Чтение 16–й страницы книги ~Кот в мешке~

Он действительно поверил, что покойная жена явилась за ним с того света, чтобы отомстить за свою смерть.

"Покойница" спустила со стола ноги и собиралась уже встать, чтобы догнать его, схватить, утащить за собой в тот мрачный, ледяной, страшный мир, из которого она сейчас за ним явилась...

В мертвецкой было почти темно, и Альберт Николаевич не мог как следует разглядеть ее лицо, тем более мешали эти жуткие пятна. Но он ни на секунду не усомнился в том, что это его жена Ирина явилась за ним с того света.

Силы неожиданно вернулись к нему, Крылов истошно закричал и бросился к выходу. К счастью, дверь легко открылась, и смертельно испуганный человек вылетел в фойе, где с разбегу налетел на капитана Ананасова, который только что вошел в здание морга.

- Э-э, что это с вами? - удивленно спросил Андрей Питиримович свидетеля, который едва не сбил его с ног. - Что это вы такой перепуганный?

- Я хочу.., хочу сделать признание.., чистосердечное признание... - пролепетал Крылов заплетающимся от страха языком, - это я отравил свою жену.., свою жену Ирину Леопольдовну Крылову...

- Так-так! - Следователь с огромным интересом уставился на свидетеля, который прямо на глазах превращался в подозреваемого. - Ну-ка рассказывайте все по порядку!

- Я все расскажу.., только не заставляйте меня входить туда.., к ней... - Крылов в ужасе покосился на обитый жестью вход в мертвецкую.

- Итак, - протокольным голосом начал капитан Ананасов, - вы утверждаете, что там, за дверью, находится ваша покойная жена, которую вы, по вашим же собственным словам, отравили?

- Да-да, конечно... - Ноги не держали Альберта Николаевича, и он покачнулся, цепляясь руками за воздух. Ананасов подхватил его железной рукой, голова его прошла.

Тем временем Лола, успешно сыгравшая очередную роль, торопливо выскользнула из мертвецкой через вторую дверь. Сталкиваться с капитаном Ананасовым и в особенности с Альбертом Николаевичем Крыловым совершенно не входило в ее планы. Санитар Трофим вкатывал уже другую каталку с настоящим трупом Ирины Крыловой.

- Все в ажуре! - довольно прошептал он пробегающей мимо Лоле. - Он уже сознался.

На бегу Лола скинула отвратительный парик, похожий на паклю, и, выйдя на свежий воздух, наскоро стерла с лица серо-зеленые трупные пятна.

Потом она поглядела на часы, охнула и заторопилась: впереди было еще множество неотложных дел.

* * *

Леня Маркиз остановился на пороге бело-голубого особнячка. Укрепленная над входом видеокамера повернулась в его сторону и на несколько секунд замерла, фиксируя его изображение. Тут же в динамике щелкнуло, и вежливый мужской голос произнес:

- Представьтесь, пожалуйста.

- "Нординвест", - отозвался Леня.

- Проходите.

Дверь особнячка распахнулась, и Леня вошел в просторный ярко освещенный холл. К нему подошли двое рослых парней спортивного вида в при, личных костюмах, не скрывающих спрятанного под мышкой оружия, и с вежливыми извинениями обыскали, никому, кроме охранников, в этом особняке оружие носить не полагалось. Впрочем, у Маркиза оружия почти никогда не было.

В этой фирме безопасность была поставлена во главу угла. Многочисленная служба безопасности, множество, новейших камер видеонаблюдения и других охранных устройств - на все это были израсходованы очень большие средства. Это не удивляло Маркиза: ведь здесь занимались "обналичиванием" очень крупных сумм, в этих стенах накапливались огромные количества "черного нала", который притягивает бандитов, как магнит железо.

Самое главное, что эти огромные деньги как бы не существовали, их нельзя было застраховать и в случае похищения нельзя сообщить в милицию.

Кроме того, хорошо организованная служба безопасности была как бы рекламой и визитной карточкой обналичивающей фирмы, своей надежностью привлекая многочисленных клиентов, заинтересованных в соответствующих услугах.

Маркиз миновал еще одну массивную бронированную дверь и оказался в роскошно отделанном офисе. Навстречу ему поднялся улыбающийся молодой человек, протянул руку вежливым приветственным жестом и замер с выжидающей улыбкой.

- Я за пакетом для "Нординвеста", - поспешно произнес Маркиз, - моя фамилия Соловьяненко.

- Все правильно, - улыбка менеджера стала еще шире, - конечно, я вас помню, но порядок есть порядок.

Он подошел к сейфу, отвернулся, чтобы клиенту не были видны манипуляции с замком, и через минуту протянул Маркизу объемистый кожаный баул.

- Здесь один миллион девятьсот тысяч, наши пять процентов удержаны. Все тщательно пересчитано, но если вы хотите - можете проверить еще раз, это ваше право.

Маркиз взглянул на часы. У него было еще пятнадцать минут до условного времени, кроме того, он должен был кое-что сделать, поэтому он кивнул головой и сказал:

- Все пересчитывать я, конечно, не буду, это заняло бы целый день, но выборочно просмотрю.

- Очень хорошо.

Менеджер проводил его в отдельную кабинку с письменным столом, на котором стоял детектор валют и счетчик денег, и вышел, чтобы не мешать требовательному клиенту.

Леня открыл баул, наполненный плотными аккуратными зеленоватыми пачками, и принялся за работу.

Через десять минут он закрыл баул и вышел из кабинки.

- Все в порядке, - сообщил он дожидавшемуся его менеджеру.

Молодой человек проводил его до дверей и попрощался, напомнив, что фирма всегда рада такому клиенту.

Леня спустился по ступенькам и подошел к серому "форду".

- Все в порядке? - Рыжий вышел ему навстречу, хищно улыбаясь. - Никаких накладок?

- В порядке, в порядке, - отмахнулся Маркиз, усаживаясь на заднее сиденье рядом с молчаливым Манюней, - поехали.

- Что так долго? - Рыжий обернулся к нему, включая зажигание.

- Значит, надо было, - огрызнулся Маркиз.

- Ну-ну, - рыжий снова многообещающе усмехнулся, - порезвись пока... Недолго тебе осталось.

"Понятно, - подумал Маркиз, - Альберта собирались устранить, как только он получит и привезет деньги. Больше он не нужен, его роль сыграна".

"Форд" выехал с улицы Чайковского на Литейный проспект, миновал Литейный мост, по улице Лебедева поехал в направлении Лесного проспекта.

"Все правильно, двигаемся к Выборгскому шоссе, к Аллиной базе!" - подумал Леня, и в это самое мгновение из-за угла, со стороны Финляндского вокзала, вылетела машина "скорой помощи" и на полном ходу врезалась в правый бок серого "форда".

Машину развернуло поперек проезжей части, рыжий водитель ударился грудью о руль и на секунду потерял сознание. Придя в себя, он увидел, что дверцы "форда" распахнуты и двое санитаров вытаскивают из салона не подающего признаков жизни пассажира. Черное пальто залито кровью, голова безжизненно откинута, как у тряпичной куклы. Манюня стоял рядом, обалдело хлопая глазами и прижимая к груди кожаный баул.

- Эй, мужики, вы куда это его тащите? - Рыжий подскочил к санитарам, угрожающе сверкая глазами. - А ну положите на место!

- Сдурел, что ли? - Мордатый санитар шагнул ему навстречу. - Человек помирает, в реанимацию повезем, и то навряд ли успеем! Перелом основания черепа и множественные внутренние кровоизлияния!

Рыжий огляделся и увидел торопливо приближающегося милиционера. Встреча с представителями власти совершенно не входила сейчас в его планы.

Баул с деньгами держал в руках Манюня, "форд" с помятым боком, кажется, был на ходу... Он махнул рукой и снова сел за руль. Серый "форд" резко рванул с места и на полном ходу умчался по Лесному проспекту.

"Милиционер" посмотрел вслед улетучившимся бандитам, переглянулся с санитарами и вернулся к своей машине. Санитары внесли пострадавшего в свой изрядно помятый фургончик и покинули место происшествия. Небольшая толпа зевак быстро разошлась, продолжения зрелища явно не ожидалось.

Машина "скорой помощи" неторопливо ехала по Выборгской набережной. Человек в залитом кровью черном пальто сел на кушетке, снял свою испачканную амуницию. Под черным пальто на нем был матерчатый жилет с многочисленными плотно набитыми карманами. Один из санитаров протянул ему тампон, смоченный эфиром.

- Эта краска плохо отмывается, - пожаловался Леня через несколько минут, разглядывая свое лицо в карманное зеркальце, - настоящая кровь и то гораздо легче отходит...

- Ну и взял бы капсулу с настоящей кровью, - недовольно покосился на него водитель.

- Времени не было, - отмахнулся Маркиз, - ну, Ухо, ты просто виртуоз - так аккуратно впилился в этот "форд", просто ювелирная работа!

- А как же! - Ухо довольно улыбнулся. - В том, что касается машин, ты всегда можешь на меня положиться!

Маркиз достал мобильный телефон и набрал номер Кости Черного.

- Давай, Константин, действуй, - сказал он, - пока все идет по плану, только не тяни там, быстрее езжайте...

Костя в ответ хмыкнул, показав, что все понял.

- Высадите меня здесь, - попросил Маркиз, - я рядом оставил свою машину, ту самую, с секретом... А то на битой "скорой" разъезжать опасно, еще привяжутся гаишники.

Фургончик остановился, и Маркиз выбрался из него, надев поверх жилета длинный темно-зеленый плащ.

- Не нужно тебя проводить? - спросил Ухо. - Все-таки на тебе такие деньги, почти два миллиона баксов...

- Все нормально, - улыбнулся Маркиз, - но вот хотел бы я увидеть лицо Аллы, когда она откроет баул...

* * *

В это время помятый "форд" подкатил к зданию бывшей детской спортивной школы.

Рыжий с Манюней миновали охрану и вошли в кабинет Аллы. Манюня бережно поставил баул на стол.

- А где Альберт? - спросила женщина. Лицо ее напряглось в ожидании неприятного известия.

- В аварию мы попали, - неохотно начал объяснения рыжий, - около Финляндского в нас "скорая" врезалась, мы с Манюней отделались испугом, а Альбертика твоего, похоже ,насмерть...

- Что значит - похоже? - скрипнув зубами, спросила Алла. - Жив он или мертв?

- Кровищи было - ужас! В ту же "скорую" его взяли, которая на нас налетела, сказали - в реанимацию, но вряд ли довезут... Перелом основания черепа и еще какие-то повреждения.., так что, считай, уже умер.

- Значит - жив! - прервала его Алла голосом, не предвещающим ничего хорошего. - А я вам, между прочим, приказала привезти его сюда... живым или мертвым!

- К нам менты шли, - начал оправдываться рыжий, - не убивать же санитаров у них на глазах... Кроме всего, у нас деньги большие были на руках, мы не могли рисковать, сама понимаешь...

Меня Евгений Иваныч всегда учил: если везешь деньги, никогда не встревай в разборку, держись тихо...

Алла подняла на рыжего настороженный взгляд.

Она прекрасно поняла его намек и предпочла не углубляться в опасную тему.

- Ладно, - проговорила она более спокойным голосом, - будем считать, что Альберт не доедет до реанимации. Главное - деньги.

Алла расстегнула застежки кожаного баула. Ее лицо залила мертвенная бледность, потом по этой гипсовой маске поползли красные пятна. Рыжий смотрел на лицо женщины как зачарованный, боясь даже подумать о причине таких удивительных преобразований.

- Что это? - проговорила Алла страшным голосом. - Что это за хрень, я вас спрашиваю?

Рыжий шагнул к столу и заглянул в баул. Сумка была набита яркими глянцевыми журналами.

"Плейбой" и "Пентхауз", "Клубничка" и "Стрипшоу", "Максим", "Знакомства" и прочие сомнительные издания плотно заполняли внутреннее пространство баула... И никаких денег, даже намека на вожделенные доллары!

- Журнальчиков прикупили? - холодным издевательским тоном проговорила Алла. - Полистать на досуге?

- Он никуда не заходил... - холодея, проговорил рыжий, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног. - Прямо возле двери мы его подхватили...

Даже Манюня, до которого по причине редкостной тупости все обычно доходило только на следующий день, перестал жевать свою жвачку и выразительно произнес:

- Во, блин! Никак кинули!

- Удивительно тонкое замечание! - скривившись проговорила Алла. - С кем мне приходится работать!

И тут выдержка изменила ей. Она швырнула тяжеленный, набитый порножурналами баул в голову рыжему, который с трудом увернулся, и яростно завопила:

- Уроды! Идиоты! Ублюдки! Кретины недоделанные! Дебилы клинические! Козлы!

Если обвинения в умственной неполноценности были вполне справедливы и заслуженны, то последнее ругательство было в глазах Аллиных подчиненных чересчур оскорбительным.

- Ты это что себе позволяешь? - набычившись, прорычал немногословный Манюня. - Ты хоть бы кто ни была, а за "козлов" непременно ответишь! Такого я никому не спущу!

Он шагнул к столу и протянул к Алле огромную лапу. Алла отскочила в сторону и вытащила из-за пояса маленький черный пистолет. Рыжий переводил взгляд с Аллы на Манюню, прикидывая, как безопаснее поступить, как вдруг дверь кабинета распахнулась и на пороге появился плечистый охранник. Лицо его было перекошено от волнения.

- Ты почему без вызова? - заорала Алла, яростно сверкая глазами.

Только сейчас она разглядела пятно крови на рукаве парня и поняла, что случилось что-то серьезное.

В это время все находившиеся в кабинете услышали доносящиеся снаружи выстрелы и взрывы.

- Череп... - прохрипел охранник, тяжело дыша. - Череп со своими бойцами нагрянул...

* * *

На Выборгском шоссе неподалеку от здания бывшей детской спортивной школы остановились три джипа с затемненными стеклами. Дверцы машин одновременно распахнулись, и из них высыпали полтора десятка бойцов в черных спортивных костюмах и натянутых на лицо трикотажных шапочках с узкими прорезями для глаз.

Как будто исполняя хорошо отрепетированную пантомиму, бойцы разделились на две примерно равные группы. Одна из этих групп пробежала вдоль забора и зашла сзади школы, вторая группа рассыпалась в цепь с передней стороны участка.

Невысокий человек с плоским чемоданчиком в руке подошел к металлической ограде, нашел проходящий по ней тонкий незаметный провод сигнализации, подключил к нему небольшое электронное устройство, имитирующее нормальный сигнал, и после этого перекусил провод кусачками. Он махнул рукой, и бойцы в считанные секунды перебрались через ограду и подбежали к зданию школы. В то же время вторая группа преодолела ограду на задах участка и подобралась к зданию, заблокировав его с обратной стороны.

Электронщик открыл свой плоский чемоданчик и включил специальный передатчик, наводящий помехи на камеры видеонаблюдения. По его сигналу один из бойцов подбежал к входной двери, вскинул на плечо черную трубу гранатомета и нажал на спуск.

Вспыхнул сноп пламени, металлическую дверь разнесло в клочья, и только после небольшой драматической паузы прогрохотал тяжелый глухой взрыв, от которого вылетели стекла в соседних окнах.

Несколько бойцов ринулись в пролом, но навстречу им полоснула короткая очередь из старого надежного "Калашникова". Один из атакующих споткнулся, согнулся пополам, судорожно хватая ртом горячий воздух, и упал мертвым на пороге школы.

Внутри здания зачастили, присоединившись к автомату, сухие пистолетные выстрелы, потом заработал второй автомат. Двое бойцов в черном короткими ломиками сорвали решетку с одного из окон и забросили в проем несколько гранат. Из школы повалили клубы удушливого дыма. В то же время с задней стороны базы тоже посыпались выстрелы.

Время уплотнилось и загустело. Перебежки бойцов, выстрелы, взрывы гранат, стоны раненых, хриплое дыхание сражающихся - все это казалось настолько нереальным, что сторонний наблюдатель, если бы он оказался здесь в эти минуты, принял бы происходящее за страшный сон. Звуки короткого, но жестокого сражения слились в дикую и волнующую симфонию.

На самом деле прошло всего несколько минут, и наступила тишина, которая после грохота боя казалась просто оглушительной.

Бойцы в черном заняли помещения школы. Они рассыпались по коридорам и холлам, осматривая раненых и убитых.

Возле входа, в центральном холле, где раньше располагался главный пульт охраны, стоял высокий жилистый мужчина лет сорока. Он снял такую же, как у остальных, вязаную шапочку, и теперь всякому стало ясно происхождение его устрашающей клички.

Совершенно голый череп авторитета тускло отсвечивал в мертвенно-голубом свете уцелевших ламп. На этом черепе не было ни ушей, ни носа - память об афганском плене, о кривом ноже моджахеда, о страшных месяцах, которые будущий авторитет, а тогда молодой сержант-десантник, провел в глубокой сырой яме среди мертвых и умирающих, среди зловония разлагающихся трупов и страшных незаживающих ран...

В той яме десантник оставил свою душу, и с тех пор он стал совершенно безжалостным и бесчеловечным, признавая только две реальные силы - силу оружия и силу денег, больших денег.

С тех давних афганских лет за ним и закрепилась кличка Череп. Только глаза горели на его голом черепе - пустые и глубокие, как два пересохших колодца в афганской пустыне, черные и безжалостные, как два автоматных дула.

- Где женщина? - негромко спросил Череп подошедшего к нему Костю Черного.

Костя растерянно огляделся:

- Трупы только мужские.

- Где баба?! - яростно заорал Череп. - Она должна быть здесь!

- Мы окружили базу со всех сторон, - оправдывался Костя, - она никуда не могла уйти.

- А это что? - Череп ткнул стволом пистолета в сторону огромного зеркала, занимавшего часть стены холла против входа.

Костя наискось прошелся по зеркалу автоматной очередью, оно осыпалось грудой серебристых осколков, и все увидели спрятанную за ним тяжелую бронированную дверь.

Череп махнул бойцу с гранатометом. Тот встал напротив двери, надел защитные наушники. Остальные разбежались в стороны, укрылись за столами и шкафами. Гранатомет тяжело ухнул, взрыв пошатнул здание школы, уцелевшие стекла вылетели из окон, но бронированная дверь устояла.

Тогда по беззвучному приказу к двери подбежал невысокий электронщик со своим чемоданчиком.

Вытащив квадратную черную коробку, он подключил ее к электрической сети. Прибор загудел, и из него забил тонкий голубоватый луч. Техник направил луч на дверь и медленно повел им вдоль ее поверхности.

Там, где голубой луч соприкасался с металлом, броня как бы вскипала и испарялась, и на поверхности двери оставался узкий аккуратный разрез.

Остальные молча наблюдали за работой.

Прошло несколько минут, и голубой луч обвел дверь тонким кантом. Двое бойцов с ломиками встали по сторонам двери и одновременным сильным ударом вышибли ее.

Из образовавшегося проема хлынул автоматный огонь, а через долю секунды вылетело несколько гранат. В школе снова начался настоящий ад.

Люди Черепа залегли против пробитой двери, поливая ее огнем. Там и тут на полу валялись трупы. Живые использовали их как щиты и укрытия от пуль. Сам Череп, дождавшись небольшой паузы в перестрелке, приподнялся и одну за другой бросил в проем две гранаты. Изнутри донесся последний выстрел, и все затихло.

Костя Черный, стремясь показать командиру свою храбрость, ворвался в комнату за дверью, и оттуда донесся его голос:

- Череп, тут одни трупы!

Несколько бойцов вбежали за ним, следом неторопливо вошел Череп. Против двери лежал рыжий боец, которому осколком гранаты рассекло горло, в углу тяжелой грудой валялся здоровяк Манюня, начиненный пулями, как рождественский гусь черносливом. Рядом с ним еще один парень прижимал к простреленной груди автомат, уставившись в потолок широко открытыми мертвыми глазами.

Пока победители осматривали комнату, в холле никого не оставалось, и поэтому никто не видел, как один из валявшихся там "трупов" в черном спортивном костюме и натянутой на лицо маске шевельнулся, отполз в сторону, поднялся и незаметно выскользнул за дверь. Пригнувшись, человек перебежал сад, пробежал по шоссе и скрылся между пустыми сараями. Там он сбросил маску и черный костюм, превратившись в стройную подтянутую женщину лет тридцати пяти. Там же, между сараями, был спрятан мотоцикл, прикрытый грудой пустых коробок. Женщина вскочила на него, завела мотор, выехала на шоссе и стремглав умчалась в сторону города.

* * *

Таня Трясогузкина очень дорожила своей работой. Не всякую девушку ее лет, приехавшую в большой город из глухой провинции, из захудалого городка Малошуйки Архангельской области, возьмут горничной в такой роскошный отель! Конечно, ей помог двоюродный дядя Иван Константинович, который здесь, в Питере, пользовался большим авторитетом. Все его знакомые, которые говорили с ней об Иване Константиновиче, так его и называли: "Дядя твой, Татьяна, - авторитет!"

Правда, иногда они называли его еще какой-то странной кличкой: Мыльный. Но это, наверное, просто какое-то детское прозвище, так сказать, для самых близких друзей...

Дядя поговорил с администратором отеля "Савой", и тот охотно согласился принять Таню на работу.

- Ты девушка порядочная, - сказал ей администратор Сергей Борисович, - жизнью в большом городе не испорчена, нашим гостям приятно будет увидеть твое свежее румяное личико...

- А у меня и с английским хорошо, - похвасталась Таня, - учительница Алиса Дмитриевна меня всегда очень хвалила...

- Тем более, - улыбнулся Сергей Борисович, - с английским - это просто замечательно...

А самое главное, дядя у тебя большой человек... одно слово - авторитет...

Тане очень нравилась работа горничной, нравился свежий запах чистого белья, нравились красивые просторные номера. Она закрывала глаза и представляла, что стала знаменитой актрисой и сама остановилась в "Савое", принимает ванну с душистой пеной и спит на хрустящих крахмальных простынях...

Недавно в отеле появился постоялец, из-за которого привычная жизнь персонала вышла из колеи.

Это был знаменитый человек, миллионер, точнее - миллиардер, один из самых богатых людей в стране, владелец нескольких металлургических комбинатов и целого ряда других предприятий. Его фотографии не сходили со страниц газет и экранов телевизоров. Вместе с ним в отель наехала целая толпа охраны. Охранники шлялись по коридорам, заглядывали в служебные помещения, мешали работать. По десять раз на дню обыскивали работников отеля, особенно молоденьких горничных, и норовили их облапать своими наглыми ручищами... но с этим приходилось мириться. Таня понимала - безопасность Великого человека превыше всего...

Таня Трясогузкина шла по коридору с небольшим подносиком в руках - господин Ольшанский попросил принести бутылку минеральной воды, та, которая стояла в холодильнике в номере, не устраивала его.

Огромные апартаменты Ольшанского занимали весь конец коридора - номера шестьсот семь, шестьсот восемь и шестьсот девять. Когда Таня проходила мимо шестьсот третьего номера, его дверь приоткрылась, и в коридор выглянула молодая привлекательная женщина в купальном махровом халате, чуть старше самой Тани. Лицо женщины было взволнованно, глаза округлились.

- Пожалуйста, помогите! - воскликнула она. - Я в безвыходном положении!