раз эльф исчез так, будто выключили телевизор. Он каким-то невероятным образом сложился внутрь себя, превратился в маленькую искорку и пропал вовсе из поля нашего зрения, не докончив фразы. Впрочем, в этот раз недосказанность туманной не была. Понятно и коту, что через три дня может быть поздно и здешний мир изменится настолько, что исправить хоть как-то уже не получится. И вот этого допустить мы никак не могли!

- Кецалькоатль, кажется, вчера ты говорил о каком-то входе на небеса, который тебе был недоступен, - повернулся к Пернатому Змею мой хозяин. - Сейчас туда можно попасть?

- Сейчас нет, - покачал головой тольтекский бог. - Чтобы попасть туда, нам нужно будет идти примерно сутки, а затем мне потребуется несколько часов на подготовку, - и, поймав непонимающие взгляды, объяснил: - В той пещере, в которой вы встретили меня, когда-то давно я создал персональный вход на небеса. О нем, кроме меня, не знает никто. Ну а поскольку его структура отличается от обычной, она, так сказать, экспериментального образца, взять вход под контроль сможет только тот, кто знает его точное местоположение. Это единственная сейчас дорога на небо. Впрочем, можете попробовать уговорить Уицилопочтли вас туда провести. По крайней мере, это будет веселей, чем топать в Теотнуакан.

- Нет уж, в другой раз повеселимся, - отказался Рабинович и встрепенулся. - А чего мы ждем? Идти же надо!

- Ну, не на ночь же глядя! - возмутился Попов. - Ты, Сеня, похоже, совсем одурел. Еще марафонский забег по сельве в свете звезд устрой.

- Да. Что-то у меня с головой, - неожиданно согласился Рабинович. - Так, раз вопросов больше нет, давайте все ложиться спать. Завтра надо встать с рассветом и поторапливаться. До Теотнуакана путь неблизкий!..

И Сеня начал разгонять всех по приготовленным для них палаткам. Сам он устроился поближе к спальному месту Тлалы, да и я расположился там же. Всё-таки не верю я ей. А сейчас, когда нам точно известно, что мы будем делать в ближайшие сутки, удвоенная осторожность не помешает!

Глава 6

Надеюсь, рыбки будут довольны.

Главный конструктор "Титаника"

В этот раз путешествие в Теотнуакан больше всего походило на затянувшийся марш-бросок. Не желая терять драгоценного времени, Сеня гнал всех вперед, почти не давая передышек, и к полудню довел несчастного Попова до такого состояния, что тот еле передвигал ноги. За час отдыха, что скрепя сердце выделил Рабинович, Андрей немного пришел в себя, а дальше было проще. Достаточно удалившись от Теночтитлана, путешественники решились-таки выбраться на дорогу, что само по себе облегчило движение.

И всё же, несмотря на ускоренный темп, до Теотнуакана отряд добрался только к вечеру. Из-за того, что основные войска ацтеков были стянуты в столицу, дабы помешать ментам в освобождении Попова, полуразрушенный город полностью перешел в руки восставших тольтеков, и они встретили российских милиционеров как национальных героев. Появление Кецалькоатля и вовсе вызвало у мятежников прилив бурного ликования, и они непременно бы устроили грандиозное чествование вернувшегося бога, если бы Рабинович им это позволил. Едва не надавав затрещин Уичаану, кинолог добился-таки, чтобы тот разогнал тольтеков по домам, и весь отряд в спешном порядке прошествовал к пещере, долгое время служившей тайным убежищем Кецалькоатлю.

К тому моменту, когда путешественники, наконец, достигли цели, уже почти стемнело. Рабинович было попытался заставить Пернатого Змея немедленно начать подготовку к открытию прохода на небеса, но тот заартачился. Заявив, что совершать настройку врат ночью слишком рискованно, Кецалькоатль наотрез отказался что-либо делать до утра. Ну а если прибавить к этому еще и стенания Попова, то станет ясно, почему кинолог вынужден был с задержкой смириться.

Сеня, горевший желанием побыстрее покончить с поисками Эксмоэля, почти всю ночь не спал, ворочаясь с боку на бок и удивляясь, отчего так долго не наступает рассвет. Утром он вскочил, едва стало можно отчетливо разглядеть всё, что находится на расстоянии вытянутой руки, и принялся будить остальных. И если Ваня Жомов проснулся легко, то от Андрюши кинологу пришлось выслушать немало ласковых слов. Рабиновича это, впрочем, не испугало, и он не отставал от криминалиста до тех пор, пока не заставил его встать.

Сеня бы и за Кецалькоатлем увязался внутрь пещеры, чтобы постоянно контролировать быстроту выполнения подготовки к открытию врат, но Пернатый Змей делать это категорически запретил. Заявив, что присутствие постороннего, да еще и смертного человека во время ритуала может разрушить всё и проход навсегда закроется, Кецалькоатль скрылся внутри пещеры, категорически запретив кому бы то ни было подходить ко входу ближе чем на десять метров.

Теперь время, и без того тянувшееся для кинолога, как резиновое, и вовсе остановилось. Рабинович мерил шагами окрестности пещеры, постоянно вопрошая неизвестно кого, что же Кецалькоатль возится так долго. Этими своими метаниями он довел друзей до того, что Жомов предложил стукнуть разок кинолога в лоб, чтобы тот хоть на пару минут успокоился. Рабинович внял мольбам сослуживцев и действительно пару минут простоял на одном месте. А ровно через две минуты из Теотнуакана примчался гонец.

- Ацтеки! Огромное ацтекское войско идет прямо сюда! Без Кецалькоатля мы задержать их не сможем.

- И что теперь будем делать? - полюбопытствовал Попов.

- Без штанов бегать! - рявкнул Сеня. - Задержим ацтеков на столько, сколько Кецалькоатлю понадобится, чтобы открыть врата. Потом уйдем, и всё тут!

- Не выйдет, - встрял в разговор Ачитометль. - Против армии мы и пятнадцати минут не продержимся. У меня есть идея получше.

- Какая? - недоверчиво посмотрел на него кинолог.

- Здесь мы вам больше помочь ничем не сможем, но вот армию от вас увести, думаю, получится, - проговорил военачальник. - Вряд ли ацтеки что-нибудь знают об этой пещере, иначе уже ждали бы нас тут. Вы пока спрячетесь, а мы с гвардейцами и Капелькуалем попробуем увести войска подальше. Оставим за собой такой след, что они с него долго не собьются.

- А потом что с вами будет? - поинтересовался Попов.

- Рассеемся по сельве и уйдем в разные стороны маленькими группками, - ответил Ачитометль. - Затем присоединимся к повстанцам и будем надеяться, что у вас всё получится.

- Ну что же, ни пуха! - пожелал аборигенам Рабинович, и отряд, простившись с ментами, покинул лагерь.

Несколько минут доблестные стражи российского правопорядка смотрели им вслед, а затем поспешили найти себе укрытие. Поначалу Сеня волновался, как бы Кецалькоатль, закончивший настройку врат, не появился бы на поляне перед пещерой в самое неподходящее время, но всё обошлось. Ачитометль столь ловко совершил маневр, что ацтекские солдаты в то место, где рота стояла лагерем, даже не заглянули. Некоторое время менты слышали вопли солдат вдалеке, а затем и они начали стихать, удаляясь на север от пещеры. Ну а когда всё стихло, путешественники рискнули покинуть свое убежище.

- Похоже, в этот раз пронесло, - облегченно вздохнул Попов, пытаясь услышать хоть что-то.

- Хорошо, если не в штаны! - потешил его слух Сеня и раздраженно посмотрел в сторону , пещеры. - Что-то долго телится Кецалькоатль с этим вратами. Как бы не обманул нас.

- Не волнуйся, милый, - проворковала Тлала, притрагиваясь к руке кинолога. - Просто смертным на наши небеса вход запрещен. Чтобы вы не погибли, Пернатый Змей должен соответствующим образом настроить проход. Мы-то с ним могли войти во врата хоть сейчас. Но для того, чтобы они пропустили вас, придется повозиться. Просто запаситесь терпением и ждите! Кецалькоатль вас не подведет.

- Хотелось бы верить, иначе всё насмарку, - хмыкнул Рабинович. - Времени слишком мало, чтобы мы могли придумать какой-нибудь другой выход.

Впрочем, в том, что Кецалькоатль способен выполнить свое обещание, Сеня ничуть не сомневался. Больше его волновало то, что в последний момент из-за какого-нибудь пустяка всё может сорваться. И чем больше проходило времени с начала настройки врат, тем большей казалась кинологу вероятность сбоя. Его нервное напряжение оказалось заразным, и вскоре даже невозмутимый Жомов принялся то и дело коситься в сторону входа в пещеру. Одна Тлала была спокойной, видимо, прекрасно представляя себе, чем именно сейчас занимается Кецалькоатль и зная, сколько времени отнимет эта работа.

Сколько ни таращились на пещеру менты, а первым Кецалькоатля заметил Мурзик. Пес коротко тявкнул, предупреждая людей о появлении тольтекского бога, и те со всех ног бросились к нему навстречу. Пернатый Змей выглядел немного уставшим, но довольным. Он сказал, что всё прошло нормально, и путь в мезоамериканский пантеон людям открыт.

- Вот только проходить вам придется по одному, - под конец заявил Кецалькоатль. - Я стану вас проводить через врата, а вы уж, будьте добры, далеко от того места, где я вас оставлю, не отлучайтесь.

Первым, естественно, попасть в обитель богов возжелал Рабинович. Оспаривать у него пальму первенства никто не пожелал. Попову было всё равно, а омоновец захотел уйти последним, чтобы в случае каких-либо неожиданностей прикрыть переброску друзей. Мурзика Сеня взял с собой, а Горыныч должен был отправиться с Жомовым. Тлала, поскольку к миру смертных не принадлежала, могла пройти врата в любую минуту, и решила пойти вместе с Сеней, дабы кинолог на небесах не заскучал в одиночестве.

Никакими особыми спецэффектами переход в обитель мезоамериканских богов не отличался. Сеня ожидал увидеть хотя бы какую-нибудь дверь или окно на худой конец. Вместо этого Кецалькоатль подвел кинолога к глухой каменной стене, у основания которой неярко мерцала голубая линия и, потащив за собой, шагнул прямо в стену. Рабинович невольно зажмурился, ожидая удара лбом, но ничего подобного не случилось, и в лицо кинологу дохнул свежий ветер, наполненный яркими и необычными ароматами.

Рабинович открыл глаза. Он стоял на просторной равнине, по пояс погруженный в настолько зеленую траву, что от чистоты и яркости этого цвета резало глаза. Горизонт был удивительно близко, и у самого края видимости пасся большой табун самых настоящих коней. Правда, низкорослых и лохматых, но спутать их с коровами, например, было невозможно. Рабинович удивленно хмыкнул.

- А говорили, что в Мезоамерике лошадей нет, - всматриваясь в даль из-под ладони, проговорил он.

- А там их и нет, - ответил Кецалькоатль. - Всех лошадей давно слопали, а мы сюда нескольких забрали для разнообразия. Теперь вот пасутся тут, и каждый житель небес может на них полюбоваться. Ты стой, смотри, но не забывай, что далеко отходить не следует.

И хотя никаких признаков врат за спиной Пернатого Змея Сеня не увидел, Кецалькоатль сделал два уверенных шага назад и исчез. Кинолог осмотрелся, пытаясь найти что-нибудь интересное, но кроме табуна лошадей на горизонте да небольшого леса в противоположной от них стороне не увидел. Несколько секунд Рабинович вертел головой, а потом бросил это бесполезное занятие.

Через минуту к кинологу присоединилась Тлала и начала увлеченно рассказывать о том, что за номер у этого неба, кто здесь обычно проживает и за какие заслуги сюда можно попасть. Сеня слушал рассеянно и, дождавшись паузы в рассказе богини, поинтересовался:

- А где здесь пение кецалей услышать можно?

- Да практически везде, - сделала широкий жест руками Тлала. - Правда, больше всего кецалей на седьмом небе, а мы только на третьем. Все кецали на седьмом и родятся, а затем разлетаются по разным местам.

- Так почему мы сразу на родину кецалей не отправились? - удивился кинолог.

- Всё не так просто, - ответила богиня. - Когда-нибудь я тебе объясню, почему такое перемещение для вас, людей, было невозможно, а пока просто прими это к сведению и приготовься путешествовать внутри пантеона, используя Великое дерево жизни.

- Какое дерево? Это, как у викингов, что ли? - поинтересовался Сеня.

- Я не знаю, кто такие викинги и что у них там за деревья есть, но наше Дерево жизни одно-единственное! - почему-то обиделась богиня. - Своими корнями оно опускается в подземные миры, где питается душами грешников, а кроной поднимается в небеса. Между ними и располагается мир, где живете вы, люди.

- Ну, точно как у викингов, - восхитился Рабинович. - Интересно, как два похожих представления о мироустройстве возникли на разных краях Земли?

- А бытует мнение, что основу и той, и другой цивилизации составили осколки населения утонувшей Атлантиды, - пояснил эксперт-криминалист, несколькими секундами ранее возникший вместе с Кецалькоатлем за спиной Рабиновича. - Правда, лично я с этим не согласен. Влияние культуры Атлантиды приписывают еще и Греции, а уж их представление о мире здорово отличается и от мезоамериканского, и от религии викингов.

- Как-нибудь, если будет время, подробнее мне расскажешь об этом, - попросил Пернатый Змей. - Будет забавно послушать о том, каким бредовым представляют себе мир разные народы.

- Ваш мир они не менее бредовым считают, - пожал плечами Попов. - Впрочем, выпадет свободная минутка, напомни мне об этом. Я тебе много интересного рассказать могу. Заодно, может быть, и от тебя что-нибудь поучительное услышу.

Кецалькоатль кивнул и исчез, на время оставив путешественников одних. Вернулся он через пару минут с Жомовым и Горынычем, и Ахтармерз, видимо, проголодавшись от волнения, тут же принялся ловить в траве насекомых - свое любимое лакомство. Сеня, не желавший медлить ни минуты, хотел было урезонить трехглавого обжору, но Пернатый Змей остановил его. Тольтекский бог сказал, что ему нужно проверить, какое влияние их переход оказал на эфирное поле пантеона, и если оно сильно, то вполне возможно, что Уицилопочтли скоро вычислит их, а здесь, на своей территории, ацтекский верховный бог намного сильнее, чем на Земле.

Рабиновичу ничего другого, кроме как смириться с вынужденной задержкой, не оставалось. Кецалькоатль принялся творить какие-то странные пассы в воздухе, и Тлала присоединилась к нему, видимо, желая помочь. Менты с легким удивлением наблюдали за их необычными, завораживающими движениями. Попов и Рабинович просто не могли оторвать от них взгляда, и лишь омоновец, пару минут понаблюдав за ужимками богов, плюнул на всё и принялся проверять оружие. И к тому моменту, когда Тлала с Кецалькоатлем закончили свой странный танец, Иван знал, что пистолет работает нормально и подвести хозяина не должен. Впрочем, как и всегда!

- Вроде бы сильного эфирного возмущения не произошло, - с некоторой долей сомнения в голосе проговорил Пернатый Змей. - Но если знать, где искать, обнаружить нас можно без труда. Думаю, если Уицилопочтли вернул себе свою силу, нижние миры под контроль он возьмет в первую очередь. Нужно уходить отсюда, и как можно быстрее.

- Поведешь их вдоль дерева? - поинтересовалась богиня.

- Зачем? - удивился Кецалькоатль и, поймав недоумевающий взгляд девицы, рассмеялся, щелкая клювом. - Милочка, похоже, пока я тут отсутствовал, ты забыла, что я не последнее божество в пантеоне. Это вам необходимо, сопровождая кого-либо не достигшего нужного уровня слияния с этим миром, последовательно проходить все небеса. Я - один из верховных богов. И если захочу, могу перемещаться сам и вести кого угодно сразу в ту точку, которая мне нужна.

- Прости, Коатлик, но я действительно забыла, что ты тоже немало сделал для того, чтобы этот мир стал таким, каким мы его видим, - нежно проворковала Тлала. - Так куда мы поведем наших гостей?

- Конечно же, в Рощу наслаждений, - щелкнул клювом Пернатый Змей. - Только там можно услышать пение кецалей во всей красе. И этот Эксмоэль, если он действительно обожает пение этих волшебных птиц, непременно туда придет.

- Восхитительно! - вмешался в беседу богов Сеня. - Значит, пока гибнет наш мир, вы предлагаете сидеть в роще, слушать пение птичек и ждать, когда этот скотский эльф соизволит туда заявиться? А если на это неделя, месяц понадобится?

- У тебя есть другие предложения? - Кецалькоатль посмотрел на Рабиновича с неприкрытым любопытством.

- А как-нибудь место, где живет Эксмоэль, найти нельзя? - ехидно поинтересовался Сеня. - Уж если ты говоришь, что Уицилопочтли может легко нас вычислить по волнениям эфира, неужели ты не сможешь отследить эльфа, который здесь такой же чужак, как мы.

- Не смогу. И не потому, что я слабее ацтекского бога, - ответил Пернатый Змей. - Просто возмущения эфира случаются лишь тогда, когда кто-то входит в пантеон из мира живых. Внутри небес никакие перемещения волнений не вызывают. Поэтому сейчас ваш эльф может носиться с неба на небо сколько угодно, а мы об этом даже не узнаем. Ну а если не нравится мой вариант, могу предложить другой - оставайтесь здесь и ждите, пока сюда не нагрянет Уицилопочтли с группой поддержки. Если выживете, можете спросить самого ацтекского бога о месте обитания вашего Эксмоэля. Лично я в таком безумстве участвовать не буду!