удалось: на аэродром приехал командующий авиацией.
Командующий принялся распекать инженеров и командира полка. Видимо, он тоже
от кого-то недавно получил нагоняй. Затем вызвал Васильева и меня на доклад.
Вначале спросил Васильева:
подается топливо.
Где Голубев?
поискал его глазами среди окружавших генерала командиров, но не обнаружил.
Дело для меня запахло трибуналом.
Было сказано, в частности: "Ты трус, боишься лететь в опасный район, где
гибнут тысячи людей". Эти слова генерала как ножом ударили меня по сердцу.
Я, должно быть, страшно побледнел, потому что товарищи глядели на меня с
испугом. Едва сдерживая себя, я ответил, что оскорблять подчиненного очень
просто, а вот лететь с неисправными баками гораздо сложнее. И добавил, что я
не трус и поэтому полечу один, а если через час двадцать минут не вернусь,
то прошу проверить подвесные баки на остальных самолетах.
вылетать.
простыня Денисову и невозмутимому Татаренко: "По машинам, вылетаем..."
слезы, я сказал с досадой:
провожающих, и тут я увидел, что к старту бежит майор Ройтберг и машет
рукой. Я уменьшил обороты. Он вскочил на плоскость и, держась за борт
кабины, нагнулся и громко сказал:
Кронштадте. Это - указание полковника Романенко. Васильеву я тоже передал...
ним маяк Толбухин, и тут же один, потом другой, третий самолеты начали
качать крыльями - сигнал отказа материальной части. Чихнул мотор и моего
самолета. Ну вот, вместо полета по маршруту получился групповой пробный
облет...
развернулся обратно на аэродром. Сделали два круга, дали красную ракету -
попросили разрешение на посадку и благополучно приземлились на Бычье Поле,
летчики и техники, подъехал командир 71-го полка подполковник Коронец - один
из самых любимых и отважных командиров авиации на Балтике. Он внимательно
выслушал лейтенанта Васильева, приказал инженеру полка срочно искать дефект
в бензосистеме подвесных баков, а нам велел идти в столовую перекусить.
сказал;
искать дефект вместе с техниками.
старший инженер Николаев, инженер по спецоборудованию, механик ремонтных
мастерских и начальник особого отдела полка Кошевой.
Кошевой дотошно расспрашивал каждого из нас: пытался обнаружить трусов.
полет. Я категорически отказался и предложил лично Николаеву отработать
двадцать минут на земле на подвесных баках, а если мотор будет греться, то
сделать это можно с перерывами. Инженер сел в кабину самолета и запустил
мотор. Пришлось дважды выключать - мотор грелся. Но через двадцать минут
мотор чихнул раз, другой, и винт, немного покрутившись на холостых оборотах,
остановился. Николаев потный вылез из самолета и, ничего не говоря, куда-то
исчез. Вернулся он через час и сказал, что завтра доставят подвесные баки
старой конструкции, а из этих горючее откачать и с самолетов их снять.
Кошевой продолжал допросы. В разговоре с ним я сказал, что за пять из шести
летчиков кладу голову на плаху. Они живут не для себя. Он спросил:
позже, а на войне, тем более когда самолетов мало, без дела летчик не сидит.
Поэтому 9 октября со второй половины дня мы получили задание провести
штурмовку в районах Петродворца и аэродрома Низино. Эти и другие боевые
вылеты постепенно сняли душевную тяжесть.
Белоусов. Мы с Васильевым пошли к землянке штаба полка.
истребитель, мастер штурмовых ударов по кораблям и аэродромам врага, человек
большой воли и силы. Он сумел победить саму смерть: получил тяжелейшие ожоги
при выполнении боевого задания еще в 1938 году и выжил, удивив до крайности
врачей. Я знал также, что во время советско-финляндской войны, еще не
закончив лечение, он дрался с врагом и за мужество был награжден орденом
Красного Знамени.
широкоплечего человека в кожаном реглане. В левой руке он держал поношенный
шлем. Вид у него был усталый.
Васильев. Капитан быстро вскинул голову, попытался встать, но, чуть
приподнявшись, снова сел и как-то душевно, мягко молвил:
Наверное, одними судьбами мы оказались здесь. Извините, я посижу - очень
болят ноги. Устраивайтесь рядом, поговорим. Расскажите, как у вас дела?
подмогу! Как там на островах и на Ханко? Как ведет себя в воздухе фашист,
какую тактику применяет?
Ханко осталось совсем мало, им очень тяжело... А мне в такое трудное время
приходится улетать оттуда: нужно срочно лечиться.
воздушных боях, о тяжелом положении войск на Моонзундских островах.
Большинство летчиков, начинавших там войну, погибло. После падения Таллина
два звена И-16 и звено "чаек" из состава ханковской группы улетели на Эзель
для усиления авиационного прикрытия. Дрались они там не щадя своих сил и
жизней. Кое-кто вернулся. Теперь на Ханко осталось три боевых экипажа на
И-16, два-на "чайках" да один на МБР-2 - ночью летает на разведку. Ваша
шестерка, да тем более на И-16 двадцать девятой серии - это большая сила.
Вылетайте скорее...
Белоусову. Он подробно рассказал, как нужно взлетать и садиться на аэродроме
Ханко в то время, когда артиллерия противника ведет огонь, и в промежутках
между артобстрелами.
два раза слетал с нами на штурмовку...
запаса, остановил меня и Васильева у столовой и спросил:
конструкции не работают? Я до мобилизации подвешивал их на заводе
летчикам-испытателям, так они их очень хвалили. Покажите их мне завтра, если
можно.
к семи. Баки лежат на стоянке рядом с "ишаком" номер тридцать три.
погреб - самое прочное и, наверное, самое огромное сооружение на всем
острове Котлин.
корточках около баков и ковырял какой-то железкой дренажную трубочку у
каждого бака. Увидев меня, поднялся и, не здороваясь, спросил:
напильник, я эти баки через несколько минут приведу в порядок, - заверил он.
механику во всем.
механик ткнул пальцем в кончик дренажной трубки.
склады, чтобы туда влага и грязь не попадали...
мастерских, как говорятся, утер нос всей инженерной службе авиационного
полка и разным инспекторам, по вине которых нас, летчиков, чуть не отдали
под трибунал.
пошел за разрешением на пробный вылет.
Панов Вадим
Контровский Владимир
Ильин Андрей
Браун Дэн
Никитин Юрий
Афанасьев Роман