Чтение 16–й страницы книги ~Три мешка хитростей~

- Подобрали что-нибудь? - спросила девушка.

- К сожалению, не вижу нужной вещи...

- А что хотите?

- Феррокапомонитор.

- Что? - захлопала глазами продавщица.

Я вдохновенно повторила:

- Ферромономонитор.

- Вроде только что по-другому назвали, - ошарашенно пробормотала девчонка.

Да уж, следовало придумать что-нибудь попроще, а то сама запомнить не могу.

- Нет, нет, все правильно, - принялась я выкручиваться, - просто и так, и так называют. Феррокапомонитор. Стоит десять тысяч долларов, могу заплатить прямо сейчас, наличными, если, конечно, эта штука у вас имеется.

- Пойду спрошу у начальника, - наконец произнесла долгожданную фразу девица.

С этими словами она поднялась и исчезла в глубине лавки. Я мгновенно схватила печать и шлепнула ею два раза по "подписному листу". Вышло замечательно Не успела я закрыть сумочку, как девица вернулась.

Вместе с ней пришел мужчина лет сорока.

- Извините, - сказал он, - мы о таком даже не слышали. Для чего этот монитор служит?

- Он нужен для контроля за некоторыми манипуляциями во время лицевых операций. Начальник развел руками:

- Увы!

- Да уж, - выпалила я, находясь на пороге, - далеко нам еще до Европы. Обязательно закажите монокапомитор, полезнейшая вещица!

Руслан Михайлович выглядел так, что я испугалась, когда гора мышц высотой под два метра отворила мне дверь. Издали хозяин походил на туго набитый мешок, увенчанный по недоразумению странно маленькой головой с встопорщенным ежиком коротко стриженных волос.

- Проходите, - басом велел он и толкнул плечом дверь в комнату.

Я двинулась внутрь и ахнула. Три стены квадратного помещения занимали витрины со стеклянными дверцами, все полки которых были забиты кубками, медалями и хрустальными вазами...

- Да, - удовлетворенно пробасил Руслан Михайлович, - борец. Вот, всех победил, все, что можно, завоевал и ушел из большого спорта с гордо поднятой головой.

- Ну и выставка, - восхищалась я, - никогда ничего подобного не видела. Ух ты!

Руслан Михайлович, тронутый моей детской непосредственностью, начал вытаскивать кубки и делиться воспоминаниями. Улучив момент, я, как бы между прочим, поинтересовалась;

- А к Феликсу Ефимовичу зачем ложились? Борец потер затылок:

- Так ведь, когда борешься, о морде не думаешь, а на арене всякое случается... Уши мне поломали, нос, да и по челюсти один раз так вмазали, что прикус изменился. И так-то я не красавец был, а уж стал... Ну прямо Тарзан из джунглей, народ на улицах шарахался. Фигура у меня солидная, рожа зверская, небось думали, бандит бандитом. Вообще-то и с такой физиомордией можно жить, только я жениться собрался... Вот и пошел к Феликсу Ефимовичу. Он в свое время Наденьке Михайловой, спортивной гимнастке, когда та с бревна упала, сделал сложнейшую операцию. Так не поверите, она еще красивей стала. Ну, где ваш лист? Сколько там люди дают?

Он повертел в руках бумажку.

- Ага, значит, около тысячи. Ну и я столько же, чтоб потом не говорили, что Бобров пожадничал... Да и девчонку жаль...

Он подошел к секретеру и зашуршал бумажками.

- У вас к Феликсу Ефимовичу никаких претензий не было? - на всякий случай поинтересовалась я. Борец спокойно ответил:

- Так какие ж претензии? Сделал все ловко, условия у них в клинике хорошие, медсестрички приветливые, врачи классные... И больно особо не было, может, неприятно чуть. Только в спорте хуже случается, я терпеть привык. И недорого, вполне подъемно. Нет, хорошее место, я туда еще парочку ребят отправил. Да, жалко Феликса Ефимовича. В "Московском комсомольце" писали, баллон с кислородом вроде бы там взорвался? Я кивнула.

- Ежели чего, - продолжал Руслан Михайлович, - звоните, помогу завсегда девчонке. Теперь в Спорткомитете работаю, у нас лагеря есть, можно на каникулы пристроить.

И он протянул белый конверт:

- Тут ровно тысяча.

Мне показалось неудобным пересчитывать при нем деньги, и я просто убрала конверт в сумочку.

- Простите, можно от вас позвонить?

- Без проблем, - согласился Бобров. Я набрала номер и услышала тихий голосок, почти писк:

- Алло.

- Позовите Николая Евгеньевича.

- Слушаю.

- Вас беспокоят из клиники Чепцова.

- Прекрасно, - оживился мужик.

- Почему? - удивилась я.

- Сам собирался звонить, чтобы узнать, что теперь со мной будет! - произнес загадочно Федотов.

- Можно к вам приехать?

- Валяйте.

Я записала адрес, простилась со спортсменом, дошла до метро и села в поезд, следующий до "Красносельской". Ноги гудели, и поясница начала ныть. Устала я страшно, да к тому же захотела есть. За весь день в желудке побывало только мороженое и сок... Хорошо бы перекусить. Я раскрыла сумочку, где-то в глубинах валяются карамельки, запихнула одну под язык, чтобы обмануть голод. Руки нащупали конверт. Вот незадача, обманным образом получила от приветливого Руслана Михайловича тысячу рублей, нехорошо получилось. Ладно, завтра же отвезу деньги Алисе.

Я машинально приоткрыла конверт и уставилась на его содержимое. Ну ничего себе! По своей глубокой наивности я не написала в "ведомости" после цифр слово "рублей", не восемьсот рублей, а просто восемьсот. Руслан Михайлович же оперировал в своей жизни иными суммами, чем я. Ему и в голову не пришло, что "подписанты" давали "деревянные" денежки. В конверте зеленело десять стодолларовых бумажек.

Глава 18

Дверь квартиры Федотова поразила меня странным дизайном. Дверная ручка находилась слишком низко, а замочная скважина еще ниже. Наверное, тут проживает самостоятельно приходящий из школы маленький ребенок, для удобства которого предусмотрели все. Хотя это крайне неразумно: ребятенок вырастет, а дверь придется переделывать.

- Кто там? - донесся тоненький голосок. Я обратила внимание, что панорамный глазок также расположен не на совсем обычном уровне, и ласково ответила:

- Деточка, позови папу, скажи: тетя из больницы пришла.

Дверь распахнулась, и мой взор уперся в щуплого подростка, едва ли достигшего двенадцати. Но в отличие от большинства детей, находящихся в славном подростковом периоде, этот был одет в аккуратно отглаженные брюки и светлую рубашечку "поло". Голова мальчика радовала глаз хорошей стрижкой, к тому же от него исходил аромат парфюма "Шевиньон". На мой взгляд, слишком дорогого одеколона для школьника. Не так давно кто-то подарил Олегу на день рождения этот одеколон, и я сразу узнала изумительный запах.

- Папа дома? - повторила я.

- Вам кого? - пискнул мальчонка.

- У тебя несколько пап?

- Мой отец скончался десять лет тому назад, - довольно резко ответил школьник.

- Ой, прости, пожалуйста, - испугалась я, - ей-богу, не хотела сказать ничего плохого! Будь другом, позови Николая Евгеньевича, скажи, из клиники Чепцова пришли.

- Это я, - преспокойненько заявил ребенок.

- Как это "я"?

- Федотов Николай Евгеньевич перед вами. В крайнем замешательстве я поступила совершенно по-идиотски. Ткнула в лилипута пальцем и захихикала:

- Вы? Быть того не может.

- Отчего же? - спокойно ответил Федотов. - Некоторые люди рождаются такого роста, маленькие. В ту же секунду мне стало стыдно.

- Простите, бога ради!

- Ничего, - улыбнулся Николай Евгеньевич, - честно говоря, реакция у всех одинаковая. Один раз стюардесса не хотела в самолет пускать: "Мальчик, ты куда без мамы?"

И он расхохотался. Я невольно улыбнулась, надо же, какой милый и, кажется, без всяких комплексов. Редкий случай, потому что, как правило, люди, имеющие физический недостаток, часто оказываются злыми и неприветливыми.

- Так что не мучайтесь, - хихикал хозяин, - мне даже лучше, когда за ребенка принимают.

Вымолвив эту фразу, он побежал по коридору, я за ним. Мы влетели на кухню, которая выглядела как домик Барби: низенькие стулья, невысокий стол, кухонные шкафчики, фактически стоявшие на разделочном столе, и мойка. Диссонанс в обстановку вносили плита и холодильник, казавшиеся возле "кукольной" мебели огромными, неуклюжими монстрами.

Рядом с рефрижератором виднелась скамеечка. Похвальная предусмотрительность: без подставки он небось не достанет до морозильника.

- Почему вам лучше, когда за ребенка принимают?

Николай включил чайник.

- В цирке работаю, акробатом. А теперь представьте. Выходит на арену десятилетний паренек и начинает удивительные штуки выделывать! Знаете, тело, как и мозг, развивается не сразу. То, что я в свои двадцать пять могу, малышу просто не по силам, физически. Только шпрехшталмейстер...

- Кто?

- Шпрехшталмейстер, - пояснил Николай, - ну так в цирке называют человека, ответственного за представление, так вот, он никогда не говорит: "Лилипут Федотов Николай". Нет, только: "Акробат Федотов Николай". Ну и цирк, конечно, в восторге. Мне из-за этого и пришлось к Феликсу Ефимовичу ложиться.

- Почему? Николай вздохнул:

- Морщины пошли, подбородок немного обвис, еще бы годик, и под мальчишку не скосить... Вот и пришлось подтягиваться. Ну, так что вы мне скажете про следующую операцию? Как этот вопрос решится, если Феликс Ефимович скончался?

Я слегка растерялась. Федотов моментально заметил мою неуверенность и нахмурился:

- Что-то не пойму! Вроде сказали, что из клиники, а сами расспрашиваете, зачем лежал у Чепцова... Вы кто такая вообще?

- Извините, - заторопилась я, вытаскивая "подписной лист", - деньги собираем. Не хотите поучаствовать?

- Это безобразие, - обозлился Федотов, - форменная наглость! У Чепцова что - не хватило средств на собственные похороны?!

- Нет, мы хотим вручить сумму его осиротевшей дочери, и...

- Отвратительно, - пыхтел Николай Евгеньевич, - сначала ваш профессор погибает и оставляет меня с наполовину сделанной внешностью...

- Но, по-моему, вы изумительно выглядите, - попробовала я охладить пыл лилипута.

- Между прочим, - злился хозяин, - мне предстоит еще одна операция!

- Какая?

- Не вашего ума дела! И кто ее теперь делать станет? В Москве брался только Чепцов! Как он посмел умереть, не доделав мое тело?

От изумления я разинула рот. Он что, всерьез или прикалывается?

- Кстати, - несся дальше акробат, - я оплатил вперед все услуги. Так сам Феликс Ефимович велел. Сказал, что деньги вперед полностью, а операция в два этапа. Сначала лицо, потом, через три месяца, остальное. А теперь выясняется, что он подорвался! Жуткая безответственность! Сначала нужно было меня до ума довести, а потом на воздух взлетать!

Я глядела на него во все глаза. Такой экземпляр встречаю впервые, а еще пять минут назад казался таким милым.

- Уходите, - топал ногами карлик, - убирайтесь, попрошайка! Сейчас милицию вызову! Я-то думал, вы мне деньги за несделанную операцию вернуть хотите... А тут с меня еще хотят получить! Вон!

Я вылетела на улицу и понеслась без оглядки, задыхаясь от негодования. Часы показывали ровно полдевятого, когда поезд метро помчал меня прочь от злобного эгоиста. Сказать, что была разочарована, все равно что не сказать ничего. Значит, не правильно вычислила больных. Трое проверенных совершенно не желали смерти Чепцова. Правда, мотивы у них были разные. Ну надо же, столько времени зря потратила!..

Слезы подступили к глазам. Чувствовала я себя отвратительно не только морально, но и физически. Ноги гудели, как телеграфные столбы, поясницу ломило, голова болела, и к горлу подступала тошнота. Желудок противно сжимался от голода.

- Станция "Маяковская", - проговорил бесстрастный голос.

Я подскочила и бросилась к двери. Здесь, на площади, носящей имя поэта-самоубийцы, есть восхитительное кафе "Делифранс" с отвратительно высокими ценами. Но там подают невероятной вкусноты кофе капуччино, воздушные булочки, и к услугам клиентов бесплатный телефон. Нет, сегодня определенно следует наградить себя.

Усевшись у окна, я отхлебнула ароматный кофе, откусила кусочек от творожного торта и, ощущая, как на языке тает нежный крем, принялась звонить домой.

- Да, - ответила Кристина.

- Как у вас дела?

- Секундочку, Ленка, сейчас пройду в мою комнату и посмотрю.

- Ты чего, Крися, с дуба упала? Это я, Вилка!

- Ленусь, - словно не слыша, тарахтела девочка, - а тебе какой словарь: орфографический или фразеологический?

- С ума сошла, Крися?!!

- Незачем так орать, - ответила девочка, - великолепно поняла, что это ты!

- Чего придуряешься тогда?

- Так хотела уйти к себе.

- Почему?

- О, боже, Вилка, - простонала Кристя, - тебе хорошо, целый день носишься неизвестно где, дома не показываешься! А я тут с этими припадочными! Жуть. Младенцы орут на два голоса, Ирина всю кухню квашениями заставила. После завтрака пекла пиццу, потом пирожки с мясом, следом сделала ромовую бабу, теперь какой-то крем заваривает. Меня сейчас стошнит! Не могу столько сладкого видеть. Анелия Марковна весь день просидела у Томы. Томусю уже шатает! Даня, правда, тихий, забился в угол, что-то постоянно пишет... Зовешь его - не откликается. Клеопатра написала в прихожей, а Сыночек в ванной...

- В ванной - это ерунда, - прервала я стоны Кристины, - душем легко смыть!

- Так в бачок с грязным бельем! - воскликнула девочка. - Представь, какая вонища! Весь день машину стиральную гоняла! Знаешь, сколько там всего оказалось!

Я вздохнула. Домашнее хозяйство никогда не относилось к числу моих хобби. "Канди" - автомат запускаю, когда в шкафу заканчиваются все пододеяльники, простыни и полотенца. Хотя с приездом милейшей Анели Марковны, любящей использовать по шесть махровых полотенец зараз, стирать придется, наверное, ежедневно.

- Да, - ныла Кристя, - тебе-то хорошо, убежала - и все.

- А ты тоже дома не сиди!

- Томочку жалко, - вздохнула девочка, - Анелия ее до смерти уболтает. А так хоть иногда на меня отвлекается! Ты когда вернешься?

Я быстренько раскинула мозгами. Судя по Кристиному рассказу, наш семейный уют бьет ключом, причем в основном по головам домочадцев... Нет уж, чем позже, тем лучше.

- Часов в одиннадцать.

- Только слишком не задерживайся, потому что звонил Олег и страшно злился, что не застал!

Я доела торт, допила кофе, бесцельно поглазела в окно и позвонила по домашнему номеру покойной Ольги Леонидовны.

- Да, - ответил грустный голос.

- Алиса?

- Слушаю.

- Тебя беспокоит одна из коллег мамы.

- Да, - прошелестела девушка.

- Сейчас приеду.

- Зачем?

- Мы собрали для тебя небольшую сумму.

- Не надо, деньги есть.

- Ну, детка, хотели как лучше.

- Спасибо.

- Значит, еду?!

- Ладно.

Я вошла в метро и закрыла глаза. Подремлю, пока поезд несется сквозь мрак.

Дверь в квартиру Зверевой оказалась приоткрытой. Я вошла в прихожую и уже открыла было рот, чтобы позвать девушку, как услышала гневный, даже злобный голос Алисы:

- Только не думайте, что после смерти родителей не осталось никого, кто не владел бы военной тайной. Великолепно знаю и про операцию, и про деньги!

Воцарилась тишина. Я стояла, боясь не только шевелиться, но и дышать. Внезапно вновь раздался тонкий, нервный голос:

- Хорошо, сейчас приеду, но уже очень поздно. Извольте прислать за мной к метро машину!!! Обеспечьте транспорт туда и назад.

Снова тишина. Затем Алиса продолжила:

- Полмиллиона долларов, и я готова забыть все. И нечего торговаться. Не на базаре. Хорошо, через сорок минут стою у метро, на площади, возле вагончика "Русские блины", поняли?

Услышав шаги, я одним прыжком вылетела на лестничную клетку и, сдерживая дыхание, как парашютист перед затяжным прыжком, нажала на звонок.

Раздался звук, похожий на кваканье беременной лягушки. На пороге появилась Алиса. Судя по всему, девица совершенно пришла в себя от потрясения. Сегодня на ней красовались огненно-красная блузка и черные брюки. Сочетание цветов, которое навевает мысли о похоронных лимузинах. Не слишком уместный наряд, учитывая случившееся.

- Надо же, - пробормотала девушка, - пришла недавно, а дверь забыла закрыть. Вам чего?

- Я из клиники Чепцова, - сказала я и протянула конверт, - возьми, это тебе. Алиса глянула внутрь:

- Спасибо, только, ей-богу, не надо, средства есть.

- Денег много не бывает, бери.

Девушка положила конверт на столик и выжидательно уставилась на меня. Я подождала секунду, думая, что она из вежливости сейчас пригласит меня на чай, но девчонка явно ждала, когда незваная гостья уберется.

- До свиданья, Алиса.

- Спокойной ночи, - прозвучал ответ. Я дошла до метро и встала позади палатки "Крошка-картошка", несмотря на поздний час, бодро торгующей вкусным блюдом. Из укрытия площадь была видна как на ладони. Минуты текли, я выглядывала из-за угла вагончика.

Внезапно дверь торговой точки распахнулась, и показалась толстая баба с красным потным лицом. На ее голове косо сидел желтый берет с зеленой надписью: "Эх, картошка, объеденье".

- Ты чего тут высматриваешь? - заорала продавщица. - А ну вали отсюда, пока милицию не позвала.

Но мне было совершенно не с руки покидать укрытие.

- Тише, пожалуйста, тише. Ну чем я вам помешала?