своекорыстные натуры способны к таким душевным порывам и внутреннему
просветлению, когда они действуют не из расчета, а по вдохновению.
Человек Привалова, довольно мрачный субъект, с недовольным и глупым лицом
(его звали Ипатом), перевез вещи барина на извозчике, Хиония Алексеевна,
Матрешка и даже сам Виктор Николаич, затаив дыхание, следили из-за косяков
за каждым движением Ипата, пока он таскал барские чемоданы.
с барыней самым фамильярным образом. - Тяжелые... страсть!..
свою верную рабу.
которые посылала на ее долю судьба, она прятала иногда в старых тряпицах;
поэтому она вопросительно посмотрела на свою барыню - уж не шутит ли она над
ней?
- Дома украдут, а там еще проценты заплатят...
банк. "Так и поверила тебе, - думала она, делая глупое лицо, - нашла
дуру..."
Он как-то сразу полюбил свои три комнатки и с особенным удовольствием
раскрыл дорожный сундук, в котором у него лежали самые дорогие вещи, то есть
портрет матери, писанный масляными красками, книги и деловые бумаги. На
портрете мать Привалова была нарисована еще очень молодой женщиной с темными
волосами и большими голубыми глазами. У Павла Михайлыча Гуляева были такие
же глаза и смотрели таким же глубоким, задумчивым взглядом. Тонкие
породистые руки с длинными пальцами были выпростаны поверх голубого сарафана
с затканными серебряными цветочками; белая кисейная рубашка открывала
полную, немного смуглую шею, перехваченную жемчужной ниткой. Старинный
кокошник почти совсем закрывал гладко зачесанные волосы, которые только на
висках выбивались легкими завитками, придававшими портрету какое-то детское
выражение. У Привалова волосы были такие же, как у матери, и он поэтому
любил их.
никогда еще ему не было так жаль матери, как именно теперь, и никогда он так
не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На душе было так хорошо, в
голове было столько мыслей, но с кем поделиться ими, кому открыть душу!
Привалов чувствовал всем существом своим, что его жизнь осветилась каким-то
новым светом, что-то, что его мучило и давило еще так недавно, как-то отпало
само собой, и будущее было так ясно, так хорошо.
даже эти мертвые белые листы казались ему совсем другими, точно он их видел
в первый раз.
Привалов долго и особенно внимательно рассматривал его во всех подробностях.
На плане мельница была нанесена со всеми пристройками, даже была не забыта
крошечная избушка сторожа. Привалов машинально начертил тут же небольшой
флигель в пять окон с маленьким цветничком впереди. Именно в этом флигельке
теперь билось сердце Привалова, билось хорошим, здоровым чувством, а в окно
флигелька смотрело на Привалова такое хорошее девичье лицо с большими
темно-серыми глазами и чудной улыбкой.
XIII
ни Половодов не приехали к Привалову с визитом и таким образом вполне
сохранили за собой высоту своего положения. Это сердило и удивляло Хионию
Алексеевну, потому что она, по странному свойству человеческой природы,
переносила все, что относилось до жильца, на собственную особу. Почтенную
даму даже бесило поведение Привалова, который, кажется, не хотел понимать
коварства своих опекунов и оставался до безобразия спокойным. Хиония
Алексеевна зорко следила за каждым его шагом и только презрительно
покачивала головой, когда Привалов, выйдя из ворот, поворачивал налево.
каждый шаг Привалова по направлению к бахаревскому дому был для нее кровной
обидой. - И чего он туда повадился? Ведь в этой Nadine, право, даже
интересного ничего нет... никакой женственности. Удивляюсь, где только у
этих мужчин глаза... Какой-нибудь синий чулок и... тьфу!..
убеждению, что он, бедняжка, глуповат и позволяет водить себя за нос первой
попавшейся на глаза девчонке. Несколько раз она нарочно ездила к Марье
Степановне, чтобы разузнать, нет ли чего-нибудь нового и что такое мог
делать там Привалов. Нового Хиония Алексеевна узнала немного: Привалов
больше проводил время в разговоре с Марьей Степановной или в кабинете
старика. Nadine была еще глупее Привалова. Она подманивала жениха, как
поповна. Со стороны даже было противно смотреть, как она нарочно старалась
держаться в стороне от Привалова, чтобы разыграть из себя театральную
ingenue, а сама то ботинок покажет Привалову из-под платья, то глазами
примется работать, как последняя горничная. "Нечего сказать, воспитали
сокровище!.. И Марья Степановна тоже хороша, - будто ничего не замечает,
какие штучки выкидывает ученая дочка". Хионию Алексеевну начинало задевать
за живое все, что она теперь видела в бахаревском доме; она даже
подозревала, не думает ли обойтись Марья Степановна совсем без нее. Одна
мысль остаться пятым колесом в этой игре бросала Хионию Алексеевну в
холодный пот, - она слишком увлеклась своим новым положением.
пожалуй, люди еще бог знает что наскажут..."
заботил: она не могла не видеть, что Надя нравилась Привалову и что он
инстинктивно ищет ее общества, но уж что-то очень скоро заваривалось то,
чего так страстно желала в душе Марья Степановна.
тоном, - он хоть и бусурман, а всех умнее в городе-то. Вот тоже к Половодову
надо.
отвечал Привалов.
что уж будешь делать. Вот и отец то же говорит.
было ли у них чего. Раз она заметила, что они о чем-то так долго
разговаривали; Марья Степановна нарочно убралась в свою комнату и сказала,
что у нее голова болит: она не хотела мешать "божьему делу", как она
называла брак. Но когда она заговорила с дочерью о Привалове, та только
засмеялась, странно так засмеялась.
с чего вы взяли, что я непременно должна выходить за Привалова замуж?
читать. Вот мудрите с отцом-то, - счастья бог и не посылает. Глядите-ко,
двадцать второй год девке пошел, а она только смеется... В твои-то годы у
меня трое детей было, Костеньке шестой год шел. Да отец-то чего смотрит?
комнаты, когда у нас бывает Привалов. Мне просто совестно... Если человек
хорошо относится ко мне, так вы хотите непременно его женить. Мы просто
желаем быть хорошими знакомыми - и только.
есть приданого, а к нему прилагается очень хорошая невеста... За офицера
выйду!
разговаривали?
увидел... ну, о книге и говорили.
Ляховскому да на Зосе и женится.
человек, - отличная парочка выйдет. Я невесту провожать поеду.
Марья Степановна. - После чтобы не плакать...
кабинета. Он всегда очень любезно принимал Привалова и подолгу разговаривал
об опеке. От Надежды Васильевны он знал ее последний разговор с матерью и
серьезно ей заметил:
тебя ни в чем не стесняю и выдавать силой замуж не буду, только мать
все-таки дело говорит: прежде отцы да матери устраивали детей, а нынче нужно
самим о своей голове заботиться. Я только могу тебе советовать как твой
друг. Где у нас женихи-то в Узле? Два инженера повертятся да какой-нибудь
иркутский купец, а Привалов совсем другое дело...
выставляли невестой.