разговора я собрал их всех вместе и, прежде чем вручить им привезенные мною
вещи, спрашивал каждого по одиночке, забыли ли они свои первоначальные
раздоры и могут ли, пожав друг другу руку, вступить в тесную дружбу в
сознании общих интересов, так чтобы не л было больше ни недоразумений, ни
зависти.
достаточно испытаний, чтобы отрезвиться, и слишком много общих врагов, чтобы
сделаться друзьями. За себя лично он может заявить, что ему очень хотелось
бы жить со всеми в мире и дружбе, и он готов на все, чтобы убедить в этом
других. Что же касается возвращения в Англию, то он и не думает о том, и ему
все равно, хоть еще двадцать лет не ездить туда.
Вильяма Аткинса и двух его земляков за дурное поведение, но он так храбро
сражался в большой битве с дикарями и еще во многих других случаях выказал
столько усердия и преданности общим интересам, что они забыли о прошлом. По
их мнению, он столь же достоин чести носить оружие, как и все другие, и
вполне заслужил, чтобы я наравне с другими снабдил его всем необходимым.
Сами они уже выразили ему свою признательность тем, что избрали его
помощником набольшего испанца, правителя острова. И так как они питают
доверие к нему и его землякам, то они рады случаю заявить, что они ни в чем
не хотят обособляться и что у них интересы общие.
на следующий день пообедать всем вместе и устроить роскошный пир, за которым
от души предавались невинному веселью. Я распаковал привезенные мною вещи, -
полотно, сукно, башмаки, чулки, шляпы, - и, во избежание споров при разделе,
показал, что их хватит на всех. Затем, распределив все это между
присутствующими, я представил им привезенных мною людей, особенно портного,
кузнеца и двух плотников, нужда в которых очень чувствовалась в колонии, и
прежде всего своего "мастера на все руки", который был им как нельзя более
кстати. Портной, в доказательство своей готовности быть полезным колонистам,
тотчас же принялся за работу и первым делом сшил каждому по рубашке. Сверх
того, он не только выучил женщин владеть иголкой, шить и стегать, но также
заставил их помогать шить рубашки для их мужей и всех прочих. Плотники же
разобрали на части грубую, неуклюжую деревянную мебель, сделанную мною, и
превратили ее в хорошие столы, табуретки, кровати, шкафы, поставцы для
посуды, полки и всякие другие нужные вещи.
заступу, лопате и граблям (борон и плугов у нас не было) и каждому поселку
по кирке, лому, плотничьему топору и пиле, объявив, что, в случае порчи или
поломки, все эти орудия должны быть без проволочки заменены новыми из
оставленного мною запаса. Гвозди, скобы, крючки, долота, ножи, ножницы и
всякого рода инструменты и железные вещи должны быть выдаваемы по мере
надобности без кого ограничения. А для кузнеца я оставил про запас две тонны
недоработанного железа.
могли только притти в восторг. Теперь они имели возможность разгуливать, в
случае надобности, с двумя ружьями за плечами, как это делывал я, и
сражаться хоть с тысячью дикарей, лишь бы только им удалось занять сколько
нибудь выгодную позицию, что опять таки не представляло особенных
затруднений.
служанку. Это была опрятная, благовоспитанная и благочестивая девушка; она
держала себя так мило, что и с нею все были ласковы, и каждый старался
сказать ей ласковое слово. Спустя некоторое время, видя, что на острове все
устраивается так хорошо и что он находится на пути к процветанию, и приняв
во внимание, что у них нет ни дел, ни связей в Ост-Индии и что для них не
имеет никакого смысла пускаться в столь дальнее путешествие, оба они
попросили у меня разрешения остаться на острове и войти в мою семью, как они
выражались.
котором они выстроили три шалаша или хижины, оплетенных вокруг и огороженных
палисадами, на подобие хижин Аткинса, плантация которого прилегала к ним.
Другие два англичанина перенесли свой поселок в то же место, и остров
разделился на три колонии. Первую составлял поселок испанцев, где жили также
старый Пятница и первые слуги, на месте моего старого жилища, у подножия
холма. Этот поселок был как бы столицей острова. Не знаю, найдется ли где
нибудь на свете другое селение, так же хорошо запрятанное в лесу.
оставленных мною на острове англичан с их женами и детьми, три диких
невольника, вдова и дети убитого англичанина, юноша и служанка, которую еще
до нашего отъезда выдали замуж. Тут же находились оба плотника и портной,
купец и тот человек, которого я прозвал "мастером на все руки". Он один
стоил двадцати человек, ибо он был не только ловким и находчивым, но также и
чрезвычайно веселым малым. Перед моим отъездом мы женили его на девушке,
которую мы взяли к себе на корабль, вместе с юношей, и о которой я уже
говорил.
французском священнике сгоревшего корабля, которого я взял с собой. Он был
католик, но нужно отдать ему справедливость - это был серьезный, разумный,
благочестивый и глубоко верующий человек. Он был строг к самому себе, делал
много добра и мог служить во всех отношениях благим примером. Мы условились,
что я свезу его в Ост-Индию, и во время пути я с чрезвычайным интересом
беседовал с ним. Он рассказал мне о своей жизни и о приключениях, и его
рассказ весьма заинтересовал меня. Особенно любопытно было то, что он пять
раз садился на корабль и пять раз должен был пересаживаться и так и не попал
в то место, куда направлялись корабли, на которых он ехал.
никакого отношения к моей собственной, и возвращаюсь к положению дел на
острове. В один прекрасный день священник пришел ко мне и сообщил с очень
серьезным видом, что он уже в течение нескольких дней искал случая
переговорить со мной, в надежде, что его намерения до некоторой степени
могут способствовать осуществлению главной цели и моих стремлений -
благоденствию моей новой колонии, и, может быть, будут способствовать тому,
чтобы на нее снизошло благословение божие. "Три вещи", сказал он, "по моему
препятствуют этому, и мне хотелось бы, чтобы они были устранены. Здесь есть
четыре англичанина, которые взяли себе в жены дикарок, не вступая, однако, с
ними в законный брак, как этого требуют законы божеские и человеческие, и
живут в прелюбодеянии. Я знаю, вы возразите мне на это, - что здесь не было
ни священника, ни духовного лица какого либо вероисповедания, которое могло
бы совершить " обряд, а также не было перьев, чернил и бумаги, чтобы
написать брачный договор и подписать его. Я знаю также, что говорил вам об
этом набольший испанец, т. е. какое соглашение состоялось между ними перед
выбором жен; я знаю, что они уговорились выбрать каждый одну и только с нею
жить. Но все таки это не брак, не договор с женами, взятыми с их согласия, а
просто соглашение между мужчинами, во избежание раздоров. Поэтому, когда им
вздумается или если представится случай, они могут бросить этих женщин,
отречься от своих детей, оставить их на произвол судьбы, взять других женщин
и жениться на них при жизни первых". И он, разгорячившись, воскликнул:
"Неужели вы думаете, сэр, что такое своеволие и беззаконие может быть угодно
богу? И как может благословение божие снизойти на ваши начинания, как бы ни
были они хороши сами по себе и как бы ни были искренни наши добрые
намерения, пока вы позволяете этим людям - в настоящее время вашим
подданным, находящимся в полной вашей власти и подчинении - открыто
совершать прелюбодеяние?"
ему, что все эти браки были заключены без меня, что с тех пор прошло уже
много лет и теперь поправлять дело поздно. "Сэр", возразил он, "в этом вы
правы - все это произошло в ваше отсутствие, и вы не можете отвечать за них.
Но прошу извинения за вольность - умоляю вас, не льстите себя надеждою, что
это избавляет вас от обязанности сделать теперь все зависящее от вас, чтобы
положить конец греху. Кто виноват в прошлом, тот за него и ответит, но
ответственность за будущее всецело падает на вас, ибо положить этому конец
бесспорно в вашей власти, и никто не может этого сделать, кроме вас"
англичан с их женами дикарками и не позволить им дольше жить вместе, и
сказал, что этого я ни в коем случае не могу сделать, ибо против меня
восстанет все население острова. Священник, повидимому, удивился, что я так
ложно истолковал его мысль.
только хочу, чтобы вы теперь заставили их вступить в законный и
действительный брак. Я мог бы сам их повенчать, и совершенный мною обряд
венчания был бы действителен в глазах даже и вашего закона, но, может быть,
их трудно будет убедить согласиться на это. Если же вы соедините их - я
говорю о письменном договоре, подписанном мужчиной, женщиной и всеми
присутствующими свидетелями - этот брак может быть также нерушим и перед
богом и перед людьми и будет признан действительным законами всех
европейских государств.
рвения, - не говоря уже о необычном беспристрастии, высказанном им в
отношении своей собственной церкви, - и такое горячее желание удержать от
нарушения законов божеских людей, не только не близких ему, но даже
совершенно незнакомых. Я сказал ему, что по моему все высказанное им
справедливо и доказывает в нем большую доброту, что я повидаюсь с
англичанами и переговорю с ними, но не вижу причины, почему бы им не
повенчаться у него; ведь мне известно, что брак, заключенный им, будет
считаться в Англии таким же действительным, как если бы обряд венчания
совершил один из наших священников.
благоденствию моей колонии, выразив ему признательность за первое указание.
На это он сказал мне, что мри английские подданные, как он называл их.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Василенко Иван