АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Люк в полу не закрылся, но жуткое урчание в глубине смолкло, и кресло остановилось.
И в этот момент грохнул выстрел. Лариса, про которую мы совершенно забыли, стояла в дверях с пистолетом. Пуля пробила Саше руку.
- Встать! - заорала Лариса голосом гестаповца из старого советского фильма. - Встать, кретин, а то мозги разнесу!
И тут что-то произошло. Лариса стояла в той же позе, но глаза ее стали круглыми, как будто она чему-то очень удивилась, причем это что-то она почувствовала внутри себя.
У нее на блузке расплывалось красное пятно. На ее на губах выступила кровавая пена.
И тут случилось совсем уж страшная вещь.
Я не слышала звука, но у Ларисы вдруг не стало половины лица - вместо него было жуткое багровое месиво. Ноги ее подогнулись, и она тяжело рухнула на пол.
Я была в шоке и совершенно не понимала, что происходит. Саша был ранен, он сидел на полу и стрелять не мог. Надежда, совершенно безоружная, стояла у пульта и тоже не могла произвести такого потрясающего эффекта. И тут я перевела взгляд на затемненное, как в бандитской иномарке, окно лаборатории. То, что я увидела, напоминало кадр из фильма ужасов. Напротив окна висело какое-то инопланетное чудовище...
- Это аквалангист, - прошептала Надежда.
Темная маска делала его похожим на инопланетянина. В руке его было какое-то оружие - не то пистолет, не то автомат, не то вообще фен для волос... Однако то, что эта штука сделала с Ларисой, доказывало, что все же не фен... И похоже, наш новый приятель, родственник Ихтиандра, не собирался останавливаться на достигнутом: он снова поднял свою страшную штуку, и Гусев, все еще беспомощно державшийся за лицо, рухнул с простреленной головой.
Мы застыли как истуканы, ожидая, что аквалангист сейчас перестреляет нас всех, но он скользнул вниз по веревке, как паук съезжает по своей паутине, и пропал навсегда с наших глаз.
Тут у меня, видимо, началась истерика, потому что я тряслась и стучала зубами, и слезы текли, не переставая. Я не могла ни вытереть слезы, ни высморкаться, ни даже просто закрыть лицо руками.
- Кто-нибудь выпустит меня из этого проклятого кресла? - заорала я.
И пока Надежда увлеченно нажимала все подряд кнопки на пульте в стене, Александр, скривившись от боли в раненой руке, подошел ко мне и открыл чертовы задвижки.
- Где Лешка? - вскричала я и заметалась по лаборатории. - Сейчас все тут разнесу! - Я споткнулась о труп Гусева, но это совершенно на меня не повлияло.
- Вот, как раз кстати, - оживилась Надежда и подняла с полу гусевский мобильный телефон. - Звони-ка ты свекрови. Потому что здесь Лешки точно нету.
От волнения я так тряслась, что не сразу вспомнила номер. Ответил свекор, голос его был непривычно взволнованный:
- Ты представляешь, Маша, Валюше стало плохо прямо на улице, ее отвезли в больницу.
- А Лешка? - Я закричала так страшно, что даже до этого эгоиста кое-что дошло.
- Ты не волнуйся, он был в больнице, а потом его отправили домой. Адрес он знает, ведь уже большой мальчик.
- Откуда вам все это известно?
- Валюша сама звонила из больницы, сказала, что ей уже лучше и она постарается к вечеру вернуться домой. Вот видишь, ребенок слишком ее утомил.
Будь я в нормальном состоянии; я бы сумела объяснить старому эгоисту, что Валюшу утомили ежедневные хождения по магазинам, сумки до земли, беготня по поликлиникам и аптекам и ежеминутная готовность выполнять все его желания, но сейчас я только открывала рот, как рыба, и задыхалась. Где мой ребенок? Куда они его дели?
Надежда тронула меня за рукав.
- Они блефовали, они вовсе не похищали твоего сына. Просто сделали так, что свекровь почувствовала себя нехорошо на улице, ее и отправили в больницу вместе с ребенком. Они не вернулись вовремя, ее муж волновался, а ты от страха и поверила, что ребенка похитили.
- Где же он?
- Его повезли домой, так и едем домой! - твердо сказала Надежда.
Но дверь оказалась заблокирована.
- Надежда Николаевна, что вы там нажимали на пульте? - удивился Саша.
Он был такой бледный, что, казалось, сейчас упадет в обморок от потери крови.
- Ох, наверно, я что-то не то сделала, - испугалась Надежда. - Неужели нам отсюда не выйти? Но ведь у Гусева есть еще пульт, переносной.
Она помедлила, боясь прикоснуться к покойнику, но меня-то уж такая ерунда не остановила. Стану я бояться какого-то мертвого негодяя!
Я быстро обшарила его карманы, схватила пульт и отдала его Саше. Он повертел его и нажал кнопку. Дверь открылась.
- Вот что значит - мужчина, - вздохнула Надежда, - их техника слушается.
В коридоре раздавалось ровное гудение и плафоны светили вполнакала.
- Не нравится мне это, - прошептала Надежда, - как бы не начал этот объект самоликвидироваться. Сматываться надо как можно быстрее!
Она пробежалась по лаборатории, подняла с пола горшок с кактусом, который абсолютно не пострадал, очевидно, Гусев уронил свое любимое чадо осторожно.
- Зачем он вам? - изумилась я.
- В общество кактусоводов отнесу, - застеснялась Надежда. - Потапычу подарю.
Должна же я его отблагодарить!
Мы побежали по коридору, причем Саша отставал, потому что у него сильно текла кровь, и он слабел на глазах. Позади нас послышались посторонний шум и скрежет.
Я подхватила Сашу под здоровую руку, так дело пошло быстрее. К счастью, лифт мне удалось запустить нажатием очередной кнопки на пульте. Мы пробрались тем же путем, что и пришли, выскочили на пустынную улицу и увидели направлявшуюся прямо в нашу сторону машину "скорой помощи".
- Это же надо, как повезло! - крикнула я.
- Ну-ну, - хмыкнула Надежда.
Машина остановилась, оттуда выскочил врач, сказал, что у них в машине больной, но что если срочно, то они прихватят нашего тоже, но только одного, потому что места нет. Увидев кровь, он понял, что срочно, и больше вопросов не задавал.
"Скорая" уехала, а мы с Надеждой прошли до пересечения Шкиперского с Наличной улицей и поймали там частника.
Как мы доехали домой, я не помню. Но когда поднимались по лестнице, из квартиры Тамары Васильевны выскочил Лешка и повис у меня на шее. Вот тут я заревела в голос. Надежда затащила меня к нам на пятый этаж буквально волоком. Я все плакала и ощупывала Лешку.
- Маленький мой, что они тебе сделали?
- Что ты, мама, это бабушке стало плохо, но ей уже лучше, я сам звонил дедушке и все узнал.
- Кто его привез? - обратилась я к Тамаре Васильевне.
- Мужчина, такой немолодой, но бодрый, вежливый очень, приличного вида. Извините, говорит, побудьте пока с мальчиком, Маша скоро придет.
- А как он выглядел?
- Я же говорю: очень прилично, одет хорошо, а глаза такие...
- Разные! - хором сказали мы с Надеждой.
- Верно: то смотришь - зеленые, а то вдруг - голубые.
Я хотела было расспросить Лешку подробнее, но Надежда махнула рукой - зачем? Ребенок со мной, все в порядке, даже свекровь, наверное, уже дома. Тут на меня напало беспокойство за Сашу.
- Как же так, мы уехали и даже не знаем, куда его повезли, - сокрушалась я.
- Думаю, о нем позаботятся, - ответила Надежда.
- Тот самый человек с разными глазами? Но кто же он, кто этот таинственный незнакомец?
Надежда вышла в коридор и вернулась с книгой, которую она вытащила из сумки.
- Ты будешь смеяться, но ничего кроме одной мысли в голову не приходит. Смотри.
Книга была небольшая, в кожаном переплете с золотым обрезом.
- "Воспоминания Бенвенуто Челлини, записанные им самим", - прочла я заглавие вслух. - Это же надо! Кажется, тетя Варя в свое время говорила что-то такое про Челлини, якобы перстень был его работы, только она в это не верила.
- Вот, понимаешь, всю историю про перстень, не называя имен, я в свое время рассказала мужу. Не хмурься, рассказала, как занимательный анекдот. А он у меня человек очень настойчивый и образованный.
Не поленился, достал эту книгу и заново ее перечитал, потому что после моего рассказа возникли у него кое-какие воспоминания.
Вот, читай сама.
И я прочитала вслух:
- "...Отъехав немалое уже расстояние от Флоренции и не опасаясь более, что оные бешеные учинят за мной погоню, ехал я неспешно к Риму, обдумывая, каких вещей смогу я сделать там для Его Святейшества, И тут по дороге нагнал я конные носилки, сопровождаемые несколькими слугами, не иначе как кортеж знатной дамы. Только лишь с оными носилками поравнялся я, как один из слуг ко мне подъехал и, вежливо приветствуя, спросил:
- Не вы ли будете достославный мессер Бенвенуто Челлини?
Я не возражал ему, и тогда слуга этот славный сказал, что госпожа его хочет поговорить со мной. Подъехал я к тем носилкам, и занавеска приподнялась, и увидел я в носилках несчастную Франческу, дочь мессера Джироламо. Франческа оная вид имела знатной и богатой дамы, но очень была бледна, и лишь яркие пятна на щеках ее говорили о крайне прискорбном нездоровье.
- Здравствуй, добрый мой Бенвенуто! - вымолвила оная Франческа. - Давно ли видел ты бедного моего отца? В добром ли он здравии?
На те слова я учтиво ей поклонился и ответил, что батюшка ее вполне здоров, хотя и преисполнен обиды на неблагодарную дочь свою и скорби о ее судьбе. После таких моих слов Франческа горько зарыдала, после же отерла слезы и вымолвила, что раскаивается в недобром своем поступке и едет сейчас к Его Святейшеству в Рим, дабы покаяться в грехах своих и замолить их перед скорой своей смертью, ибо тяжко больна и не чает прожить более месяца. Я предложил себя в спутники бедной Франческе. Так ехали мы некоторое время, и уже перед самым Римом Франческа подозвала меня к носилкам и сказала, что ночью привиделся ей сон, и будто бы в том сне некий знатный иностранец явился ей и указал на перстень, мною ей подаренный. И поразмыслив, поняла помянутая Франческа, что надобно ей перстень сейчас в руки мои обратно отдать, ибо таков был смысл ее сна, а жить ей осталось недолго.
Я учтиво ей поклонился и ответил, что если такова ее воля, то не смею я противиться, и принял перстень из рук ее. Как добрались мы благополучно до Рима, то принял меня там Его Святейшество ласково и осыпал своими милостями, оную же Франческу не случилось мне больше видеть.
Несколько погодя шел я близ замка Святого Ангела, и вдруг выбежали откуда-то пятеро головорезов и приступили со своими шпагами и кинжалами, имея намерение непременно лишить меня жизни. Не знаю уж, кто из врагов моих нанял тех людей, а врагов тех нажил я немало. Помянутые головорезы теснили меня и окружали, и я, хоть бился, как лев, почувствовал, что смерть моя близка. Как вдруг появился некий доблестный кавалер и начал врагам моим наносить могучие удары. Я воспрянул духом, и вдвоем погнали мы убийц к мосту через Тибр, и они, почувствовав, что сила на нашей стороне, трусливо скрылись. Я же подошел к своему спасителю и поклонился и благодарил его сердечно. Присмотревшись же к нему, увидел я, что это старый мой знакомый, иностранный граф, что подарил мне во Флоренции камень для перстня, который задумал я в то время. Несказанно обрадовавшись, я графа того снова и пуще прежнего поблагодарил и, рассказав, какая с тем камнем приключилась история, достал перстень и графу его показал. Граф стал перстень мой разглядывать, не скрывая восторга перед тонкой и искусной работой моей. Глаза его сияли от восхищения, и заметил я случайно, что глаза у графа оного как бы случайно цвет свой иногда меняют: только что были они голубыми, а стали вдруг зелеными, как камень смарагд.
Видя непритворный графа того восторг и зная, какую услугу он оказал мне, спасая от тех головорезов, не удержался я и молвил:
Коли, мессер граф, так нравится вам ничтожная работа моя, позвольте этот перстенек подарить вам в знак нашей дружбы". И сказавши это, я тут же о словах своих пожалел, ибо самому мне перстень тот страсть как нравился, но сказанное слово - что выпущенная стрела, в колчан не воротится. И я протянул графу тот перстень и сердечно просил принять его. Граф же меня от всего сердца поблагодарил и просил помнить его и считать вечным своим другом. Так мы и расстались, и более встретить того графа мне в жизни не довелось..."
- Боже мой! - воскликнула я. - Неужели вы серьезно думаете, что тот человек - граф Калиостро?
- А что еще ты прикажешь думать? - агрессивно ответила Надежда. - Простите, говорит, Надежда Николаевна, не волнуйтесь, все будет в порядке. Ни о чем, говорит, не беспокойтесь, все спасутся. Откуда он узнал?
- Да может, он просто так, лапшу вам на уши вешал! - в сердцах воскликнула я. - Ведь Лешку-то на самом деле не похищали.
- Правильно, куда еще супругам Гусевым было с ребенком возиться! Просто сделали так, чтобы свекрови твоей стало плохо, кольнули чем-то незаметно, много ли пожилой женщине надо! Ее - в больницу, ребенка - с ней, куда же маленького пустишь. А свекор разнервничался: как это, к обеду не вернулись! И тебя с толку сбил!
Так вот откуда он узнал, что с ребенком все в порядке?
- А какое вообще отношение он имеет к квартире на Шпалерной? Кто ему Саша?
И кто ему я?
- Можно только предположить, что он заботится о владельцах перстня, как тебе и обещала баба Варя, и устраивает их судьбу.
- И при чем тут Саша? - в запальчивости завопила я.
- Возможно, этот самый граф думает, что ваши судьбы как-то связаны, - уклончиво ответила Надежда.
- Да, но, может, вы забыли, что перстня-то у меня больше нет? Так что ваш граф напрасно старается.
Тут Лешка издал какой-то странный звук.
Я перевела взгляд на своего сына и насторожилась. Он смущенно ерзал на стуле и отводил глаза в сторону.
- Алексей! - Я достаточно хорошо разбираюсь в его мимике, чтобы заподозрить неладное. - Что происходит?
Лешка увлекся созерцанием пятна на потолке и заболтал ногой.
- Немедленно говори, в чем дело!
- А ты не будешь ругаться? - робко осведомился Лешка.
- Буду! - твердо пообещала я, но тут же обняла его и поцеловала:
- Что ты, маленький, конечно не буду.
- Это насчет перстня. - Я с трудом поймала его ускользающий взгляд.
- Да, насчет перстня. Ты разболтал о нем постороннему человеку, и теперь его у нас больше нет.
Лешка встал и молча отправился в свою комнату.
- Солнышко мое, не переживай так. - Я обняла его за плечи. - Важно, что мы с тобой вместе, живы и здоровы.
Сын высвободил плечо из моих рук и скрылся.
- - Ничего, - успокаивающе сказала Надежда, - отойдет, забудет. Ты не торопи его.
Сын вышел из своей комнаты и твердым решительным шагом направился к нам, плотно сжав губы.
- Вот, - сказал он, разжал кулачок и положил что-то на край стола.
И, разумеется, это был он. Большой перстень с удивительным глубоким черно-серым камнем, а вокруг из резных золотых листьев выглядывали лица крошечных мифических чудовищ, сделанные с таким мастерством, что можно было разглядеть глаза и коготки на лапах.
- Сыночек! - изумилась я. - Но как же он у тебя оказался?
- Я нечаянно, - потупился он. - Как-то само получилось. Мы с дядей Андреем говорили о перстне, и потом, когда он ушел, мне захотелось еще раз взглянуть. Я на стул подставил маленькую скамеечку и достал его из коробки, пока ты говорила по телефону.
А потом ты вошла, и я не успел положить его на место.
- Лешка, не ври! - строго сказала я. - Просто ты любишь играть с перстнем, и тебе захотелось всегда иметь его под рукой."
Ты прятал его в игрушках?
- Под сиденьем большого грузовика, - кивнул он.
- А что положил в ларчик от перстня?
- Такой камушек, помнишь, мы нашли, когда прошлым летом были на море?
Мы с Надеждой переглянулись, представив, как Андрей открывает ларчик и находит там красивый камушек с побережья Финского залива. Тамара Васильевна в испуге прижала к себе Лешку, потому что мы грохнули хохотом и повалились на диван.
- Вот видишь, Маша, - Надежда вытирала слезы, - а ты говорила, при чем тут граф Калиостро.
- Вы подумайте, Надежда Николаевна, сколько он мне домашних дел переделал, один кран в ванной чего стоит! Все зря.
- Да уж, его положению не позавидуешь. Но сам виноват - не зарься на чужое.
А перстень-то и правда волшебный, не соврала тебе баба Варя.
- Да это же случайно так получилось!
- Ну-ну. - Надежда отвернулась. - Ладно, пора мне собираться.
Она достала из сумки папку с бумагами Санчесов.
- Зачем вы их взяли оттуда?
- На всякий случай, - вздохнула она. - Бумаги ценные, зачем они будут валяться?
Или пропадут, или прихватит сволочь какая-нибудь, и опять пошло-поехало.
- И куда вы их собираетесь определить?
- Завтра пошлю заказным письмом в испанское консульство. Если в Испанию послать, то по дороге обязательно наши на почте потеряют. А до консульства, может, и дойдет, заказным-то. Хорошо бы лично передать, да начнут спрашивать: кто такая, откуда, а мне это ни к чему. И альбомчик с фотографиями тоже приложу, путь там Интерпол разбирается. И большие деньги по завещанию Санчеса достанутся детям-инвалидам. Дело хорошее!
* * *
Андрей Зибунов, а вовсе не Красовский, как он представлялся Маше, вернее, бабушка его была вовсе не Ольга Красовская, вышел из дома и направился к станции метро.
Левую руку он держал в кармане, сжимая там замшевый мешочек, в котором находился металлический ларчик. С тех пор как он украл, вернее, силой забрал у Маши перстень, прошло три дня. При мысли о Маше его передернуло. Ненормальная идиотка, вообразила, что он ходит к ней ради ее красивых глаз. Правда, ради перстня он мог бы с ней и переспать. Но время шло, он вел переговоры по поводу перстня, а Маша никак не соглашалась провести с ним вечер наедине, и уже прошли все сроки.
Когда он с большим трудом вышел на нужного человека, тот ему, разумеется, не поверил. Конечно, надо было сначала добыть перстень, а уже потом идти на переговоры, имея его на руках. Но нетерпение обуревало Андрея. С тех пор как он услышал историю про перстень от неблизкого приятеля, который и был внуком Ольги Красовской, он стал сам не свой. Приятелю, которого тоже звали Андрей, все в России уже было до лампочки, он уезжал с матерью из страны и как-то за бутылкой, смеясь, рассказал бабкину байку про чудный перстень. Андрей же с детства обожал истории о закопанных кладах, о замурованных в старых дымоходах золотых монетах, о пропавших драгоценностях. Про перстень он узнал только, что старуха, его владелица, подарила его своей невестке, об этом она сама рассказала перед смертью Ольге Красовской.
Приятель с мамашей отчалили в Германию, а Андрей начал искать перстень. Он нашел Машу, влез в доверие к ее сыну, а потом все стало просто. Мальчишка проболтался, что перстень есть. И вот он уже у него в руках. Но пока он выжидал и искал удобного случая, тот человек, к которому обратился Андрей, оказался в отъезде. Три дня Андрей не спал ночами, потому что жил в маленькой двухкомнатной квартирке с матерью и семьей сестры. У сестры был муж-безработный и пятнадцатилетний оболтус сын. Сама сестра вкалывала на трех работах, ее никогда не было дома. Хозяйство вела мать. Когда Андрей десять месяцев назад окончательно разошелся с женой и вернулся в эту квартиру, сестра и зять встретили его в штыки, потому что племяннику пришлось теперь ночевать на кухне. Сестра худела и выглядела старше своих лет, а двое балбесов - муж и сын - целыми днями смотрели телевизор и играли в компьютерные игры. Через три дня разразился скандал, как всегда начавшийся из-за пустяка:
Андрей назвал тех двоих дармоедами. Сестра орала на Андрея, говорила, чтобы не смел вмешиваться в ее жизнь. Против ожидания, мать взяла сторону сестры.
"Значит, он лучший муж, чем ты, - говорила она, - вот за тебя-то твоя жена совсем не держалась".
Андрей спал в одной комнате с матерью, своего угла у него не было. Племянник в его отсутствие шарил по карманам, да и зять мог влезть - якобы за сигаретами. Поэтому он и не мог спать три ночи, слушая тяжелое материно дыхание и сжимая в руках перстень. Ему ужасно хотелось рассмотреть драгоценность, но он не мог открыть ларчик.
Старые мастера умели делать вещи. Он вертел ларчик так и сяк, но замочек не поддавался. Можно было бы попробовать инструментами, но он боялся повредить перстень, и потом, опять-таки не было места, чтобы спокойно расположиться. И вот, сегодня он шел на встречу.
Андрей позвонил у подъезда, бросил охраннику номер квартиры и с удовлетворением увидел, как тот уважительно кивнул.
Ему казалось, что человек, которому он принес перстень, живет в огромной квартире один, потому что в прошлый свой приход он заметил в квартире только опрятную женщину средних лет в фартучке, при взгляде на которую в памяти всплыло забытое слово "экономка". Но нынче дверь открыл ему здоровенный парень с мощными бицепсами, на лбу которого словно было написано "телохранитель".
Знаток старинных драгоценностей и потенциальный покупатель ждал его в кабинете. Андрей с бьющимся сердцем подал ему замшевый мешочек. Тот повертел в руках ларчик и крикнул в другую комнату:
- Левушка!
Вошел, вернее, чуть не вполз крошечный старичок. Он был совсем лысый, с детскими голубенькими глазками. Старичок с трудом добрался до кресла и осторожно в него погрузился.
- Вот пощупай-ка! - Хозяин квартиры протянул ему ларчик.
Он так и сказал: "Пощупай", а не "Посмотри". И не дал старичку лупы, очевидно, тот был полуслепой. Старичок закатал рукава рубашки и вытянул вперед руки, шевеля пальцами. Андрей успел заметить, какими гибкими были эти пальцы. Левушка закрыл глаза и принялся медленно ощупывать ларчик ласковыми движениями.
- Ну-ка, ну-ка, - приговаривал он, - вот так...
Хозяин и Левушка склонились над столом. Андрей вытянул шею и сделал непроизвольный шаг вперед, но его остановила опустившаяся на плечо рука охранника. Хозяин резко откинулся на стуле и взглянул на Андрея:
- Ты с кем это, падла, шутки шутить вздумал?
Андрей изумился, как это он мог принять хозяина за приличного респектабельного человека: перед ним сидел махровый уголовник.
- Что, что случилось? - вскрикнул Андрей.
- Ты ваньку-то не валяй! - Хозяин бросил к его ногам гладкий камушек, обточенный морскими волнами.
- Что? Что? - закричал Андрей. - Где перстень? Это вы нарочно подменили! Отдайте!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [ 16 ] 17 18
|
|