простодушная Дэзи, для которой и море - родной дом, и сказки моря - родные
с колыбели. Побеждает верящая в мечту.
социальный. Министр, слуга богачей, сразу понимает, как опасен власть
предержащим свободно летающий человек. И в первые же минуты в цирке, когда
испуганные обыватели разбегаются, страшась непривычного, министр отдает
распоряжение это непривычное уничтожить.
арестовать, хотят соблазнить, хотят столкнуть с избранного пути; он же
ускользает от всех ловушек. Идет борьба, и читатель может следить за
приключениями в этой борьбе.
Соревнование авиаторов описано во II части романа. Друд всех побеждает и
посрамляет технику. Из воспоминаний жены Грина известно, что подобные
соревнования были в Петербурге в 1910 г.
мрачный и твердил, что это не полет. И тогда же написал полемический
рассказ "Состязание в Лиссе", где самодовольный летчик разбивается,
встретив в воздухе летящего человека: мы цитировали этот рассказ,
приводили отрывок о скольжении героя над вечерним лугом. А далее там
говорится: "Между тем тщательно охраняемое под крышей непрочное
безобразное сооружение, насквозь пропитанное потными испарениями мозга,
сочинившими его подозрительную конструкцию, выкатывается рабочими на
траву. Его крылья мертвы: это материя, распятая в воздухе; на нее садится
человек с мыслями о бензине, треске винта, прочности гаек и проволоки и,
еще не взлетев, думает, что упал. Перед ним целая кухня, в которой на уже
упомянутом бензине готовится жаркое из пространства и неба. На глазах -
очки, на ушах - клапаны, в руках - железные палки; и вот - в клетке из
проволоки, с холщовой крышей над головой поднимается с разбегу в
пятнадцать сажен птичка божия, ощупывая бока.
разобьется и сгниет. И множество всякой дряни вертится в его голове -
технические папильотки, за которыми не видно прически. Где сесть, где
опуститься?
виноватым лицом, потому что остался жив, меж тем зрители уходят
разочарованные, мечтая о катастрофе..."
авиации.
что в музеях. Ныне по воздуху мчатся пассажирские вагоны, переносящие нас
через всю страну в считанные часы. Грин был нетерпелив. В первых детских
шажках авиации он увидел только неумение ходить. Кроме того, у человека
различные потребности. По делу мы ездим и летаем, для здоровья гуляем
пешком. Сейчас авиация достигла высокого совершенства, но "уничтожая"
пространство, самолет лишил нас и удовольствия от путешествия. Он просто
пересаживает нас с аэродрома на аэродром. Час, два, пять часов под
аккомпанемент натужного рева мы смотрим на однообразное нагромождение
облаков и оказываемся на месте назначения. Для дела так и надлежит;
самолет экономит рабочее время. Но так хотелось бы нырнуть в эти сугробы
вниз головой или, раскинув руки, поплыть над ароматным вечерним лугом, как
это описано у Грина.
выразиться, не ушла из фантастики. О ней писали и чешский писатель Карел
Чапек, и болгарский Павел Вежинов, и советский Север Гансовский. Мечта о
прогулках в воздухе не ушла и, надо полагать, когда-нибудь будет
осуществлена. Дело в том, что техника развивается своеобразно,
непоследовательно на первый взгляд: крупное для нее проще, чем малое,
поскольку ювелирная работа требует более высокого мастерства и более
точного инструмента. Башенные часы гораздо "старше" карманных, а карманные
"старше" ручных. Государственные электростанции снабжают током всю страну,
а карманные - еще не сконструированы, хотя и они нужны, и у наших потомков
будут обязательно. И возможно, будут моторчики для личных крыльев, чтобы в
воздухе провести тихий предвечерний час.
такими вопросами. Он считал, что человек летал некогда, потому нам и
снятся в детстве полеты. И полетит когда-нибудь снова. Сам по себе!
Есть какие-нибудь предпосылки?
два десятка лет после Грина тоже написал о летающем человеке в романе
"Ариэль".
давно уже говорят о йогах высшего класса, будто бы владеющих даром
"левитации" - полета без мотора и без крыльев. Но Ариэль получает эту
способность не от йогов и не от рождения. Ею наделяет Ариэля ученый-физик
Хайд. Наставники же надеются использовать чудо для подкрепления религии.
полета, в первую же ночь удирает от наставников. Он скитается по Индии,
бедствуя, испытывая лишения и изредка удивляя людей своими полетами.
Попадает к капризному радже, забавляет его. Завистливый слуга вызывает
ревность у раджи, Ариэля решают утопить в колодце, завязав в мешок с
камнями. Но ему удается вырваться из мешка и улететь. Следуют приключения
в воздухе:
церковника, на этот раз у христианина, тоже желающего подкрепить веру в
бога чудесами. От него Ариэля переманивают циркачи. Даже гангстеры
пытаются его использовать, чтобы красть маленьких детей и получать выкуп у
родителей.
летающему душно в затхлом мире английских аристократов. И он бежит,
улетает (в который раз!) в Индию - к простым людям, к любимой девушке.
написанные этими авторами на одну тему. В обоих произведениях мечта о
свободном полете. В обоих - летающий герой и земные люди, использующие его
для своих интересов: ради власти - у Грина, ради наживы - у Беляева.
обиралы, хитрые церковники, самодур-раджа. В его книгах много событий,
столкновений, приключений.
Друд побеждает самолеты на соревнованиях. В 20-х годах это еще можно
вообразить было, в 40-х - нет. Ариэль и не соревнуется с самолетами.
обоснование для чудесных полетов без мотора. Герой Беляева, изобретатель
Хайд, отвергая идею подражания насекомым (крылья насекомых работают, как
пропеллеры, совершая сотни оборотов в секунду), отвергая подражание
воздушному шару ("Не могу же я сделать человека пористым!"), находит
собственное решение.
Броуновское движение беспорядочно, хаотично. Правда, теория вероятности
говорит нам, что теоретически не исключен такой случай, когда все молекулы
одновременно устремляются вверх. И тогда камень или человек мог бы
подняться над землей.
Немудрено, что современные ученые заявляли: "Мы не можем питать никаких
иллюзий относительно возможности пользоваться броуновским движением... Над
этим вопросом был поставлен креста.
любопытствует собеседник Хайда.
превращения хаоса в порядок нужно проделать работу, затратив значительную
энергию. Что же отвечает Беляев устами Хайда?
движение, физики учитывают только роль топлива. Мне пришлось углубиться в
изучение сложной игры сил, происходящей в самих атомах... и овладеть этой
игрой".
здесь главная трудность. Да, в недрах атомов имеется энергия, достаточная
для наведения порядка в молекулярном хаосе, сверхдостаточная для полета в
воздухе. Но как извлечь ее? Увы, Беляев не отвечает. Если бы смог
ответить, был бы величайшим изобретателем. Но фантаст не обязан быть
изобретателем, хорошо, если он может указать хотя бы направление поиска.
взлетают сами собой. Беляев, бросив намек на атомную энергию, в дальнейшем
повествует о приключениях Ариэля. Для фантастики мечты это характерно.
заманчивых возможностей. Естественно, для мечтателя самое главное -
изобразить привлекательную мечту. Но рядом, в смежной области фантастики
идей самое главное сама идея: как же выполнить заманчивое? А когда идея
изложена, нередко на том рассказ и заканчивается, потому что
подразумевается: убеждать не надо.
и развивалась преимущественно в нашей стране. Появилась тогда, когда
основные мечты человечества были уже изложены многими авторами. Конечно, у
каждого есть личные мечты для себя, но широкого читателя интересует общее,
для всех нужное. Общечеловеческие мечты можно перечислить.
Херберт Фрэнк
Куликов Роман
Браун Дэн
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер