правде говоря, она обыкновенная потаскушка... твой приятель Честер мог бы
просветить тебя на этот счет... Но - твердый орешек. Она фактически
выросла среди гонщиков, колесивших по Франции. Да и сейчас окружает себя
молодежью из этой среды. А полгода проводит в турне с труппой Пэроса.
умер. А с Адольфом я встречался. Очень приятный малый. И цирк у него
вполне приличный. Эмми делает там трюковой номер на велосипеде. Говорят,
очень опасный. Она много зарабатывает и держится независимо. Нашего брата
она ни во что не ставит: знает, что у нас нет ни гроша за душой. Но она
невероятно тщеславна и хочет, чтобы я написал ее.
дразнить ее. Она все-таки премилый чертенок. - Он допил пиво. - Поехали.
Поработаем ногами!
преотличном настроении, нервы его успокоились, он то и дело напевал
валлийские народные песни и был вполне готов к завтрашнему трудовому дню.
меня велосипед. - Он отдал машину Стефену и убежал.
по-прежнему пусто. Он постучал по прилавку, затем, поскольку никто не
появлялся, толкнул дверь, которая вела в заднее помещение, и в маленьком
темном коридорчике налетел прямо на Эмми, направлявшуюся в магазин. Дверь
позади Стефена захлопнулась, и они очутились в полутемном, узком, как
стенной шкаф, проходе. Растерявшись, Стефен не сразу обрел дар речи, он
почувствовал только, что сердце у него застучало, как молот. Эмми стояла
рядом, так близко, что он ощущал исходившее от нее тепло, и у него
перехватило дух от вдруг нахлынувшего непонятного волнения. А она без
малейшего удивления или смущения наблюдала за ним, и вид у нее был такой,
точно она понимает, в каком он смятении. Она холодно, иронически
улыбнулась:
услышал смятенное громкое биение своего сердца. И каким-то чужим,
неестественным голосом ответил:
ним все понимающим взглядом, забавляясь его волнением, но не разделяя его.
усилие, он заставил себя дотянуться до двери и распахнул ее.
еще увидимся.
ней.
встречей, а поводы для этого участились, поскольку с наступлением весны
Глин стал настаивать на регулярных еженедельных прогулках. Эмми
притягивала и в то же время отталкивала Стефена. Ему хотелось попросить ее
позировать, но всякий раз не хватало на это духу. Все как-то не было
подходящего случая. Она оставалась для него загадкой, смысла которой он
искал и не мог найти, - где-то в глубине сознания это раздражало его и
злило.
пора вторичного цветения каштанов, и Стефен вдруг понял, что
предоставленный ему год отсрочки подходит к концу. В письмах, приходивших
из Стилуотера - от отца, от Дэви, от Клэр, - все чаще и чаще поднимался
вопрос о его возвращении: они ждали его, больше того - все настойчивее
требовали, чтобы он вернулся.
дышать. Глин, ненавидевший жару, потерпел недельки две, затем вдруг решил
уехать с Анной в Бретань, побродить там и написать крестный путь на
Голгофу. Ламберты уже отбыли в Ла-Боль, а теперь двинулся за ними и
Честер. Даже Пейра стал поговаривать о том, чтобы бежать из Парижа. Срок
аренды квартиры истекал в августе, и он решил съездить в Оверни к своему
дяде.
принять их приглашения: в последнем своем письме, выдержанном в суровых
тонах, настоятель выражал надежду, что Стефен "не отступится от данного им
слова" и не позволит себе забыть о нем ради "парижских увеселений и
забав".
мог бы пойти в Булонский лес, где всегда есть тень под деревьями, но был
слишком раздражен и подавлен и, следовательно, не в настроении для такой
прогулки. Вместо этого, невзирая на одолевавшую его усталость и душевную
опустошенность, он пошел бродить по городу, вышагивая милю за милей по
унылым улицам. Бесконечные магазины и кафе - сначала большие, потом все
меньше и меньше. И почти всюду - пустота. В одном из кафе, где не было ни
единого посетителя, официант спал за столиком, уронив голову на скрещенные
руки. Стефен проходил под железнодорожными мостами, мимо извивавшихся, как
змеи, железнодорожных путей, пересекал каналы, наконец миновал заставу и
остановился среди пыльных пустырей, окружающих Париж: Он был в испарине и
все твердил про себя: "Боже мой, боже, что за жизнь... А отец еще думает,
что дни мои состоят из сплошных удовольствий!"
10
испытываешь при посещении любимых, знакомых мест, которые успел в какой-то
мере забыть и которые кажутся теперь еще прекраснее, чем прежде.
Растянувшись на поросшем травой берегу Чиллинхемского озера под теплым
послеполуденным солнышком, Стефен не столько удил сам, сколько наблюдал за
тем, как Дэви немного неумело, но с упорством, обещающим принести свои
плоды, забрасывает блесну в цветущие лилии, под прохладными листьями
которых притаилась в прозрачной воде щука. Чистый воздух был пронизан
солнцем; куда ни кинешь взгляд, всюду дикие цветы, деревья стоят в пышном
нежно-зеленом уборе; среди вереска цветет розовый шиповник, и его тонкий
аромат смешивается с пьянящим запахом лабазника. Над головой летают
голуби, а издали, с фермы Броутоновского поместья, доносится кудахтанье
кур и пенье петухов.
дома. С того момента, когда на станции в Халборо его встретили Дэви и
Каролина - весьма тактичный шаг со стороны его родителей, - все шло
настолько гладко, что он просто не заметил, как пролетело время.
Как-никак, хорошо быть дома! Если бы только они не относились к нему, как
к блудному сыну, которого простили и которого теперь надо любой ценой
завоевать с помощью доброты. Завтрак ему приносили в постель, причем на
подносе лежал еще не разрезанный номер "Тайме", который прежде обычно
читал сначала отец, - так делалось до тех пор, пока Стефен наконец не
заявил, что предпочитает пить кофе внизу, вместе с Дэви. На завтрак и обед
подавались его любимые блюда - Бизли вовсю усердствовала на кухне, а Моулд
приносил в корзинках отборные фрукты. Все желания Стефена мгновенно
исполнялись, ему то и дело предлагали разные дальние прогулки, - словом,
родные объединенными усилиями дипломатично пытались обезоружить его.
того как в первый же вечер он по просьбе настоятеля показал свои картины.
Сдвинув брови, улыбаясь и в то же время хмурясь, Стефен вспоминал, как
добросовестно, но тщетно пытался отец одобрить его работу: он был явно
озадачен увиденным, и его изумленный взор с особенным вниманием задержался
на сценке, которая изображала женщину, вешающую белье на заднем дворе
предместья в ветреный день.
с бельем?
женщина в серо-черном платье...
следует смешивать, их надо накладывать на полотно прямо шпателем. Однако
это ничуть не помогло развеять изумление и недоверие настоятеля.
Последовало долгое молчание. Наконец, взглянув еще раз на картину, отец
Стефена с неуверенным и в то же время испытующим видом повернулся к нему.
Каролина, необычайно подобревшая, утюжила ему костюмы, пришивала пуговицы
к рубашкам, а его мать внезапно решила покинуть свой уединенный
причудливый мирок и, отыскав большой клубок шерсти, из которого собиралась
вязать ему носки, когда он был еще в Оксфорде, заявила, что тут же
Пехов Алексей
Мацумото Сэйте
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Соломатина Татьяна
Суворов Виктор