Чтение 16–й страницы книги ~Логово скорпиона~

"Не по вредности характера так думаю, а из жалости!" - вздохнула Надежда.

Они долго петляли по узким кривым улочкам южного города. Надежда любовалась белоснежными домами, на встречных женщинах чем ближе к морю, тем меньше было одежды.

И вот в один прекрасный момент море раскинулось перед глазами.

- Господи, и вправду лазурное! - в полном восторге воскликнула Надежда.

Пассажиры серого "фольксвагена" завтракали на открытой террасе с видом на море, подруги же жевали в машине бутерброды с тунцом, запивая их "пепси-колой".

- Я так долго не выдержу, - обреченно промолвила Ирка.

- Терпи, мадам Ларош! Расслабилась тут на французских харчах, лопай что дают! - прикрикнула Надежда.

- Надька, ты - великий инквизитор, - констатировала подруга. - Торквемада. И зачем я тебя пригласила в гости?

- Спокойно, они идут на пляж!

Удостоверившись, что мосье Поль пристроил своих спутников на пляже, подруги заскочили в маленький магазинчик, торгующий пляжными товарами, после чего, слегка его опустошив и переодевшись, почувствовали себя значительно бодрее.

Мосье Поль сфотографировал маму с ребенком, усадил под зонтиком и удалился, улыбаясь как людоед.

- Ирка, они пока никуда не денутся. Давай проследим за этим подозрительным мосье!

- Я иду обедать! - В голосе подруги Надежда уловила такую непреклонную решимость, что смирилась.

Однако, пока Ирка парковала машину, Надежда успела быстренько смотаться вслед за мосье Полем и увидела, что тот присел за столиком в небольшом кафе недалеко от пляжа, причем место выбрал не на открытой террасе, а внутри, где по жаркому времени не было ни души, кроме разве что скучавшего бармена за стойкой. Надежда села за столик на террасе и время от времени заглядывала в окно, чтобы выяснить, какого же черта этот мосье там ждет.

Через некоторое время появился не черт, а весьма приличный мужчина плотного сложения с коротко стриженными седоватыми волосами.

"Размножаются, как инфузории, - неодобрительно подумала Надежда, - за всеми не уследишь..."

Мосье Поль произнес несколько слов - спокойно, по-деловому, после чего махнул рукой в сторону пляжа. Седой понимающе кивнул и в свою очередь что-то сказал.

- Надя, ты что здесь сидишь? - раздался Иркин голос. - Тут не пообедаешь.., только кофе и напитки.

- Тише ты! - прошипела Надежда. - Вот бы узнать, о чем они говорят... Ты по губам не понимаешь?

- Нет, не понимаю, так что зря ты туг отсвечиваешь, еще заметят.

Надежда вняла голосу рассудка и позволила увести себя в ресторан.

После того, как были съедены суп из морских ежей, рагу из морских гребешков и с некоторым испугом - печень морского черта в сметане и выпита бутылка отличного белого бургундского урожая 89 года, дамы расслабились и вышли из ресторана в благодушном настроении. Они не спеша двигались в сторону моря, как вдруг их с двух сторон обступили какие-то молодые люди в цветастых гавайских рубашках.

- Пардон, мадам, - залопотал один, вежливо, но твердо беря Надежду под локоть, - позвольте пригласить вас... - И он уже подталкивал ее к большой белой машине, неизвестно как очутившейся рядом.

- Хелп! - немедленно заорала Надежда. - Спасите! - И пнула "гавайскую рубашку" под коленку.

- Тихо, тихо, - раздался сзади шепот по-русски, - не нужно шуметь. Это не похищение, это Интерпол.

- Почем я знаю? - в запале ответила Надежда.

Ирка в это время бурно обсуждала что-то с двумя "гавайскими рубашками".

- Надя, это и правда Интерпол, - в полном удивлении сказала она.

- И что им от нас надо? - Надежда все еще была очень агрессивна.

- Чтобы вы не мешались под ногами, - пояснил русский голос.

Надежда наконец разглядела говорившего.

Такой симпатичный мужчина, в меру загорелый, одет в белые брюки и голубую рубашку с короткими рукавами.

- Кому это мы мешаем? - Надежде очень хотелось оставить за собой последнее слово.

- Сейчас не время для расспросов, - напомнил тип в голубой рубашке, - садитесь в машину, мы отвезем вас к комиссару.

Комиссар - весь в белом - был похож как две капли воды на любимого артиста Лино Вентуру, и Надежда сразу же почувствовала к нему полное доверие. Однако комиссар был очень сердит. Он долго отчитывал дам строгим голосом, и даже выскочил из-за стола и бегал по кабинету. Ирка шепотом переводила Надежде:

- Мы, оказывается, вмешались в очень серьезную операцию. Они давно наблюдают за этой преступной шайкой и как раз сейчас будут брать их с поличным. А мы тут следили за ними по-дилетантски, могли спугнуть, и операция бы сорвалась.

- Но в чем же там дело? Чем занимается преступная шайка?

- Они похищают женщин и продают их в арабские страны. Вывозят на катере морем...

- Вот как... - протянула Надежда. - А дети?

Но комиссар только глянул сердито и не стал отвечать на вопросы.

Один из "гавайцев" послушал свой сотовый и сообщил, что операция скоро начнется.

- Он уже отвел их на катер.

- Кого отвели?

- Женщину с ребенком. Отвел этот рыжий, мосье Поль, как он себя называет.

- Все ясно, - проговорила Надежда, - с катера она уже не вернется. Вот и вся любовь.

Счастливое замужество кончилось, не успев начаться... Я вас очень прошу, - повернулась она к русскому сотруднику, - разрешите нам посмотреть. А потом мы ответим на любые ваши вопросы.

- Любопытная вы очень, - недовольно протянул тот. - Ну ладно, только - не высовываться и близко не подходить!

- Что вы, у нас бинокль есть, мы близко не подойдем! - обрадованно закричала мадам Ларош и потянула Надежду к машине.

* * *

Рита открыла глаза, потому что теплый солнечный луч пробрался сквозь занавеску и щекотал ей лицо. Не поднимая головы, Рита огляделась. Комнатка была маленькая, но очень уютная. Простые беленые стены, из мебели - Ритина кровать, столик у окна и небольшой шкаф в углу.

Рита села на кровати и закрыла глаза от подступившей слабости. Потом все же решилась и оглядела комнату еще раз. Над кроватью висело распятие, на столике стоял глиняный кувшин с веткой цветущего кустарника. Окно было открыто, но забрано витой красивой решеткой.

Дверь приоткрылась, и вошла женщина средних лет - впрочем, относительно француженок никогда не поймешь сколько им, - в простом открытом платье.

- Где я? - с трудом спросила Рита по-французски.

Женщина улыбнулась и произнесла громко, словно разговаривала с глухой.

- Вы - в больнице. Вы очень ушиблись.

Возможно, сотрясение мозга. Вечером придет один человек и все вам объяснит. А пока вам нужен покой.

Она дала Рите воды и какую-то таблетку и вышла из комнаты. Рита тотчас выплюнула таблетку, но воду выпила всю. Женщина вернулась, неся на подносе завтрак. Рита вспомнила, что больше суток ничего не ела, и набросилась на еду.

"Врет она все про сотрясение мозга, - подумала она, когда женщина унесла поднос, - тогда тошнило бы очень, аппетита не было бы. А у меня даже слабость после еды прошла".

Хорошо бы еще покурить, чтобы лучше думалось. Но, похоже, больным здесь курить не полагается, а просить Рита не станет - пусть думают, что ей очень плохо. Она откинулась на подушку и прикрыла глаза, будто дремлет.

Итак, вчера ночью кто-то схватил ее, потерявшую сознание от удара, и притащил сюда, в этот дом. Но это не арабы - те бы отнесли ее обратно на катер.

Рита вспомнила, что человек окликнул ее по-русски, и это ей очень не понравилось. Может, это был рыжий мосье Поль? Но он в сговоре с арабами...

Ей сказали, что она в больнице, но место, где Рита находится, совсем не похоже на больницу. Больше того, эта женщина тоже не похожа на медсестру. Улыбается, а глаза настороженные. Окно в комнате открыто, но на нем - решетка. Рита больше чем уверена, что, если она захочет отсюда уйти, ее просто так не выпустят. И куда идти, а главное - в чем? Рита вспомнила, что когда она прыгнула с катера в море, на ней были только трикотажная майка и трусики. Теперь на ней - белая больничная рубашка: Да-а, хоть в этом южном городе на женщинах очень мало одежды, все же люди удивятся, если она побежит по улице в длинном белом балахоне, как привидение...

Рита рывком вскочила с кровати и подбежала к шкафчику в углу комнаты. Там лежали стопка постельного белья, полотенца, а на нижней полке - о чудо! - чисто выстиранные ее майка и трусики. Больше в шкафу не было ничего подходящего. Рита мигом переоделась, запихнула стопку белья под одеяло на кровати, чтобы создать видимость крепко спящего человека, и босиком подбежала к двери. Дверь, к счастью, не скрипнула, и Рита осторожно выглянула в коридор. Там никого не было, но из дальнего его конца, очевидно из кухни, доносились звяканье посуды и шум льющейся воды. На цыпочках Рита пробежала по коридору и открыла дверь, которая, по ее расчету, вела на задний двор. Расчет оказался верен - на заднем дворе стоял большой красный автомобиль, и какой-то невысокий узкоплечий юноша, почти мальчик, насвистывая, поливал его из шланга. Рита тенью скользнула за его спиной в гараж. Мальчишка был в синем рабочем комбинезоне, а в углу за дверью висели его джинсы. Они оказались Рите почти впору - только ремень потуже затянуть. Но вот ботинки.., ботинки у этого малорослого были чуть не сорок третьего размера. В кармане джинсов лежали какие-то деньги, и Рита без колебаний взяла все. В конце концов, никто не просил их ее похищать, пусть теперь пеняют на себя.

Пока мальчишка закручивал кран и убирал шланг, Рита пробежала по дворику и открыла маленькую калитку. Хоть на улице было очень чисто, все же босиком идти как-то несподручно и в первом попавшемся магазинчике она купила себе пару самых дешевых тапочек.

Но что же делать дальше, раздумывала Рита, шагая по маленьким кривым улочкам, которые, как в любом южном городе, неуклонно спускались к морю. Одна, без денег и документов, в совершенно незнакомом городе... Ее паспорт остался у арабов, а также все деньги и швейцарские золотые часы. Обратный билет на самолет, кажется - у Надежды Николаевны, но что-то с ней сейчас происходит? Интересно, заявила она в полицию, что Рита пропала?

Так или иначе без полиции в этом деле не обойтись. Рита решила обратиться в полицейский участок и заявить там, что ее похитили.

Рассказать подробно про арабов и про катер.

В конце концов, она не сделала ничего плохого, кроме того, что украла джинсы и несколько франков у мальчишки. Так она все вернет, когда ей вернут ее деньги.

На улице было полно легко одетых, праздно гуляющих людей, и это означало, что море близко. Где-то тут, на Лазурном берегу, загорала в свое время ее сестра. Здесь проводит последние счастливые дни несчастная Анна со своим сыном.

Рита не заметила, как миновала полицейский участок, потому что при мысли о Ляльке на глаза навернулись слезы. Однако когда из дверей выскочил и бросился вслед за ней симпатичный молодой мужчина в голубой рубашке, Рита встрепенулась.

- Стой! - вполголоса бормотал мужчина по-русски. - Стой, глупая, туда нельзя!..

Он схватил ее за руку, и тут ее осенило.

Голубая рубашка была с коротким рукавом, и вот чуть пониже локтя Рита заметила родимое пятно в виде звездочки. Это был тот самый человек, который спас ее в Санкт-Петербурге, когда после побега ее чуть не задавили насмерть люди из агентства. Рита узнала родимое пятно. Но вместо того чтобы остановиться и потребовать объяснений, она впала в панику, потому что ей показалось, что человек этот следит за ней от самого Петербурга. Она вырвала руку и рванулась вперед, к набережной.

Кривая улочка снова повернула под немыслимым углом, и впереди показалось расплавленная бирюза Средиземного моря.

От этого ослепительного голубого сияния Рита на мгновение зажмурилась, и в этот момент чьи-то сильные руки схватили ее за плечи.

- Стоять! - раздался над самым ее ухом яростный крик. - Только пошевелитесь, и я вышибу этой суке мозги!

С перепугу Рита поняла все. Как подтверждение этой угрозы, она почувствовала щекой металлический холод. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: это был ствол револьвера. Рита попыталась, скосив глаза, разглядеть напавшего на нее человека, но увидела только сильную смуглую руку, которая обхватила ее поперек туловища, да почувствовала запах дешевого вина, чеснока и жареной рыбы...

Этот запах она запомнила на всю жизнь. Так пахло в фургончике, который перевозил ее из Парижа в Антиб, так пахло в каюте, которая несколько часов была ее тюрьмой. Стараясь не шевелиться, она оглядела набережную. Набережная была почти безлюдна, а все те, кто находился на ней, играли в какую-то странную игру: продавец мороженого прятался за своей тележкой, негр, только что торговавший сувенирными голубями, залег за невысоким каменным ограждением, молодая мать, секунду назад катившая по мостовой коляску, сидела на корточках, прикрывшись опрокинутой коляской как щитом, - и как ни странно, ребенок не плакал. Еще несколько человек прятались за импровизированными укрытиями, и у каждого из них в руках было оружие.

Негр-торговец поднял мегафон, и над застывшими, как в музее восковых фигур, людьми загремел его голос:

- Сдавайся! Ты окружен! Положи оружие!

Все равно, мать твою, не сбежишь!

- А пошел ты! - заорал в ответ похититель, еще сильнее сжав Риту. - Сами кладите оружие, иначе пристрелю девку!

Над пристанью повисла напряженная тишина. Наконец негр, должно быть, старший в группе захвата, не выдержав этого напряжения, положил револьвер на тротуар. Металл громко звякнул о каменную мостовую. Следом за старшим и остальные полицейские сложили оружие.

Похититель начал медленно отступать в сторону города, сжимая Риту рукой и не давая ей шелохнуться. Снова скосив глаза, она смогла разглядеть его: смуглое лицо, сросшиеся брови - это был тот самый араб, которого она уже видела в фургоне и на катере.

Негр снова поднял мегафон и прокричал:

- Отпусти заложницу! Не делай глупостей! Все равно тебе не уйти, весь квартал оцеплен!

- Заткнись, поганый коп! - крикнул в ответ похититель. - Это мы еще посмотрим, чья возьмет!

Рита чувствовала виском холод револьверного ствола, этот холод передался всему ее телу, - она дрожала как от стужи, хотя вокруг стояла тропическая жара, и в каких-нибудь ста метрах на пляже валялись почти обнаженные загорелые тела беззаботных людей.

Шаг за шагом араб отступал к городу. На пути у него стоял припаркованный зеленый "форд". Похититель, по-прежнему прижимая одной рукой Риту к себе, на секунду отпустил другую руку с револьвером, чтобы попытаться открыть дверцу машины.

В то же мгновение из-за пыльного ствола пальмы, словно ядро из катапульты, вылетело стремительное тело. Араб успел только охнуть, как пистолет, выбитый у него мощным ударом, уже перелетел через мол и шлепнулся в воду, а сам бандит лежал на земле с заломленными за спину руками.

Рита без сил прислонилась к зеленому "форду" и посмотрела на своего спасителя.

Это был тот самый мужчина в голубой рубашке, что бежал за ней от полицейского участка, тот самый, что спас ее в Петербурге из-под колес бандитской машины.

- Опять ты! - вздохнула Рита - Ну-ну, - проговорил он, - все уже позади, не бойся...

Он прислонился рядом с ней к "форду" и погладил ее по щеке.

- Тебе нужно туда, к катеру, - слабо проговорила Рита.

- Там управятся и без меня, - махнул он рукой. - Кстати, меня зовут Иван.

- Ты русский?

- Да, русский. Но уже двадцать лет живу здесь. Родители привезли меня ребенком.

- Но объясни же мне, что все это значит, - взмолилась Рита, - как ты оказался в Петербурге и почему следил за мной?

- Примерно месяца два назад береговая охрана пыталась задержать катер, подобный тому, где была ты. Полиция подозревала контрабанду наркотиков. Катер ушел от охраны, но, очевидно, был поврежден двигатель. Катер посадили на мель в безлюдном месте, и команда сбежала. Наркотиков на катере не нашли, но когда делали обыск, в каюте под койкой заметили выцарапанную чем-то острым надпись:

"Марина Лунева, Санкт-Петербург" и дата - 23.07.2000.

- Боже! - Рита прижала руку ко рту, чтобы не закричать в голос. Так вот какие даты были в том досье в файле "Кадры". Первая - дата отъезда, а вторая - дата, когда женщин отвозили на катере и продавали какому-то Дауду.

Иван нахмурился.

- Кроме того.., из моря выловили несколько трупов.., в разное время. Ты же понимаешь, что могут сделать с трупами теплая вода и рыбы... Определили только, что трупы были женскими.

- Они ее.., в море... - сдавленным от сдерживаемых рыданий голосом проговорила Рита.

- Думаю, что ее они продали Дауду. - Иван грустно улыбнулся. - У тебя была красивая сестра...

- Нет надежды ее найти? - Никакой, - твердо ответил Иван. - Там женщины живут не более нескольких месяцев.

Рита опустила голову.

- Продержали тут неделю, уговорили перекраситься и вообще изменить внешность, потому что она небось разболтала мосье Полю, что дома остался Сережка... Сфотографировали, а после - на катер...

- О чем ты? - спросил Иван, но Рита только махнула рукой - продолжай, мол. - Так что эта надпись, сделанная Мариной, нам очень помогла. Дальше все было просто - проверили в аэропорту списки прилетавших пассажиров и выяснили, что за неделю до того, как была сделана надпись, Марина Лунева с дочкой прилетели в Париж из Санкт-Петербурга. Дальше ее след терялся. Женских трупов было несколько, но кто мог знать, что они все русские? Тем не менее в списках пассажиров значились несколько молодых женщин. Тогда на детей как-то не обратили внимание. В общем, меня командировали в Санкт-Петербург.

Я проверил адреса твоей сестры и еще нескольких женщин из списка пассажиров и оказалось, что некоторые из них уехали во Францию и не вернулись. Но во Франции о них ничего не знали ни полиция, ни иммиграционная служба. Я вышел на агентство "Аист", и тут в поле моего зрения попала ты.

- Ты следил за мной? - Рита нахмурила брови. - Понимаю, что ты спас мне жизнь, но почему же ты не объявился?

- Нельзя было ставить под удар операцию. Там, в России, если бы что-то заподозрили, могли свернуть дело, и тогда мы ничего бы не узнали. Я надеялся, что ты испугаешься и затаишься. Сначала ты пропала из виду, а потом я с изумлением увидел тебя в аэропорту - в парике, ты пыталась предупредить эту Анну Шипову...

- Я здорово мешала тебе работать? - рассердилась Рита. - Ну извини... И может, ты все же скажешь, где моя племянница? Куда делись дети всех похищенных женщин?

- Операция закончена, сейчас мы все узнаем.

Из катера выводили арабов в наручниках, потом вытащили полусонную Анну - очевидно, ее уже накололи наркотиком.

- Что такое? - Иван вскочил. - Они не нашли ребенка? Ребенок исчез? Вот черт!

Подбежал полицейский и закричал что-то, показывая рукой в сторону. Потом еще двое подняли араба, который так и лежал возле машины, - видно, здорово ушибся.

- Идиоты, - вздохнул Иван, - они упустили ребенка. Кстати, тут твои знакомые дамы - Надежда.., как ее там...

- Надежда Николаевна здесь? Как она сюда попала? - обрадовалась Рита.

- Они с подругой на ее машине ехали следом за Полем. Кстати, где их машина?

Подошел еще один полицейский и что-то залопотал, размахивая руками. Иван изменился в лице и побежал. Рита припустила за ним, но перед этим попросила полицейских остановиться и вытащила из кармана араба свои швейцарские часики.

- Они мне дороги, а ты, сволочь, обойдешься!

- Очевидно, эти дамы преследуют машину с ребенком, - говорил Иван на бегу. - Сейчас найдем с вертолета бирюзовый "пежо", далеко они не могли уехать.

- Я с тобой! - вскрикнула Рита.

Иван поглядел ей в глаза и кивнул.

* * *

Ирка припарковала машину далеко в стороне. Она залезла в "бардачок" и достала оттуда бинокль.

- Вот, смотри, что у меня есть... Таскаю в машине, сама не знаю зачем, а сейчас может пригодиться.

- Еще как пригодится! - радостно воскликнула Надежда.

Правда, повертев бинокль в руках, она разочарованно протянула:

- Театральный... Вот у Вальки Голубева есть полевой, "цейссовский"! Его бы сейчас... ну да ладно, все равно это лучше, чем ничего. - Надежда надолго приникла к окулярам.

С борта катера ловко перебежал по мосткам на мол стройный высокий араб с каким-то тюком на плече. Надежда подкрутила колесико бинокля, увеличив резкость, разглядела смуглое, до синевы выбритое лицо, сросшиеся на переносице густые брови, туго свернутый тюк парусины на плече. Легкой танцующей походкой мужчина прошел по молу. Надежда представила, сколько глаз сейчас следят за ним, сколько людей держат его на прицеле. До начала операции оставалось еще полчаса. Недалеко от основания мола стоял микроавтобус с надписью "Пицца". Смуглый человек подошел к автобусу, дверца открылась, и навстречу вышел плотный мужчина с коротко стриженными седоватыми волосами.

- Ирка! - вскрикнула Надежда. - Ты помнишь, ведь это тот тип, что встречался вчера в кафе с мосье Полем!

- Сиди! - прошептала Ирка. - Тебе ведь ясно сказали - не лезь не в свое дело! Сейчас этой операцией занимаются профессионалы, и ты со своей самодеятельностью только спутаешь им все карты!

- Я знаю, - виновато проговорила Надежда.

Седой взял из рук человека с катера рулон парусины, осторожно положил его внутрь автобуса, захлопнул дверцу. Смуглый зашагал по молу обратно на катер. Автобус "Пицца" неторопливо отъехал от причала и тронулся вдоль набережной.

- Ирка, ты помнишь фильм "Клеопатра"? - прошептала вдруг Надежда.

Ирка повернулась к ней и уставилась как на сумасшедшую.

- Ты не думай, я не свихнулась. Помнишь, там Лиз Тейлор принесли к Юлию Цезарю в свернутом ковре?

- Ну и что?

- А то, что ты видела, как аккуратно они укладывали в автобус эту парусину? Там явно кто-то есть!

- Перестань фантазировать! Тюк слишком маленький, никакая Клеопатра в него не поместится!

- При чем тут Клеопатра? Ребенок-то поместится...

Микроавтобус проехал прямо перед бампером Иркиной машины. Надежда схватила подругу за плечо и чуть не закричала:

- Ирка! Быстро за ними! Там ребенок, голову даю на отсечение! Прошляпили их твои профессионалы!