медведя опять в глубину. Раз за разом огромная правая лапа Тэра взметала
огромные столбы воды. Первый же из этих всплесков сбил Мускву с ног. Но
зато вместе с водой на берег была выплеснута двухфунтовая форель.
Медвежонок тут же оттащил рыбу от берега и набросился на нее.
столпотворение. Рыбы метались от одного берега к другому. А гризли тем
временем выбросил на берег почти целую дюжину рыб.
гостя. Они увидели его почти одновременно: Тэр - из воды, а Мусква - стоя
над рыбой. И оба остолбенели от изумления.
таким хладнокровием, словно наловил ее сам. Такого неслыханного
оскорбления и столь дерзкого вызова никто не помнил в этой медвежьей
стране. Даже Мусква и то понял это и выжидающе посмотрел на Тэра.
Предстоял еще один бой, и, предвкушая его, медвежонок облизнулся.
сводили глаз друг с друга. Пришелец смотрел на Тэра, не переставая грызть
рыбину. Ни тот, ни другой не рычали. Мусква не заметил ни одного признака
вражды. А затем, к вящему изумлению медвежонка, Тэр приступил к еде шагах
в трех от незваного гостя!
старости подчас уступает медведю гризли. Тэру, например, и в голову бы не
пришло грабить старого медведя, драться с ним, прогонять старика от мяса,
даже если оно нужно самому Тэру. А далеко не о каждом представителе рода
человеческого можно сказать то же самое.
уступал Тэру, но так одряхлел, что грудь его стала вдвое уже, а шея и
голова до смешного тощи.
его _Кьюйес Вопаск_ - медведь, который вот-вот умрет от старости. Индейцы
ни за что не тронут такого медведя, хотя белый человек убивает его.
Сородичи относятся к такому медведю снисходительно и подпускают его к
своей добыче, если он окажется по соседству.
Когти у него выпали, шерсть поредела, на шкуре проступали плешины,
беззубые, красные десны еле-еле разжевывали пищу. Если он дотянет до
осени, то заляжет в берлогу на последнюю свою спячку. Там и умрет. А может
быть, его час пробьет и того раньше. И тогда Кьюйес Вопаск, почуяв его
приближение, забьется в какую-нибудь глухую пещеру или глубокую расщелину
в скалах и там отойдет с миром.
из людей нашел в Скалистых горах кости или труп гризли, который умер
естественной смертью!
преследовал человек, казалось, понял, что это последний пир Кьюйес
Вопаска, слишком старого, чтобы самому ловить рыбу, слишком старого, чтобы
охотиться, и слишком старого даже для того, чтобы откопать нежные корни
дикой лилии. И Тэр не мешал ему. Они мирно уничтожали рыбу. А потом Тэр
снова тронулся в путь, и маленький Мусква последовал за ним.
13. ПИПУНЕСКУС
за собой Мускву все дальше на север. С тех пор как козья тропа осталась
позади, они отшагали добрых двадцать миль. А для медвежонка с рыжей
мордочкой это было равно кругосветному путешествию. При нормальных
условиях он не забрел бы от родных мест в такую даль лет до двух, а то и
до трех.
упущенное, выбирая самые удобные тропинки вдоль ручья. Милях в
трех-четырех от водоема, у которого они покинули старого медведя, Тэр
неожиданно свернул на запад. И вот они снова взбирались на гору.
который - к счастью для Мусквы с его больными лапами - вывел их на
гладкую, совершенно ровную поверхность сброса. Отсюда они выбрались на
склоны, ведущие во вторую долину. Это была та самая долина, в которой
милях в двадцати южнее Тэр убил черного медведя.
нем произошла перемена, за которую Мусква, владей он даром речи, смиренно
возблагодарил бы всевышнего. Тэр вдруг как-то сразу утратил нетерпение,
подгонявшее его все время. Минут пятнадцать простоял он, заглядывая вниз и
принюхиваясь. Не спеша гризли спустился в долину и, дойдя до зеленых лугов
и поймы ручья, пошел навстречу ветру, который тянул с юго-запада.
безошибочный, чем рассудок, подсказывал гризли, что она где-то неподалеку.
Он не принимал в "расчет такого возможного, например, обстоятельства, как
несчастная случайность, - ведь медведица могла, скажем, заболеть или
попасться охотникам, которые убили бы ее. Тэр всегда начинал свои поиски с
этого места и рано или поздно находил медведицу. Гризли знал ее запах и
исхаживал эти низины по нескольку раз вдоль и поперек, так что появление
этого запаха не могло ускользнуть от него.
совсем забыл про Мускву. Еще до заката по меньшей мере раз десять
переходил Тэр взад и вперед ручей, и медвежонку приходилось то идти вброд,
то барахтаться в воде, то ползти за ним по дну ручья. Бедняга чуть было не
утонул и, возмущенный, почти решил уже отстать от Тэра. На десятый или
двенадцатый раз Мусква взбунтовался и не пошел за Тэром на другую сторону
ручья. Но гризли скоро вернулся.
Слабый ветерок вдруг изменил направление и задул с запада, принеся с
западных горных склонов в полумиле отсюда запах, который заставил Тэра
замереть на месте и с полминуты не двигаться, а затем погнал его
торопливой иноходью, самым безобразным аллюром, на который только способно
четвероногое. Мусква шаром катился за ним, но, хотя и бежал во все
лопатки, с каждым шагом отставал все больше. И медвежонок наверняка
потерял бы Тэра, если бы тот не задержался у подножия склона ближайшей
горы, уточняя направление. Когда же гризли кинулся вверх по склону, Мусква
увидел его и с воплем припустился следом.
спускался, переходя в лощину, втягивая носом воздух, стояла красавица
медведица из чужих краев и с ней один из ее прошлогодних медвежат. Когда
Тэр перевалил за гребень горы, то оказался ярдах в пятидесяти от нее. Он
остановился и смотрел на нее. Исквау тоже смотрела на него. И началось
медвежье ухаживание.
был теперь совершенно безразличный вид. Минуты две-три Тэр стоял,
оглядываясь кругом. За это время Мусква успел догнать его и уселся рядом,
ожидая новой баталии.
муравьев, как если бы Тэра здесь и не было. А Тэр, чтобы не дать
перещеголять себя, с такой же стоической невозмутимостью сорвал клок травы
и проглотил его. Исквау ступила шаг или два, и Тэр тоже ступил шаг или
два. Как будто совершенно случайно, само собой получалось, что они
продвигались навстречу друг другу.
две собачонки, на задних лапках и удивленно ждали, что же за этим
последует.
уменьшилось до пяти футов. Затем они церемонно принялись обнюхиваться. Как
только дело дошло до этого, медвежонок постарше присоединился к семейному
кругу.
индейцы называют таких медвежат _пипунескус_ - годовалый.
заметил его. Но вдруг длинная правая лапа гризли мелькнула в неожиданном
апперкоте - ударе снизу, - от которого Пипунескус взвился в воздух и
полетел, кувыркаясь, в сторону Мусквы.
внимания на изгнание своего отпрыска. Но Мусква решил, что это начало
новой смертельной битвы. Издав боевой клич, он кинулся вниз по склону и
что было сил навалился на Пипунескуса.
которые упорно не отстают от своих мамаш и на второй год жизни. С ним
нянчились, пока ему не сравнялось пять месяцев. Медведица и после этого не
переставала добывать для него лакомства. Он был толстый, гладкий и очень
избалованный. Настоящий неженка...
мужества. И, хотя он был втрое меньше Пипунескуса и его лапы ныли, а спина
болела, он обрушился на противника, словно пуля, выпущенная из ружья.
нападении завопил, призывая на помощь мать. Ему еще ни разу не приходилось
сражаться, и он только перекатывался с боку на спину, царапаясь и испуская
истошные вопли, в то время как острые зубки-иглы Мусквы раз за разом
вонзались в его нежный бок. Мускве удалось цапнуть его за нос. Укус был
глубоким, и если у неженки Пипунескуса была вообще хоть капля мужества, то
при этом и она улетучилась. И, пока Мусква крепко держал его зубами,
Пипунескус вопил что есть мочи, извещая свою маменьку, что его убивают. А
Исквау продолжала себе любезничать с Тэром и не обращала на эти крики
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Соломатина Татьяна
Вронский Константин
Конан-Дойль Артур
Распопов Дмитрий