поцеловать ли отца (в семье не было это принято). И не решился, не
поцеловал, а по-взрослому протянул руку
худую, выбритую, как всегда, щеку, хмурясь, сказал:
разговор назвал его "сын", но не с той интонацией, какую вкладывал Виктор в
слово "отец".
горячую щеку, ощутив сладковатый запах чистого мальчишеского пота от его
гимнастерки. Сказал:
как ты, ищут... А надумаешь - пиши, роту тебе найду. Ну, ни пуха тебе, ни
пера, младший лейтенант!
напишу!
аккуратной комсоставской гимнастерки и, с удовольствием оправив сияющую
желтой кожей кобуру пистолета, подхватил со спинки кровати новенький,
хрустящий плащ, проворно перекинул через руку В тот же момент что-то с
дробным стуком посыпалось на солнечный пол палаты. Это были свежие,
золотистого блеска патроны для пистолета ТТ. Ими были набиты карманы
Викторова плаща. После окончания училища патронов выдавалось только по две
обоймы, а он каким-то образом сумел увеличить их запас, которого хватило бы
ему на многие месяцы войны.
голосом:
смущенный, стал быстро собирать с пола патроны, а когда выпрямился,
заталкивая их в карманы, увидел еще один, откатившийся, и, оглянувшись на
отца (тот смотрел в окно), носком своего хромового сапожка легким ударом
послал патрон куда-то в угол, со счастливым лицом вышел, как на прогулку,
весь праздничный, весь игрушечный, младший лейтенант, в хрустящих ремнях, с
новеньким плащом, перекинутым через руку.
парового отопления и долго держал на ладони, чувствуя его странную
невесомость.
спросил Бессонов, нарушая молчание в машине.
давно исчезли в синеватой мгле морозной ночи. Справа черным пунктиром шли
без огней грузовики с прицепленными тяжелыми орудиями. Доносился изредка
всплеск буксующих по наледи колес, ветром пролетали за мерзлыми стеклами
обрывки команд - и Бессонов, все время чувствуя непрерывное это движение,
думал:
боль, обкладывало ее, как горячей ватой; механически постукивая, равномерно
махали "дворники", счищая изморозь со стекол. Вся степь впереди мутно синела
под раскаленными холодом звездами.
папиросного дымка.
доверительной осторожностью: - Скажи, Петр Александрович, а что все-таки с
твоим сыном? Так ничего и не слышно?
коленями.
не поворачивая головы. - Ты хотел спросить: жив ли мой сын?
кое-что знаю. Знаю, что у тебя сын, младший лейтенант... Воевал на
Волховском, во Второй ударной, которая... В общем, судьба ее тебе известна.
служил мой сын, в июне потерпела поражение. Командующий сдался в плен. Член
Военного совета застрелился. Начальник связи вывел остатки армии из
окружения. Среди тех, кто вышел, сына не было. Знавшие его утверждают, что
он погиб. - Бессонов нахмурился. - Надеюсь, все, что я сказал, умрет в этой
машине. Не хотел бы, чтобы о событиях на Волховском шептались досужие ловцы
сенсаций. Не ко времени.
недокуренную папиросу, как шофер поерзал на сиденье, точно предупреждение
это относилось лишь к нему, пробормотал:
майору Божичко. Рядом с собой не потерплю ни слишком разговорчивых шоферов,
ни чересчур болтливых адъютантов.
Божичко. - Учту, если ошибки есть.
под кого не будет. В общем, закрыт на все замочки, не расположен к
откровенности. Что он думает обо мне? Я для него, наверно; только штатский
очкарик, хоть и в форме дивизионного комиссара...".
желанием растопить ледок некой официальности между ними. - Знаю, что ты был
в Ставке. Как он? Представь, в жизни я его видел несколько раз, но только на
трибунах. Вблизи - никогда.
на это не ответишь.
сдерживал себя, так и Бессонов не был расположен открывать душу, говорить о
том, что касалось в какой-то степени и сына, о котором Веснин спрашивал
минуту назад. Он все острее чувствовал, что судьба сына становилась его
отцовским крестом, непроходящей болью, и, как это часто бывает, внимание,
сочувствие и любопытство окружающих еще больше задевали кровоточащую рану.
Даже в Ставке, куда пригласили Бессонова перед назначением на армию, в ходе
разговора возник вопрос и о его сыне.
не в своей московской квартире, а в академии, где два года перед войной
преподавал историю военного искусства. Уже прослышав, что должен быть
подписан приказ о новом его назначении, он зашел к начальнику академии
генералу Волубову, старому другу, однокашнику по финской кампании, трезвому,
тонкому знатоку современной тактики, человеку скромному, негромкому в
военных кругах, но весьма опытному, чьи советы Бессонов всегда ценил.
Неторопливую, перемешанную воспоминаниями их беседу за питьем чая в
служебном кабинете генерала прервал телефонный звонок. Начальник академии,
сказав свое обычное: "генерал-лейтенант Волубов", с переменившимся лицом
поднял на Бессонова глаза, добавил шепотом:
пожалуйста, трубку.
выученно спокойный, без какого-либо оттенка распоряжения, поздоровался,
называя Бессонова не по званию, а "товарищ Бессонов", затем вежливо спросил,
сможет ли он приехать сегодня в два часа дня к товарищу Сталину и куда
прислать машину
разговор, долго молчал под спрашивающим взглядом генерала Волубова, пытаясь
не показать внезапно охватившего его волнения, внешние признаки которого
всегда были ему неприятны в людях. Потом, взглянув на часы, проговорил
обыденным голосом: - Через полтора часа... к Верховному. Вот как,
оказывается.
академии, подержав Бессонова за локоть, - о чем бы там ни спрашивали тебя,
не спеши с ответом. Все, кто бывал у него, говорят: не любит шустрых. И ради
Бога, не забудь - не называй по имени и отчеству, называй официально -
товарищ Сталин. Имени и отчества в обращении не терпит... Вечером заеду к
тебе - подробно обо всем расскажешь.
окна серовато-мглистым холодным днем поздней осени, на крепких, с жесткой
обивкой стульях сидели, поджав ноги, в молчаливом ожидании двое незнакомых
Бессонову генералов, и когда немолодой, седоватый полковник, сопровождавший
Бессонова в машине, ввел его, из-за широкого письменного стола, уставленного
телефонами, поднялся маленького роста лысый человек с ничего не выражающей
улыбкой, в скромном штатском костюме, с неприметным, серым, переутомленным
лицом. Глядя Бессонову в самые зрачки, пожав руку несильной бескостной
рукой, он сказал, что придется подождать, не уточняя при этом, сколько
ждать, и сам проводил Бессонова к свободному стулу возле двух генералов.
Сертаков Виталий
Куликов Роман
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Емилина Ника
Посняков Андрей