Чтение 16–й страницы книги ~Человеческий фактор~

сигнализация от воров: заморосил дождь. Тротуары заблестели точно плащ
полисмена. Кэсл задернул занавеси и залез в постель, но спать не мог. Один
вопрос долго сверлил мозг: всегда ли стоянка такси находилась так близко
от дома Дэвиса? Разве ему не пришлось как-то раз пройти мимо всего здания
"Клэриджа", чтобы взять такси? В голове возник новый будоражащий вопрос. А
не могут они, подумал он, использовать Дэвиса в качестве ширмы, на самом
же деле следить за ним? Или, может быть, они используют простодушного
Дэвиса, чтобы подсунуть ему меченый банкнот? Что-то не верил он тому, что
сказал доктор Персивал про Нортон, и однако же, как он и говорил Дэвису,
это вполне могло быть правдой.

4

Дэвис стал всерьез беспокоить Кэсла. Правда, Дэвис шутил по поводу
своей меланхолии, тем не менее меланхолия глубоко засела в нем, и то, что
Дэвис перестал поддразнивать Синтию, представлялось Кэслу дурным
признаком. Да и текущей работы он касался в беседах все меньше. Как-то
раз, когда Кэсл спросил его:
"Шестьдесят девять-триста-дробь четыре - это еще кто такой?" - Дэвис
ответил: "Это двойной номер в отеле "Полана", окнами на море".
Однако со здоровьем у него явно было все в порядке - он же прошел
недавно полное обследование у доктора Персивала.
- Как всегда, ждем телеграммы из Заира, - сказал Дэвис. - Пятьдесят
девять-восемьсот совсем о нас не думает - там жарко, он сидит себе вечером
перед сном, покачивая в руке рюмочку, и на все на свете плюет.
- Надо послать ему напоминаловку, - сказал Кэсл. Написал на листе
бумаги: "На наш 185 _не_ - повторяю: _не_ - получено ответа" и положил в
корзинку "Для исходящих", чтобы взяла Синтия.
У Дэвиса сегодня был такой вид, точно он собрался смотреть на регату.
Из кармашка у него свисал, словно флаг в безветренный день, новый шелковый
платочек, алый в желтую крапинку, а галстук был бутылочно-зеленый с алыми
разводами. Даже носовой платок, который он на всякий случай держал в
рукаве, был новехонький - серо-голубой. Да уж, разрядился в пух и прах.
- Хорошо провел уик-энд? - спросил Кэсл.
- Да, о да. В известном смысле. Очень спокойно. Мои мальчики отбыли в
Глостер нюхать дым какого-то завода. По производству каучука.
В кабинет вошла одна из секретарш по имени Патриция (она никогда не
откликалась на имя "Пэт") и забрала единственную лежавшую в корзинке
телеграмму. Как и Синтия, она была из военной среды - племянница бригадира
Томлинсона: нанимать на работу девушек, чьи родственники служили в
Управлении, считалось более безопасным и, пожалуй, облегчало проверку,
поскольку многие контакты, естественно, совпадали.
- И это _все_? - спросила девушка, точно привыкла работать на куда
более важные секторы, чем 6-А.
- Боюсь, это все, на что мы способны, Пэт, - сказал Кэсл, и она вышла,
хлопнув дверью.
- Не надо было ее злить, - заметил Дэвис. - Она может донести Уотсону,
и тогда нас, как школьников, заставят сидеть после работы и писать
телеграммы.
- А где Синтия?
- Сегодня у нее выходной. - Дэвис с трубным звуком прочистил горло -
словно подавая сигнал для начала регаты - и вытер своим флагом торгового
флота лицо. - Я хотел попросить вас... Вы не будете возражать, если я
сбегу в одиннадцать? Я вернусь в час, обещаю, к тому же у нас сейчас тихо.
Если я кому-нибудь понадоблюсь, скажите просто, что я пошел к дантисту.
- В таком случае надо было надеть все черное, - сказал Кэсл, - чтобы
Дэйнтри не усомнился. А то яркие краски не сочетаются с визитом к
дантисту.
- На самом-то деле я, конечно, не к дантисту иду. Просто Синтия
согласилась пойти со мной в зоопарк посмотреть на гигантских панд. Вы не
считаете, что она начинает оттаивать?
- Ты действительно влюблен в нее, Дэвис?
- Я хочу, Кэсл, чтобы роман был серьезный. Такой, который длился бы
сколько продлится. Может быть, месяц, год, десять лет. Надоели мне
однодневки. Возвращаешься домой с вечеринки на Кингс-роуд часа в четыре
утра с жуткой головной болью после выпивки. Наутро думаешь, ах как было
хорошо, девчонка была чудесная, а вот оказался не на высоте - не следовало
мешать напитки... а потом начинаешь думать, как все было бы, если бы мы с
Синтией находились в Лоренсу-Маркише. С Синтией-то я ведь мог бы
_разговаривать_. Джонник лучше себя ведет, как поговоришь про работу. А
эти птички из Челси, лишь только отыгрались, сразу начинают расспрашивать
- хотят все знать. Чем я занимаюсь? Да где моя контора? Раньше я делал
вид, будто все еще тружусь в Олдермастоне [Олдермастон -
научно-исследовательский центр по разработке ядерного оружия], но
теперь-то все ведь знают, что этот чертов центр прикрыли. Так что же мне
им говорить?
- Какая-нибудь контора в Сити?
- В этом нет ничего привлекательного, а потом, птички ведь сравнивают
свои познания. - Он начал собираться. Закрыл и запер картотеку. А две
лежавшие на столе отпечатанные странички положил в карман.
- Хочешь вынести из конторы? - заметил Кэсл. - Поостерегись Дэйнтри. Он
ведь однажды уже поймал тебя.
- С нашим сектором он покончил. Теперь взялся за Седьмой. В любом
случае этот документ - обычная ерунда: "Только для вашего сведения.
Уничтожить по прочтении". Имеется в виду - весь целиком. Так что я "заложу
его в память", пока буду ждать Синтию. А она наверняка запоздает.
- Помни про Дрейфуса. Не сунь бумаги в мусорную корзину, чтобы потом их
нашли.
- Я сожгу их в присутствии Синтии в качестве жертвоприношения. - Он
шагнул за дверь и тут же вернулся. - Пожелайте мне счастья, Кэсл.
- Конечно. От всей души.
Шаблонная фраза, правда окрашенная теплом, как-то сама сорвалась с
языка Кэсла. И поразила его своей точностью - словно, поехав отдохнуть к
морю, он заглянул в знакомую пещеру и вдруг увидел на знакомой скале
примитивное изображение человеческого лица, которое раньше принимал за
прихотливый узор плесени.
Полчаса спустя зазвонил телефон. Девичий голос произнес:
- Джи.У. хочет переговорить с А.Д.
- Худо дело, - произнес Кэсл. - А.Д. не может переговорить с Джи.У.
- Кто у телефона? - с великой подозрительностью спросил голос.
- Некто М.К.
- Не кладите, пожалуйста, трубки.
На линии раздалось что-то вроде заливчатого лая. Затем на фоне собачьей
радости послышался голос, принадлежавший, несомненно, Уотсону:
- Это, видимо, Кэсл?
- Да.
- Мне надо поговорить с Дэвисом.
- Его нет на месте.
- А где он?
- Вернется в час дня.
- Слишком поздно. А сейчас он где?
- У своего дантиста, - нехотя ответил Кэсл. Он не любил участвовать в
чужой лжи: это так все осложняет.
- Перейдем-ка лучше на спецсвязь, - сказал Уотсон. По обыкновению,
произошла неувязка: один из них, слишком рано нажав кнопку, снова
переключился на обычную линию, как раз когда другой переключился на
спецсвязь. Когда наконец они услышали друг друга, Уотсон сказал:
- А вы не можете его разыскать? Его вызывают на совещание.
- Едва ли я могу вытащить его из зубоврачебного кресла. К тому же я не
знаю, кто его врач. В его досье это не указано.
- Нет? - отозвался Уотсон с неодобрением. - Тогда ему следовало
оставить записку с адресом.
В свое время Уотсон хотел стать барристером [адвокатом], но не вышло.
Возможно, не понравилась его чрезмерная прямолинейность: поучать - видимо,
считало большинство - это дело судей, а не младших адвокатов. А в
управлении Форин-офиса те самые качества, которые так подвели Уотсона в
адвокатуре, помогли ему быстро подняться по службе. Он без труда обскакал
людей старшего поколения, вроде Кэсла.
- Он обязан был поставить меня в известность о том, что уходит, -
сказал Уотсон.
- Возможно, у него внезапно разболелся зуб.
- Шеф специально велел, чтобы Дэвис присутствовал на совещании. Он
хотел обсудить с ним потом какое-то донесение. Дэвис, надеюсь, его
получил?
- Да, он говорил о каком-то донесении. Похоже, он счел это обычной
ерундой.
- Ерундой? Это же был сугубо секретный материал. Что он с ним сделал?
- Очевидно, положил в сейф.
- А вы не могли бы проверить?
- Сейчас попрошу его секретаршу... ох, извините, она сегодня выходная.
А это так важно?
- Шеф, видимо, считает, что да. Я полагаю, раз нет Дэвиса, на совещание
надо прийти вам, хотя это и птичка Дэвиса. Итак, комната сто двадцать
один, ровно в двенадцать.

Непохоже было, чтобы требовалось так срочно созывать это совещание. На
нем присутствовал представитель МИ-5, которого Кэсл никогда прежде не