ведре; по утрам он начищал свою старенькую карету скорой помощи. - Какие и
были доходишки, все прикончились. Поверите ли, сэр, она даже мыло, которым
я мою карету, и то учитывает.
Далнейре - я вкушал в обществе начальницы. Каждый день ровно в час она
являлась ко мне "перекусить", как она это называла, садилась за стол и
закладывала салфетку за ворот платья. Она любила покушать, особенно всякие
острые блюда с пряностями, которые частенько появлялись у нас на столе и
подавались с приправой из манго или с ломтиками кокосового ореха. Наложив
себе полную тарелку, она тщательно все перемешивала и принималась есть
ложкой душистую смесь - только ложкой, а не иначе, поясняла она мне, -
запивая еду большими глотками лимонного сока с содовой водой. Она
гордилась своими кулинарными рецептами, вывезенными из Бенгалии, и
обладала солидным запасом всяких историй из своей армейской жизни,
которыми заодно потчевала меня; самой любимой из них было вдохновенное
повествование о том, как она вместе с полковником Сатлером из Бенгальской
медицинской службы воевала с холерой в Богре в 1902 году.
юмора - правда, несколько грубоватого, на мой вкус, - и пока еще не
заставили меня ее возненавидеть. Она, пожалуй, несколько излишне
увлекалась военной дисциплиной, но уж очень обезоруживающим был ее низкий
грудной смех, и иногда она могла быть очень доброй. К сестрам, которые
хорошо работали и не перечили ей, она в общем относилась доброжелательно и
справедливо. Не один год она, не щадя усилий, добивалась - а это было
отнюдь не легко, - чтобы Опекунский совет согласился улучшить условия
труда и оплату ее персонала. В такой больнице, как Далнейрская, работа
всегда связана с опасностью подцепить инфекцию, и если какая-нибудь из
сестер заболевала, мисс Траджен, которая за неделю до этого могла всячески
поносить ее, принималась, как мать, ухаживать за больной.
оказывала мне честь, приглашая к себе поиграть. Дело в том, что мой
дедушка, великий мастер этого искусства, научил меня еще мальчишкой всем
скрытым и дьявольским тонкостям "прохождения в дамки" и во время наших
бесчисленных сражений за шашечной доской я воспринял от него все
своеобразные хитрости, с помощью которых можно заманить противника в
приготовленную для него западню. При первой же нашей игре с начальницей я
уже через тридцать секунд понял, что ей далеко до меня и мне придется
порядком поломать голову, чтобы проиграть ей. И все-таки, действуя разумно
и дипломатично, я неизменно проигрывал - к ее величайшему восторгу.
Одержав надо мной верх, она с довольным видом откидывалась на спинку
кресла и подтрунивала надо мной, ликуя, что я не могу с ней справиться, -
при этом она неизменно рассказывала мне в назидание о своей исторической
игре с полковником Сатлером во время эпидемии холеры в Богре в 1902 году.
забывал о той цели, которую перед собой поставил, и с похвальной выдержкой
проигрывал. Но однажды вечером она хватила через край и ее насмешки больно
задели меня.
удивительно, как это вы сумели получить диплом! Придется давать вам уроки.
Я вам когда-нибудь рассказывала, как мы играли с...
Расставляйте шашки.
меня. Игра началась, и я за пять ходов прошел в дамки и "съел" все ее
шашки.
Давайте сыграем еще.
речи. Дважды я ей отдал по шашке и забрал взамен по три, а через четыре
минуты она была бита.
считала, что обязана своим вторичным поражением только какой-то
невероятной случайности.
задел меня ее злой язык. Кроме того, эти частые сиденья за шашками
отнимали у меня время, отведенное для работы в лаборатории, и мне хотелось
положить им конец. Применив двойное начало, разработанное старым Дэнди
Гау, я пожертвовал ей одну за другой четыре шашки, а затем двумя
хитроумными ходами забрал у нее все.
злобную гримасу, вены на шее и на лбу вздулись. Она захлопнула доску и с
грохотом смахнула шашки в коробочку.
вовсе не так просты, как кажетесь.
следующий раз вы выиграете.
руки в карманы, я стоял и мрачно глядел в окно, больше злясь на себя, чем
на мисс Траджен.
дорожки показался красный мотоцикл и остановился под моим окном.
Мотоциклист был без шапки; поставив тяжелую машину на подпорки, он снял
очки, и я, вздрогнув от удивления, узнал его. Это был Люк Лоу.
- просто перемахнул через подоконник - и, сняв свои длинные кожаные
перчатки, пожал мне руку.
добавил: - Помните? Я ведь говорил, что могу дать вам его на время.
недель не потребуется. Я уезжаю в Ньюкасл. Буду изучать, как в Тайновских
пекарнях пекут хлеб из муки крупного помола. Отец знаком с тамошним
управляющим.
Люк с самым естественным видом отмел все мои возражения и, сев в кресло,
вытянул ноги, взял у меня сигарету и закурил.
люблю подымить и всегда пользуюсь случаем, если знаю, что родичи не
унюхают. Вы и представить себе не можете, какая это каторга, когда тебе
все на свете запрещено. А я хочу жить, как другие парни. - Он с бунтарским
и в то же время комическим видом выдохнул дым через нос. - Эх, как бы мне
хотелось заниматься делом, которое мне по душе! Кому охота быть подручным
у пекаря? Мука крупного помола! Тьфу! Новинка двадцатилетней давности! А
мне охота возиться с машинами, мотоциклами и автомобилями, иметь свой
заводик. Я в этих делах кое-что понимаю: могу и починить и наладить. Эх,
если б я мог усовершенствовать наше предприятие: установить механические
мешалки... электрическую печь...
начинает злиться на родителей за то, что они кое в чем ограничивают его, и
хочет жить по-своему.
некоторым замешательством: в душе-то он, мол, осуждает глупость и слабость
женского пола, но все-таки вынужден говорить на такую тему.
Достаточно было одного упоминания этого имени, чтобы я весь запылал. Люк
был до того похож на нее - то же открытое лицо, те же карие глаза,
вьющиеся волосы, тот же здоровый загар, - что в эту минуту я просто не
осмеливался на него взглянуть.
возмущалась: какие, мол, страшные негодяи и мерзавцы существуют на свете.
- Он хмыкнул. - Это о вас, конечно. Потом приуныла. А последние недели
только и делает, что плачет. Она старается это скрыть, ну да я-то сразу
вижу.
должна держать выпускной экзамен, правда?
и добавил доверительным тоном человека, сведущего в таких делах: - Вы не
хуже меня понимаете, в чем дело. Вот! Она просила меня передать вам эту
записку.
сложенный лист бумаги; я взял его, и сердце у меня почему-то вдруг
забилось.
Посняков Андрей
Якубенко Николай
Маркеев Олег
Афанасьев Роман
Березин Федор
Посняков Андрей