содроганием, с бешенством кляла себя за то, как могла она довериться
такому человеку. Но явилось еще худшее горе. В комнатку арестантки,
сменяясь по очереди, с некоторого времени день и ночь становились двое
часовых. Это приводило арестантку в неистовство.
не ждать помилования.
ответила пленница, - но вы ошибаетесь... ничто не принудит меня отречься
от моих показаний.
Ушаков. - Еще опыт, и изволите увидеть...
княжны ее ночной, венецианский шелковый пеньюар.
Что мне делать, как быть? Я прежде слепо верила в свое прошлое; оно мне
казалось таким обычным, я привыкла к нему, к мыслям о нем. Ни измена того
изверга, ни арест не изменили моих убеждений. Их не поколеблет и эта
страшная, железная, добивающая меня тюрьма. Смерть близится. Матерь божия,
младенец Иисус! Кто подкрепит, вразумит и спасет меня... от этого ужаса,
от этой тюрьмы?
подъехала наемная карета с опущенными занавесками. Из нее, у
комендантского крыльца, вышел граф Алексей Григорьевич Орлов. Через
полчаса он и обер-комендант крепости Андрей Гаврилович Чернышев
направились в Алексеевский равелин.
этою сыростью; вчера, ваше сиятельство, молила дать ей собственную одежду
и книги - уважили...
Чернышев остался за дверью.
углублении окнами, комнату. В рамах были темные железные решетки. У
простенка, между двумя окнами, стояли два стула и небольшой стол, на столе
лежали книги, кое-какие вещи и прикрытая полотенцем миска с нетронутою
едой. Вправо была расположена ширма, за ширмою стояли столик с графином
воды, стаканом и чашкой и под ситцевым пологом железная кровать.
поношенного бархата, шубкой, бледная, казалось, мертвая женщина.
обворожительной красавицы. Ему вспомнились Италия, нежные письма,
страстные ухаживания, поездка в Ливорно, пир на корабле и переодетые в
старенькие церковные ризы Рибас и Христенек.
уже была на корабле, в моих руках!"
ее крики на палубе и через день посылку к ней через Концова письма на
немецком языке с жалобою на свое собственное мнимое горе и с клятвами в
преданности до гроба и любви.
слова. - Оба мы арестованы, в цепях; но всемогущий бог не оставит нас.
Вверимся ему. Как только получу свободу, буду вас искать по всему свету и
найду, чтобы вас охранять и вам вечно служить..."
порога. Он тихо ступил к ширме.
Прядь светло-русых, некогда пышных волос выбилась из-под чепца, полузакрыв
искаженное болезнью и гневом лицо.
вошедшего и простирая перед собой руки, точно отгоняя страшный,
безобразный призрак.
23
Орлова, с испугом глядевшего на нее.
она, страшным кашлем поборов презрительное негодование. - Где же вы были
столько времени? Вы клялись, я вас ждала.
продолжать комедию. Вы давно, без сомнения, поняли, что я верный раб моей
государыни и что я только исполнял ее повеления.
Слышите ли, никогда могучая русская императрица не прибегнет к такому
вероломству.
Екатерина могла предписать все, требовать выдачи, сжечь город, где меня
укрывали, арестовать силой... но не это... ты, наконец, мог меня поразить
кинжалом, отравить... яды тебе известны... но что сделал ты? что?
мне одно слово, только одно... и вы будете, клянусь, немедленно
освобождены.
и с дрожью кутаясь в голубую, знакомую графу, бархатную мантилью.
подыскивая в своем голосе нежные, убедительные звуки, - скажите, мы теперь
наедине... нас видит и слышит один бог.
призывает имя божье! - прибавила она, подняв глаза на образ спаса,
висевший на стене, у ее изголовья. - Он! да ты, наверное, утроил и все эти
мучения, всю медленную казнь! А у вас еще хвалились, что отменена пытка.
Царица этого, наверное, не знает, ты и тут ее провел.
умолю государыню; она окажет мне и вам милость, вас освободит...
задыхаясь от прилива нового бешенства, княжна. - Да разве ты не видишь,
что я кончила со светом, умираю? Зачем это тебе?
унижении и в тюрьме, я твержу одно... и ты это знаешь... Я - дочь твоей
былой царицы! - гордо сказала она, поднимаясь. - Слышишь ли, ничтожный,
подлый раб, я прирожденная ваша великая княжна...
Проживет недолго, разом угожу обеим".
горячо припал к ней губами.
глубоко виноват... так было велено... я сам находился под арестом, теперь
только освобожден...
ко рту окровавленный кашлем платок.
станьте моею женой... Все тогда, ваше высочество, дорогая моя... Элиз!..
знатность, мое богатство, преданность и вечные услуги...
искали принцы, короли... не тебе ее касаться, - заклейменный предатель,
палач!
из-за двери крупную французскую брань и проклятия арестантки. - Уйти
поздорову; граф еще сообразит, что были свидетели, вломится в амбицию,
отомстит!"
ему гневные крики, топанье ногами и даже, как ему показалось, швырянье в
гостя какими-то вещами, тоже отошел и прижался в угол, рассуждая:
серчает на генерала... ох-хо! куда ей, сухопарой... все щи да щи, вчера
только дали молока..."
стеклянное.
пригибаясь под несоразмерной с его ростом перекладиной. Лицо его было
красно-багровое. Он на минуту замедлился в коридоре, оглядываясь и как бы
собираясь с мыслями.
фалды кафтана, бодро и лихо выпрямился, молча вышел, сел под проливным
дождем в карету и крикнул кучеру:
происшедшее свидание.
Корнев Павел
Корнев Павел
Березин Федор
Бажанов Олег
Березин Федор
Шилова Юлия