запомнили обех женщин, потому что они очень бурно выясняли отношения.
Семейка, видимо, еще та. Я выяснил. Здесь, в Москве, у нее мать, отчим и
сводный брат. Сама Моисеева -- москвичка, закончила институт, сразу вышла
замуж и уехала в Уренгой, где у мужа была квартира. Она не столько замуж
вышла, как ушла "в жены" от отчима и матери.
Говорила, что пора заводить детей, одновременно советовала бросать этого
оболтуса, требовала, чтобы дочь помогала ей, присылала деньги. В общем,
разошлась тетенька не на шутку. Елена Ивановна ей отвечала тоже не тихо, вот
они и запечатлелись в памяти современников...
паспортного контроля, и сосед его слева тоже? Кстати, билет Терехова до
Уренгоя и впрямь не найден. Это я уже потом сообразил уточнить. И мужик тот,
что двоих в Уренгое пришил, паспортный контроль во Внукове тоже не проходил.
Как же, спрашиваю, они к вам на самолет попали? Один наконец решился.
Объяснил. Никакой нехватки топлива не было. За объединение рейсов команде
платят повышенные тарифы, да и число летных часов ставят как за два рейса --
это теперь практикуется. Но главное, погода тоже была нормальная. А
самолетик-то наш только за полчаса до вылета в Уренгой приземлился на
российской земле.
ведь ясно, что твой самолет и мой самолет -- это один и тот же самолет, вот.
змей для производства синтетического наркотика, одна из которых элементарно
выползла из сумки и оказалась с гражданином Тереховым в одном месте в одно
время?
Нестеров был не намного старше своего друга. -- Я тогда, правда, еще не
знал, откуда именно прилетел борт, но этот стюард, Фоменко его фамилия, все
разложил в красках. Кажется, команда не очень довольна оплатой, но при этом
все боятся потерять работу.
неделю своих клиентов в "город-герой" Египет.
фирму от лишних хлопот, растрат и налогов уберечь, тут еще таможенные сборы.
А ведь подумать, только если бы они сразу в Новом Уренгое поведали
следователям, что два мужика прилетели вместе аж из городу Каира, глядишь,
семейство Искольдских было бы живо.
Нестеров повеселел, и глаза его теперь горели, как тридцать лет назад, когда
он был назначен прокурором района.
вместе из Каира и во Внукове не высаживались. Фоменко говорит, что, может
быть, дали кому-то на лапу. Установить это можно, но было некогда, тут такое
закрутилось. Да и всего-то два дня прошло, как я задание получил. Вот,
собственно, и все. Теперь твоя очередь.
голову в плечи и состроив смешную рожицу, заявил:
строением, спрятанным в отдаленном лесистом углу зоопарка, оно налегало на
крышу своей иссиня-черной грудью, готовое раздавить и крышу, и это
старенькое строеньице, желтеющее издалека, будто выхваченное из тьмы
невидимым лучом солнца. Это был домик Козловского, его лаборатория, где он
жил большую часть недели, уезжая к себе в Мытищи лишь на выходные.
словно впервые за много лет выспался по-настоящему. Но не успел он
потянуться, как кровь ударила ему в голову, и он ощутил болезненную
пульсацию в основании шеи и в затылке.
многочисленные клетки, террариумы и техника для исследований, он прошел в
кухню, умылся холодной водой, еле льющейся тонкой струйкой в большую старую
раковину, под каплями воды звучавшую клавесином. Потом сварил себе воду в
кастрюльке и заварил чай. Погода всегда отражалась на его самочувствии и его
настроении. Он одновременно и любил и не любил болезнь: с одной стороны,
ломота в суставах, отеки ног и рук никакой радости не доставляли, а -- с
другой -- состояние хандры было самым плодотворным в его занятиях с
животными. Все рабочие зоопарка называли его "доктор Айболит", и вид у
Козловского последние тридцать лет был соответствующий.
была его однокурсницей по медицинскому институту. После развода их отношения
медленно сошли на нет. Только краем уха Федор Иванович ловил жиденькие
сведения о ее новой несчастливой семейной жизни. Он ее любил. Он любил ее
истерической любовью и в расставании он часто приходил к ее дому, смотрел в
окна, поджидал у работы и сталкивался как бы невзначай, когда кончался ее
рабочий день. А она ушла к тренеру, к спортсмену, высокому и денежному
легкоатлету, который очень скоро спился и втянул в свое пьянство и ее, Зою.
другой женщиной и у них уже родилась дочь, ему позвонили однокурсники: давно
ли он видел Зою? Видел давно, но на прошлой неделе они созванивались. Она
жалобно рассказывала о своей жизни, бездетности и полном безденежье. Он не
торопился предлагать ей свою помощь. Только недавно боль стала отпускать
его. А любой контакт с ней мог эту боль вернуть.
квартире никто не отвечает. Козловский подъехал к уже собравшимся у дома
сокурсникам и собутыльникам, милиция стояла в сторонке, почему-то поджидая
именно его.
спортсмена -- записка. Все сделал он, Зоин супруг. Все объяснил. Мол,
решение приняли совместно, уходят из жизни из-за того, что осознают, каким
быдлом стали, а возможности выкарабкаться из нищеты и алкоголизма нету.
Умирал он долго. А Зою ударил ножом в сердце, и она тут же скончалась. Вот
тогда-то Козловский поседел, стал похожим на Айболита с горестными глазами.
Он отдалился от всех, переехал в эту сторожку зоопарка, администрация только
приветствовала такие бесплатные ночные дежурства доктора.
экспедиции в Среднюю Азию. К нему обращались за помощью даже старые жители
Тянь-Шаня, не говоря уж о Москве. И вот теперь подарок откуда-то из
Нубийской пустыни или из Нила: пятнадцать видов пресмыкающихся, все
ядовитые.
светало. В лаборантской не было ни единого окна, кроме вделанного в крышу
стеклянного люка, из-за которого Федор Иванович называл свой домик ГУМом.
Скоро можно будет работать. Предстояло пересчитать змей, рассортировать их
по небольшим секциям, принести им травы и хоть какой-то еды.
Потом спохватился: что же он делает? Где тут еще можно поставить террариум и
кто мог его переставить? Козловский разнервничался, сел на тахту и стал
машинально обегать комнату взглядом: что же с ним такое, неужели он забыл,
что вчера террариум у него забрали, что его вообще сюда не приносили? Нет,
приносили и не забирали: он помнил свои движения, как он смахнул что-то со
стола, прямо под люком, как поставили террариум, как милиционер пожал ему
руку.
офицера, шел по зоопарку. Вольеры, огороженные высокими металлическими
сетками, были пусты. Над зоопарком висел туман. Только кричали птицы или
обезьяны, и кто-то невидимый перескакивал с ветки на ветку. Нестеров перешел
во вторую часть зоопарка, дорожка вела через мостик, обогнула пруд с
островом посередине. Наконец сопровождающий его от самого входа суетливый
серпентолог показал рукой на поляну, за которой чернел прямо-таки
немосковский сосновый бор. В стволах деревьев пряталась желтая избушка.
двадцать под окном хлопнула дверца служебной машины, которую Нестеров послал
за экспертом и Женечкой. Они привезли с собой двух понятых. Нестеров мог уже
точно сказать, что на месте пропажи змей следов постороннего посетителя не
обнаружено. Козловский в десятый раз повторил, что в его домик уже несколько
месяцев никто не входил.
Полторецкий осмотрел кухню и увидел на столе чашку с недопитым чаем. Он
вернулся в комнату, где обычно спал Козловский, в которой кроме стола, тахты
и огромного шкафа с пыльными книгами ничего не было, и взял другую чашку.
собой.
замок может открыть любой, кому это понадобится -- без ключа, заметьте.
схожи с Козловским. Обоим было за шестьдесят, оба были худы, но что-то
другое, очень тонкое отметил Нестеров. Может быть, нечто щемящее во взгляде,
может, пристрастие к собственному делу, может, еще что...
Василенко Иван
Прозоров Александр
Зыков Виталий
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Афанасьев Роман