Ребята заверили его, что им вовсе не тесно, им удобно и переглянулись. Пора было заговорить о находке Костя нащупал в кармане портсигар и вдруг ему показалось, что слишком несоизмерима радость старика по поводу их прихода с тем, ради чего они его разыскивали.
- Может, чайку?! - предложил хозяин и взялся обеими руками за столешницу.
Только теперь Костя заметил, что Орест Владимирович как-то странно, немножко набок держит голову и корпус его неподвижен. Вероятно, не в порядке была шея. Или позвоночник.
- Нет, спасибо! - торопливо проговорил Костя.
- Нет, нет, не надо, - тут же поддержал его Валентин.
- Мы тонну воды выпили, - хватил через край Руслан.
Но чего же Валентин до сих пор не сказал, кто они и зачем пришли. Чтоб не порвать бумагу, в которую был завернуть портсигар, Костя стал аккуратно извлекать его из кармана, сказав при этом:
- Мы подумали, может, вещь принадлежит вам.
- На дне моря под камнем нашли, - добавил Руслан.
Орест Владимирович, еще больше ссутулясь, смотрел на белый прямоугольник, не решаясь протянуть руку, словно чего-то боялся, боялся - произошла ошибка, которая сейчас раскроется и окажется, что не его навестили эти загоревшие, пропахшие морем ребята.
Руслан приподнялся, развернул бумагу и открыл блестевший, как новенький, портсигар:
- Вот: "Грозному Оресту в день рождения от Ивана. Теплоход "Жан Жорес". Сорок первый год, ноябрь".
На запавших щеках Ореста Владимировича медленно проступали кирпичные пятна. Он смотрел на портсигар и, казалось, не видел его, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
- Да, да, со мной… Это было со мной, - пробормотал он, неуверенно протягивая руку.
Вдруг из глаз его неудержимо полились слезы.
- Припоминаю… Да, я припоминаю! - Он потер руками лоб, виски. - Я должен вспомнить… - Бережно взял портсигар, открыл.
Лицо его стало неузнаваемым: побелевшие, плотно стиснутые губы, сведенные брови, напряженно вглядывающиеся в надпись на внутренней стороне портсигара. И вдруг разомкнулись губы и едва различимо, глухо зашептал:
- Припоминаю… припоминаю! Ванюша, братишка… Мой малыш. Орест Владимирович прижал портсигар к губам, прикрыл глаза…
- Пойдем, поставим чай, - тихо сказал Валентин, кинув Руслану и Косте.
Они вошли в комнату. В ней, кроме стола, узкой койки и двух стульев ничего не было. На стене висел лишь прикрытый целлофановой пленкой китель с орденами и медалями за оборону Одессы, Севастополя, Кавказа и еще медали, медали…
В крохотной загородке стояла газовая плита и более чем скромная кухонная утварь.
- Похоже, он только сейчас начал что-то вспоминать, неуверенно проговорил Костя.
- Так оно и есть. Потому о нем ничего не знают ни дед Петя, ни Кравчук, - заметил Руслан.
- Бывает, потеря памяти совсем или частично после ранения, тяжелой контузии. Вы заметили, у него что-то не в порядке с шейными позвонками, - негромко рассуждал Валентин. - Видно, какие-то провалы в памяти. А увидел портсигар и что-то начало воскрешаться, восстанавливаться.
- Но ведь он мог найти своих товарищей… - начал было Костя.
- Каких товарищей?! - прервал его Руслан. - Как найти, если он их не помнит?
- Так ведь они его помнят, - настаивал на своем Костя. Валентин взглянул на ребят и медленно заговорил:
- Не спорьте. Все это очень тяжело. Очень сложно. Думаете, легко человеку, чувствуя свою… болезнь, показать ее на людях… Не просто все это… И вы ведите себя так, будто ничего не заметили. Все ясно?! Вот и хорошо. А теперь - за дело!
Валентин поставил на огонь чайник и глянул на Руслана.
Тот кивнул и проворно, не хуже любой девчонки, принялся наводить порядок. Костя считал себя уже большим специалистом по мытью посуды, поэтому занялся тарелкой из-под овсяной каши и казанком.
Чая было мало - на самом донышке коробки. Сахару и того меньше.
- Завтра перед занятиями занесешь Оресту Владимировичу все, что нужно, - скороговоркой бросил Валентин. - Ты меня понял, Костя?
- Понял, - с готовностью кивнул тот.
- Только вот с деньгами… - Валентин запустил руку в свой пустой карман. В "Рваных парусах" он вытряхнул из него последнюю мелочь на пачку печенья.
- Так есть же! - воскликнул Костя, вспомнив, что мама оставила им деньги. - Мы ж оттуда ничего не брали!
- А теперь возьмешь, сколько нужно. Пойди, Руслан, глянь, можно ли подавать чай. Через минуту Руслан возвратился и сказал: все в порядке и хозяин очень доволен, что они сами похозяйничали.
Когда на столике появились стаканы с чаем и печенье, которое Руслан высыпал на тарелку, Орест Владимирович был почти спокоен, даже красные пятна постепенно сходили с его лица.
- Сосед, живший здесь прежде, как-то уговорил вместе отправиться на рыбалку. Давно я у моря не был, все как-то… не получалось, а тут такой соблазн… На шаланду приятель обещал взять, - задумчиво повествовал Орест Владимирович. - Да, видно, я переоценил свои силы. Плохо мне было… Совсем, совсем плохо… голова… Очень разболелась голова.
- Зато морем подышали, - ободряюще заметил Валентин. Орест Владимирович печально улыбнулся:
- На этой рыбалке я и потерял портсигар. Не заметил, когда, где…
- Значит, Иван ваш младший брат? - спросил Костя. Теперь он уже не сомневался: находка была дорога Оресту Владимировичу. Ведь в комнате ни фотографий, ни мелочей, которые сопровождают человека всю жизнь. Видно, все-все отобрала война…
- В том-то и дело. Ничего мне надпись на крышке не говорила. Орест Владимирович понизил голос: - Был портсигар, а не помнил, что от брата… Я брата не помнил… и вообще ничего… Совсем ничего… Да, даже брата. Не помнил брата… будто жизнь моя началась с белой палаты… И себя не помнил. Вот началось все с госпиталя. - Речь его стала неуверенной, неровной, говорил Орест Владимирович медленно, что-то припоминая. С трудом приподнялся. Возвращался к уже сказанному и снова продолжал свое горькое повествование.
Долго не осознавал, что же с ним произошло. Потом постепенно до него дошло, что прошлую жизнь надо перечеркнуть, будто ее и не было. Кроме нестерпимой боли в голове, попытки что-то припомнить ничего не приносили.
- А теперь, когда мы… пришли? - осторожно осведомился Валентин.
Костя даже дыхание затаил. Выходит, не просто радость доставили они Оресту Владимировичу, а сделали что-то очень для него важное, нужное.
- Теперь?! Да… теперь… - Орест Владимирович словно самому себе что-то объяснил: - Получилось как-то вдруг, будто сильный толчок… Или нет, не так… Будто свет в темноте вспыхнул… Я вспомнил… Вспомнил Ванюшу малышом и… остальное вспомнил…
Костя подумал: счастье, что увидел золотые актинии и не смог от них глаз оторвать. А если б проплыл мимо? И живые эти цветы, наверное, как-то почувствовали: их заметили, ими любуются. Любуются тут, на дне моря. Захотели и его вознаградить. Вот и открыли ему свою тайну.
Конечно, мама, может, даже Руслан, скажут: все это выдумки, фантазии. Но пусть они будут - фантазии! Они только его, Костины, и никто об этом не узнает.
А Орест Владимирович продолжал свой рассказ:
- Да, Ваня, младший брат. Явственно вижу нашу последнюю встречу. - Он прикрыл рукой глаза, словно хотел явственно представить себе то, что все время ускользало из его травмированного мозга. - Да, да братишка в морской пехоте. Они грузились на наше судно. Кажется, мы уходили последними.
- Это вы сейчас вспомнили? - негромко спросил Валентин.
- Нет, нет. Я знал прежде из… документов. Но это были листы бумаги, буквы и, словно касались не меня, а кого-то другого. Слова, фразы, а за ними - ничего. Не представлял, не видел ничего… А принесли портсигар и, я уже говорил, - будто вдруг все осветилось. Ну, вижу, отчетливо вижу, как вошел ко мне в штурманскую морской пехотинец: крепкий, загорелый парень с боевой отметиной на лбу. И говорит: "С днем рождения, грозный брат Орест, вот тебе подарок"… - Орест Владимирович замолчал, справляясь с волнением.
В стаканах остывал чай. Гости молчали. Костя так ясно представил себе эту сцену, будто сам был при встрече братьев. И почему-то Ваня казался ему похожим на Валентина.
- Подождите, подождите! - Орест Владимирович даже руку приподнял, боясь, что его прервут и порвется тоненькая ниточка воспоминаний. - Он ведь был на корабле сутки и мне на глаза не показывался.
- А почему не показывался? - спросил Руслан.
- С дружками срочно портсигар этот делали. Я тогда удивился свела нас война перед самым днем рождения. А потом даже это удивление проклятая бомбежка вытеснила из головы. Последний подарок, - уже через силу договорил Орест Владимирович и придвинул к себе портсигар.
Потом, значительно позже, он рассказал, что Иван погиб в боях под Новороссийском. Знает об этом из справки, которая у него хранится с другими документами. Но и она была ничего не говорящей бумагой. И только сегодня, сейчас…
Перед самым уходом Костя не удержался, спросил:
- Почему вы так… неуютно живете? Ведь вы ветеран, инвалид войны?!
- А ты законченный дубилон, - шепнул ему Руслан. Орест Владимирович как-то смущенно пожал плечом:
- Понимаете, ребята, моряки воевали, тонули, горели… Но это как бы не со мной было. Не помнил этого. И сейчас не все помню. Как же было кому-то говорить…
Даже Валентин ничего ответить не смог. Выручил Руслан, сказав о Василии Васильевиче Кравчуке, который просил известить его, если удастся найти Ореста Владимировича.
- Кравчук… Кравчук… Нет, не припомню. - И снова горечь в его голосе.
- Разрешите, мы его приведем? - Валентин спросил об этом твердо, надеясь, что встреча принесет добрые плоды.
- Если это удобно, - с некоторой растерянностью пробормотал Орест Владимирович.
- Ну и мальчишки к вам будут забегать, - продолжал Валентин. Тоже ведь моряки. С аквалангами ныряют, сегодня пробоины в борту заделывали.
- Молодцы! - с чувством произнес Орест Владимирович и совсем тихо добавил: - Не ждал я такой радости, не ждал такой встречи… Уж и надежду всякую потерял… Махнул рукой…
- А теперь отдыхайте, - Валентин протянул руку. Руслан и Костя тоже подошли попрощаться со старым моряком, который теперь уже стал им совсем родным.
- Мы к вам будем часто приходить, - сказал Костя.
- Обязательно! - горячо поддержал его Руслан. - И вообще… Считайте, что у вас появились внуки.
- Ах вы, мальчишки, мальчишки! - растроганно проговорил Орест Владимирович. - И не думал я, не гадал… - У него перехватило горло.
- Целое семейство появилось, - воскликнул весело Валентин, видимо, считая, что и так слишком много волнений, пусть радостных, но все же слишком много. - Пошли, хлопцы!
- Вот тебе и золотые актинии! - слишком уж бодро воскликнул Руслан, когда вышли на улицу.
- А кто надо мной смеялся?! - включился в этот жизнерадостный тон Костя, и понимая, что не только у него что-то дрожит внутри и комок подкатывает к горлу. Жалко было старого моряка, у которого не было даже прошлого, единственной ценности, которая остается под конец жизни пожилым людям…
Лондон Джек
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Посняков Андрей