Произвели безобразие, скандал, избили человека - за это по статье
привлекают, судят! Ваше счастье, что человек, ваш товарищ, которому вы
нанесли физические увечья, не возбуждает дело. Вы это сознаете?
гладко начесаны волосы; сидел он, углами расставив локти на столе,
отгороженном от Сергея деревянным барьером. Неприязненный голос,
отчужденно-официальное лицо его не вызывали острого желания доказывать
свою правоту: видимо, дежурный майор этот выполнял свои обязанности, верил
одним фактам, а не словам, как верит большинство людей, и Сергей сказал
сухо:
этого человека.
пальцев. - Так... Не больны, гражданин? Или думаете: милиция - игрушечка?
Можно говорить, что в голову лезет? Ты посмотри, Михайлов, какие
фронтовики приехали! - крикнул он милиционеру, молчаливо стоявшему возле
дверей. - Ему штрафа мало, ему суд подавай. Да вы понимаете, гражданин,
что говорите? Отдаете отчет?
я ударил этого человека, потому что был пьян или мне просто хотелось
ударить...
времени... Кажется, все ясно, - служебным тоном прервал майор и положил на
барьер военный билет Сергея. - Благодарите судьбу за счастливую звезду.
Этакую несерьезность наворотили и оправдываетесь. Неприлично. Вы свободны,
гражданин Вохминцев. Я вас не задерживаю. И советую быть разумнее. Не
советую портить репутацию офицера.
усталость от этого надоевшего дела, похожего, вероятно, на десятки других
дел; и Сергей уже понял это - и все стало мелким, унизительным и
неприятным.
- совсем нехотя сказал Сергей. - И тут никакая милиция, никакие штрафы не
помогут!
канцелярского запаха крепкую свежесть морозного воздуха. Звенели трамваи,
и снег, и белизна солнечной мостовой, и толкотня, и пар на троллейбусных
остановках, и новогодние игрушки в палатках, и маленькие пахучие елки,
которыми везде бойко торговали на углах, - все было предпразднично на
улицах. "Что ж, - думал он неуспокоенно, вспоминая разговор с майором. - У
меня свои счеты с Уваровым. Это мои личные счеты! Еще ничего не
кончено..."
рекомендации Константина несколько дней назад подал документы.
начнутся со второго января, он не испытал радости, какой ожидал, только
облегчение возникло на минуту. Но лишь вышел он из одноэтажного - в конце
двора - домика школы, ощущение это утратилось, и было такое чувство, что
он обманул самого себя.
каким-то неизвестным ему тихим переулочкам. В безветренном воздухе
декабрьских сумерек падал редкий снежок, легко и щекотно скользил по лицу,
остужал. Под отблеском холодного заката розовели вечерние дворы, грустно
заваленные снегом до окон, за воротами виднелись тропки меж сугробов;
дворники свозили на волокушах снег.
стучали клюшками по заледенелой мостовой. Не зажигались еще огни, был тот
покойный час зимнего вечера, когда далекие звонки трамваев долетают в
замоскворецкие переулки как из-за тридевяти земель.
жизнь. Долго рассматривал улыбающиеся в объектив и вполоборота девичьи
лица, грубоватые лица солдат, каменное рукопожатие вечной дружбы - онемело
стоят, сжав друг другу руки.
в мелких колечках голова девушки, светлые брови, странно застывший взгляд.
И Сергей с ощущением какой-то томительной тайны, казалось, угадывал по
фотографии характеры этих людей, их судьбы... Кто они? Где они? Кого они
любили или любят?
Работать шофером, жить покойно, тихо, жениться - счастье ли это? Вот этот
капитан счастлив?"
11
улицей шинели.
повесишь там...
чистоты, уюта и покоя, тотчас увидел в углу комнаты зеленоватое от света
настольной лампы женское лицо с опущенными на щеку волосами. Она сидела на
тахте, и Сергей быстро обернулся к Нине, спросил шепотом:
познакомься, пожалуйста, - уже в полный голос сказала она и стремительно
подошла к женщине, выпрямившейся на тахте. - Это Сергей!
отчетливо вспомнил ее метнувшееся в толпе, искаженное плачем лицо,
скомканный платочек, которым она тогда в ресторане, всхлипывая, вытирала
щеки Уварова, полулежащего на полу, вспомнил то ощущение виноватости перед
ней, какое появилось у него при виде ее заплаканного лица.
слышать...
кусая губы, кинулась к вешалке, срывая пальто, пуховый платок. Она
протолкнула руки в рукава, накинула платок, оглянулась затравленно.
Как странно все, господи!
ключом в двери, сказала виновато:
нахмурила брови и, надув щеки, сделала смешное лицо, показала язык, затем,
исподлобья глядя в зеркало, сказала тихо:
лицо! Ну подожди. Я тебе объясню. Таня - моя подруга, еще с института. Это
тебе ясно?
этого стянула шинель, посадила Сергея на тахту возле себя.
что ясно и не докажешь. Это напрасная трата душевных сил. Таня ушла, и
все. Ну? Ясно? Да?
приезд в Москву, Таня привела его в ресторан - так это было. И больше
ничего... Ну хватит, пожалуйста! Я ведь не задаю тебе никаких вопросов о
твоих знакомых.
экспедиции. Геологи. Они не такие, как ты... Просто не такие. Они не
воевали...
где-нибудь в Сибири, в телогрейке. Наверно, рабочие только тем и