четвертое место, пришел к следующему выводу: в "Рокет-Хаусе" нечисто
потому, что они намололи там большой запас книг в обход квоты. Раскурив
тонкую, длиною в фут, венерианскую чируту, Клэнси Гольдфарб принялся
обдумывать план нового безупречного ограбления.
мадам Иридий была главной соперницей доктора Вольфрама, созданного Зейном
Гортом. Его последний шедевр "Мадам Иридий и Кислотная Бестия" расходился
лучше, чем "Доктор Вольфрам закручивает гайки" - последний опус Зейна.
Расслышав резкий шепот Элоизы, Каин Бринкс едва не уронил поднос с
марсианским мартини. Чтобы проникнуть в "Слово" незамеченным, Каин Бринкс
не побрезговал перекраситься в официанта, в результате чего его корпус
пошел крохотными оспинками, но теперь эта стратегическая хитрость принесла
свои плоды. В мгновенье ока он понял, почему в "Рокет-Хаусе" нечисто -
Зейн Горт решил стать королем человеческой литературы. И Каин тотчас
принялся строить планы, как его опередить.
между столиками, приближалась к центру зала. Процессия эта состояла из
шести стройных надменного вида молодых людей, которые вели под руку шесть
тощих надменного вида пожилых дам. Шествие замыкал инкрустированный
драгоценными камнями робот, который катил небольшую тележку. Молодые люди
были подчеркнуто длинноволосы и одеты в черные свитера и черные
тренировочные брюки в обтяжку, напоминавшие цирковые трико. Тощие пожилые
дамы были в вечерних облегающих платьях из золотой или серебряной парчи и
блистали бесчисленными бриллиантовыми ожерельями, браслетами, брошами и
диадемами.
смазливых альфонсов! - одной фразой исчерпал ситуацию Гомер Дос-Пассос.
бриллианты были столь многочисленны, что слепили глаза, высокомерно
оглядела зал и произнесла тоном, каким отчитывают коридорного:
ладоши. - Паркинс!
тележку. На ней были аккуратно составлены двадцать стопок тоненьких
книжечек - все в твердых, отлично тонированных обложках с зернистой
фактурой переплета, которая сама словно отливала алмазным блеском. Высота
каждой стопки составляла четыре фута, и на этом пьедестале покоилось нечто
неправильной формы, задрапированное белым шелком.
властным и пронзительным голосом, каким объясняется императрица на шумной
рыночной площади. - Больше столетия мы хранили в нашем избранном кругу
традиции подлинно художественного творчества в предвидении дня, когда
чудовищные машины, поработившие наш дух, будут уничтожены и литература
будет возвращена ее единственным подлинным друзьям - самоотверженным
любителям. В течение многих лет мы жестоко поносили ваш союз за то, что он
способствовал гнусному замыслу превратить металлических чудовищ в наших
духовных наставников, и теперь мы хотели бы выразить вам признательность
за мужество, с которым вы уничтожили тиранок-словомельниц. Посему я вручаю
вам этот знак нашего уважения. Паркинс!
владелицы, сдернул шелковое покрывало, открыв всем взглядам зеркально
отполированную золотую статуэтку обнаженного юноши, который вонзал
обоюдоострый меч в самое средостение поверженной словомельницы.
задуманное, отлитое и отполированное в течение одного дня! Оно покоится на
полном собрании литературной продукции Пишущей Братии за прошедшее
столетие. Эти миниатюрные светильники в пастельных обложках, покрытых
алмазной пылью, хранили пламя литературы в мрачную эру машин, ныне
миновавшую. Перед вами тысяча семьсот томов наших бессмертных
стихотворений!
белой жидкостью, над которой на высоту в два фута поднимался язык синего
пламени, и поставила его перед Гомером. Затем она на мгновенье накрыла
бокал серебряным подносом. Пламя тотчас погасло, и вокруг разлилось
отвратительное зловоние жженого казеина.
22
кабинете.
отсыпаться. Теперь он храпел на койке в мужском туалете, а под подушкой у
него покоился скунсовый пистолет и брикет "Антивонина", предусмотрительно
сунутый туда Зейном Гортом. Зейну и Гаспару, явившимся на дежурство с
рассветом, было ведено уложить Джо, а затем проверить противовзломные
устройства складов, где хранились бесценные запасы свежесмолотых книг.
неприятности еще не начались.
яйцеглавов, но от этой затеи у меня мурашки по коже бегают!
кажется, догадываюсь.
этих яйцеглавов возник настоящий комплекс. Подлинная фобия - я до сих пор
даже не представлял, до чего я их боюсь! Опеку над яйцеглавами он
рассматривал как священный долг, возложенный на род Флаксменов. Мы были в
его глазах, так сказать, наследственными яйцеблюстителями. Наподобие
древних английских родов - ну, ты знаешь! Скажем, где-то в глухом
подземелье замка хранится древняя корона первых английских королей,
которую охраняет чудовищная жаба. Или это не корона, а бессмертный
дядюшка, который сошел с ума во время крестового похода, покрылся чешуей и
каждое полнолуние требует крови невинной девушки. Или это нечто вроде
помеси короля и дядюшки. В самом дальнем подземелье обитает законный
английский король времен крестовых походов, но только он превратился в
чудовищную жабу и требует бочку девственной крови всякий раз, как рак
свистнет. Но что бы это ни было, они поклялись охранять и оберегать его во
веки веков и, когда старшему сыну исполняется тринадцать лет, отец обязан
посвятить его в священную тайну с помощью кучи ритуальных вопросов и
ответов вроде: "Что Кричит в Ночи?" - "То, что Мы Храним!" "Что Мы должны
Ему Дать?" - "То, чего Он Желает." - "Чего же Он Желает?" - "Лохань
Крови"... ну и так далее. Калли, ты понимаешь, что я имею в виду?
обязанности опекать яйцеглавов. Я с трех лет чувствовал, что над нашей
семьей нависает какая-то зловещая тень. Отец не только есть яиц, но и
видеть их не мог. Серебряные ложки и любые изделия из серебра в нашем доме
не допускались. Однажды его чуть удар не хватил, когда робот в ресторане
подал ему вареное яйцо в серебряной подставочке. А таинственные телефонные
разговоры о какой-то Детской! К тому же он был очень нетерпелив. Какие там
тринадцать лет! - мне еще и девяти не исполнилось, когда он потащил меня в
Детскую и познакомил со всей компанией. Сначала я подумал, что эти яйца -
какие-то особые мыслящие роботы, но, когда он мне объяснил, что там внутри
находится самый настоящий живой мозг, меня стошнило и я чуть не умер на
месте. Отец заставил меня пройти все до конца - он был человек старой
закалки. Один яйцеглав сказал мне: "Мальчик, ты удивительно похож на моего
маленького племянника, который умер сто семь лет назад, когда ему было
восемьдесят восемь". А другой засмеялся мертвенным голосом, вот так - хе!
хе! хе! - и сказал: "Хочешь ко мне сюда, сынок?" Бр-р-р, после атого
каждую ночь мне снилось, будто я лежу в своей комнате, и тут вдруг дверь
тихо-тихо открывается и влетает серебряное яйцо, а глаза у него как
раскаленные угли...
глаза у него закрылись, по телу пробежала легкая, но явственная дрожь.
поднеся правую клешню к своему коричневому квадратному черепу.
только закончу с эскалатором, сэр, - и он поспешно захлопнул дверь.
гнусных рябинах, этот робот - точная копия конкурента нашего Зейна -
помнишь, того, который служил рассыльным в банке? Каин Бринкс, автор цикла
"Мадам Иридий". Вероятно, эта модель встречается чаще, чем я думал. Итак,
Флакси, ты утверждаешь, что боишься яйцеглавов, а между прочим, ты очень
браво держался вчера, когда тут был Ржавчик.
не хватит. Я же думал, что все будет просто: "К следующему четвергу нам
требуется тридцать захватывающих гипнотично-приключенческих романов!" -