Андрон не чурался и девушек реальных, сугубо земных,
многократно проверенных, - это если службу несли в
Петроградском районе, не было внегласки и маршрут позволял.
Главное, чтобы напарник был путевый, не вломил, а там -
двинуть по проспекту Горького, свернуть на Кронверкскую,
оглядываясь, как подпольщик, нырнуть во дворы. И вот оно,
родимое, общежитие прядильной фабрики "Пролетарская победа"
- обшарпанная дверь, ворчливая вахтерша, замызганная
полутемная лестница. Окурки, грязь, отметины на стенах,
второй этаж, разбитое окно, выше, выше, третий, четвертый.
Теперь налево по скрипучим половицам, вдоль бесконечного
петляющего коридора. Душевая, туалет, унылого вида кухня,
комнаты, комнаты, комнаты. У сорок третьей остановиться,
лихо заломив фуражку, постучать: "Привет, девчонки! Ку-ку,
не ждали?"
"аэродром", всегда есть кто-нибудь на посадке. Не важно кто,
Nля, Вера, Катя, Надя, Наташа-первая или Наташа-вторая. Все
девочки знакомые, досконально проверенные, и главное - без
особых претензий. Знают, что ничем не наградят, не какой-
нибудь там малахольный слесарь-расточник. Время пошло: пять
минут на разговоры, десять на чаепитие, затем, особо не
церемонясь, выбрать прядильщицу по настроению и на стол ее,
на кровати нельзя, скрип будет на всю общагу. Есть контакт,
пошла мазута! Подружки тем временем на кухне томятся,
завидуют, надеются на чудо. А ну как... В следующий раз,
милые, в следующий раз, некогда.
персональной надбавки. Плюс талоны на трехразовое питание.
Столовая у нас прикреплена к областному комитету партии, так
что... Номер у вас будет отдельный, двухкомнатный -
гостиная, спа-альня...
со звонких командных высот, а про спальню вышло и вовсе с
какими-то альковными придыханиями... Строгая партийная дама
прищурилась, из-под тяжелых, виевых век украдкой стрельнула
глазками по остальным членам приемной комиссии и с удвоенным
металлом осведомилась:
проговорил товарищ Дзюба. - Я так понимаю, товарищи, что до
начала учебы еще есть времечко? Мы, хлеборобы, даром время
терять не приучены. Хотелось бы с пользой. Подтянуть, как
говорится, идейно-культурный уровень... Вы бы мне списочек
литературы дали, я бы в библиотеку пошел. В самую большую.
Еще название у нее такое... Говорили, да я запамятовал...
членов комиссии. - Видали, товарищи? Всем бы нашим
слушателям такое усердие!.. Геннадий Петрович, озаботься...
перрона. Епифан Дзюба тихо встроился в хвост позади
распаренной пожилой узбечки в синем стеганом чапане. Достал
массивный портсигар, вынул папироску, продул, солидно
обстучал о стекло наградных часов "Победа", чиркнул
спичкой... Высокий, подтянутый и статный, в распахнутом
китайском макинтоше "Дружба", он приковывал взгляды женщин и
вызывал едкое раздражение мужчин. Орденоносец хренов! Не
"Беломорканал" смолит - "Казбек"! Падла!
подступах к его сознанию. Прикрыв глаза, Епифан вдыхал
кисловатый папиросный дымок, и тот смешивался с запахами
дегтя, локомотивной смазки, чего-то манящего и несбыточного,
напоминающего, словно в детстве, о Дальних странствиях и
невероятных приключениях...
сдвинулась ни на шаг. "Ну и ладно, - решил вдруг Епифан. -
Успеется..." Раздавил окурок каучуковой подошвой
чехословацкого штиблета "Батя" и двинул прочь на площадь
Восстания, бывшую Знаменскую, оттуда на Невский.
витринами, выставляла напоказ наряд фасадов, ярко
выкрашенные бока троллейбусов, броскую разноголосицу
вывесок, транспарантов и афиш. Что-то в ней было от женщины,
крепко надушенной, ухоженной и опрятной, томящейся в искусе
в ожидании любовника.
остановился у светло-серого дома, прочитал вертикальную
вывеску, обкатывая на языке симпатичное слово: "Националь...
Националь... Националь-социалистическая кухня..." Мимолетным
движением брови отогнал неведомо откуда взявшуюся нелепость
и бодрым шагом одолел несколько ступенек до стеклянной
двери, которую почтительно распахнул, среагировав, видимо,
на костюм, пожилой холеный швейцар, похожий на адмирала.
гулко. Особо не раздумывая, комбайнер заказал харч
степенный, мужской, основательный: сто пятьдесят армянского,
икорку, севрюжинку с хреном, густую ароматную солянку,
толстенный эскалоп с молодой картошечкой, осложненный
каперсами и цветной, жаренной в сухарях капустой...
немногочисленной публики, выводил про маму и вышитый рушник
задушевный малороссийский баритон: "И в дорогу далеку ты
мени на зари провожала..." Епифан подпер рукой щеку...
мать...
поднял глаза на гладкого, вышколенного официанта, застывшего
перед его столиком.
кофеечком... Примете - и никаких мыслей, одно блаженство...
такси.
уличное и нырнул в широкую мягкую кровать...
парашюта, даже без крыльев. Внизу маячили темные горы,
костры, и белели навстречу ему знакомые, но никак не родные
лица, тянулись разноголосые шепотки:
бедней несказанно... ,
ранце...
Нефритовый ларец в форме гроба...
Дзюба, товарищ Дзюба!.. М-м-м...
ноготками теребила его за плечо.
на закате, врачи не советуют...
перевел взгляд с младенческой перетяжечки на пухлом запястье
на кудрявую прядку, выбившуюся из-под накрахмаленного
кокошника. Дева хихикнула.
взрослые, прозрач ные, бесстыжие.
при том успел. Благоухая "Шипром", спустился в гостиничный
буфет. С приятным удивлением отметил и крахмальные скатерти
на столах, и замысловатое меню, и улыбчивых подавальщиц, а
главное, смехотворные цены.
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий
Круз Андрей
Посняков Андрей
Березин Федор