законспирированная. Бить надобно с двух концов.
- Приятно, что наши мнения совпадают. Мы со своей стороны тоже
готовы снабдить вас полезной информацией. Возьмем общих клиентов под
совместный надзор, выявим связи и поставим капкан. Дело привычное.
- Завтра же можно наметить конкретные мероприятия. Не согласитесь
ли побеседовать с моими сотрудниками?
- Ни в коем случае. Я в Ханое не более чем гость. Вы, я говорю о
французах, тут полноправные хозяева. Но мы готовы помочь вам навести в
доме порядок. На дружеской основе, неофициально. Так прошу и доложить
его превосходительству господину генерал-губернатору Деку.
- Совсем не обязательно посвящать адмирала в мелочи полицейского
сыска, - с видом сообщника подмигнул Жаламбе. - Мы с вами можем решить
все сами.
- Это так. - Уэда проявил настойчивость. - Но, пожалуйста,
доложите, что японские власти свято почитают суверенитет Франции и не
будут вмешиваться во внутренние дела Индокитая.
- Означает ли это неучастие в оперативной работе? - решился
задать прямой вопрос Жаламбе.
- С юридической точки зрения да,- откровенно ответил Уэда. - Мои
люди, не жалея сил, помогут вашим во всем, что касается сыска. Но
производить аресты будете вы.
- Понятно... - протянул Жаламбе.
- В отдельных случаях я попрошу у вас разрешения принять участие
в допросе. Не откажете?
- Что за вопрос! - Жаламбе сделал широкий жест. - Можете хоть
живьем изжарить.
- Зачем же? На то у вас имеется гильотина. Судебные формальности
остаются в ведении французской стороны. - Уэда совершенно открыто
диктовал свои условия. - Лично от вас, господин Жаламбе, требуется
только одно. Вы должны развязать нам руки. Предупредите своих людей и,
разумеется в мягкой форме, дайте понять генерал-губернатору, что
кэмпэй-тай не потерпит никакого вмешательства в свою деятельность...
Вы умеете играть в го, господин Жаламбе?
- Нет. - Француз был явно озадачен. - Что это за игра?
- Японская. Но... не имеет значения. Просто там есть такая
операция, как окружение крепости. Я намерен приступить к ней
немедленно. - Уэда вынул из бокового кармана фотографию. - Подберите
все, что у вас имеется на этого человека.
"Вот и мы работаем на гестапо", - меланхолично отметил Жаламбе.
- Какое спокойное лицо, - усмехнулся он, рассматривая снимок. -
Почти аскетическое умиротворение. Интеллигент, конечно?
- Кадровый работник компартии, - кивнул Уэда. - Канбо, как
говорят здесь. Очень опасен.
x x x
В Европе начинался февраль сорок первого года, когда в Индокитае
наступил год Металлической Змеи, отмеченный знаком женской стихии.
Ханойские улицы в новогодний праздник тэт стали розовыми от
персикового цвета. На рынке бойко шла торговля глиняными свинками с
даосским кружком счастья на прогнутом животе, карликовыми деревцами и
красочными лубками, на которых были изображены грозные тигры -
хранители стран света, сильные карпы в прозрачном потоке и, конечно,
"Четыре красавицы".
Жизнерадостные ханойцы обменивались благопожеланиями. Многие
потом принесли домой с рынка не только новогодние угощения, но и
исписанные от руки квадратики зеленоватой бумаги. Как они только
попали в корзинку? То ли вместе с лубком, свернутым в трубку, то ли
пиротехник подсунул в коробку шутих?
"Да здравствует Единый национальный фронт борьбы против
французско-японских фашистов в Индокитае! Восстание в Бакшоне и Намбо
перерастет во всеобщее восстание!"
Японцы, которые тоже празднуют лунный новый год, всячески
старались продемонстрировать свою духовную близость. Украсив ворота
домов традиционными ветками сосны и бамбука, они добавили и нетленный
персиковый цвет. По канонам икэбаны это выражало возвышенную идею
вечного единства и благополучия.
До благополучия было, однако, далеко. Положение Индокитая
существенно осложнилось после инцидентов на границе с Сиамом, которые
к новогодним празднествам переросли в открытый вооруженный конфликт.
Новое правительство Таиланда - так теперь стал именоваться Сиам -
начало тайные переговоры о размещении на своей границе с Малайей
японских войск. Это было рискованно, поскольку англичане могли
опередить Японию и занять приграничные районы Таиланда, и в то же
время соблазнительно, ибо возникал шанс получить назад южные
провинции, отторгнутые Великобританией в 1909 году. Правительство
Коноэ, в свою очередь, обещало премьеру Пибул Сонграму взамен
плацдарма для нападения на Малайю и Бирму щедрую компенсацию за счет
Французского Индокитая: камбоджийские провинции Баттамбанг и Сиемреап
и часть территории Лаоса к западу от Меконга. Японии вторжение тайских
войск в Индокитай давало двойной выигрыш, поскольку укрепляло ее
позиции в обеих странах и позволяло оказывать добавочное давление на
администрацию Деку.
Тайская армия нанесла ряд поражений французским войскам и в
первой половине января прорвалась в Камбоджу.
Фюмроль с пеной у рта убеждал Деку бросить на западную границу
всю наличную авиацию.
- Вы же видели, как отвечают японцы, встречая энергичный отпор! -
доказывал он. - Не мы, а вьетнамские крестьяне заставили их отступить.
- Коммунисты, - уточнил Деку.
- Не суть важно. Главное, что противник отброшен.
- Союзник, - с тонкой улыбкой заметил генерал-губернатор.
- Отчего бы и нам, французам, не продемонстрировать силу? Мы
проиграли войну с бошами, уступили японцам, неужели и перед Бангкоком
склоним головы? Непостижимо! Я сам готов повести самолет.
Но надежных летчиков не хватало, и Деку предпочел бросить их на
подавление нового восстания в Намбо. После отхода японской армии за
порядок в стране вновь отвечали французские власти. И все же Фюмролю
удалось отыграться. Действуя через сочувствующих де Голлю офицеров, он
за спиной генерал-губернатора вошел в тесный контакт с командующим
флотом, который при первой возможности атаковал тайские корабли.
Неожиданный рейд французских торпедных катеров у острова Чанг обошелся
Таиланду чуть не в половину всего флота.
Его величество король Ананда Махидон пришел в отчаяние. Сидя на
троне под белым девятиярусным зонтом, он в резкой форме потребовал
отставки премьера. Лишь клятвенное обещание Пибул Сонграма в течение
двух недель закончить конфликт без потери занятых областей удержало
его от крайних мер. Он не верил, что после такого поражения его страна
может остаться в выигрыше. Спасти честь тайского королевства могло
только чудо. Но Пибул Сонграм не бросал слов на ветер.
Под угрозой нового ультиматума правительство Коноэ принудило Деку
заключить перемирие. Акт подписания состоялся на борту японского
крейсера "Натори-мару", ставшего на рейде Сайгона. Тайские войска
остались на завоеванных рубежах. Пибул Сонграм окончательно уверился в
могуществе союзников и под покровом глубочайшей секретности готовил
почву для ввода в страну японских дивизий. Фюмроль, который после
церемонии подписания напился в сайгонском отеле, дал по физиономии
Жаламбе.
Сампан дядюшки Вема стоял теперь на реке Ньюэ - притоке Красной -
в тихой заводи. Обложенный со всех сторон зелеными ветками, он почти
не отличался от плавучих островков, которые, застряв у заболоченного
берега, пускают цепкие корни. Вем любил праздновать тэт на второй
день, когда спокойно, без суеты, друзья собираются у огонька за чашкой
густого горячего фо. Это истинно народное блюдо, доступное рикшам и
кули, равно любезное и бездомному бродяге, и солидному отцу семейства,
который, позавтракав чашкой фо, будет сыт дотемна.
Ветерок, пролетающий над рекой, далеко разносил дразнящий запах
мясного бульона, щедро заправленного кориандром и перцем. Гости
дядюшки Вема не уставали нахваливать фо.
- Даже фо-сон-вой из слоновьего мяса, который едят принцы, не
идет ни в какое сравнение с вашим волшебным фо, - одобрительно поцокал
языком монах, пришедший на пир в оранжевой тоге.
- А перец какой! - подхватил Дык. - Все нутро огнем горит.
- Чем перец злее, тем место счастливее, - наставительно заметил
Танг1 и поднял крохотную чашечку с рисовой водкой. - Пусть река Ньюэ
принесет вам удачу, дядюшка.
1 Танг - монах.
- Я старый человек, - отмахнулся Вем. - И ничего мне не надо. Но
хочется, прежде чем умру, увидеть свободную родину и погулять на
свадьбе детей. - Он обнял Кхюе и Дыка. - Разве я многого прошу?
- Большего не бывает, дядюшка, - без улыбки ответил Танг. -
Счастье родины и счастье детей... Что может быть выше! А вот о смерти
вы рановато заговорили.
- И о свадьбе, - упрямо тряхнула головой Кхюе. - Можно ли думать
о семье, когда идет борьба? - Она не удержалась от вздоха. - Нет, не
скоро будет наша свадьба. Но мы все равно жених и невеста. Дык принес
мне бетель, и я взяла его.
- Зачем ждать и страдать порознь? - возразил Вем. - Пусть вместе
страдают. Дружные муж и жена могут выкачать воду из Тихого океана.
Доставалов Александр
Перумов Ник
Акунин Борис
Прозоров Александр
Белов Вольф
Смит Кордвейнер