не настало, а когда настанет, она сразу об этом узнает, и сторожить ее будет
бесполезно.
родители обрадовались случаю покончить со всеми ее планами, выдав ее замуж.
Паладин имел наглость утверждать, что она дала ему слово несколько лет тому
назад, и теперь требовал выполнения данного ему обещания.
него замуж. Ее вызвали в церковный суд в Туль держать ответ за свое
вероломство. Когда она отказалась от защитника и предпочла защищать себя
сама, родители и все ее недоброжелатели обрадовались, заранее считая ее
побежденной. И в этом нет ничего удивительного: разве можно было ожидать,
чтобы неграмотная, шестнадцатилетняя крестьянская девушка не испугалась и не
смутилась, представ впервые перед опытными юристами, окруженная холодной
торжественностью судебной обстановки? Однако все ошиблись. Собравшись в
Туль, чтобы насладиться ее испугом, смущением и пораженном, они не увидели
ни того, - ни другого, ни третьего. Жанна была скромна, спокойна и держала
себя весьма непринужденно. Она не вызвала ни одного свидетеля, сказав, что
ее вполне удовлетворят показания свидетелей обвинения. Когда они закончили
свои показания, Жанна встала, сделала краткий анализ всему, что услышала, и
признала их показания смутными, сбивчивыми и необоснованными. Затем она
попросила снова вызвать Паладина и учинила ему допрос. Его предыдущие
показания разлетелись в пух и прах от ее искусных доводов, и, наконец, он
оказался уничтоженным и разоблаченным, хотя явился в суд во всеоружии лжи и
клеветы. Его защитник начал было речь, но суд отклонил ее и прекратил дело,
сказав в заключение несколько лестных слов по адресу Жанны и назвав ее
"чудо-ребенком".
легкомысленные деревенские насмешники сразу же отступили, окружив Жанну
вниманием, заботой и больше не раздражая ее. Мать Жанны снова стала с нею
нежна, даже отец смягчился и заявил, что гордится ею. Но время тянулось для
Жанны в мучительном ожидании, ибо осада Орлеана уже началась, мрачные тучи
над Францией опускались все ниже и ниже, а "голоса" приказывали ей ждать и
не давали прямых указаний. Настала зима, тягостная и жестокая; и вот,
наконец, пришла желанная перемена.
КНИГА ВТОРАЯ. ПРИ ДВОРЕ И НА ВОЙНЕ
Глава I
сказала:
сказали мне, что нужно делать. Через два месяца я буду у дофина.
воодушевление передалось и мне, и я почувствовал сильный душевный подъем,
похожий на тот, который охватывает человека, когда он слышит барабанный бой
и шаги марширующих войск.
ей указано богом спасти Францию, я бы не поверил; я отправил бы ее одну к
коменданту и не стал бы вмешиваться в это дело, не сомневаясь, что она не в
своем уме. Но я видел, как она бесстрашно стояла перед знатными,
могущественными людьми и смело разговаривала с ними. Без помощи божьей она
бы так не поступила. Это я твердо знаю. Поэтому я готов покорно выполнять
все, что она прикажет.
убедить мою мать, чтобы она отпустила меня с ним: нам надо ухаживать за его
больной женой. Все улажено, и мы отправляемся завтра на рассвете. Из дома
дяди я вскоре пойду в Вокулер, там буду ждать и прилагать все усилия к тому,
чтобы моя просьба была выполнена. Кто были те дворяне, что сидели по левую
руку от тебя за столом у коменданта в тот день?
Пуланжи.
соратниками... Но что я вижу на твоем лице? Сомнение?
сочувствуют твоему несчастью, но все же считают тебя безумной.
заметила:
ошиблись. Изменят и эти. Они пойдут со мной в поход. Вскоре я встречусь с
ними... Но ты, я вижу, опять сомневаешься? Да?
прошел год и что они люди не здешние, а только случайно останавливались у
нас по пути.
кое-какие указания. Ты последуешь за мной через несколько дней. Устраивай
свои дела, потому что твое отсутствие продлится долго.
собой благословение и родительское согласие отпустить меня. Тогда я буду
сильнее, а теперь, без родительского благословения, я слаба. - Она на
мгновение умолкла, и глаза ее наполнились слезами. - Мне хотелось бы
проститься с маленькой Манжеттой, Приведи ее за деревню на рассвете. Пусть
она проводит меня немножко...
я знаю, что никогда больше не увижу ее.
раннее холодное утро, пока деревня не скрылась из виду. Потом девушки
простились, обняв друг друга, изливая свое горе в слезах и нежных словах.
Это было трогательное зрелище. Жанна обвела долгим взглядом нашу милую
деревушку, Волшебное дерево, дубовый лес, цветущую поляну и реку, как бы
стараясь на всю жизнь запечатлеть в своей памяти картины родных мест; она
словно предчувствовала, что уже никогда не увидит их больше. Потом она
повернулась и ушла от нас, горько рыдая. Это случилось в наш общий с нею
день рождения. Ей исполнилось тогда семнадцать лет.
Глава II
нее жилье у Катерины Руайе - жены колесного мастера, честной и доброй
женщины. Жанна аккуратно ходила к обедне, помогала по хозяйству, зарабатывая
этим себе на пропитание, а если кто-либо желал поговорить с ней о ее миссии
(а таких находилось немало), она беседовала охотно, теперь уже ничего не
скрывая. Вскоре и я поселился неподалеку и был свидетелем всех событий.
Сразу же распространилась молва о появлении молодой девушки, которой
предназначено богом спасти Францию. Простой народ толпами стекался, чтобы
посмотреть на нее и побеседовать. Одних подкупала юность и красота девушки,
других - ее серьезность, скромность и искренность. Богатые люди держались,
правда, в стороне, но это им и свойственно.
восьмисот лет тому назад, гласившее, что Франция будет погублена женщиной, а
спасена девушкой. И действительно, Франция в это время была погублена
женщиной - порочной королевой Изабеллой Баварской; а теперь прелестная,
чистая девушка, несомненно, была призвана небом, чтобы завершить
пророчество.
возбуждением пробудило новые надежды. Из Вокулера волна за волной разливался
по всей стране воодушевляющий энтузиазм, охватывая села, питая новыми силами
погибающих сынов Франции. Из сел стекались люди, желавшие все увидеть
собственными глазами и услышать как можно скорее добрую весть; они смотрели
и слушали, полные веры. Гости заполнили весь город; гостиницы и постоялые
дворы были набиты битком, и все же половина приезжих не находила себе
пристанища. Люди прибывали отовсюду, несмотря на зимнее время: когда человек
жаждет пищи духовной, что ему до того, если нет куска хлеба и крыши над
головой? Людской поток возрастал. Жители Домреми в изумлении спрашивали друг
друга: "Неужели мы являемся свидетелями небывалого чуда?" Когда Жан и Пьер
уходили из родной деревни, все на них смотрели с любопытством и завистью,
как на особых счастливцев, и путешествие их в Вокулер было настоящим
триумфальным шествием: по пути собирались толпы крестьян, чтобы увидеть и
передать привет братьям той, с кем наедине беседовали ангелы и в чьи руки
волей господней была отдана судьба Франции.
обещание со временем благословить ее лично. Преисполненная счастья и
окрыленная надеждами, она снова предстала перед комендантом. Но он был не
более сговорчив, чем в первый раз, и отказался направить ее к королю. Это ее
огорчило, но не разочаровало. Она сказала:
Так мне велено свыше, и я не могу ослушаться. Я должна явиться к дофину,
даже если бы мне пришлось ползти на коленях.
посмотреть, сколько людей бывает у нее, и послушать, что они говорят.
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Браун Дэн
Перумов Ник
Самойлова Елена
Перумов Ник