находился между передним погребом, откуда они пришли, и тем, где, судя по
шуму и гомону, происходила игра в кегли. По сигналу долговязого галдеж и
стук там разом сменились мертвой тишиной, и тогда этот молодой джентльмен,
подойдя к небольшому шкафу, достал из него берцовую кость, которая некогда
составляла, должно быть, неотъемлемую часть какого-то столь же долговязого
парня.
принимают скипетр или жезл, эмблему власти, лихо заломил набекрень свою
треуголку и вскочил на большой стол, на котором для него уже было заранее
поставлено председательское кресло с веселенькими украшениями - двумя
человеческими черепами.
молодой джентльмен, который нес большую книгу с застежками, прижимая ее
обеими руками к груди; с низким поклоном в сторону Тэппертита он передал
книгу Бенджамену, затем приблизился к столу и, повернувшись к нему спиной,
застыл в позе Атласа*. Тогда и долговязый Бенджамен влез на стол и, сев в
другое кресло, пониже председательского, торжественно положил огромную книгу
на спину безмолвного участника этой церемонии, раскрыл ее, действуя так
уверенно, словно перед ним не чужая спина, а деревянный пюпитр, - и
приготовился вносить в нее записи пером соответствующей величины.
Тэппертита, и тот, повертев в воздухе костью, ударил ею девять раз по одному
из черепов. После девятого удара из подвала, где играли в кегли, появился
третий молодой джентльмен и, низко поклонясь, остановился в ожидании.
Подмастерье доложил, что в погребе ожидает новичок, который желает вступить
в тайное общество Рыцарей-Подмастерьев и приобрести ту свободу и те права и
привилегии, которыми пользуются члены этого общества. Тут мистер Тэппертит
опять взмахнул костью и, угостив изрядным ударом в нос второй череп,
провозгласил:
туда, откуда пришел.
третьего, с завязанными глазами. На нем был парик с кошельком*, широкополый
кафтан, обшитый вытертым галуном, и на боку - шпага, ибо устав предписывал
наряжать новичка при вступлении в Общество в этот парадный костюм, который
держали здесь для таких случаев, пересыпав его для сохранности лавандой.
Один из конвоиров держал ржавый мушкетон, направив его прямо в ухо новичку,
другой - старинную саблю, которой он на ходу кровожадно размахивал, кромсая
с ловкостью анатома воображаемых противников.
надвинул шляпу на самые брови, а новичок склонился перед ним, прижав руку к
груди. Достаточно насладившись этими знаками смиренной покорности, старшина
приказал снять с глаз новичка повязку и стал испытывать на нем силу своего
магнетического взора.
Приступайте! Верзила Бенджамен прочел вслух: - Марк Джилберт, девятнадцати
лет. Работает у Томаса Керзона, чулочника, на Голден-Флис, в Олдгете. Любит
дочь Керзона. Любит ли она его, - не может сказать с уверенностью, но
думает, что любит. На прошлой неделе во вторник Керзон надрал ему уши.
на его дочку, - подтвердил новичок.
доставьте против его фамилии черный крест.
новичок. - Он обзывает меня лодырем и, если недоволен моей работой, не дает
мне пива. Меня кормит голландским сыром, а сам ест честер. Со двора
отпускает не каждое воскресенье, а только раз в месяц.
не одним, а двумя черными крестами.
неказистый с виду парень с впалыми, близко посаженными глазами, - сожгло его
дом, потому что он не застрахован, или задало ему хорошую трепку, когда он
вечером возвращается из клуба домой, и помогло мне увезти его дочь и
обвенчаться с ней тайно - во Флите обвенчают кого угодно, все равно, хочет
она этого или нет*.
чтобы его не перебивали, и при казал поставить против фамилии Керзона три
черных креста.
Ученик, чтишь ли ты Консти туцию?*.
законом, - за исключением хозяев? И снова новичок ответил:
заранее для таких случаев. Мистер Тэппертит объяснил ему, что в силу этой
самой Конституции (которая хранится где-то в железном сундуке - где именно,
так и не удалось выяснить, иначе он сумел бы раздобыть себе копию)
подмастерьям в былые времена жилось привольно: им очень часто
предоставлялись свободные дни, они разбивали головы десяткам людей, не
повиновались хозяевам и даже совершили несколько знаменитых убийств на
улицах. Но постепенно все эти привилегии у них отняли, и теперь они
ограничены в своих благородных стремлениях. Столь позорное и унизительное
ограничение их прав несомненно - следствие новых веяний, и вот они
объединились для борьбы против всяких новшеств и перемен, за восстановление
добрых старых обычаев и будут бороться, чтобы победить или умереть.
мудрых крабов и на довольно обычную тактику мулов и ослов. Затем он изложил
новообращенному основные цели их братства, которые в немногих словах можно
формулировать так: мщение тиранам-хозяевам (в их жестоком, нестерпимом
деспотизме ни минуты не сомневается ни один подмастерье) и восстановление
всех прежних прав подмастерьев. К выполнению этой миссии братство их еще не
готово, ибо состоит пока только из двадцати смельчаков, но они дали клятву
во что бы то ни стало добиться своей цели - хотя бы огнем и мечом, если это
понадобится.
каждый член их небольшой группы, жалкого остатка доблестной старой
корпорации: эта внушительная и грозная присяга обязывала членов общества по
первому требованию оказывать сопротивление лорд-мэру, меченосцу, капеллану и
шерифу, ни во что не ставить Совет олдерменов, но, когда придет время
всеобщего восстания подмастерьев, ни в коем случае не причинять вреда
Тэмпл-Бару, ибо это - оплот Конституции* и к нему должно относиться с полным
уважением.
сообщить новичку, что мысль создать такое братство возникла в его, мистера
Тэппертита, плодовитом мозгу под влиянием все нараставшего чувства ненависти
ко всякой несправедливости я угнетению, старшина спросил новичка, хватит ли
у него мужества принести такую присягу, или он предпочитает, пока не поздно,
отказаться от вступления в братство.
грозило, и церемония была проделана с соблюдением всех жутких подробностей,
среди которых прежде всего следует отметить освещение обоих черепов при
помощи вставленных внутрь огарков и беспрестанные манипуляции берцовой
костью, не говоря уже о довольно-таки устрашающих упражнениях мушкетом и
саблей и доносившихся откуда-то жутких завываниях невидимых подмастерьев.
Когда, наконец, был совершен весь таинственный и зловещий ритуал, стол
отодвинули к стене, кресло сняли, скипетр старшины убрали и положили на
место, шкаф заперли на замок, а двери между всеми тремя погребами раскрыли
настежь, и "Рыцари-Подмастерья" предались веселью.
собственного достоинства редко позволяло ему веселиться вместе с другими. Он
развалился на скамье с видом человека, изнемогающего под бременем своего
величия, и равнодушно наблюдал за игрой в кегли, карты и кости, всецело
занятый мыслями о дочке слесаря и о печальной участи того, кому выпало на
долю жить в такие гнусные времена.
- промолвил хозяин погреба, подсев к мистеру Тэппертиту. - Так выпейте хотя
бы, мой храбрый генерал!
карманы, с мрачным видом стал расхаживать по кегельбану, а его соратники
(таково влияние гения на толпу) задерживали катившиеся шары, с немым
почтением оберегая его тощие голени.
патриотом, это ведь одно и то же, думал мистер Тэппертит, бродя между
кеглями. - То-то было бы славно! А влачить такое презренное существование в
полной неизвестности... Ну, да ничего!.. Терпение! Я еще прославлюсь.
Какой-то внутренний голос шепчет мне постоянно, что я буду велик. Не
сегодня-завтра я сорвусь с цепи, и тогда какая сила меня удержит? При этой
мысли вся кровь бросается мне в голову..."
Тэппертит не то чтобы громовым голосом (ибо, по правде говоря, голос у него
был надтреснутый и довольно визгливый), но весьма внушительно.
стоит кто-то чужой.
поблизости человека, который действительно оказался новоиспеченным
Маркелов Олег
Конюшевский Владислав
Перумов Ник
Круз Андрей
Лукьяненко Сергей
Орлов Алекс