Чтение 16–й страницы книги ~Подняться на башню~

Прошло несколько часов, и резвый галоп коней сменился рысью. Впереди, оживленно разговаривая, скакали Риль и Нестор Нурр. За ними следовали Хельв и Лэррен. Дремавший на ходу Подер замыкал колонну.

- Почему ты ее так странно называешь? - шепотом спросил юноша.

- Эйне ма - это обращение к старшим по возрасту и положению, - пояснил эльф. - У нас, знаешь ли, принято уважать почтенное поколение. Высокий ранг предков искупает нечистоту ее крови.

- А она почтенная?

- Да уж не юница, - с раздражением ответил Лэррен.

"Не юница" обернулась и с усмешкой посмотрела на сородича. Потом бросила несколько слов скульптору и остановилась, поджидая разом притихших приятелей.

- Кажется, я еще не потребовала от вас объяснений, -заявила она.

Эльф отъехал на несколько шагов назад.

- Вообще-то все произошло из-за этого наглого флейтиста. Пускай он и отдувается.

- Да я только... - Юноша бросил на колдунью взгляд затравленной горной козочки. - Я только хотел ночь переночевать. Видите ли, нам пришлось спешно покинуть Брасьер, и мы не успели прихватить должного количества денег, еды и теплой одежды. Мы могли насмерть замерзнуть в этой неприветливой местности.

- Что же за спешка такая была? Ограбили кого-то? Хёльв возмущенно махнул рукой:

- Если бы. Дело похитрее вышло.

- Я сгораю от нетерпения, - подбодрила его Риль. Юноша вздохнул, натянул на уши сползшую шапку и начал рассказывать. Чародейка слушала внимательно, не перебивая вопросами. На ее губах играла улыбка. Когда Хёльв стал описывать проведенный Амель обряд, Риль довольно хмыкнула, а услышав о возвращении генерала Рубелиана - громко рассмеялась.

- Ну и дела, - протянула она, вытирая слезы. Хорошенькая история, нечего сказать. И угораздило же вас вляпаться.

- Ему не привыкать, - проворчал Лэррен.

- Говоришь, баронесса сочла тебя великим магом? - с интересом переспросила Риль.

Он кивнул с некоторым смущением:

- Вы не знаете - почему?

- Знаю. - Чародейка неопределенно пожала плечами, прислушиваясь к чему-то, и натянула поводья.

- Приехали, - сказала она и спешилась.

Хёльв с любопытством огляделся. Лесная поляна, на которой они оказались, ничуть не отличалась от других, виденных по дороге: небольшой пятачок, окруженный коричневыми сосновыми стволами и прятавшимися в сугробах кустами.

- Здесь ничего нет, - сообщил зевавший во весь рот Подер.

- Пока нет, - ответила Риль. - Отойдите в сторону, к дороге.

По колено утопая в снегу, она подошла к росшей в центре поляны одинокой елке и, сложив ладони лодочкой, выкрикнула несколько звенящих металлом слов. Широколапая ель качнула макушкой. Воздух перед ней задрожал и словно потек, оголяя четко обрисованный прямоугольник прохода.

- Идите, - приказала волшебница. - Смотрите только вниз.

Первым в проем нырнул Нестор Нурр, гигант Подер отстал от него всего на шаг. Пришпорив коня, за ними устремился Лэррен. Хёльв с тоской посмотрел ему вслед.

- Ну что, великий маг, телепортации боишься? - съехидничала Риль.

Он покраснел и, зажмурившись, стеганул свою лошаденку по лоснящемуся боку. Свет на мгновение померк, дохнуло плесенью. Потом щеки Хёльва коснулся солнечный луч.

- Да всё уже, всё, - засмеялся где-то рядом Лэррен. Юноша открыл глаза и опасливо огляделся. Они стояли на вершине пологого холма. Небо было ясным, искристо-голубым, очень высоким. Несмотря на сильный мороз, снег лежал не везде: белые овраги чередовались с бурыми полосами полей и темной зеленью лесов. Вдалеке, почти у самого горизонта, виднелись четыре башни - одна высокая и три поменьше.

- Это он? Монастырь? одними губами спросил скульптор.

- Да, - ответила Риль. - Мы будем там к вечеру.

Храм был ликующей песней, гимном во славу Всемилостивой Амны. Он стоял на вершине специально насыпанного кургана, озирая окрестные домишки, как сеньор -покорных подданных. Три изящные башни, сложенные из розоватого, в красных прожилках камня, переплетались легкими стеклянными галереями. На верхних уровнях, накрытые почти незримыми колпаками, цвели зимние сады. Четвертая башня стояла в центре треугольника, образованного ее товарками. Она не казалась тонкой - массивная, крепкая, построенная из обтесанных валунов. На ее шпиле тускло сверкало синее сердце - символ непреходящей любви богини.

- Оно не горит, - задумчиво сказала Риль.

- Что? - рассеянно переспросил Нестор.

- Сердце.

- Разве? - удивился Лэррен. - Я бы так не сказал.

- Обычно оно блистает почти как солнце. - Чародейка вздохнула. - Если бы вы это видели, вы бы поняли. Нечто незабываемое.

Хёльв украдкой перевел дух. Открывшееся зрелище и без того было величественным.

- Похоже, и здесь не обошлось без магии монахинь? - поинтересовался он. - Какие еще чудеса нас могут ждать? Говорящие камни?

- Вряд ли. В своих лабораториях сестры занимаются и алхимией, и матрикацией, и спиритизмом, но мы вряд ли с этим столкнемся.

- По-моему, вы говорите не о том, - перебил ее Нурр. - Надо решить, как мы попадем в храм.

Оказавшись так близко к цели, он приободрился, расправил плечи.

- Обыкновенно, - ответила Риль. - Придем преклонить колена в святом месте, как и положено добропорядочным верующим. Полонну мы обогнали, и еще есть время осмотреться. Даже если гелъмар летит с предельной скоростью, они будут здесь не раньше завтрашнего полудня.

- Да я не о том! - Скульптор досадливо нахмурился. - Как мы во внутренние помещения проберемся?

- На месте и решим, - неожиданно для самого себя брякнул Хёльв, - Чего загадывать? Чародейка одобрительно кивнула:

- Вот именно. Парень дело говорит. Только учтите одну вещь: ни в монастыре, ни в храме я колдовать не смогу.

- Не сможешь? - Напускная уверенность в себе сползла с Нестора, как развязавшийся плащ.

- Во-первых, это просто запрещено. В стенах святилищ вся власть принадлежит монахиням. Они легко обнаружат работающего мага и вышвырнут его безо всякого почтения.

- А во-вторых? - подался вперед Лэррен. Затянутая в перчатку рука Риль нервно потрепала медную гриву коня. Фаворит покосился на хозяйку грустным карим глазом и негромко заржал.

- Тяжело, - пояснила она. - Очень тяжело. Будто в сиропе плаваешь со свинцовыми гирями на ногах. Я постараюсь что-то сделать, но ничего обещать не могу. Мне бы не хотелось, чтобы вы рассчитывали на чудеса с моей стороны.

- Что ж, обойдемся без магии, - подвел итог эльф. Топтавшийся в сторонке Подер, нерешительно кашлянув, подошел к хозяину.

- Пора подумать о ночлеге, - напомнил он.

"И о сытной трапезе из пяти-шести блюд, - мысленно добавил Хёльв, проводив взглядом садившееся за лес солнце. - Целый день скакали почти без роздыху, хватит уж".

- Думаю, идти всей компанией в храм не стоит. Слишком уж приметно, - сказала Риль и повернулась к Нестору Нурру. - Вы с Подером подыщете место для ночевки, а мы пока сходим на разведку.

- Я пойду с вами, - упрямо заявил скульптор. - Пусть я и не самый смелый человек среди присутствующих, но прятаться за чужими спинами не собираюсь.

- Вас могут узнать, - подал голос Лэррен.

- Кто?

- Полонна.

- Так она же еще не прибыла?

Риль нахмурилась:

- Я предполагаю, что еще не прибыла, А если я ошиблась? Зачем так глупо рисковать?

- Я же должен что-то сделать, - горестно прошептал скульптор. - Я не могу сидеть сложа руки.

На лицо чародейки тенью набежало раздражение.

- Сделаешь. Позднее, А сейчас твое присутствие может только помешать, - отчеканила она.

- Встретимся ровно через два часа на торговой площади, возле мясных рядов.

Указав рукой направление, она тронула коня шпорами и устремилась вперед. Изнывавший от голода Хёльв и задумчивый Ларрен последовали за ней.

У входа в храм их встретил нежный перезвон бубенцов. Закат - время вечерней службы, покаяния, исповедей. Сквозь широкие, увитые вечнозеленым плющом ворота двойным потоком шел народ - кто-то, получив благословение, спешил домой, кто-то, напротив, торопился преклонить колена в святой обители.

Оставив лошадей у коновязи, путники влились в толпу. Прихожане шли к богине не с пустыми руками - большинство волокло корзины с чуть сморщенными зимними яблоками, колбасами, банками варенья, гирляндами чеснока и сушеных грибов. Каждый хотел оставить у ног Матери гостинчик, порадовать родительницу. Сестры, служительницы Амны, не держали никакого хозяйства, полностью полагаясь на щедрые подношения.

Хёльв вышагивал, глядя строго перед собой, стараясь не обращать внимания на острый запах копченостей и овечьего сыра, пропитавший, казалось, даже стены.

- Потерпи немного, - сказала вдруг Рилъ, сжимая его ладонь. - Подер - человек надежный, не даст нам от голода помереть.

Юноша запунцовел и неслышно что-то пролепетал, но чародейка уже не смотрела на него. Остановившись посреди дороги, она сверлила глазами пузатого монаха в синей робе, устроившегося возле не работавшего по причине холодов фонтана.

- Пусть продлит Отец Непостижимый дни наши, дабы мы могли всецело посвятить себя трудам и думам во славу его и супруги его, Матери всего сущего, - старательно выводил он.

Прихожане кланялись ему, целовали краешек одеяния. - Похоже, нам повезло, - возбужденно прошептала Риль, увлекая спутников к фонтану. - Вот уж не ожидала! Завидев волшебницу, монах сбился, перепутал слова молитвы и умолк на полуслове. Порозовевшее от мороза лицо расплылось в улыбке.

- Госпожа! Вы ли это? - воскликнул он.

- Конечно, я, - засмеялась Риль. Монах всплеснул руками:

- Я был уверен, что рано или поздно мы снова встретимся!

- Какая прозорливость. Не податься ли тебе, Баулик, в оракулы?

- Хорошо бы. Быть провидцем полезно и приятно, - сообщил тот.

- Почему ты здесь? - спросила Риль, присаживаясь на мраморную скамейку. - Служишь двум богам?

- Так ведь канун Лазоры - Небесного Обручения, разве вы не знаете? - охотно ответил Баулик. - Мы всегда бываем в Убарисе в это время.

- Заехал в гости? По-братски?

- Можно и так сказать. А вы какими судьбами?

Чародейка украдкой осмотрелась и придвинулась к монаху поближе.

- Это мои друзья - Лэррен и Хёльв, - начала она. - Одну девушку силой увезли сюда. Мы хотим вернуть ее домой.

Баулик важно повертел пухлыми пальчиками.

- Совершенно невозможно! Сестры не стали бы никого похищать!

- Тем не менее это случилось, - ответила Риль.

- Сестры не тащат никого силой, - упрямо гнул он. - И без того добровольцев достаточно.

- Это абсолютно исключено?

- Да. - Монах на секунду призадумался. - Если, конечно, нет каких-то особых обстоятельств.

Лэррен присвистнул:

- Значит, были особые обстоятельства...

- Естественно. Ведь за нашей девочкой приехала аж сама дама-настоятельница. Не думаю, что она за каждой соплячкой по всему свету мотается, - подтвердила Риль. Хорошо бы теперь узнать, что это за обстоятельства.

- Мать Полонна еще не возвращалась, - заметил Баулик. - Насколько мне известно, ее с нетерпением ждут.

На балконы центральной башни вышел хор, и слаженное, ясное пение десятков голосов заполнило двор. Хёльв на мгновение зажмурился - такой неожиданно прекрасной показалась ему музыка.

- ...Нашу юдоль осветит, - лились слова молитвы. Обернется с состраданьем, плач сестер услышав тихий...

- Славные соловушки, - пробормотал Баулик. Риль встала, стряхивая с себя оцепенение.

- Ты можешь нам помочь? - спросила она монаха.

- Я бы рад, но как?

- Для начала покажи нам тут все. Баулик послушно вскочил.

- Здесь заблудиться сложно. В розовых башнях - их еще называют миньонами - располагаются небольшие Сестрины часовни, трапезные, дортуары воспитанниц и кельи монахинь, - Он подвел спутников к самому низкому из этих строений.

Несмотря на холод, дверь была открыта. На пороге, полностью закрывая собой проход, сидела дородная привратница в толстой шерстяной накидке.

- Видите, там лестница в верхние покои, внизу - столовая.

- С трудом. Почтенная сестра загораживает.

- Часовня располагается на самом верху. - Подобрав робу, Баулик засеменил дальше по утоптанному снегу. - Все миньоны устроены подобным образом.

- То есть внутрь вас допускают? - поинтересовался Лэррен.

Он украдкой отхлебнул из спрятанной в рукаве фляги и, воровато стрельнув глазами по сторонам, отер губы. Монах пошевелил кончиком носа и бросил на эльфа взгляд, исполненный самой черной зависти.

- Допускают, а как же. Не в кельи, понятное дело, зато в трапезные, молельни - совершенно свободно. Но только во время Лазоры.

- А нас, пожалуй что, дальше порога не пригласят? - с усмешкой предположила Риль.

- Не пригласят, можете не сомневаться, - согласился Баулик. - Мирским только во дворе прогуливаться можно, благодатным воздухом дышать, да в храме перед божественными образами во прахе лежать.

- Прах надо с собой приносить или на месте могут выдать? - ядовито осведомилась чародейка.

Баулик надулся:

- Вот опять вы издеваетесь.

- Это просто оборот речи такой.

С любопытством озиравшийся вокруг Хельв хихикнул. Монах расстроился еще больше.

- И паж у вас невоспитанный.

Риль сдвинула брови и холодно уставилась на юношу. Тот съежился и попытался стать незаметной серой тенью.

"Конечно, самой ей можно, а мне - так сразу чуть ли не подзатыльники отвешивают", - с горечью думал он, шагая вслед за всеми к храму.

- На крыше серединной башни устроен насест для гельмаров, - гордо заявил Баулик, указывая пальцем вверх. - Видите?

- Видим, - кивнула чародейка.

- А символ любви погасший видите? - понизив голос, спросил монах.

Хёльв украдкой бросил взгляд наверх. На фоне ясного закатного неба венчавшее башню сердце казалось особенно темным, почтя черным.

Замерев на месте, Риль заинтересованно повернулась к Баулику:

- Что с ним стряслось? Когда я была здесь в последний раз, оно сияло так, что смотреть больно.

- Об этом никто не осмеливается говорить вслух, - сказал Баулик, - Оно потухло несколько недель назад. Становилось все тусклее и тусклее, пока совсем не померкло, Никто не знает почему.

Лэррен недоверчиво хмыкнул.

- Уж кто-то да знает, - заметил он.

- Пожалуй, - не стал спорить монах. - Но рядовые служительницы в ужасе и панике. Поговаривают, что милость богини покинула храм.

- Так вот почему у сестер такие озабоченные лица! - хмыкнула Риль.

Баулик только вздохнул.

- А как же исцеления, помощь больным? - решился спросить Хёльв. - Я много слышал о творимых здесь чудесах.

- Никак. - Монах опасливо огляделся. - Всех страждущих потихоньку спровадили, сославшись на праздники. Боюсь, что служительницы утратили часть своей силы.

Он замолчал, пропуская вперед бедно одетого мужчину, ведущего за руку кудрявого мальчика. Мальчик торжественно нес ярко-оранжевую тыкву.

- Декаду назад даже ритуал особый начали, - еле слышно продолжал монах. Самые сильные в вере заперлись в кельях, постятся и плачут, просят Матерь о прощении.

- Что-то они натворили. Но вот что? - пробормотала Риль и погрузилась в размышления.

Убарское святилище Всемилостивой Амны было строгим и величественным. Ни игривая лепка, ни цветные витражи не нарушали простой гармонии увитых зеленью колонн и белых стен с барельефами, изображавшими земное житие богини - беседу с маленькими сестрами, утешение сирот, вразумление правителей. Воздух казался особенно светлым, пахло мятой и базиликом.

- Хорошее место, - неожиданно сказала чародейка, оглядывая уходившие далеко вверх стрельчатые своды потолка. - Чистое.

Стоявшая у входа немолодая служительница в черном вязаном платке, накинутом поверх сине-серого монашеского одеяния, приветливо им кивнула. Морщинистые губы беззвучно зашептали молитву.

Посреди зала, на постаменте, восседала мраморная Амна, приветствуя входивших теплой и немного беспомощной улыбкой.

- Собор открыт день и ночь. Прародительница всегда готова принять своих детей, облегчить их страдания, - произнес Баулик, почтительно опускаясь на колени. Все последовали его примеру, созерцая немолодое, лучившееся добротой лицо богини. Неожиданно Хёльв почувствовал что его горло сжимается, а к глазам подступают слезы. Он вдруг понял, как давно не видел мать, как соскучился по ее голосу, по прикосновениям мягких ладоней.

Из задумчивости его вывел громкий скрежет, донесшийся откуда-то снизу. Юноша вскинул голову, вопросительно глядя на спутников, И Риль, и Ларрен также казались удивленными.

- Что это было, Баулик? - спросила чародейка. Монах рассеянно махнул рукой:

- Прямо под нами идут работы по отделке еще одного святилища. В боковых коридорах есть проходы вниз, но посмотреть там почти не на что - голые стены да пыль.

- Ясно. - Риль легко поднялась. - Давайте еще раз обойдем храм и к мясным рядам.

Вы уже уходите? - встревожился Баулик, которого явно не прельщала перспектива вернуться к своему промерзшему месту возле фонтана. - Вы так и не рассказали, чем еще я могу быть полезен.

- Может, обсудим это за ужином? - лукаво предложила волшебница и туг же добавила: - Если, конечно, ты не постишься перед Лазорой.

Щеки Баулика сделались клубничными. Суетливо подобрав робу, он заспешил к дверям, несвязно жалуясь Лэррену: