нежную кожу у него под глазом. Он отпускает ее. Чудом уцелевший глаз
косит, шея начинает ныть.
помятое лицо кажется уродливым.
крупного тела, как язык чует кровь в полости из-под вырванного зуба. Самый
воздух как бы велит ему стоять недвижимо; его душит беспричинный смех. Ее
страх и его внутренняя уверенность очень уж не вяжутся друг с другом -
он-то ведь знает, что не причинит ей вреда.
вытеснить эту любовь из своего организма.
волной алкоголя и возбуждения, словно в забытьи подается вперед.
что каверна ее страха затянулась. В свете, проникающем с улицы, он видит,
что они в маленькой комнате, обстановку которой составляют два кресла,
диван-кровать и стол. Рут идет в соседнюю комнату, чуть побольше, с
двуспальной кроватью. Штора наполовину опущена, и в низких лучах света
каждый бугорок на покрывале отбрасывает тень.
уклоняется от его прикосновения.
долларов, а только я рисковать не желаю.
руками, висящими вдоль тела, он опускается на колени у ее ног и целует на
пальце то место, где должно быть кольцо. Потом начинает расстегивать
ремешки ее туфель. - И зачем только женщины ходят на высоких каблуках? -
спрашивает он и таким сильным рывком поднимает ей ногу, что она вынуждена
схватить его за волосы, чтобы не упасть. - Неужели у тебя от них ноги не
болят?
вслед за ней вторую. Ее ноги теперь твердо стоят на полу. Схватив ее за
лодыжки, он начинает с силой растирать округлые толстые икры. Когда он
нервничает, массаж действует на него успокаивающе.
упасть, потому что он всем своим весом пригвоздил ей ноги к полу. - Ложись
в постель.
открытой.
повыше колен стреножены полоской трусиков, и Рут неподвижно ждет, замерев
над вкрадчивым шелестом струи. Дома они с Дженис начали приучать Нельсона
к унитазу, и вот сейчас, когда он стоит в дверях, опершись на косяк, такой
большой и сильный - словом, папаша, - он вдруг чувствует, вот потеха,
безотчетное желание сказать ей: "Вот молодец, вот умница". И какая
опрятная - клочок лимонно-желтой туалетной бумаги ныряет вниз, под платье;
она рывком встает, и на какую-то сладостную долю секунды перед ним
открывается все сотканное из лоскутков беззащитное потаенное целое - чулки
и резинки, и шелк и мех, и нежная плоть.
Завороженная его волей, она движется скованно и робко. Он тоже робеет.
Дрожа всем телом, он подводит ее к кровати и начинает искать застежку
платья. Нашарив на спине пуговицы, он не может сразу их расстегнуть,
потому что берется за петли не с той стороны.
ночь.
ее утешить. Он касается ее густо накрашенных щек, и когда он смотрит
сверху на затененное сердитое лицо, она кажется ему совсем маленькой. Он
ласково тянется к ее глазу, пытаясь внушить ей, что в эту ночь не надо
торопиться. Рискуя вызвать смех своей бесстрастной осторожностью, он
целует второй глаз, потом, возбужденный собственной нежностью, поддается
страсти и так неистово покусывает и лижет ей лицо, что она и в самом деле
смеется от удовольствия и отталкивает его. Он прижимает ее к себе,
наклоняется и вдавливает зубы в мягкую горячую ложбинку у основания шеи.
Ожидая укуса. Рут испуганно вздрагивает и упирается ему ладонями в плечи,
но он не отпускает ее и, чуть не задушив в объятиях, кричит, что ему нужно
не ее тело, а она, она вся. Хотя слов не слышно, Рут все понимает и
говорит ему:
дело и катись.
следует.
нацеливает на себя, но она сгибает пальцы и легонько шлепает его по щеке.
- Бедняжка Маргарет, точно так ей приходится ублажать этого старого
подонка, твоего приятеля.
сделали им.
металлическая нотка.
берется за подол ее платья. Глаза его теперь настолько привыкли к темноте,
что ясно различают зеленый цвет ткани. Когда он тянет платье вверх, она
поднимает руки, и голова ее на секунду застревает в узком вороте. Она
сердито трясет головой, платье высвобождается и бесформенным теплым комком
падает ему на руки. Он швыряет его на маячащий в углу стул. - Ох, до чего
ж ты хороша! - восклицает он.
голову платье, он растрепал ей прическу. Хмуро глядя на него. Рут быстро
вынимает шпильки, и волосы густыми кольцами рассыпаются по плечам. В
комбинациях все женщины похожи на новобрачных.
сахарную глыбу, обтянутую прозрачной, чуть зернистой на ощупь комбинацией,
и несет к кровати.
морщины на шее.
стороне видна только церковь - серая, мрачная, самоуверенная. За
окном-розеткой все еще горит свет, и в городской ночи этот красный,
лиловый и золотой кружок кажется дырой, которую пробили в реальном мире,
чтоб люди увидели за ним неземное сияние. Кролика охватывает благодарность
к создателям этой красоты, и он виновато опускает штору. Стремительно
обернувшись, он видит, что глаза Рут следят за ним из теней; они тоже
Черепнин Владимир
Русанов Владислав
Лондон Джек
Андреев Николай
Акунин Борис
Шилова Юлия