женщину, ощущает сквозь шелк тепло ее упругой плоти.
по комнате, то за спиртным, то за сигаретами. Гримстер вспомнил, как они с
Гаррисоном как-то раз ушли из Веллингтона и наткнулись на курятник с дюжиной
несушек. Обуреваемый жаждой напроказничать, Гаррисон - мастер на выдумки -
показал Гримстеру, что, если взять птицу, несколько раз повернуться вместе с
ней, потом поставить ее на землю и провести мелком линию от кончика ее клюва
к голове, она, загипнотизированная, не сможет сдвинуться с места. Так они
околдовали всех птиц в курятнике и ушли, надрываясь от хохота.
наслаждалась пикантным положением очаровательной девушки, которая находится
наедине с мужчиной в полночь. Декорации для сцены откровений готовы, и Лили
решилась:
столик, чтобы Лили без труда ставила на него рюмку и стряхивала пепел с
сигареты в пепельницу; он ухаживал за нею, щеголяя галантностью. Он не был
возбужден. Он работал. Лили для него - лишь профессиональная проблема.
Гримстер сел в кресло поближе к девушке, не позволив себе закурить.
груди уперлись в шелк пижамы, между ними обозначилась едва заметная
ложбинка. Лили с шумом выдохнула дым и начала:
экспериментировать. Вечно увлекался всем новым. Просто так, чтобы
развлечься. Попросил разрешения испытать гипноз на мне. Говорил, я как раз
подхожу по типу...
была психопассивной. Впервые взяв девушку за руку, Гримстер заметил, какая у
нее теплая и влажная ладонь. Лили легко краснела, не была излишне горделива
или упряма. Ей нравилось, когда за ней присматривали, ухаживали. Абзац из
книги подходил к ней как нельзя лучше: "Личность с психопассивной
конституцией приспосабливается к самым неблагоприятным обстоятельствам и
полностью подчиняется индивидууму, имеющему влияние на нее... окрашивает
реальность во все цвета иллюзий".
наперекор какому-то суеверному страху в самой себе - услужить ему, исполнить
его желание.
обычных методов. Сперва ничего не получалось. Гарри заставлял Лили смотреть
на что-нибудь, внушая, что ее веки становятся все тяжелее, приказывал
следовать взглядом, не поднимая головы, за его пальцем, который он держал
сначала у ее переносицы, а потом медленно поднимал, так что ей приходилось
закатывать глаза... И в конце концов Диллинг добился успеха. Не сразу,
постепенно. Он вращал на веревочке маленькое зеркало, направив через него
луч света прямо в глаза Лили.
дремоту, словно поплыла, но, едва он заговорил, сознание вернулось. Разгадка
оказалась совсем простой. Он, знаете ли, уже собирался сдаться. И очень
злился. Я это сразу заметила - он, когда сердился, начинал кусать уголок
рта. Словно разговаривал сам с собой, но неслышно.
его перед ней чуть выше уровня глаз и приказал следить за ним одним
взглядом, не поворачивая головы.
только потом, от него. Сама ничего не помнила. Он чуть не запрыгал от
радости. И началось. Никогда не забуду наш первый удачный опыт. Гарри
отключил меня, и, пока я была, как бы это сказать, в трансе, что ли...
прочитал вслух три страницы из книги, и поставил ее на место. Он сказал мне,
где она стоит, попросил после пробуждения прочитать наизусть эти три
страницы - я, понятно, не знала, из какой они книги, - а потом встать и
найти ее на полке. И, знаете, я все сделала. Точно, как он приказал! Так
вот, хотя и приятно было доставить ему радость, сам гипноз пришелся мне не
по душе. По-моему, проделывать такие эксперименты над человеком нельзя. Но
Гарри убеждал не беспокоиться; врачи, говорил, лечат гипнозом всякие там
фобии: если, например, у меня мигрень, можно избавиться от нее в два счета.
И все равно мне это не нравилось... даже тогда, когда я привыкла. В конце
концов, стоило ему подержать перстень у меня перед глазами и сказать: "Спи,
Лили, спи", как я тотчас засыпала.
- девушка даже отвернулась, скрывая неловкость.
чему. Ведь потом, когда мы оставались одни, Гарри хвастался фокусами,
которые заставлял меня проделывать К примеру, я должна была взять книгу в
одну руку, линейку в другую и изображать игру на скрипке, издавая звук ртом.
Потом я ничего не помнила. А взбунтовалась только раз. Он дал мне выпить два
стакана воды, сказал, что это виски и что я должна опьянеть. Узнав об этом,
я по-настоящему разозлилась. Видите ли, если мы занимались гипнозом одни, я
была спокойна, он никогда не заставил бы меня сделать что-то...
непристойное. Но Билли я не доверяла. Гарри любил пускать ему пыль в глаза,
а это могло привести невесть к чему.
приводило". Образ Диллинга прояснился вполне. Его истинный характер, который
Лили так по-настоящему и не поняла, лежал у Гримстера на ладони. Гарри
сделал из Лили игрушку, укротил и выдрессировал ее и, видимо, был поистине
счастлив, когда гипнозом превращал девушку в безвольную куклу. Будучи в
трансе, она не отказывала Диллингу ни в чем, - она любила его и полностью на
него полагалась. Лишь в нормальном, бодрствующем состоянии Лили решилась
наложить запрет на гипноз при Билли. И, чувствовал Гримстер, правильно
сделала.
есть?
Вели машину. Вы отправились куда-то и что-то спрятали. Тогда вы, возможно,
даже знали, что. Но после возвращения Гарри мог вас загипнотизировать, так?
гипнотизировал?
обезопасить и себя, и меня.
другой, придумать все до мелочей: что вы делали, ели, смотрели по
телевизору, а потом приказать вам забыть об истинных событиях?
один день, продумал все. Расписал пятницу по минутам: не упустил еду,
разговоры, щучил телепрограмму, ввел даже пикантный интимный штрих. Играя
ва-банк, Диллинг не доверял никому, даже судьбе. Если ему суждено умереть,
тайна должна превратиться в головоломку. Но он ни за что не хотел похоронить
ее навсегда. Это не в его характере. Пусть кто-нибудь попотеет, складывая
разгадку по крупицам. Здесь вновь проявилось его высокомерие, так прекрасно
сочетавшееся с садистским спокойствием, с которым он повелевал Лили. Диллинг
выставлял ее напоказ перед Билли до тех пор, пока она не взбунтовалась, - в
этом Гримстер был уверен так же твердо, как в том, что пьет сейчас виски...
Наверное, какие-то смутные, неясные, но унизительные воспоминания у Лили все
же остались, - не потому ли она скрывала правду об опытах Диллинга? Гримстер
представил, как Диллинг гипнотизирует девушку при Билли, и образы, возникшие
в его воображении, заставили судорожно сжать рюмку в кулаке.
к девушке прилив нежности, ему захотелось ее защитить. Проведя ладонью по ее
щеке, он сказал:
"Смешной он, - подумала она. - Суровый, замкнутый, но только на первый
взгляд. Он славный, очень славный". Лили понимала, что сразу же должна была
все рассказать Джону. Но как это можно, если ты не знаешь человека, не
уверена, что он поймет? Нельзя откровенничать с кем попало. А теперь Джонни
уже не "кто попало", ведь они сидят друг перед другом в пижамах! Они
подружились... А в будущем между ними возможно нечто большее, чем дружба.
миг и отошла, чувствуя, как лицо покрывается краской.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ