Чтение 16–й страницы книги ~Французов ручей~

--Ну, показывай, какое дерево ты выбрал?

--Вон тот дуб, миледи, самый широкий и раскидистый.

--Уильям, тебе не кажется, что я сошла с ума?

--Кажется, миледи.

--Ах, Уильям, если бы ты знал, какое это приятное состояние.

--Я догадываюсь, миледи.

--Становишься вдруг такой счастливой, такой беззаботной -- как бабочка!

--Понимаю, миледи.

--Рассуждаете о бабочках?

Дона обернулась -- перед ней стоял француз. В руке он держал веревку и,
зажав в зубах один конец, привязывал к другому крючок.

--Как вы неслышно подкрались!

--Давняя привычка.

--А мы тут с Уильямом разговорились...

--Я слышал -- о бабочках. А почему вы считаете, что бабочки всегда
счастливы?

--У них такой беспечный вид. Кажется, что им ничего не нужно от
жизни...

--Только порхать и кружиться на солнце?

--Да.

--И вы тоже хотите быть похожей на бабочку?

--Да.

--Тогда побыстрей переодевайтесь. Ваш наряд вполне уместен в гостиной
лорда Годолфина, но совершенно не подходит для порхания по лугу. Жду вас в
лодке. Клев сегодня отличный.

Он повернулся и пошел к реке. А Дона спряталась за раскидистым дубом и,
улыбаясь про себя, принялась стягивать шелковое платье. Прическа ее
растрепалась, локоны упали на лицо. Закончив переодевание, она подошла к
Уильяму, который стоял, отвернувшись, рядом с лошадьми, и отдала ему платье.

--Мы поплывем вниз по реке, Уильям. Потом я пешком доберусь до ручья и
вернусь в Нэврон.

--Хорошо, миледи.

--Жди меня около десяти в аллее.

--Слушаюсь, миледи.

--Мы подъедем в карете, как будто только что вернулись от лорда
Годолфина.

--Да, миледи.

--Почему ты улыбаешься?

--Мне и в голову не приходило улыбаться, миледи.

--Обманщик. Ну, с Богом!

--Счастливого пути, миледи.

Она подняла повыше платье, затянула пояс, чтобы не потерялся, и босиком
припустила через лес к лодке, поджидавшей ее у берега.

9

Француз насаживал на крючок червяка. Заметив ее, он поднял голову и
улыбнулся:

--Быстро вы управились.

--Это потому, что здесь нет зеркала.

--Вот видите, насколько проще становится жить, когда отказываешься от
ненужных вещей.

Она шагнула в лодку и уселась рядом с ним.

--Можно я насажу червяка?

Он передал ей бечевку, а сам взялся за весла и, поглядывая на нее с
кормы, начал грести вниз по течению. Дона сосредоточенно сдвинула брови и
углубилась в свое занятие. Хитрый червяк извивался и дергался, и дело
кончилось тем, что крючок вонзился ей в палец. Чертыхнувшись сквозь зубы,
она подняла голову и посмотрела на француза. Он улыбался.

--Не получается, -- сердито буркнула она. -- У меня нет такого опыта,
как у вас.

--Сейчас я вам помогу, -- сказал он, -- только отъедем подальше.

--Не надо мне помогать, -- возразила она. -- Я хочу сама научиться.
Неужели я не способна справиться с каким-то червяком?

Он промолчал и, отвернувшись, начал что-то тихо насвистывать. Видя, что
он не обращает на нее внимания, а следит за птицей, парящей над их головами,
она снова занялась червяком. Через несколько минут на носу послышался
торжествующий крик.

--Получилось, получилось! -- кричала она, протягивая ему бечевку.

--Ну вот и отлично, -- ответил он. -- Я очень рад.

Он поднял весла, и лодка плавно заскользила вниз по течению. Дав ей
немного отплыть, он вытащил из-под сиденья большой камень, привязал к нему
длинную веревку и швырнул камень за борт -- лодка встала. Оба забросили
удочки и начали удить -- она на носу, он в центре.

За бортом мягко журчала вода. Мимо, подгоняемые отливом, проплывали
пучки травы и редкие листья. Вокруг царила глубокая тишина. Течение медленно
относило тонкую влажную бечеву. Дона то и дело нетерпеливо вытаскивала ее и
осматривала крючок. Но на нем не было ничего, кроме червяка да зацепившегося
за конец клочка водорослей.

--Подтяните чуть-чуть, а то он у вас ложится на дно, -- посоветовал
француз.

Она немного вытянула бечеву и искоса посмотрела на него. Убедившись,
что он не собирается вмешиваться или критиковать ее метод, а спокойно следит
за собственной удочкой, она снова потихоньку отпустила бечеву и принялась
украдкой разглядывать его лицо, плечи и руки. Поджидая ее, он, как видно,
опять рисовал -- на корме под снастями лежал испачканный и размокший листок
бумаги с наброском песчанки, взлетающей с отмели.

Дона вспомнила портрет, сделанный им несколько дней назад, совсем
непохожий на тот, первый, который он так безжалостно разорвал. На этот раз
он запечатлел ее в ту минуту, когда, облокотившись на перила, она стояла на
палубе и с улыбкой слушала весельчака Пьера Блана, распевающего одну из
своих озорных песенок. Рисунок он повесил на стену каюты, над камином,
подписав внизу дату.

--Почему вы не разорвали этот портрет, как первый? -- спросила она.

--Потому что настроение, переданное на нем, достойно того, чтобы его
сохранили, -- ответил он.

--По-вашему, такое настроение больше подходит для члена команды ?

--Да, -- коротко ответил он.

И вот теперь он совершенно забыл о рисовании и с головой погрузился в
ловлю рыбы, ничуть не заботясь о том, что в нескольких милях отсюда его
враги обдумывают план его поимки и, может быть, именно в эту минуту слуги
Юстика, Пенроуза и Годолфина рыщут по окрестностям и расспрашивают жителей
отдаленных деревень.

--Что с вами? -- прервав ее размышления, мягко спросил он. -- Надоело
удить?

--Нет, -- ответила она, -- я вспоминала то, что услышала сегодня утром.

--Я так и подумал, -- сказал он. -- У вас очень встревоженный вид. Что
же вы услышали?

--Вам нельзя здесь оставаться. Они о чем-то пронюхали. И хотят во что
бы то ни стало вас поймать.

--Меня это не волнует.

--Поверьте, они настроены очень серьезно. Юстик -- опасный противник,
не то что этот надутый болван Годолфин. Он действительно лелеет надежду
вздернуть вас на самом высоком дереве.

--Какая честь!

--Зря смеетесь. Вы, видимо, считаете, что я, подобно многим женщинам,
готова впасть в панику по любому пустяку?

--Я считаю, что вам, как и многим женщинам, свойственно слегка
преувеличивать факты.

--А вы предпочитаете их вообще не замечать?

--А что еще мне прикажете делать?

--Прежде всего соблюдать осторожность. Юстик говорил, что местные
жители догадываются о вашем убежище.

--Возможно.

--Но ведь в конце концов кто-нибудь из них может проговориться, и тогда
они устроят в ручье засаду.

--Я к этому готов.

--Готовы? Но как? Что вы можете сделать?

--Разве Юстик и Годолфин сообщили вам, как они собираются меня ловить?

--Нет.

--Вот и я не стану рассказывать, как я намерен от них ускользнуть.

--Неужели вы думаете, что я...

--Я думаю, что вам пора вытаскивать удочку -- у вас клюет.

--Это вы нарочно придумали.

--Ничего подобного. Если не хотите, дайте мне.

--Нет-нет, я буду вытаскивать.

--Тогда начинайте потихоньку подтягивать бечеву.

Дона машинально, без всякой охоты взялась за бечеву, но, почувствовав
на другом конце тяжесть, заработала быстрей. Мокрая бечева витками ложилась
ей на колени и на босые ступни. Она оглянулась и, улыбнувшись ему через
плечо, прошептала:

--Она там, на крючке, я чувствую, как она бьется.

--Главное, не спешите, -- спокойно ответил он, -- а то сорвется. Вот
так, а теперь медленно подводите к лодке.

Дона не слушала его. Она вскочила, на секунду выпустив бечеву из рук,
снова схватила ее и дернула что было сил -- у поверхности воды мелькнул
белый рыбий бок, затем бечева внезапно ослабла, рыба вильнула в сторону и
ушла на глубину. Дона огорченно вскрикнула и с обидой взглянула на него.

--Сорвалась, -- проговорила она. -- Какая досада!

Он посмотрел на нее и рассмеялся, тряхнув головой.

--Не стоит так волноваться.