воспринимать серьезно; слишком уж она смахивает на замаскированные
приключенческие романы для подростков, в конце которых отвратительные чужаки
из космоса непременно бывают побеждены; а то в самый последний момент
Красивый Молодой Ученый находит решение.., как в "Начале конца" (Beginning
of the End) Питер Грейвз изобретает акустическое ружье и с его помощью
загоняет всех гигантских кузнечиков в озеро Мичиган.
это понял, и оттого его рассказы о грандиозном, циклопическом зле бывают
столь впечатляющи - когда они хорошо написаны. Многие написаны неважно, но
когда Лавкрафт бывал в ударе, как в "Ужасе Данвича" (The Dunwich Horror),
"Крысах в стене" (The Rats in the Walls) и прежде всего - в "Сиянии извне"
(The Colour Out of Space), его рассказы производят неизгладимое впечатление,
а самые лучшие заставляют нас почувствовать бесконечность вселенной и
существование тайных сил, которые способны уничтожить все человечество,
стоит им просто хмыкнуть во сне. В конце концов, что такое мелкое внутреннее
зло вроде атомной бомбы по сравнению с Ньярлахотепом, Ползущим Хаосом или
Шаб-Ниггуратом, Козлом с Тысячью Молодых?
потому, что гуманизирует концепцию внешнего зла; Лавкрафт никогда не
позволял нам уловить ее таким знакомым способом и ощутить ее текстуру. Это
приключенческое произведение, но оно ни на мгновение не опускается до уровня
Эдгара Раиса Берроуза или "Варни Вампира" (Varney the Vampire).
всем протяжении длинного романа держит зло вне повествования. В первых
четырех главах граф почти постоянно на сцене, он вступает в дуэль с
Джонатаном Харкером, медленно теснит его к стене ("Потом будут поцелуи вам
всем", - слышит, впадая в полуобморок, Харкер его слова, обращенные к трем
странным сестрам).., а затем исчезает почти на триста оставшихся страниц
<Граф вымочит па сцену еще раз пять, и наиболее блистательно его
появление в спальне Мины Мюррей Харкер. После смерти Ренфильда мужчины
врываются к ней в комнату и видят картину, достойную Босха: граф сжимает
Мину в объятиях, его лицо вымазано ее кровью. В непристойной пародии на
брачный обряд он грязным ногтем разрезает себе грудь и заставляет Мину пить
кровь. Другие появления графа не так великолепны. Один раз мы видим его
идущим по улице в щеголеватой шляпе, а в другой сцене он пристает к
хорошенькой девушке, словно заурядный похотливый старик. - Примеч.
автора.>. Этот один из наиболее замечательных и увлекательных приемов,
обман зрения, в английской литературе редко кому удавался. Стокер создает
своего страшного бессмертного монстра примерно так же, как ребенок - тень
гигантского кролика на стене, шевеля пальцами перед огнем.
Лондон, где "кишат миллионы", не результат злой воли смертного существа.
Испытание Харкера в замке Дракулы - не следствие внутренней слабости или
греха: он, Харкер, пришел сюда, потому что ему было это поручено. Смерть
Люси Вестенра тоже отнюдь не закономерна. Ее встреча с Дракулой на кладбище
Уитби - моральный эквивалент случайного удара молнии во время игры в гольф,
и она ничем не заслужила того, чтобы Ван Хельсинга и ее жених Артур Холмвуд
вбили ей в грудь осиновый кол, отрубили голову и набили рот чесноком.
концепцию свободы воли; в "Дракуле" эта концепция воплощена в обаятельнейщем
из всех маньяков мистере Ренфильде, который символизирует также истоки
вампиризма - каннибализм. Ренфильд, который трудным путем пробирается в
высшую лигу (начинает с мух, продолжает пауками и потом переходит к птицам),
приглашает графа в сумасшедший дом доктора Сьюарда, прекрасно сознавая, что
делает; но предположить, что это достаточно крупный образ, чтобы приписать
ему ответственность за все последующее зло, значит предположить нелепость.
Образу Рейнольда, хотя и обаятельному, недостает силы, чтобы взвалить на
него это бремя. Можно не сомневаться, что если бы Дракула не мог
воспользоваться Рейнольдом, он нашел бы другой способ.
Стокеру нравы его времени, потому что зло, воплощенное в графе, в большой
степени есть извращенное сексуальное зло. Стокер дал жизнь легенде о вампире
главным образом потому, что его роман буквально перенасыщен сексуальной
энергией. Граф даже не нападает на Джонатана Харкера; на самом деле Харкер
обещан странным сестрам, которые живут в замке вместе с хозяином.
Единственное столкновение Харкера с этими развратными, но смертоносными
гарпиями - сексуальное столкновение, и оно представлено в его дневнике
весьма живописными строчками:
почувствовал ее дыхание на своей щеке... Лицо ее выражало сладострастие,
которое меня и притягивало, и отталкивало. Женщина облизывала губы, как
животное, чуя добычу. В лунном свете я увидел влажные полураскрытые губы и
белые зубы... Она наклонялась все ниже и ниже, вот ее губы уже совсем близко
от моих... Я ощутил легкое прикосновение, дрожащие мягкие губы прижались к
коже на шее, и вот уже острые зубы впиваются мне в горло... С замирающим
сердцем я ждал, что будет дальше" <Брем Стокер. Дракула и "Железная
дева". Книга о вампирах Пер, с англ. С. Туликова. - Пермь: Янус, 1993.>.
это не та девушка, которую стоит приглашать домой, чтобы познакомить со
своей мамой; Харкеру предстоит оральное изнасилование, да он и не возражает.
Не возражает, потому что не несет ответственности за происходящее. В
обществе со строгой моралью можно найти клапан психологического спасения в
концепции внешнего зла: это сильнее нас обоих, детка. Когда появляется граф
и прерывает этот тет-а-тет, Харкер даже разочарован. Вероятно, большинство
шокированных и затаивших дыхание читателей тоже.
затем Мина. Реакция Люси на укус графа почти такая же, как отношение
Джонатана к странным сестрам. Еще вульгарнее то, что Стокер в чисто
классической манере утверждает, что Люси свихнулась. Днем бледная, но вполне
аполлонианская Люси, принимая ухаживания своего будущего мужа Артура
Холмвуда, ведет себя в соответствии с приличиями. Но по ночам она
по-дионисийски забывается со своим мрачным кровавым соблазнителем.
месмеризмом, хотя Франц Месмер, отец того, что мы называем гипнозом, уже
восемьдесят лет как почил в бозе.
молоденьких девушек; эти Свенгали <Гипнотизер, персонаж сатирического
романа Джорджа Дюморье "Трилби".> XIX века вводили девушек в транс,
поглаживая по телу.., по всему телу. Объекты этих экспериментов испытывали
"удивительное чувство, заканчивавшееся высшей вспышкой наслаждения". Очень
вероятно, что эта "высшая вспышка наслаждения" была оргазмом, но лишь
немногие незамужние женщины того времени узнали бы оргазм, случись он у них,
и поэтому эффект считался просто побочным результатом научных опытов. Многие
девушки возвращались и просили снова принять их для участия в экспериментах;
"Мужчины не знают, но маленькие девочки понимают", - как поется в песне Бо
Дидли <Знаменитый певец, один из основоположников рок-н-ролла>. Во
всяком случае, то, что было сказано о вампиризме, вполне применимо и к
месмеризму: высшая вспышка наслаждения допускалась, потому что приходила
извне; девушка испытывала наслаждение, за которое не несла ответственности.
столь долгой жизни Вампира в кино; жизнь эта началась с Макса Шрека в
"Носферату" (Nosferatu), продолжилась интерпретацией Лагоши (1931), потом
интерпретацией Кристофера Ли и далее вплоть до "Жребия" (1979), в котором
Регги Налдер в своей трактовке делает полный круг, возвращаясь к Максу
Шреку.
женщину, едва прикрытую ночной рубашкой, и парией, которые снова и снова
проделывают со спящей леди то, что публику никогда не утомляет, а именно -
примитивное насилие.
первого взгляда этого не заметно. Я уже упоминал, что, по моему мнению,
привлекательность произведений ужаса заключается в том, что они позволяют
нам испытывать антиобщественные эмоции, которые по требованию общества в
большинстве случаев нам приходится сдерживать - для блага общества и нас
самих. Во всяком случае, "Дракула" - не книга о нормальном сексе. Граф
Дракула, а также странные сестры, по-видимому, ниже пояса мертвы: любовью
они занимаются только с помощью рта. Сексуальной основой "Дракулы" является
инфантильный орализм плюс сильный интерес к некрофилии (и педофилии, добавят
некоторые, учитывая роль Люси, женщины-девочки). К тому же это секс,
лишенный ответственности, и, используя уникальный и забавный термин,
придуманный Эрикой Йонг, его можно назвать "сексом без расстегивания
ширинки". Такое инфантильное отношение к сексу может являться одной из
причин того, что миф о вампире (который книгой Стокера говорит: "Я изнасилую
тебя ртом, и тебе это понравится; вместо того чтобы вводить ценную жидкость
в твое тело, я ее извлеку") всегда был так популярен у подростков,
старающихся привыкнуть к своей сексуальности. Вампир словно нашел кратчайший
путь сквозь все племенные сексуальные обычаи.., к тому же он вечен.
по-видимому, концепция внешнего зла и сексуальный подтекст - наиболее мощные
стороны романа. Потомков странных сестер Стокера мы видим в удивительно
роскошных и сладострастных вампирах из хаммеровской 1960 года "Невесты
Дракулы" (Brides of Dracula) (который заверяет нас, что в самых лучших
моралистических традициях фильмов ужасов расплатой за извращенный секс
служит кол в сердце), да и не только в нем, а еще в десятках фильмов до него
и после.
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Маккарти Кормак
Конан-Дойль Артур
Орловский Гай Юлий