Давид. Ему четырнадцать лет, у него светлые рыжеватые вихры, вздернутый нос
и слегка оттопыренные уши.
Шварц! Ошибиться трудно! Глупые люди сказали бы, что все повторяется - род
уходит, и род приходит... Но мы теперь знаем, что все имеет; свое начало и
свой конец!
но очень уж мне хотелось на тебя посмотреть! (Огляделся, придвинул кресло,
сел.) Если не возражаешь, я немножко присяду.
мое последнее письмо получили?
Впрочем... (Из кожаной папки, которая у него в руках, достал какой-то
конверт, из конверта старую фотографию, протянул фотографию Давиду.) Смешно,
ЧТО ИЗ всех МОИХ старых вещей у меня уцелела именно эта фотография... Вот -
взгляни! Это некоторым образом ответ на твое последнее письмо. Ты просил,
чтобы я рассказал тебе про твоего дедушку Абрама, - вот мы с ним вдвоем.
сообразил... Вы, наверное, товарищ Чернышев?
тоже слышал. С приездом.
фашисты. Он набил морду одному гестаповцу, и они его расстреляли!
Спартака? Нет, нет, милый, - он был маленького роста, и, когда работал,
надевал очки, и очень боялся темноты... И вообще всю свою жизнь он
чего-нибудь боялся!
не ищи прямых связей! У портных есть поговорка: если клиент заказывает к
костюму две пары брюк, это еще не значит, что у него четыре ноги!
(Помедлив.) Маленький трусоватый человек бросается с кулаками на
гестаповца... Он выходит один - против целой армии. Впрочем, нет - это тоже
ошибка! Он был не один! Родина его, сыновья и внуки - стояли за ним! Вот в
чем секрет! И этот секрет, наверное, в самую последнюю минуту своей жизни
понял твой дедушка Абрам... Понял и перестал наконец бояться!
про пего ничего не знал! С папой - другое дело, у меня и фотографии его
есть, и письма с фронта, и пластинки, на которых записано, как он играл...
все надеялись, что он останется жить, но он умер. На руках у дяди Вани! (С
сердитым смешком.) Мама почему-то считает, что я не могу его помнить! А я
его прекрасно помню, прекрасно!
всех вас уговорила, что я сочиняю, что я маленький, что я ничего не знаю, не
помню, не понимаю! А я, между прочим, если хотите знать, все помню, все! Вы
думаете, я не помню, как мама с вами советовалась... Не изменить ли мне...
Ну, одним словом, не взять ли мне ее фамилию?! Вы думаете, я не помню, как
тетя Люда прибежала к нам сюда ночью и плакала - когда вас исключили из
партии?!
близорукость - так записано было в решении.
мы с ним вместе работали в шахте... Так вот, он рассказывал мне, что бывают
случаи, когда ранняя близорукость переходит в позднюю дальнозоркость!..
жестов, разговор между Давидом и невидимым собеседником во дворе. Наконец
Давид слезает с подоконника.
Ну, я только сбегаю вниз и тут же вернусь, хорошо?
Помолчим.
оскомина!
оскомина..." Закон возмездия! (Снова помолчал, зажег спичку, закурил.) Под
старость мне все чаще и чаще вспоминается детство, местечко, где я родился,
и лохматые местечковые мудрецы - те самые, что с утра и до ночи вбивали этот
закон в наши ребячьи головы! (Грозным движением поднял тяжелую руку.)
"Помните всегда, ты - чернявенький, и ты - рыжий, ты - конопатый, и ты -
быстроглазый, помните и не забывайте, что на вас лежат грехи отцов ваших,
дедов ваших и прадедов... И сколько бы ни молились вы и ни каялись, все
равно - будут дни ваши безрадостными и долгими и ночи душными и короткими. И
сердца ваши будут вечно сжиматься от страха - и все потому, что отцы ели
кислый виноград, а у вас, детей, на зубах оскомина..." Знаете, Иван Кузьмич,
я пролетел сейчас через всю страну - из Магадана в Москву... Может быть,
некоторым я казался немножко сумасшедшим - но и в пути, и здесь я хожу и
заглядываю в лица молодым... Мне, понимаете, хочется убедиться, что они уже
есть, что они существуют - эти молодые, с добрыми глазами и добрым сердцем,
которые только добрые люди, только подвиги их отцов и старших братьев
принимают в наследство!
очень-то в курсе: как это у вас получилось с Давидом? Как у вас началась
переписка?
Ильичу. Но открытка вернулась обратно с пометкой: "За ненахождением
адресата"... Тогда я запросил через московский адресный стол - так мне
посоветовали умные люди - адрес Давида Шварца! (Улыбается.) Конечно, я имел
в виду другого Давида - но ответил мне этот...
дела! (В упор взглянул на Вольфа.) А заблуждения и ошибки?! Нет, нет,
погодите, дайте мне договорить! Вчера мне вернули мой партийный билет! И вот
я шел из райкома и так же, как и вы, заглядывал в лица встречным... Когда-то
я воевал на гражданке, потом учился, был секретарем партийного бюро
консерватории, начальником санитарного поезда, комиссаром в госпитале...
Работал в Минздраве... После пятьдесят второго мне пришлось, как выражался
Земляной Андрей
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Корнев Павел