состоянии духа, какое редко посещает даже очень молодых людей. Окончились
пасхальные каникулы, кобыла Красотка, запряженная в легкую рессорную
тележку, весело бежала по дороге, а Дик глядел на влажно-зеленые склоны
холмов, прогревшиеся в лучах солнца, которое в эти редкие погожие деньки
ранней весны светило с удовольствием новизны, а не с привычной скукой
обыденности. Дик направлялся за Фэнси, гостившей у отца в соседнем приходе,
чтобы отвезти ее в Меллсток и захватить кое-какую домашнюю утварь. Горизонт
был затянут тучами, но впереди этой темно-серой завесы все сверкало в потоке
солнечного света.
намерениях относительно Фэнси. В таких деликатных делах он предпочитал
полагаться на волю божью, убедившись на опыте, что вмешательство в дела
ближних, пораженных недугом любви, никогда не приводит к добру.
обширные владения графа Уэссекса, у которого Дай выполнял обязанности
главного лесника на этом участке. Неподалеку от дома проходила дорога из
Кэстербриджа в Лондон, и с тех пор, как вырубили скрывавшие ее деревья, из
окон уединенного домика стали видны повозки и пешеходы, взбирающиеся на
ИелбериХилл.
такое великолепное весеннее утро. Поднимающийся из трубы завиток дыма
клонился к крыше, как голубое перо на дамской шляпке; косые лучи солнца
падали на газон перед домом и оттуда - через раскрытую дверь - на внутреннюю
лестницу, освещая зеленоватым светом вертикальные доски ступенек и оставляя
в тени горизонтальные.
книзу, а под ним стояла широкая низкая скамья, которая, так же как и стена
позади нее, всегда находилась в густой тени; это было большим неудобством,
но зато гостям не так бросались в глаза шелуха и брызги воды, разбрасываемые
канарейкой из подвешенной в окне клетки. Стекло в оконной раме, разделенной
толстым переплетом на ромбы, было, особенно в нижней части, все в узелках
различных оттенков зеленого цвета. Фэнси очень хорошо знала, что, если
смотреть через эти узелки, предметы за окном искажаются самым нелепым
образом: шляпы отделяются от голов, плечи - от туловищ, спицы колес
разлетаются в беспорядке, а прямые стволы елей изгибаются серпом. Посередине
потолка проходила балка; сбоку в нее был вбит большой гвоздь,
предназначенный исключительно для шляпы Джеффри, а над гвоздем темнела
полукруглая полоса - след от полей этой шляпы, которую частенько вешали на
гвоздь насквозь промокшей.
заселил свой ковчег, распространялся здесь на неодушевленные предметы -
каждый был представлен дважды. Двойственность в меблировке была придумана
предусмотрительной матерью Фэнси и проводилась с момента появления девочки
на свет. Зачем - было ясно любому: второй комплект предназначался в приданое
Фэнси. Самой заметной парой были тикавшие наперебой двое часов с зелеными
циферблатами и недельным заводом; одни из них отбивали двенадцать часов за
две с половиной минуты: другие - за три; одни причудливыми завитушками
сообщали, что их изготовил Томас Вуд, на других - украшенных сводчатым
верхом и вообще отличавшихся более вызывающей внешностью - значилось имя
Изикиела Сондерса. Отчаянное соперничество этих двух ныне уже покойных
кэстербриджских часовщиков было после их смерти наиболее выразительно
увековечено в доме Джеффри. К сей главной статье будущего приданого справа
примыкали два кухонных столика с полками - каждый с полным набором чашек,
блюдец и тарелок; кроме того, налицо были две этажерки, две большие Библии,
две жаровни и, наконец, два стоящих вперемешку гарнитура стульев.
только для самого Джеффри, но и для кресла и рабочего столика его жены,
причем оба располагались так, что их не обдавало жаром от пылающего очага;
над очагом было тоже достаточно простора - там помещались деревянные жерди,
к которым подвешивали для копчения куски грудинки; свисавшие с них длинные
лохмотья сажи раскачивались на сквозняке, точно обветшалые знамена на стенах
древних замков.
обладал одной достопримечательностью, которая не только привлекала к нему
интерес случайных титулованных посетителей - для тех любой камин в простом
доме был до некоторой степени диковиной, - но и вызывала восхищение друзей,
привычных к очагам обычного местного образца. Этой особенностью было
маленькое оконце в трубе чуть повыше очага, к которому нежно льнули кольца
дыма, отклонявшиеся от перпендикулярного пути. Под оконцем помещалась полка,
испещренная черными кругами - отпечатками от раскаленного дна кружек,
которые ставили сюда, после того как их содержимое подогрелось в горячем
пепле очага; круги эти придавали полке сходство с конвертом, побывавшим во
множестве почтовых отделений.
вправо, то влево, напевала обрывки песенок, которые возникали у нее в уме,
как грибы после дождя. Наверху слышались шаги миссис Дэй. Наконец Фэнси
подошла к двери.
и через секунду вошел в комнату. Первое, что в нем обращало на себя
внимание, была привычка все время смотреть вниз, словно он старался
вспомнить что-то, сказанное вчера. Его лицо бороздили даже не морщины, а
скорее трещины, а под глазами и над ними залегали глубокие складки,
казавшиеся добавочными веками. Нос у него задирался кверху, - след одной из
схваток с браконьерами, - и, когда заходящее солнце светило леснику в лицо,
собеседники могли заглянуть ему глубоко в ноздри. Человек он был суровый, а
в минуту раздражения мог бы показаться грубым, если бы не смягчающее влияние
прирожденной душевной честности, которая, однако, при отсутствии гибкого
ума, не мешала ему частенько проявлять бессмысленное упрямство.
посторонних он редко удостаивал словом, а со своим отловщиком Енохом
объяснялся главным образом кивками. Они так хорошо изучили друг друга и их
обязанности были им настолько привычны, что нужды разговаривать по делу у
них почти не возникало; пускаться же с отловщиком в праздные разговоры
лесник считал ниже своего достоинства ввиду тождества их кругозоров и
поразительно независимого образа мыслей Еноха, совершенно неуместного, по
мнению лесника, в его подчиненном положении.
хозяину в саду), Этот интервал он установил не без размышлений и неуклонно
его соблюдал, обнаружив, что четырехминутное опоздание уже расценивалось как
пренебрежение к порядкам, установленным в доме, а одновременное появление с
лесником выдавало чрезмерный интерес к еде.
усаживаясь за стол и взглядывая на часы. - Этот твой Изикиел Сондерс опять
убежал вперед против Томаса Вуда.
сразу видно, что на него можно положиться. А время он показывает точно, все
равно что городские часы. Ну, а где ж твоя мачеха?
голос Ричарда Дьюи, возвестившего о своем появлении громогласным: "Тпрру,
Красотка!"
что ж, зови парня с нами обедать.
Фэнси не больше, чем любой другой своей соотечественницей. Все сели за стол.
Дик был несколько обескуражен тем, что Фэнси держалась с ним совершенно
непринужденно, словно совсем забыв об их случайных встречах, но решил не
огорчаться по этому поводу. Енох сидел наискосок от него на дальнем конце
стола под угловой посудной полкой и пил сидр из высокой кружки,
разрисованной коричневыми елками. Он изредка вставлял словечко в общий
разговор и вообще находился в выгодном положении, поскольку мог пользоваться
всеми удобствами застольной беседы (хотя и не слишком оживленной), но не был
обременен обязанностью ее поддерживать.
уж извини ее, Дик, у нее иногда бывают странности.
привычным делом извинять людей со странностями.
относилось сочувствие, было неясно.
как вот моя.
и повадилась чуть что - поднимать скандал. А когда я на ней женился и увидел
такое дело, то подумал, что ее уже все равно не переделаешь, и махнул на нее
рукой. Но странностей у нее хватает, даже слишком иной раз.
не бывают правы, но никогда и не ошибаются больше чем наполовину.
женах, которые могли разрушить воздушный образ, созданный, как она
догадывалась с женской проницательностью, воображением Дика. Уразумев по ее
гробовому молчанию, что его слова чем-то не понравились образованной дочке,
Джеффри переменил разговор.