строки.
Прохвост понимал, что куют железо горячим. В лагере, Я думаю, он не был,
да и в ссылке едва ли далеко, такие глаза. Выпросил себе документы (из
слезного сочувствия). А скорее всего, прикупил С сказал, что в пути по-
терял, С ему тут же за денежку выдали заново. Мне все хотелось спросить:
сколько стоит сегоднЯ новый паспорт? а сколько стоит новехонький и чтоб
в нем поставили сибирскую прописку?.. Конечно, он знал роль. Ее уже все
умники знали. (Как одежку, примеряли, кто к лицу, кто в талии.) А может,
и жертва, они зубастые. Он ведь не сразу осердился: он еще покочевряжил-
ся, поломалсЯ перед Двориковым С он де свычен страдать. Он и на морозе
спал, в болоте спал, на лесоповале его какРто ночью обоссали, ко всему
привычен, С он готов спать в сарае. Он де и не ждал от мира справедли-
вости.
ли страдалец ничего себе не найдет попросторнее и с видом на набережную,
если осядет в этой однокомнатной, Я попросту вернусь в общагу. Но, мо-
жет, лагерник сам уйдет?.. Не спеши, сказал Я себе.
С Я был в ссылке!
седые. (Обоим нужна крыша над головой.)
да! Не ссорьтесь. Мы толькоРтолько начинаем жизнь С у нас все впереди.
лые кв метры на недели двеРтри , пока ссыльному не подыщут чего получше.
Возможно, Я и уступил потому, что квартирка не показалась мне началом. Я
какРто сразу в нее не поверил. Была слишком длЯ менЯ хороша. њистая. С
окнами в сквер.
что ему недодали, на весь мир! Он с сибирских времен уже ни с кем не мо-
жет жить вдвоем. Ни есть из тарелки. Ни спать ночью...
ссылке. (Но не возразил ведь. А меж тем чистаЯ правда.) КакРто, по необ-
ходимости, Я спал на кровати вдвоем с маньяком. Зима лютая, пол ледяной,
а кровать одна. Неделю Я с ним мучался. У него была ночнаЯ защитноРаг-
рессивнаЯ маниЯ С он де окружен врагами и враги подползают к нему непре-
рывно. Днем был вполне нормален, а едва засыпал, вел бой в окружении.
Враги подползали со всех сторон. В течение ночи он душил менЯ раза три,
пока Я не дал ему в зубы с такой силой, что еще неделю у менЯ были раз-
биты костяшки пальцев. И так тяжело печаталось на машинке.
ссыльник (опальник) так и не отдал мне мои гулкие кв метры С мою пустую
и однокомнатную.
тут сравнение: он был ссыльный, а менЯ всего лишь не печатали . А та но-
венькаЯ двухкомнатнаЯ (с хорошим видом) квартира, которую ему лично поо-
бещал господин Двориков, оказалась тоже занятой (с ходу, поРцыгански,
среди ночи!) С оказалась вдруг и уже занятой, заселенной другим опальным
человеком (из Сибири, да еще с семьей). Тот также наговорил Дворикову о
своей несчастной судьбе, и сердобольный демократ разрешил ему (с сибирс-
кой семьей) пожить в квартире те самые двеРтри недели, что оборачиваютсЯ
в вечность. Бедный Двориков!.. Как он металсЯ и лез из кожи, как востор-
женно пыталсЯ нам про наше будущее (про наши будущие квартиры) все
объяснить, С как он хотел, чтоб нам всем было хорошо. Всем , он настаи-
вал на этом стареньком и опасном слове С всем хорошо! ЭтогоРто и Бог не
смог сразу; и вот ведь растянул на изрядное время; ждемРс.
Двориков мне по телефону, звонил, опять ранним утром.
сказать.)
всеми хорошим, очень хорошим С мол, пустьРка и этот, пятыйРдесятый чело-
век запомнит, какой Я был хороший! Вероятно, Двориков был вполне безда-
рен с точки зрениЯ перемен, наступивших длЯ и в России, но ведь он ста-
рался. Уже чтоРто. Уже спасибо.
казал. Раньше не показывали... И опять же он, московский депутат Двори-
ков, а не ктоРто еще выручил и помог мне, когда Я двинул ухмылявшегосЯ
ментаРдружинника. (В челюсть. За просто так.) МенЯ бы там искалечили, а
Двориков выручил, не отдал на расправу; сказать проще С вызволил челове-
ка из камеры. Не мелочь.
мелкий камень. Интеллигентный, добрый, но ведь мудак, извините. (Я тоже
мудак. њто никак не меняет картинки.) В томРто и дело, что Я тоже , и
что, если один мудак выручает другого, это ни о чем реальном не говорит
и не приносит, увы, нового знания. БлаРародное вызволение из камеры уже
столько лет (десятилетий) дарило Павлу Андреевичу иллюзию бытия, иллюзию
окончательного вызволениЯ из камер всех и всЯ С тень бытия, где и вызво-
ляемые, и их сторожа тоже тени. ЭтакаЯ теневаЯ реальность, где жизнь
драматична, интересна и красива, вот только трава никак не растет. Все
свои пятьдесят восемь лет (постарше меня) Павел Андреевич Двориков про-
жил среди то приближающихся, то убегающих от него тудаРсюда теней. Среди
замечательных теней и нерастущей травы. Новизна длЯ него закончилась
вызволением из камер, а жизнь длЯ него так и не началась. Он ведь не был
глуп, он оказалсЯ глуп.
В милиции Двориков объяснял про менЯ долго и
эмоционально (напористо). Оправдывал:
леченнаЯ жизнь. Власть топтала его в течение двух брежневских десятиле-
тий. Это стресс! это был стресс!.. Он сожалеет. Он очень теперь сожале-
ет...
Я с таким откровением души (и с такой стремительностью) ударил в челюсть
мордатого старшого, что вел спрос. (И сейчас не сожалею. Он упивалсЯ
властью над моим ТяУ. Он менЯ унижал своей улыбкой с Ямочкой на подбо-
родке. Он улыбался!..)
и медленная, за сахаром. Едва ли не последняЯ московскаЯ очередь, сос-
тавленнаЯ из растерянных старых приживал (жаль, нет такого словца дожи-
вал , очередь из доживал С из доживающих свое). Повздорившие стариканы
хотели не столько подраться, сколько на виду у всех побазарить, пошу-
меть, а если что, под шумок же и разбежаться, ан нет, взяли тепленькими!
Взяли. Привели. Изжитое изжито, но не обесцвечено временем. Мы (отлично
помню) стояли жалкие и плохо одетые. Двое со слезящимисЯ глазами. Еще
двое с нервным тиком, а тот, что передо мной, нетРнет и горько взвывал
по поводу потерянной вставной челюсти (когда толкались в очереди? или
когда нас забирали?) С не мог, увы, припомнить злую минуту, когда он ли-
шилсЯ своих зубов, самых дешевых в мире.
дистое С но дратьсяРто зачем? С выговаривал им (нам) старшой, лет трид-
цати, сидЯ за столом и вписываЯ (длЯ штрафа) фамилию за фамилией.
ния, как можно более простую. (Лепетал винящиесЯ слова, почти всхлипы,
зажеванные перекошенным ртом старого дяди.) Он не плакал, и в то же вре-
мЯ он плакал. Жизнь прошла С жизнь нас переехала, и здоровенные дружин-
ники двадцатиРдвадцати пяти лет все видели, все о нас знали. њто ж так
скверно питаетесь, родные вы наши С жизнь прожили, а в дом не нажили?..
Сахарцу захотелось! (Мне по деньгам и нужноРто было полкило.)
цейскую дубинку на каждый третий свой шаг: зримо воплощал силу. Его под-
сознательное, как тотчас бы отметил подозрительный фрейдист, воплощало в
ту минуту вскидывающийсЯ фаллос. (Такой вот крепкий фаллос. Сводит счеты
с отцами, которые когдаРто зачали и больше ни на копейку не годны.) Все
Шломо Вульф
Контровский Владимир
Земляной Андрей
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Корнев Павел