Чтение 16–й страницы книги ~Нептунова арфа~

Константин Витальевич..." Зададаев махнул рукой: ладно, мол, главное - сам
цел, но Аракелов продолжил: "Не сумел я их сам вытащить, придется теперь
аквалангистам поработать: я трос к скобе баролифта привязал..."

Несколько дней после этого Аракелов ходил в героях, а начальник
экспедиции и капитан клялись ему в вечной любви. Это было всего два месяца
назад. А сейчас...

Зададаев взглянул на капитана и увидел, что тот улыбается.

- Иди, иди... Господин оберсубмаринмастер. Встречай своего духа.

Капитан тоже ничего не забыл. Зададаев кивнул ему и сбежал по трапу.

Прежде всего он зашел в лазарет. Дежурил Коновалов - каково, однако, с
такой фамилией быть врачом, сообразил вдруг Зададаев. Раньше ему это
почему-то не приходило в голову. Впрочем, терапевтом Коновалов был
неплохим, хотя от обилия практики на "Руслане" отнюдь не страдал. Минут
пятнадцать они поболтали о том о сем, потом Зададаев попросил снотворное.

- Зачем? - В глазах Коновалова вспыхнул алчный огонек.

- Да так, не спится что-то, - уклончиво ответил Зададаев.

- Давайте-ка я вас посмотрю, - радостно предложил Коновалов.

- Спасибо, Владимир Игнатьевич, как-нибудь в другой раз, - отказалс
Зададаев со всей возможной любезностью. - Сегодня никак не могу, дела. Вот
на днях непременно загляну, покажусь толком, может, в самом деле
что-нибудь там не в порядке, - постарался он утешить эскулапа.

- Знаю я вас, - тоскливо вздохнул Коновалов. - Здоровы больно. Разве
что ногу кто сломает, так и то не мне, а Женьке работа, - завистливо
добавил он.

Зададаеву стало смешно.

- В следующий раз обязательно, - серьезно пообещал он. - А сейчас
просто дайте мне какое-нибудь снотворное.

Коновалов встал, подошел к шкафу в углу приемной, выдвинул один ящик,
потом другой, наконец, достал ампулу для безукольной инъекции.

- Вот, - сказал он, протягивая ампулу Зададаеву, - и безобидно и
надежно. Приставьте ее к сгибу руки присоской, через сорок пять секунд
содержимое впитается, а через пять минут вы будете спать сном праведника.

- Спасибо, - сказал Зададаев, бережно укладывая ампулу в нагрудный
карман рубашки. - И клятвенно обещаю, что на днях приду для самого
детального осмотра - как только будет время.

- Оставили-таки лазейку, - ухмыльнулся Коновалов. - Так я и знал:
придете, когда курносый рак на горе свистнет...

- Что вы, - возмущенно возразил Зададаев, - минимум на день раньше!

И поспешно ретировался, потому что Коновалов явно искал взглядом
предмет потяжелее, собираясь расправиться с посетителем, как Лютер с
чертом.

Зададаев взглянул на часы: до тех пор, пока медики выпустят Аракелова
из "чистилища", оставалось еще больше часа. Пожалуй, можно было и
пообедать. Не только можно, но и нужно - за всей суетой днем он не успел
этого сделать. Зададаев направился в столовую.

Народу здесь было мало. Зададаев подошел к окошечку раздачи, посмотрел
меню. По такой жаре стоило бы взять чего-нибудь такого... Ага, окрошка.
Увы, окрошки не оказалось. Кончилась. Оно и понятно - время уже отнюдь не
обеденное. Пришлось взять холодный свекольник (и то последнюю порцию) и
плов. Плов, надо сказать, у здешнего кока получался изумительный, сплошное
таяние и благоухание. И если плов значился в меню, Зададаев брал его, не
раздумывая. Поставив на поднос тарелки и высокий стакан с кофе гляссе,
Зададаев направился к заранее облюбованному столику. В открытый
иллюминатор временами плескал в столовую не то чтобы ветер, но все-таки
глоток-другой свежего воздуха; прямо над головой крутился лениво
вентилятор, заставляя чуть заметно подрагивать кончики бумажных салфеток в
пластмассовом стакане.

Зададаев придвинул к себе тарелку со свекольником и принялся за еду.
Только сейчас он понял, насколько проголодался. Пожалуй, возьму вторую
порцию плова, подумал он.

За соседним столиком потягивали кофе океанолог Генрих Альперский и
вездесущий Жорка Ставраки. Говорили они негромко, и Зададаев не стал
прислушиваться.

- Константин Витальевич, - обратился вдруг к нему Генрих, - что тут
Жорка заливает?

- М-м-м?.. - промычал с набитым ртом Зададаев, пытаясь придать этим
нечленораздельным звукам вопросительную интонацию.

- Я не заливаю, - обиделся Ставраки. - Я просто рассказываю, как наш
дух труса спраздновал.

- Ну и как? - спросил Зададаев, чувствуя, что молниеносно звереет. Нет,
подумал он, так нельзя. Спокойнее надо. Ведь ясно же, что так и будет.
Только не легче от того, что ясно...

- Очень просто, - охотно пояснил Ставраки. - Побоялся из баролифта
выйти. Патрули с Гайотиды-Вест взорвались, вот он и струсил... Хорошо еще,
что не все у нас такие - нашлась светлая голова, "Марту" угнала и сделала
дело, спасла этого американца... Так ведь?

- Неужели так, Константин Витальевич? Не верю, - убежденно сказал
Генрих. - Я Сашку не первый день знаю, не мог он...

- Нет, не так, Георгий Михайлович, - сухо сказал Зададаев, сдерживаясь,
чтобы не наговорить резкостей. - Аракелов действовал абсолютно правильно,
и все его действия я полностью одобряю. А той светлой голове, что "Марту"
угнала, насколько я понимаю, сейчас мастер дает выволочку по первому
разряду. И вряд ли я ошибусь, если предположу, что этой светлой голове
небо с овчинку покажется.

- Неужто выговор вкатит? - сочувственно спросил Ставраки.

- Надеюсь, выговором ваш герой не отделается.

- Спишут? - ахнул Генрих. О таком он еще, пожалуй, и не слыхал.

- Все может быть, - не без злорадства сказал Зададаев.

- А кто это, Константин Витальевич?

- Не знаю, я раньше с мостика ушел.

- Я не знаю, но предполагаю... - начал было Ставраки, но Зададаев
оборвал его:

- Вот и оставьте свои предположения при себе, Георгий Михайлович. Право
же, так будет лучше. Для всех.

- Я же говорил, не мог Сашка струсить, - сказал Генрих облегченно.

- Не мог, - согласился Зададаев. - Хотя некоторые доброжелатели рады
будут истолковать его действия именно так.

Ставраки, не допив кофе, демонстративно поднялся и, не прощаясь, ушел.

- Ну, зачем вы так, Константин Витальевич, - сказал Генрих. - Жорка же
не со зла, ну трепло он, это правда...

- Аракелову от такого трепа лучше не будет, - сказал Зададаев. Он
лениво ковырял вилкой плов: есть уже не хотелось. Тем не менее он заставил
себя подобрать все до крошки и потянулся за кофе. - Аракелов сейчас в
таком положении... - Зададаев пошевелил в воздухе пальцами, подбира
слово, - в таком двусмысленном положении, что ему подобные разговоры хуже
ножа. Ведь после взрыва субмарин Гайотиды и нашей "рыбки" он не имел права
лезть на рожон. А какой-то дурак полез и... - Зададаев безнадежно махнул
рукой. - Просто не знаю, что и делать.

- Да-а, - протянул Генрих. - Не хотел бы я сейчас поменяться с Сашкой
местами...

- Завтра мы проведем разбор спасательной операции. Поговорим. Всерьез,
по гамбургскому счету. Потому что недоговоренность - штука пакостная, она
всегда дает пищу кривотолкам. А ведь такой Ставраки не один... И всех их
надо если не переубедить, то...

- Хорошо, - сказал Генрих. - Только я сперва поговорю с Сашей сам.

- Обязательно, - согласился Зададаев. - Но уже утром. Сегодня я его
сразу загоню отдыхать. Ну мне пора. - Он поднялся и вышел из столовой.

Когда он вошел в "чистилище", Аракелов лежал на диване, а Грегориани
делал ему массаж.

- С возвращением, Александр Никитич, - сказал Зададаев.

- Спасибо, - невнятно отозвался Аракелов. Он лежал на животе, уткнув
лицо в руки.

- Долго еще? - спросил Зададаев.

- Зачем долго? - проворчал Грегориани, немилосердно разминая мощную
аракеловскую спину. - Совсем недолго. Одна минута еще, две, может быть, -
и все. И совсем молодой и красивый будет. Правду я говорю, Саша?

Аракелов не ответил. Минут через пять Грегориани выпрямился и хлопнул
Аракелова по спине.

- Вставай, дух, одевайся побыстрее, а то прохватит - сквознячок
здесь...

Аракелов поднялся, несколько раз передернулся всем телом, как
выбравшийся на берег пес.

- Ох, Гиви, - сказал он, - после твоего массажа целый час собиратьс
надо, каждая мышца не на своем месте.

- Как раз на своем, кацо, - откликнулся Грегориани, моя руки. - Как раз
на своем! После моего массажа каждая мышца на десять лет моложе
делается...

- Знаю, - Аракелов уже натянул брюки и свитер и стоял перед Зададаевым
в положении "вольно". - Спасибо, Гиви. Я пошел.

- Да, - сказал Зададаев, - мы пошли. До свидания, Гиви.

Они молча поднялись на палубу А и пошли по длинному коридору,
однообразным чередованием дверей по обеим сторонам напоминавшему
гостиничный. Перед аракеловской каютой они остановились. Аракелов открыл
дверь, и они вошли внутрь.

- Ну, теперь докладывайте.

Зададаев сел на диван и закурил. Аракелов устроился в кресле. Он сжато
доложил свои соображения.

- Ясно, - сказал Зададаев. - Значит, сероводород... Надо будет
связаться с Гайотидой, предупредить их... Интересно... Если память мне не
изменяет, впервые дрейфующие облака сероводорода были обнаружены лет