Чтение 16–й страницы книги ~НКВД. Война с неведомым~

С некоей попыткой объяснения - не этой загадки, но чем-то схожей - я столкнулся лет двадцать спустя. Один мой знакомый жил с напарником в таежной охотничьей избушке, и каждую ночь им чертовски досаждало долгое, совсем близкое петушиное кукареканье. Звуки вроде бы самые что ни на есть житейские - вот только до ближайшего жилья, где имелись бы курятники, нужно было идти на своих двоих километров пятьдесят. Обитатели охотничьей избушки, к слову, вели самый что ни на есть трезвый образ жизни - они туда пришли не водку жрать, а промышлять соболя. Опытные были охотники, профессионалы. И вот, извольте... Зима, полсотни километров до ближайшей деревни - а петухи орут поблизости каждую ночь...

В общем, они поступили точно так же, как мы в свое время - стали жить так, будто никакого петушиного пенья и нет вовсе. Благо, кроме этого назойливого кукареканья, более ничего странного так и не произошло.

Так вот, уже позже один городской человек с ученой степенью, услышав о загадочном петушином пении и о невидимой машине, пытался уверить, будто все дело в том, что в атмосфере существуют некие "звуковые каналы", переносящие-де мирные бытовые звуки аж за десятки километров...

Что ж, объяснение как объяснение, не хуже и не лучше любого другого. Беда только, что ученый человек очень быстро вам же и проговорился: означенные "звуковые каналы" - не введенная в научный оборот истина, а его собственная гипотеза, экспериментального подтверждения пока что не имеющая. Что, по-моему, научную ценность объяснения несколько снижало...

Так что... А что, собственно, "так что"? Все было именно так, и все осталось неразгаданным...

А вообще, в тех местах, о которых я пишу, с давних пор добывали золото. Для кого-то это не объяснение, но как для кого... Там, где добывают золото, знаете ли, частенько.., блазнится, как выражались в старые времена. Маячит. Видится.

Причем порой это нечто оказывает, знаете ли, активное воздействие на свидетелей - в отличие от нашей машины, не причинившей никому ни малейшего вреда.

Такой уж металл это золото - металл, за который люди гибнут чаще и охотнее, нежели за все другие металлы...

И, что характерно, ни у кого из нас почему-то не было страха при явлении машины-невидимки.

Не было, и все тут. Это лишь усилило наплевательское отношение к наблюдавшемуся феномену, чью загадку постичь так и не удалось. Вот если бы ночами пугало, если бы в палатку лезли синие рожи, а за спиной взрывалось нелюдским хохотом замогильные голоса, если бы нелюдские огни светились, и дым шел до самого неба, а идолы сами собой выкапывались бы из земли...

А что до настоящего страха... Был у нас в отряде пустой, вредный мужичонка. Не любили его за то, что выпив не более наперстка, начинал цепляться ко всем подряд с неясными ему самому претензиями, что-то ныл оскорбительное, за грудки хватался - одним словом, был хлипок и неопасен, но надоедлив, как комар. Пару раз ему подвешивали по сусалам, а потом, когда надоел вконец, решили проучить всерьез...

И вот вам декорации. Наш склочник (а он, на чем розыгрыш и базировался, наутро ничего не помнил из вчерашнего) просыпается прямо у палатки, где вчера и заснул, не добредя до спального мешка. Голова трещит, во рту эскадрон ночевал - ну, симптомы все насквозь привычные, оно бы и ничего, вот только неподалеку лежит смирнехонько и неподвижно накрытое брезентом нечто, по форме крайне напоминающее утоплый труп мертвого человека. И с одного конца сапоги из-под брезента высовываются, носками в небо. И сидит над нашим склочником начальник отряда с карабином на коленях. И, едва мужичонка пытается встать, рявкает:

- Лежать, мать твою! А то пальну!

И тут же - отряд в полном составе. Лица у всех мрачные, удрученные, головами покачивают: мол, надо же.., м-да, ситуация...

Склочник, уже чувствуя неладное, все же вновь пытается встать. И снова окрик:

- Лежать, не шевелиться! До приезда милиции лежать! Да, брат, ну и натворил ты... А впрочем, какой из тебя брат, тварь такая...

Как писал классик Успенский (который Михаил) - жить всегда страшно, а с похмелья тем более.

Унылая ситуация.

Человечка начинает корежить: ребята, да вы что, да я...

Лежать, орут два десятка глоток. Лежать, тварь!

Лежать, морда, с-сука позорная! Лежать, выродок!

Пока участковый из деревни доберется, мы тебя сами порвем.., при попытке к бегству! Какого парня порешил, гнида!

Мужики?! Да вы что?! Да нешто я...

Ты, падло, ты, волк позорный! Ты Володьку, козел, тварь, вчера вечером ножичком под сердце саданул! Вон он, Володенька, друг наш милый, под брезентом бездыханным покоится! И за участковым уже послано в деревню, и ножик твой - вот он, и светит тебе, надо полагать, голимая вышка. А ты чего же, гад, хотел от жизни и прокурора после таких фокусов, путевку в Сочи и блондинку в койку? Сука, какого парня замочил...

Не доведем до властей, сами порвем...

Вот это был страх, судари и сударыни! Всем страхам страх. Стра-ах... Дай вам бог, хорошие мои, в жизни не видеть физиономии, сведенной этаким вот страхом...

Злая, кончено, была шуточка, жестокая, но очень уж этот организм всех достал. Ну, мы ж не звери, мы его в таком состоянии держали пару минут, не более, чтобы не рехнулся и не помер от разрыва сердца...

По размышлении, этот сморчок должен был нам быть только благодарным. За ту нечеловеческую радость, что ему довелось испытать, когда ему показали, что нет под брезентом никакого трупа, а лежат там только свернутые фуфайки, и пустые сапоги к ним прилажены. Вот это было счастье, радость... Ни убийства, ни грядущей стенки!!!

Это - о настоящем страхе. А невидимая машина, от которой не было никакого вреда, кроме шума и загадочности... Эка невидаль!

Быль о бабуле

Произошло это в тех же местах, но пару недель спустя.

Я сейчас уже не помню, зачем мы отправились в деревню втроем. Что не за водкой, это точно - деньки стояли погожие, рабочие, и за неделю мы, сдельщики, заколачивали больше, чем молодой специалист с дипломом получал жалованья в месяц. Какая тут водка?!

Солнышко, ясное небо, тишина, благодать, птички чирикают, белки шебуршат, ручеек журчит, из-за сосны соболь выглянул, в него шишкой запулили, он и спрятался... Белый день, нынче весело шагать по просторам... Трезвые все трое, и давненько уж, веселые и бодрые...

Дорога, по которой мы шли, одна из вышеупомянутых двух дорог, что соединяли лагерь с деревней, была несколько своеобразной, не похожей на вторую. В свое время ее пробили тяжелыми бульдозерами к выработанному ныне и заброшенному золотому прииску - пробили посреди глухой тайги, поскольку в давние суровые годы затрат считать было не принято, Державе нужно золото, и точка...

И потому дорога имела такой вид: шириной метра четыре, не более по обе стороны - крутые обрывы высотой метра в полтора, практически отвесные, а уж над обрывчиками - тайга. Чувствовалось, раньше здесь была узенькая тропинка, а потом ее как следует расширили и углубили, так что получилось нечто вроде канавы. Чтобы влезть по этим обрывчикам наверх, к деревьям, даже нестарому, сильному и ловкому человеку пришлось бы чуточку потрудиться, проявив чудеса акробатики. Представьте себе эту канаву, эти обрывчики со свисающими корневищами как можно детальнее...

Ну, в общем, мы встретили старушонку. Самую обыкновенную, явно деревенскую - откуда же ей еще взяться? "Здорово, бабуль!" "Здравствуйте, сынки!" "За ягодами, бабуль?" "В деревню, сыночки?"

Вот и весь разговор, а чего тут рассусоливать? Вот если б это была деваха в платьице, мы б задержались, а так... Довольно быстро, после обмена еще парочкой вежливых фраз, бабка пошла себе дальше, от деревни, а мы, соответственно, в деревню.

Я уже не помню, что мы забыли в лагере - но что-то забыли, и нужно было вернуться. Кажется, не все письма, что должны были отправить, захватили с собой. В общем, мы очень быстро решили вернуться. Через... Примерно через столько времени, сколько нужно, чтобы докурить сигарету "Прима" почти "до фабрики". Минута, две, три? Уж не более трех минут.

Возвращаемся, идем назад...

Нету бабки! Нету. Нету бабки на дороге-канаве. Нету на дороге никакой бабки. Ясно вам? Нет бабки, не-ту-ти! А ведь она должна на дороге быть! Давно мы, три здоровых молодых балбеса, должны были ее догнать, вот и лагерь показался... нету бабки! Нигде нету!

Это сейчас, через двадцать шесть лет, мне уже не страшно. А тогда страшно было всем. Стоят три трезвых, здоровых, но уже не бодрых и не веселых молодца, переглядываются молча, и по спинам, знаете ли, холодочек... Потому что нету бабки.

Неведомо куда пропала с дороги. Прикажете поверить, что наша бабуля одним лихим прыжком, не хуже десантника, взлетела на обрывчик высотой самое малое в полтора метра, ухватилась за свисавшие корни и пропала в тайге? Это после того, как мы видели, какая она старая? Как плетется?

Ни тогда, ни теперь в это насквозь материалистическое объяснение не верилось. Никак не под силу было старушонке вскарабкаться на тот обрывчик. Не могла она этого сделать, ни за что не могла!

Нету бабки. Белый день, птички щебечут, белки шмыгают, ручей журчит, а по спине - холодок...

А на вид бабка была самая обыкновенная. Ничего удивительного, это только в фильмах вроде "Вия" у таких бабуль нос крючком, глаза как плошки. В обыденности вид у таких вот бабуль насквозь обыкновенный. И глаза частенько - добрые-добрые...

Мы ни тогда, ни потом об этом случае не говорили ни со своими, ни с деревенскими. А зачем? Что, собственно, произошло? Бабуля шла по дороге, а потом ее не стало. И все. Нам она, в конце концов, ничегошеньки не сделала, как и мы ей. Ну, исчезла совершенно необъяснимо...

Значит, так ей было надо.

Бывает... А что тут еще скажешь?

Быль о непрошеных гостях

Эта история случилась годом спустя, летом 1978-го. Мы тогда приехали в вымирающую деревеньку: два десятка домов, вытянувшихся вдоль озера, полтора тракториста, два с половиной механизатора, полдюжины стариков и старух, половина домов уже необитаема... Тогда это называлось: "неперспективная деревня". Было этакое модное поветрие: "укрупнять", изволите ли видеть, сельские населенные пункты, свозить народ на жительство в "перспективные" деревни, наплевав при этом на неперспективные. Обернулась эта затея для сибирской деревни новыми бедами, а придумала все госпожа Заславская. Ну да, гвардеец перестройки. Только тогда она была еще не госпожой, а специалистом по сельскому хозяйству при ЦК КПСС. Ну и насоветовала, сучара драная...

В общем, именно эта деревушка описана в третьей части романа "Волчья стая", если кому интересно - не только деревушка, но и вся наша тогдашняя бригада вкупе с автором этих строк.

Единственное (зато принципиальнейшее) отличие в том, что в реальности никакого клада мы не находили, а потому, как легко догадаться, вовсе не перерезали и не перестреляли друг друга. Кто и помер впоследствии - исключительно от водки.

Ладно, не будем растекаться мыслию по кедру...

Бригада наша, состоявшая из четырех человек, заняла одну из давненько пустовавших избушек.

И однажды мы все четверо отправились заготавливать дрова для кухни. Срубили дюжину берез, напилили на чурбаки, покидали чурбаки в машину и с чувством исполненного долга вернулись в деревню. Плотно пообедали после трудов праведных.., и выпили, ага. Поллитра водки на четверых.

То есть - по сто двадцать пять грамм. По полстакана на человека. Всего-то... И легли подремать, после лесоповала, сытного мясного обеда и чарочки. Время было - меж тремя и четырьмя пополудни, погода прекрасная, солнечно, ясный день.

Чтобы не беспокоили нас, приуставших, сотоварищи по отряду, дверь изнутри заложили на большой железный крючок.

Я не спал и не бодрствовал - так, подремывал.

И в некоторый момент это началось.

Сначала кто-то явственно и шумно ходил в сенях. Потом крючок (державший дверь прочно и качественно), судя по звуку, слетел. Будто дверь с изрядной силой дернули. Лень было вставать, и открывать глаза тоже лень, так что я лежал себе, благо беспокоиться не было ни малейших причин: деревенька, никаких тебе беглых разбойников и зверей, белый день вокруг...

Выглядело это так...

Нет, "выглядело" - слово неудачное. Я же не открывал глаз. Обстояло - так вернее. Судя по звукам, обстояло все так: какой то мужик бродил по небольшой единственной комнатке, тяжело ступая, брюзгливо ворча: мол, набезобразили, все вверх дном перевернули, ходят тут всякие, носит их нелегкая... Самое интересное - я не мог разобрать ни единого членораздельного слова, но отчего-то совершенно точно знал, что смысл бормотанья именно таков, каким я его описал. До сих пор не могу объяснить, почему и откуда я это знал - знал, и точка. Ни слова не разбирал, но смысл понимал. Вяло констатировал в полудреме, что это, должно быть, хозяин избушки, мужичок с ноготок лет пятидесяти, этакий полуидиот с детским безбородым личиком. У него было две избушки, в одной сам обитал, а эту, пустующую, сдал нашей бригаде. Помню прекрасно, что я тогда чуточку удивился: чего он, собственно, придурок, разворчался? Никакого беспорядка мы ему не устраивали. Неоткуда взяться беспорядку - когда мы приехали, изба была совершенно пустая.

Мы, наоборот, сколотили столик и нары...

Потом показалось, что он не один. Что с ним вместе ходит еще и женщина, тоже ворчит, женским сварливым голоском...

А потом - подбросило.

В буквальном смысле. Взметнулся я на нарах, словно уколотый шилом в известную часть организма. Этот толчок, этот импульс, этот рывок я до сих пор не в состоянии описать внятно: не страх, не тревога, не злоба на мешавшего дремать идиота... Черт его знает... Просто - подбросило.

Что-то вдруг подбросило на нарах, что-то заставило выхватить нож (ножны были на поясе), что-то потянуло прямиком к печке. И тут же раздалось рядом:

- МУЖИК ЗА ПЕЧКОЙ!

Это, оказалось, остальные трое соскочили с нар прямо-таки синхронно - и мы вчетвером окружили печку. Как во сне. Как в наваждении.

Почему-то все четверо, не сговариваясь, поступили одинаково - окружили печку. Продолжалось это наваждение совсем недолго. Все разом словно бы опамятовались, осознавая себя посреди совершеннейшей дальности. Не было никого в избе, кроме нас четверых. Мало того: дверь была закрыта, как мы ее и закрывали, крючок прочно сидел в петле, как мы его и накинули...

Впечатлениями обменялись молниеносно, по горячим следам. Все четверо пережили одно и то же: слышатся тяжелые шаги в сенях, звонко слетает крючок, некий мужик начинает болтаться по избе, бурчать недовольно, слов не удается разобрать, ни единого словечка, но смысл бурчанья отчего-то кристально ясен: ходят тут всякие, носит тут всяких, заявились, набезобразили.., и словно бы женщина с ним, реплики подает время от времени... Потом - тот самый толчок, опять-таки одновременно, синхронно поднявший всех четверых и заставивший ловить "мужика за печкой"...

Вот такая история. Алкоголь в качестве вызвавшего ее фактора отметаем моментально: ну что такое поллитра водки на четверых взрослых людей, к тому же перед принятием стопарика пообедавших обильно и сытно?

И потом, никто и никогда не слыхивал о групповых алкогольных галлюцинациях. Даже если предположить, что мы до этого дня с месяц пили запоем - одинаковых "глюков" в таких случаях даже у двух людей не бывает, не то что у четверых. Алкогольные галлюцинации - вещь сугубо индивидуальная. Мы ведь, повторяю, выпили по полстакана, а до того месяца полтора в рот не брали...

Водка тут ни при чем. Нас было четверо, и пережитые нами эмоции, ощущения, впечатления походили друг на друга, как горошины из одного стручка.

Мы прожили в этой избушке еще месяц и более ничего странного не наблюдали ни в ней, ни вообще в деревне. Вот разве что...

Понимаете, бывают хорошие места, нормальные, а бывают - плохие. Не могу объяснить разницу во вразумительных формулировках, скажу одно: полагай, любой человек с опытом работы в тайге, вообще в глухомани, поймет, о чем я. В тех местах, что описаны в двух предшествующих былях, несмотря на вышепомянутые странности, отчего-то было тем не менее хорошо. Хорошие были места, спокойные. Вот там-то, оказавшись в тайге в полном одиночестве, я себя чувствовал, как и другие, прекрасно. Браво отмахивал немаленькие концы, не ощущая ни малейшего дискомфорта, ни малейшего душевного неудобства. Был словно бы как дома - в глухих местах, на медвежьей территории (а в ином случае - на рысьей), в краях, где разъезжают невидимые машины и неизвестно куда деваются дряхлые бабки.

А вот в той деревушке, где к нам приходили в гости... Что-то там было определенно неладно. Из озера вытекала речушка, и в том месте мы несколько раз ставили верши на карасей. Всякий раз, отправившись в одиночку их проверять, я чувствовал себя.., как-то неуютно, что ли. А это было не просто странно - предельно странно: никаких дремучих лесов, голая степь, всего-то метров на восемьсот отойти от деревни, зайти в редкий кустарник... Ни единого зверя на десятки километров, и уж тем более никаких лихих людей.

А вот поди ж ты: не по себе, и точка. И беспричинно подмывало оглянуться, и неуютно было как-то даже в ясный солнечный день, и на душе как-то муторновато. Плохое было место, вот что.

Говорили, там и в гражданскую, и после гонялись друг за другом красные, белые, зеленые и вовсе уж непонятно кто, говорили, что в окрестностях в те времена валялось немало оставшихся без погребения убиенных. Говорили еще, что в тех местах зверствовал Аркадий Гайдар - но это отдельная тема, к которой я еще когда-нибудь вернусь.

Честное слово, есть интересные материалы, не вполне укладывающиеся в стройную картину марксистско-ленинского мировоззрения. Как-нибудь в следующий раз. Когда время к полуночи, не особенно хочется вспоминать все, что рассказывали давным-давно иные старики о тех годах...

А сейчас на часах именно полночь.

"Да, а потом-то? - спохватится, быть может, иной любитель доводить все до логического конца. - Что вы, четверо, сделали потом?"

Отвечаю честно и четко: а - ни хрена. Что тут можно сделать? Даже со своими о происшествии как-то не говорили, не тянуло...

С прошествием лет, обсудив все же эту тему с умными и пожившими гораздо поболе таежными людьми, я все же могу строить кое-какие версии.

Подобных незваных гостей на Руси испокон веков именовали домовыми...

Пожалуй, все дело в том, что мы тогда в избу не попросились. Есть старый обычай у охотников, таежников, понимающих людей: перед тем как поселиться или просто переночевать в пустующей избушке, нужно по всем правилам попросить позволения у хозяина. Не обязательно вслух. А мы ничего подобного не сделали - речь ведь шла не об охотничьем пристанище в лесу, а о нормальной избе посреди деревни. Кто бы мог подумать?

Промашку дали, оказалось...

А что до мистики, то закончить лучше на веселой ноте.

Отправляясь на сей раз в поле, болтаясь в последний день по городу Абакану (областной центр, сто тысяч населения в те времена) и увлеченно пропивая аванс, мы познакомились с одним близким по духу парнишечкой, каковой со старой работы-то уволился, а вот новую все подыскивал, не в силах найти то, что подходило его вольнолюбивой душе.

А у нас как раз не хватало человека в бригаду.

Ищи его потом на месте, в глухомани, в крохотных вымирающих деревушках...

Короче говоря, крепко подпоив нашего нового знакомца, мы ему красочно и цветисто обрисовали все прелести вольной и беззаботной геологической жизни, где работают раз в неделю по прихоти, где завались тушенки и сгущенки, спирта и баб, где чистый воздух, романтика и превышающие всякое воображение заработки...

Клюнула рыбка. Повело товарища на безделье и романтику.

Мы, не теряя даром времени (благо документы у этого орла все имелись при себе), вмиг доставили нового друга в управление, где он подмахнул договор, сдал документы, получил аванс, сапоги и спецодежду. И поехал с нами. Сутки после этого мы его поддерживали в невменяемо-пьяном состоянии.

А теперь представьте себе ощущения человека, которой с дичайшего похмелья продрал вконец глаза. Нас, корешков новоявленных, он вообще-то смутно припоминает. Однако твердо знает, что пить с нами садился в немаленьком городе, областном центре, где многоэтажные здания, телебашня, асфальт, машины на улицах, милиция при свистках и погонах, одним словом, цивилизация и урбанизация.

Меж тем вокруг - глушь неописуемая. Озеро какое-то огромнющее в окружении скучных возвышенностей, два десятка избушек - и это все!

А город-то где? Где областной центр? И вообще, где это я? Ясно, что на Земле, но это ж не город...

Ну в точности как в восемнадцатом веке, когда этаким вот, совершенно аналогичным образом вербовали моряков на новую службу. Называлось это "зашанхаить". Нажрется в кабаке бедолага с новыми приятелями, а обнаружит себя на палубе корабля в открытом море...

Человеку вежливо и душевно объяснили: ты, мил друг, имеешь честь пребывать в некоем населенном пункте, отстоящем от города Абакана километров на четыреста. Это ежели по прямой.

А по железной пороге или автомобильному тракту даже дальше.

То есть как? Зачем я здесь? Что я тут делаю?

Так ты ж, голубь, заявление о приеме на работу подписал - именно в нашу славную партию.

И аванс получил, и пропить его уж успел, и все документы твои в конторе в означенном граде Абакане. Словом, сейчас похмелимся, приятель, а завтра, благословясь, на работу выходим...

Здесь? В глуши? Не хочу!!! Не надо мне такой романтики! Я человек свободный, полноправный гражданин, не имеете права насильно удерживать, я вам не какой-нибудь негр под ярмом колонизаторов!

Объясняют человеку: кто ж спорит, милый, что человек ты свободный... Оченно верим. Только вот ведь незадача какая - никто не обязан твою свободную и независимую личность транспортировать в места, более приближенные к цивилизации. Пожалуйста, увольняйся хоть через минуту.

Только имей в виду: до ближайшего железнодорожного вокзала полсотни верст бездорожьем, да и оттуда до Абакана - четыреста километров чугункой. А у тебя денег ни копейки, паспорта тоже нет, и даже сапоги на тебе казенные, вместе с авансом полученные. Иди, кто ж тебя держит!

Добирайся, как знаешь...

Вот это, судари мои, и была полная и законченная мистика! Вы попробуйте себе представить этакое вот пробуждение от алкогольного дурмана в какой-то глуши, в рабство геологическое запроданным. Пили посреди цивилизации, а очнулись...

Мистика-а...

Между прочим, парню мы оказались невольными благодетелями. Как ни терзали его поначалу похмельные страхи, в конце концов он добросовестно отработал сезон. И второй. И третий.

Прижился. Нашел именно то, чего искал неосознанно. Лет через восемь я его встретил - и он по-прежнему в геологии трудился, не собираясь уходить. Благодарил даже. За то, что помогли отыскать его жизненное предназначение...

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Размышляя, нужно ли этой книге послесловие вообще, и можно ли написать в нем нечто такое, чего бы не было в предисловии, я в конце концов решил рассказать несколько историй... История первая - о кубинской летающей тарелке.

Лет восемь назад решил я помочь своему старому знакомому, работавшему тогда в одной из Тех газет, что принято с высоколобым снобизмом именовать "бульварными" (хотя, по моему глубокому убеждению, твердая бульварная газета лучше сотни интеллигентских листков, наполненных исключительно глупым самовыражением вкупе с примитивнейшими оценками действительности).

Они тогда как раз делали пилотный номер своего дочернего издания, требовались завлекательные, совершенно эксклюзивные материалы.

Вот я и решил помочь по дружбе старому приятелю, а заодно и повеселиться. Часа через два на столе у него лежала большая, грамотно слепленная статья. Там живописно и убедительно повествовалось, как году в семидесятом, по совершенно точным сведениям скрывших свои имена офицеров из советского контингента, где-то в горах на юге Кубы потерпела аварию "летающая тарелка".

Шмякнулась так, что превратилась в дружеский шарж на самогонный аппарат.

Нет нужды добавлять, что эта история мною была выдумана на месте (в отличие от вошедших в эту книгу), и, чтобы оставить лазеечку для понимающих людей, я изрядно пошутил с топонимикой и именами собственными. Испанским, в общем, не владею, но под рукой у меня был отличный словарь. Географические названия и имена в переводе на русский звучали примерно так: на юге Кубы, в провинции Ослиная Лужайка, в горах Битые Кирпичи, неподалеку от деревни Местный Дурдом патрульный милиционер Законченный Идиот из полка "Цирковые клоуны", проходя неподалеку от речушки Козлиная Моча, увидел обломки НЛО.

Из соседнего городка Дохлая Селедка вскоре приехал известный астроном Сукин Сын Алкоголик и в сжатые сроки...

Примерно так. Юмор не в том, что статья эта определенной категорией читателей была принята за чистую монету. Примерно так оно и обстоит с добрыми девяноста процентами публикаций об НЛО. Юмор в том, что один наш общий с журналистом знакомый, страсть как повернутый на "летающих тарелках", тоже принял публикацию за подлинное свидетельство - а ведь он был как раз переводчиком с испанского и язык знал прекрасно. Но таков уж менталитет фаната, что он не обратил внимания на вышеупомянутые словесные "мины". И, когда мы растолковали ему, в чем дело, был расстроен. Тогда только принялся уныло бормотать что-то в том духе, что ему "некоторые термины" показались какими-то странными...

Но и это еще не все. Примерно недели через три к моему знакомому явился шустрый типчик средних лет и с ходу заявил, что он как раз и есть родной племянник одного из помянутых в статье советских офицеров. И за смешную сумму в сто долларов готов поделиться остальными, еще более сногсшибательными подробностями, слышанными от дяди...

Мой знакомый ухитрился не ржать вслух. Он спокойно, весьма интеллигентно положил перед визитером тот самый пухлый русско-испанский словарь и вместе с ним начал переводить имена и названия... К чести авантюриста, он сориентировался моментально. Вежливо раскланялся и смылся от греха подальше...

История вторая - о вступившем в контакт с инопланетянами деревенском мужичке.

Дело было году в девяностом. В одном из крупных городов гласность и перестройка докатились до такого разврата, что общество уфологов функционировало практически легально и даже выпускало нечто вроде печатного бюллетеня. Так вот, к ним явился выглядевший крайне озабоченным учитель, живший в одной из близлежащих крупных деревень и заявил, что его односельчанин, сельский шоферюга, мужичок простой, как карандаш, уже несколько месяцев пребывает в телепатическом контакте с инопланетянами.

Не стоит думать, будто то уфологическое общество и другие ему подобные состоят исключительно из людей, выражаясь политкорректно, альтернативного психического здоровья. В подобных организациях хватает вполне вменяемых, толковых, рационально мыслящих людей, отнюдь не склонных слепо верить любой принесенной в клювике шизофрении. Есть, конечно, и "клиника", но не она делает погоду...

Трезвомыслящие скептики приступили к изучению принесенной учителем стопы бумаг. И вскоре стало ясно, что история отнюдь не простая, весьма даже загадочная...

Как правило, "контактеры" так называемые - народ убогий, начисто лишенный фантазии и навыков элементарной логики. Их так называемые "отчеты" обычно примитивны и скучны. Инопланетянин мужского пола по имени Гианэя из созвездия Плюк сообщает, что они там у себя гораздо развитее землян, и, если земляне не откажутся от ядерной энергии (варианты: винопития, вырубки лесов, двигателей внутреннего сгорания), Земле непременно наступит кирдык к по законам тридцать седьмого с четвертью пространства... Примерно так. Максимум фантазии, на который способна пенсионерка со средним специальным образованием или кришнаитствующий студентик.

Здесь все было совершенно иначе. Учитель клялся и божился, что знает этого мужика лет тридцать, всю свою сознательную жизнь.

Шоферюга, как уже говорилось, простой, словно две копейки. Человек, в общем, неплохой, почти не пьющий, но напрочь лишенный того, что можно высокопарно поименовать "духовной жизнью". Все его культурные запросы ограничиваются просмотром телевизора и забиванием "козла" с соседями. Не только книг, но и газет не читает вовсе. Нет, он не дурак и не шизофреник - просто духовные потребности у мужика минимальнейшие. Бывают такие люди, и они вовсе не плохи, не тупы - просто-напросто неразвиты духовно (от чего, заметим в скобках, ничуть не страдают).

И тем не менее! Всерьез заинтересовавшийся учитель записал за мужичком сотни полторы страниц убористым почерком. Прочитав все вдумчиво, оказался перед лицом нешуточной загадки...

Эта объемистая рукопись содержала полное, детальное, подробное описание жизни на какой-то далекой планете. Детальное и подробное: свадебные обряды, космическая техника, операции по зажиганию погасших звезд, описание подпространства, в котором путешествуют их корабли.

Итак далее... Еще подробнее описывалась война этой человекоподобной расы со злобными, вовсе не человекоподобными врагами - и снова масса деталей, подробностей... При всем при том, то и дело попадаются неизвестные инопланетные слова - названия звезд и планет, космических кораблей, многого другого...

Все это складывалось, учитель был уверен, в некую систему. Он бил себя в грудь и доказывал, что этот человек просто не способен придумать такого "из головы". Не та голова.

Активисты-уфологи рукопись прочитали столь же вдумчиво. И пришли в некоторое смятение.

Учитель был прав: все это оказалось отнюдь не примитивно, поражало полетом фантазии, обилием деталей и подробностей...

Представительная делегация, не поленившись, поехала на деревню к мужичку. Два дня общалась с ним самим, с соседями и вообще односельчанами.

Вердикт был убийственным: все, абсолютно все, совершенно все обстоит именно так, как рассказывает учитель. В его словах не было ни малейшего преувеличения, ни малейшего искажения действительности. Все так и есть: они вынуждены признать, что этот мужичок просто не в состоянии сочинить из головы подобный фолиант. Никто пока что не может утверждать со всей определенностью, но история, очень похоже, выламывается за рамки обычного. Ни примитива, ни розыгрыша, ни шизофрении....

К делу подключались все новые и новые заинтересованные люди. И все они, даже заядлые скептики, в конце концов разводили руками: положительно, здесь что-то есть... Кто-то даже нацелился писать об этом книгу...

И вышла бы она в свет, и добавила бы настоящих загадок... Но кто-то из уфологических активистов ненароком пересекся с активистом из клуба любителей фантастики. И последний, спец в своем деле, уже через пять минут безжалостно зарубил рождавшуюся сенсацию на корню.

Заявил, что помянутая рукопись сотни на полторы страниц - вольное переложение классического романа Френсиса Карсака "Пришельцы ниоткуда", перевод с французского. И в доказательство притащил пухлый покетбук в мягкой обложке, выпущенный давным-давно в серии "Зарубежная фантастика".

Активисты, сталкиваясь лбами, кинулись слипать. Сличили. И приуныли. Чертов любитель фантастики был стопроцентно прав...