Чтение 16–й страницы книги ~Пригорошня праха~

Джеком тебе здорово надоедали.

- Совершенно верно.

- Ты очень сердишься?

- Вчера - очень. Тони, ну что вас на это толкнуло, двух взрослых
мужчин?

- Мы были не в духе.

- Ручаюсь, что сегодня вы еще больше не в духе. Только что принесли
коробку белых роз от Джока.

- Жаль, что я не додумался.

- Вы такие дети оба.

- Значит, ты в самом деле не сердишься?

- Ну конечно, нет, милый. А теперь быстренько возвращайся домой. Завтра
ты придешь в норму.

- А я тебя не увижу?

- Сегодня, к сожалению, нет. У меня все утро лекции, а потом я иду в
гости. Но я приеду в пятницу вечером или в крайнем случае в субботу утром.

- Понимаю. А никак нельзя удрать из гостей или с одной из лекций?

- Никак нельзя, милый.

- А, понимаю. Ты просто ангел, что не сердишься за вчерашнее.

- Такая удача бывает раз в жизни, - сказала Бренда, - насколько я знаю
Тони, его еще много недель будут мучить угрызения совести. Вчера я от злости
на стенку лезла, но дело того стоило. Ему жутко стыдно, и теперь, что бы я
ни делала, он просто не посмеет обидеться, а уж сказать что-нибудь и
подавно, и вдобавок бедный мальчик еще не получил никакого удовольствия, и
это тоже хорошо. Надо его проучить, чтобы он больше не подкидывал таких
сюрпризов.

- Любишь ты уроки давать, - сказал Бивер.

В 3.18 Тони вылез из поезда продрогший, усталый и раздавленный
сознанием своей вины. Джон Эндрю приехал встречать его с машиной.

- Здравствуй, па, весело было в Лондоне? Ты ведь не сердишься, что я
приехал на станцию, правда? Я упросил няню отпустить меня.

- Очень рад тебя видеть, Джон.

- Как мама?

- Вроде хорошо. Я не видел ее.

-А ты мне говорил, что едешь повидаться с вей.

- Да, так оно и было, только ничего не получилось. Я говорил с ней
несколько раз по телефону.

- Но ведь ты можешь звонить ей отсюда, разве нет, пап? Зачем ехать так
далеко в Лондон, чтобы говорить с ней по телефону? Зачем, а, пап?

- Слишком долго объяснять.

- Ну, а ты хоть немножечко объясни... Зачем, а, пап?

- Послушай, я устал. Если ты не прекратишь свои вопросы, я никогда
больше не разрешу тебе приезжать к поезду.

У Джона Эндрю рот пополз на сторону.

- Я думал, ты обрадуешься, что я тебя встретил.

- Если ты заплачешь, я тебя пересажу вперед к Доусону. В твоем возрасте
неприлично плакать.

- А мне еще лучше с Доусоном, - проговорил, всхлипывая, Джон Эндрю.

Тони в рупор велел шоферу остановиться, но тот не расслышал. Так что он
повесил трубку на крючок, и дальше они ехали в молчании; Джон Эндрю прижался
к стеклу и слегка похныкивал. Когда они подъехали к дому, Тони сказал:

"Няня, в дальнейшем я запрещаю Джону ездить на станцию без специального
разрешения ее милости или моего".

- Конечно, сэр, я бы и сегодня его не пустила, но он так просился.
Пойдем, Джон, Снимай скорей пальтишко. Боже мой, мальчик, куда ты дел
носовой платок?

Тони ушел в библиотеку и сидел там в одиночестве перед огнем.

"Двое взрослых тридцатилетних мужчин, - думал он, - вели себя словно
кадеты, вырвавшиеся на вечерок из Сандхерста {Королевский военный колледж в
Сандхерсте, основанный в 1802 году.}, - перепились, обрывали телефон,
плясали с проститутками в Старушке Сотняге. И Бренда после этого была еще со
мной так мила - вот что горше всего". Он немного вздремнул, потом поднялся к
себе переодеться.

За обедом он сказал:

- Эмброуз, впредь, когда я буду обедать один, накрывайте мне в
библиотеке.

Потом сел с книжкой перед огнем, но читать не мог. В десять часов перед
тем, как пойти наверх, он раскидал дрова в камине, закрыл окна и выключил
свет. Этой ночью он спал в пустой спальне Бренды.

II

Так прошла среда. В четверг Тони возродился. Утром он ходил на
заседание совета графства. Днем зашел на ферму и поговорил о новой модели
трактора с управляющим. А потом уже можно было повторять: "Завтра в это же
время Бренда и Джок будут здесь". Обедал он перед камином в библиотеке.
Диету он забросил много недель назад. ("Эмброуз, когда я один, мне не нужен
полный обед. В будущем готовьте для меня только два блюда".) Он просмотрел
счета, которые оставил ему управляющий, и лег спать со словами: "Когда я
проснусь, уже будет пятница".

Однако наутро пришла телеграмма от Джека:

"Приехать не могу, должен быть избирателей, если через две недели".

Тони ответил телеграммой: "Восторге любое время всегда дома".

"Наверное, помирился со своей девицей", - решил Тони.

Пришла и записка от Бренды, нацарапанная карандашом: "Приезжаю в
субботу с Полли и приятельницей Полли, Вероникой, в

машине П. (Скорее всего и Дейзи. Горничные и багаж поездом 3.18.

Сообщи, пожалуйста, Эмброузу и миссис Моссон. Для Полли надо открыть

Лионнес {В сказаниях о короле Артуре деревня, расположенная около

Корнуолла и, по преданию, ушедшая под море.}, ты знаешь, как она

строга насчет комфорта. Веронику можно поместить куда угодно - только

не в Галахада. Полли говорит, она оч. занятная. С ними приедет миссис

Бивер, - не сердись, пожалуйста, это по делу: она думает, ей удастся

что-нибудь сделать с утренней комнатой. Полли везет шофера. Кстати, на

следующей неделе я оставлю Гримшо в Хеттоне, скажи миссис Моссоп.

Снимать ей жилье в Лондоне и хлопотно и накладно. По правде говоря, я

могла бы обойтись и без нее, что ты скажешь? Хотя она незаменима с

шитьем. Страх как хочу увидеть Джона. Все уедут обратно в воскресенье

вечером. Не упивайся, милый. Приложи все усилия.

* * * * * Б."

В пятницу Тони не знал, чем заполнить время. С письмами, он покончил к
десяти. Пошел на ферму, но и там ему нечего было делать. Обязанности, прежде
казавшиеся столь многочисленными и разнообразными, теперь занимали ничтожную
часть дня; он сам не сознавал, как много времени он, бывало, проводил с
Брендой. Он посмотрел, как Джон катается по загону. Мальчик явно затаил на
него обиду после ссоры в среду; когда Тони зааплодировал Удачному прыжку,
Джон сказал:

- Он еще не так может. - И потом: - А когда мама приедет?

- Только завтра.

- А.

- Мне сегодня утром надо съездить в Литл-Бейтон. Хочешь поехать со
мной? Может, нам удастся посмотреть псарню.

Джон уже много недель приставал, чтоб его туда взяли.

- Нет, спасибо, - сказал он. - Я хочу закончить картину.

- Ты можешь ее закончить и потом.

- А я хочу сегодня.

Когда Тони ушел, Бен сказал:

- Ты чего это взъелся на папашу? Ты ведь никому проходу не давал - с
самого рождества клянчил, чтоб тебя взяли на псарню.

- А ну его, - сказал Джон.

- Ах ты, пащенок, слыханное ли дело об отце так говорить?

- А ты при мне не смеешь говорить "пащенок", мне няня сказала.

Итак, Тони отправился в Литл-Бейтон один, ему нужно было обсудить
кое-какие дела с полковником Бринком. Он надеялся, что Бринки оставят его у
себя, но полковник с женой были званы на чай к соседям, и он в сумерках
вернулся в Хеттон. Легкий туман стлался по парку, доходя до груди, серые
контуры башен и зубчатых стен расплывались в воздухе, истопник спускал флаг
на главной башне.

- Бренда, страдалица моя, какая чудовищная комната, - сказала миссис
Бивер.

- Мы ею почти не пользуемся, - холодно сказал Тони.

- Надо думать, - сказала та, которую называли Вероникой.

- Не понимаю, чем она плоха, - сказала Полли, - вот разве что
старомодная.

- Видите ли, - объясняла Бренда, не глядя на Тони, - мне нужна хотя бы
одна сносная комната внизу. Сейчас у нас только курительная и библиотека.
Гостиная огромная, и о ней не может быть и речи. Я думала, мне нужно что-то
вроде будуара более или менее для себя. Как вы думаете, есть тут от чего
оттолкнуться?

- Но, ангел мой, она вся в углах, - сказала Дейзи, - и потом еще этот
камин, из чего он, кстати, сделан, из розового гранита? И вся эта лепнина и
панели. Нет, тут все чудовищно. И вдобавок она такая мрачная.

- Я точно представляю, что нужно Бренде, - сказала миссис Бивер, давая
задний ход, - и, по-моему, это вполне осуществимо. Мне надо подумать. Как
сказала Вероника, форма, конечно, налагает известные ограничения... но,
знаете, я думаю правильнее всего будет начисто ее игнорировать и найти такое