парусами, нагруженные розоватыми амфорами, в каких перевозят вино.
Антиохийские лозы соперничают с виноградом Библа, Газы и Тира.
Понта.
начал я описание родного города.
солнце уже приближалось к горизонту:
мы. Они ближе к природе, возделывают землю для того, чтобы есть хлеб, и
наделены завидным здоровьем. Они не знают, что такое сомнение, их заботы
разумны, связаны с добыванием пищи и топлива, а также с мыслями о своих
детях. Они живут ради будущих поколений, в случае опасности поднимаются,
как один человек, с оружием в руках, а мы тратим силы на ничтожные дела и,
когда нам угрожает опасность, собираем всюду, где можем, наемников.
точно он хвалил меня самого, но я уже знал, что в больших римских городах
людям, по крайней мере лучшим из них, опротивели пороки и лень, хотя они и
не находили выхода из создавшегося положения.
разбойниками и о необходимости отправиться в Рим, чтобы добиться
справедливости в сенате.
Скоро уйдет в море наш корабль "Фортуна Кальпурния", и я с удовольствием
доставлю тебя в Рим, хотя по пути мне придется побывать в Александрии. В
Риме я знаю многих влиятельных сенаторов, и мой дядя тоже принадлежит к
этому почтенному сословию, и если все так, как ты изложил мне, то они
охотно помогут отменить несправедливое решение судьи. Напомни мне о твоем
деле, когда я буду в библиотеке. А теперь прощай!
за то, что она покровительствует бедному путнику в этом огромном и полном
опасностей мире.
отвел мне под лестницей, я стал подсчитывать, через сколько дней я могу
очутиться в Риме и какое понадобится время, чтобы возвратиться в Томы. Но
я не знал еще, что человеческие предположения стоят немногого, если
легкомысленный поэт вмешался в твою жизнь.
9
случай наблюдать, что Маммея и Соэмида как бы состязались в искусстве
уловления поэта в свои сети, а он, казалось, не знал, что слаще - похвалы
ли его стихам из уст одной или поцелуи другой. В Рим мы написали, что
торговые переговоры затягиваются.
аравийских благовоний, здесь часто слышалась заглушенная музыка, люди
говорили шепотом, не желая потревожить покой госпожи или опасаясь вызвать
гнев ее ни в чем не знающей меры сестры, жестоко наказывавшей рабынь.
из библиотеки переписанные книги. Не очень торопясь уходить, я стоял перед
нею и смотрел, как свиток с приятным шорохом развертывается в ее руках.
они совершали дело государственной важности, около госпожи хлопотали пять
или шесть рабынь. Маммея сидела на круглом мягком сиденье без спинки,
вокруг которого рабыням было удобно, украшая свою повелительницу,
переходить с одного места на другое. Я терпеливо ждал, когда они закончат
это занятие, а судя по выражениям их юных озабоченных лиц, то была не
менее тяжелая работа, чем труд у ручного жернова. Одна из рабынь покрыла
лицо Маммеи какой-то массой, напоминающей жидкое тесто, и старательно
разглаживала щеки обеими нежными девичьими руками, потом сняла мазь чистым
полотняным платом. Другая покрыла лоб, шею и руки белилами, а на щеки
наложила восхитительные румяна, от которых лицо госпожи как бы озарилось
утренней зарей. В это время третья расчесывала костяным гребнем белокурые
волосы Маммеи, и еще одна рабыня подкрасила кармином ее рот и чуть
оттенила голубоватой краской глаза. Вся эта красота была заключена в
крошечных флаконах и ларцах из слоновой кости, стоявших перед Маммеей на
столе. Тут же звенели на мраморном полу медные тазы для умывания и кувшины
с горячей водой. Госпожа держала высоко в руке серебряное, отполированное
до блеска зеркало и поворачивала его в разные стороны, чтобы лучше
рассмотреть себя.
окрашенные в Тире содержимым каких-то редких раковин, стоят огромных
денег. Караваны с шелком идут из далекой Серики по гористым дорогам Азии,
мимо Каменной Башни, затем направляются через Иссидонскую Скифию, к Понту
Эвксинскому, а оттуда везут драгоценный товар на кораблях в Лаодикею
Приморскую или Остию, чтобы одевать в эти ласкающие тело ткани красавиц,
подобных Маммее.
жирной мази, приготовленной из обыкновенной сажи с благовониями, и
осторожно подчернила ресницы Маммеи. Уже доверенные рабыни несли ларец,
где хранятся драгоценности, и с огромными предосторожностями стали
вынимать из него кольца и браслеты, серьги, ожерелья, чудесные жемчужные
диадемы. Двух из этих рабынь я знал - их звали Лолла и Пенния. Они держали
в широко разведенных руках одежды, приготовленные для госпожи: одна -
нежно-желтое одеяние, другая - вишневое, расшитое черными пальмовыми
ветвями. И пока у Маммеи умыли ноги, покрыли пурпуром ногти и обули ее в
высокие красные башмачки, а потом осыпали при помощи пуховки, сделанной из
перышек цыпленка, нежнейшим порошком лицо, я стоял и созерцал эти
действия.
толкнув меня локтем, Лолла шепнула:
изображение, случайно мелькнувшее в ее зеркале, повернула голову:
тщанием сочинение Филострата "Жизнеописание Аполлония из Тианы". Рабыни
удалились, и Маммея взяла из моих рук книгу и стала читать, а я не
отрываясь смотрел на ее лицо. Оно всегда повергало меня в смущение. Но
Теофраст, приближенный раб Вергилиана, однажды сказал мне со смехом, когда
я стал восхищаться белокурыми волосами Маммеи:
сделает тебе любой цирюльник. Ты невежественный сармат и ничего не знаешь,
а я своими собственными глазами видел, как рабыня сыпала на волосы госпожи
золотой песок. Потом она долго сушила их на солнце.
умильных глаз со своего снисходительного господина и часто получал от него
подачки, но обладал трусливой душонкой, и мне стало неприятно, что я
заговорил с таким человеком о красоте женщины.
построенные периоды. Лебеди сладостно пели на заре в далекой Каппадокии,
когда мать эллинского мудреца уснула однажды в лавровой роще и увидела во
сне бога Протея... Вместе со свитком развивалась и трогательная история
пророка. Сверкали молнии и гремел гром средь ясного дня в день рождения
Аполлония, одно за другим совершались поразительные чудеса и возникали
дорожные приключения, когда великий человек отправился в Индию, чтобы
постичь там древнюю мудрость браминов и взглянуть по дороге на цепи,
которыми был прикован к кавказской скале Прометей. Ветры томились в
огромном глиняном сосуде, готовые вырваться каждое мгновение на свободу,
чтобы ломать дубы и топить корабли...
слова о том, что надо заботиться не о красоте храмов, но о душе, или то
место в книге, где говорится, что кузнечики имеют возможность петь по
своему желанию, в то время как злые закрывают уста мудрецу...
было протянуть руку, чтобы найти в нем не только платоновские диалоги, но
и "Апологию" Тертулиана, в которой пламенный защитник христианской веры
потрясал основы государства. В этом покое часто слышались слова о логосе и
других непонятных для меня вещах, но я вполне отдавал себе отчет, что
здесь собираются образованные люди. Впрочем, с речами о гностической
мудрости иногда мешались у них и разговоры о земных предприятиях римлян.
Меня мало стеснялись в этом доме, и однажды я даже услышал, как Ганнис
развивал свои мысли о современном положении на Востоке, с раздражением
говорил о Пальмире, бывшей, по-видимому, бельмом в его глазу, и не
скрывал, что считает ее опасной соперницей Антиохии.
Семенова Мария
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Корнев Павел
Круз Андрей