прочь затянуть тебя в постель, если ты это позволишь и не задираешь при
этом нос. Мерзкую злобно-насмешливую черту натуры Клайда, которая
заставляла других сотрудников раболепствовать и подмачивала их репутацию в
городе, Сьюки рассматривала как замаскированную самозащиту, оправдание
наоборот. Когда-то в юности он, должно быть, обещал стать красивым, но его
привлекательность - высокий лоб, широкий чувственный рот и глаза очень
нежного льдисто-голубого цвета в обрамлении пушистых длинных ресниц -
исчезла; постепенно он становился таким вот иссохшим пьяницей.
размещенными на ней образцами кеглей, заголовков и несколькими хвалебными
отзывами в рамочках, посвященными газете "Уорд" при прежних руководителях,
он повесил фотографии дочери и сына и ни одной фотографии жены, хотя не
был разведен. Дочь, хорошенькая и по-детски круглолицая, была не замужем и
работала техником-рентгенологом больницы Майкла Риса в Чикаго, стремясь,
возможно, стать, как сказал бы насмешливо Монти, "леди-доктором". Сын,
бросивший колледж и интересующийся театром, провел лето за кулисами
летнего театра в Коннектикуте, у него были отцовские светлые глаза и
пухлые губы древнегреческой статуи. Фелисия Гэбриел, жена, отсутствовавшая
на стене, когда-то, должно быть, была дерзкой и задорной, а превратилась в
болтливую маленькую женщину с острыми чертами лица. Теперь ее волновало
правительство и оппозиция, война, наркотики, грязные песни, звучащие по
радио, то, что "Плейбой" продается открыто в местных аптеках, сонное
городское правление с толпой бездельников в центре, то, что летом люди
одеваются неприлично и соответственно ведут себя, все было бы иначе, будь
ее воля.
она в бешенстве оттого, что этот Ван Хорн нарушил правила пользования
заливными землями. Она также сказала, что твой рассказ слишком льстит ему;
что она слышала о его нью-йоркском прошлом, оно довольно неприглядно.
сведения прямо от _Дж.Эдгара Гувера_.
очень часто иронизировал в адрес Фелисии. А вообще, что-то умерло в этих
глазах под длинными ресницами. Двое взрослых детей на стене выглядели как
напоминание о юном Клайде, та же призрачность в лицах. Сьюки часто думала
об этом. Округлые черты дочери, как незаполненный контур в своем
совершенстве, и мальчик, такой же мрачно-покорный, с мясистыми губами,
кудрявыми волосами и серебристым удлиненным лицом. Эта бесцветность у
Клайда была подкрашена коричневым ароматом утреннего виски и сигареты и
странным едким запахом, исходящим от его загривка. Сьюки никогда не спала
с Клайдом. Но ее преследовало материнское ощущение, что она могла бы
сделать его здоровым. Казалось, он тонул, цепляясь за свой стальной стол,
как за перевернутую лодку.
висит на телефоне, без конца что-то с кем-то обсуждает, и это заставляет
меня слишком много пить. Я пытался смотреть в телескоп, но мне нужен
посильнее, в этот едва видны кольца Сатурна.
голос у этой женщины, он входит в тебя, как кинжал! - она была так
раздражена насилием в одном из рекламных роликов, что ушла и полфильма
жаловалась управляющему. Потом ко второй половине фильма вернулась и
разъярилась оттого, что, по ее мнению, слишком много показывали грудь
Стрейзанд, когда она, одетая в платье начала века, нагибается. Понимаете,
это был фильм для всех, а не только для совершеннолетних! Песни там пели в
старых трамваях!
рта на его лице выглядела жалко. Сьюки так и подмывало стянуть свой
шерстяной свитер цвета какао, расстегнуть лифчик и дать этому умирающему
мужчине пососать свою дерзкую грудь; но в ее жизни уже был Эд Парсли, и с
нее хватало одного корчащегося страдальца-интеллигента. Каждую ночь она
мысленно иссушала Эда Парсли, а когда слышала призыв, могла перенестись,
сделавшись достаточно легкой, через затопленное болото к острову Даррила
Ван Хорна. Вот там все происходило, а не здесь в городе, где покрытая
нефтяными полосами вода билась о портовые сваи и отбрасывала дрожащий
отраженный свет на изможденные лица жителей Иствика, когда они брели по
своим житейским и христианским делам.
исцеляющую силу, для любого мужчины она была садом, полным противоядий и
смягчающих обстоятельств. Ее околососковые кружки покалывало, как будто
пришла пора давать ребенку грудь или как когда они с Джейн и Лексой
поднимали энергетический конус, и острая дрожь, что-то вроде уходящей
тревоги, прошла через ее кости, даже по пальцам рук и ног, будто они были
тонкими трубками, через которые шли потоки ледяной воды. Клайд Гэбриел
склонился над редактурой текста, его бесцветный череп трогательно
проглядывал сквозь длинные редкие пряди цвета светлого дуба, - с этой
точки он себя никогда не видел.
к кафе "Немо", чтобы позавтракать; перспектива тротуаров и ярких витрин
казалась туго натянутой ниткой, вдоль которой двигалась ее прямая фигура.
Мачты парусников, пришвартованных за сваями, похожие на лес стройных
глянцевых деревьев, поредели. В южном конце улицы на Портовой площади
огромные старые буки вокруг маленького гранитного памятника героям войны
образовали над ним хрупкую стену желтых, опадающих от каждого дуновения
листьев. Вода ближе к зимним холодам приобрела оттенок голубой стали, а
белая деревянная обшивка домов со стороны залива выглядела ослепительно
белым мелом, - различим был каждый гвоздь. "Как красиво!" - подумала Сьюки
и почувствовала страх, что ее собственная красота и жизнелюбие не всегда
будут частью этого мира, что однажды она уйдет, как потерявшийся фигурный
кусочек из центра мозаичной картинки.
ре минор. Маленькие черные шестнадцатые ноты вступления поднимались и
опускались вместе с диезами и бемолями - как человек, слегка повышающий
голос в беседе, старик Бах привел свой непогрешимый тональный,
приостановившийся было инструмент снова в действие. И Джейн начала
отрывисто возмущаться этими нотами, такими черными, уверенными,
мужественными, игра становилась искуснее с каждой скользящей
транспонировкой темы, а ему безразлично, этому покойному старому
лютеранину в парике, с квадратным лицом, и его Богу, и его гению, и двум
женам с семнадцатью детьми, безразлично, как болят кончики ее пальцев, как
ее покорный дух кидает назад и вперед, вверх и вниз этой армией нот, чтобы
только его голос звучал после смерти, - бессмертие бунтаря. Она резко
встала, положила смычок, налила немного сухого вермута и пошла к телефону.
Сьюки к этому времени уже должна была вернуться с работы и забросить
немного арахисового масла и джема в своих бедных детей, прежде чем
отправиться вечером на этот идиотский гражданский митинг.
основная мысль телефонного разговора Джейн. - Я колебалась до прошлой
среды, даже несмотря на то, что она отказалась, потому что, кажется, очень
обижена из-за того, что мы не собираемся в четверг, она слишком привыкла к
сборищам по четвергам и выглядела просто ужасно подавленной, буквально
_больной_ от ревности, прежде всего ко мне и Брамсу, а потом к твоей
статье, нужно сказать, она как-то на нее подействовала. Я не могу застать
ее и поговорить, а она не решается выяснять сама, почему ее не пригласили.
мне свою коллекцию для статьи, он даже вытащил дорогой каталог выставки
этой Ники, как ее там, которая проходила в Париже, и сказал, что отложил
его, чтобы показать Лексе.
сказать, это ее мучает, бедняжку. Я думала, может, ты что-то скажешь.
бываешь, музицируешь.
умеешь запросто разговаривать с мужчинами. Я же не умею говорить намеками,
и может получиться слишком многозначительно.
Сьюки. - Он ее даже не упомянул.
выглядит очень романтично, живо и впечатляюще. Мардж Перли повесила ее у
себя на доске объявлений и рассказывает всем своим потенциальным клиентам,
что это она помогла Ван Хорну приобрести поместье.
брат, пыталась она объяснить между рыданиями, не давал ей посмотреть
специальный учебный фильм о спаривании львов, потому что он хотел смотреть
повторение "Героев Хогана" по кабельному телевидению. Рот малышки был
измазан арахисовым маслом и джемом, густые нечесаные волосы спутались.
Сьюки захотелось отхлестать отвратительного ребенка по измазанной
физиономии и привести его в чувство. Алчность - вот все, чему учит
телевидение, питая наш мозг одной и той же кашей для детей и больных.
Даррил Ван Хорн объяснял ей, что телевидение несет ответственность за все
мятежи и антивоенные выступления; рекламные паузы, постоянное переключение
каналов разрушило в головах молодежи синапсы [области соприкосновения
нервных клеток друг с другом или с иннервируемыми тканями], отвечающие за
логические связи, потому призыв "Занимайтесь любовью, а не войной"
представляется им актуальным.
Лукин Евгений
Бажанов Олег
Флинт Эрик
Скальци Джон
Шилова Юлия
Акунин Борис