- Аминь - король - Бастилия! - это ведь тоже не пустые слова.
Опустим занавес. Антракт.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПРИСТУПЫ
ЗАНАВЕС
Далеко за океаном, на берегах реки Святого Лаврентия, солдаты в синих
штанах подрались с солдатами, у которых штаны были красного цвета.
Колониальная война между Англией и Францией, зародившись в Новом
Свете, быстро приближалась к Старому Свету.
Россия брала деньги от Англии, но при этом сражаться за Англию не
желала, устремляя армию против "захватчивой" Пруссии.
Фридрих II в свою очередь жаждал получить субсидии из Лондона, чтобы
с помощью британского золота оторвать от германских земель кусок земли
пожирнее для своей Пруссии.
Австрия тоже не гнушалась подачками от Англии, чтобы вернуть для себя
княжество Силезии, отвоеванное у нее Фридрихом.
Франция не могла побить Англию на островах, но готовилась отомстить
ей в Европе, заняв Ганноверское курфюршество, с престола которого
курфюрсты пересели на королевский трон Британии.
Тогда англичане, заключив договор с Фридрихом, купили прусскую армию
против Франции, чтобы Людовику, скованному войной в Европе, было уже не до
заокеанской войны в колониях.
Франция, в панике от черной измены своего "старого друга Фрица",
вынуждена была броситься в заранее распахнутые объятия своего "старого
врага" Австрии...
Именно с такой логикой вызревала война, которая уже нависла над
народами Европы; все ждали, что скажет Россия - единственная страна,
способная противостоять железным колоннам дисциплинированной Пруссии.
Стрелки дипломатических компасов твердо показывали на Петербург, - на
берегах Невы тепло и гулко билось обнаженное сердце европейской политики.
Это было тревожное время, и молодая, быстро растущая Россия любила
ходить в военном мундире.
Отец Радищева служил солдатом в Преображенском полку.
Дед поэта Пушкина тянул лямку армейского капитана.
А прадед Льва Толстого стройным гвардейцем шел к венцу с княжною
Щетининой и был упоен любовью.
Суворов только что получил первый чин офицера, читал по вечерам
Плутарха и писал очень плохие стихи, мечтая о славе поэта.
Он еще не знал, что иная слава ждет его впереди, как не знала того и
сама Россия. Большая и неуютная, она лежала в замети мерзлых снегов, и
лишь изредка мелькали во тьме тусклые огни редких деревень.
Жгли лучину, и матери баюкали детей - наших пращуров, читатель!
И близилась война, получившая название Семилетней.
Мир затаился и притих в ожидании первого выстрела...
Курки уже взведены, и - кто будет тот смельчак, который отважится
выстрелить первым?
ВЫСОКАЯ ПОЛИТИКА В преддверии грозных событий Фридрих не забывал об
украшении Сан-Суси. В бедном платье сейчас он плыл по каналам Голландии,
по дешевой цене скупая картины старых мастеров (кто заломит втридорога с
бедного человека, трясущегося над каждым талером?). В таверне Амстердама,
которая славилась своими паштетами, трактирщица сказала королю:
- Еще чего захотел! Паштет тебе? Да где ты, бродяга, возьмешь
гульден, чтобы расплатиться со мной по-божески?
- Так и быть, я сыграю тебе, - вздохнул король и, достав флейту,
заиграл... Он играл долго, прикрыв глаза, не замечая трактирного шума,
пока женщина не придвинула ему тарелку с паштетом, пока рядом с ним не
уселся восторженный незнакомец:
- О как вы вдохновенны, сударь!
Король спрятал флейту и взялся за кривую вилку.
- Что делать, - отвечал он. - Нужда всегда порождает во мне острые
приступы вдохновения...
Они беседовали недолго, но интересно. И незнакомец по имени Анри де
Катт (уроженец швейцарских кантонов) оказался на редкость умным и живым
собеседником. В разговоре с ним король не раскрыл своего титула, а на
прощание сказал:
- Ты напиши мне, сынок.., в Бреславль! Может, я тебе пригожусь...
Они встретились в Бреславле, и де Катта ввели в покои его величества
- короля прусского. Фридрих издали протянул ему руку:
- Узнаешь ли ты старого бедного флейтиста? Не хочешь ли, сынок, и ты
подуть в мою удивительную флейту?
- Но моя вера.., но мое подданство...
- Все это - чепуха для одурачивания людей! - рассмеялся король. - Что
родина? Что религия? Это ложь. Человеку хорошо только там, где ему
хорошо... Скажи по чести: место секретаря при моей особе тебя устроит?
- Недостоин, ваше величество!
- Достоин тот, кто удостоен моего внимания... Они прибыли в Сан-Суси,
король свел де Катта по террасам в Нижний сад, где посреди зеленой
лужайки, на постаменте из белого каррарского мрамора возлежала прекрасная
юная богиня.
- Изображение Флоры украшает вид Сан-Суси, - заметил де Катт.
Фридрих ударил тростью по мрамору постамента:
- Разве ты не видишь, что богиня возлежит на.., саркофаге?
Действительно, под Флорою уходил в землю могильный камень.
- А еще ниже, - произнес король, - мною вырыт склеп. Наивной
прелестью укрыл я свое мрачное прибежище. Там-то я высплюсь за всю свою
бессонную жизнь. Помни, де Катт: король всегда готов к войне, а значит, он
готов и к смерти...
Де Катт остался при Фридрихе на двадцать лет. Он прошел с королем все
громы битв и оставил нам в своих записках короля Пруссии живым, дерзким,
афористичным, то страдающим, то ликующим. Благодаря де Катту мы знаем
каждый шаг короля.
***
Сейчас король нюхал табак, стучал перстнем по картам Европы и
беспокойно озирался: где суть? Переговоры с Лондоном велись успешно, но..,
не хотелось бы ссориться и с Людовиком! Исподтишка, через потаенные каналы
дипломатии, Фридрих с цинизмом небывалым предложил Версалю двинуть свои
войска и взять у англичан Ганновер... "То-то будет потеха!" - смеялся
король.
Но Версаль на это ответил ему - через своего посла:
- Король Франции советует вам как другу, чтобы вы сами захватили
Ганновер, и тем вы еще более укрепите дружбу Потсдама с Версалем...
Париж еще не знал, что Берлин вот-вот заполучит субсидии от Англии, и
Фридрих, как хороший актер, вдруг разыграл перед послом Франции приступ
бешеной ярости:
- Как вы можете давать мне такие советы? Вы разве забыли? Да у меня
русские легионы сидят на шее в Курляндии! Вы, французы, просто
счастливчики, ибо не можете знать того страха, который я должен постоянно
испытывать перед Россией...
И час пробил: в январе 1756 года Лондон заключил с Пруссией
"Вестминстерский" договор - тоже субсидный (очень похожий на тот, который
Вильяме, с помощью Бестужева, вырвал у Елизаветы).
- Великолепно, - обрадовался Фридрих, - теперь Россия нам не опасна,
а на войну, как и на свадьбу, ходить с пустым кошельком никому не
советую...
Но прискакал в Сан-Суси, совсем некстати, запыхавшийся герцог
Нивернуа - посланцем лично от Людовика XV.
- Франция вам так верила, как, может, не верила самой себе! Что вы
сделали? - ужасался Нивернуа. - Версаль и король в отчаянии от вашей
черной измены.
- Измены? О нет! - сразу отперся Фридрих. - Этим договором я оказал
только услугу Версалю. Отныне вы можете спокойно заниматься вашей
излюбленной "тресковой войной" возле Ньюфаундленда с британскими
корсарами. А я беру на себя вашего врага Австрию и... Улыбнитесь же,
герцог! Сейчас я вас обрадую. Тех русских, что сидят на моей шее, я тоже
беру на себя. Версаль, таким образом, может с головой залезть в польские
распри - русским станет не до поляков!
- Но Англия, Англия... - страдал Нивернуа. - Как вы могли? Ведь
британцы уже залезли в нашу Канаду! Фридрих раскатал перед герцогом карты:
- Я все продумал. Продумал за вас! Франции лучше всего высадить свою
армию на берега Шотландии. Смотрите, герцог... Я все продумал. Все, чтобы
обессмертить имя Франции в веках высадкой десантов на острова Королевства!
Так говорил человек, только вчера заключивший договор о дружбе с
Англией, - недаром же Гитлер почитал Фридриха великим и безгрешным, почти
святым королем.
***
Мнимое "равновесие" Европы пошатнулось. Пруссия невольно становилась
врагом Франции. Теперь Елизавете Петровне осталось ратифицировать договор
о союзе с Англией, и тогда русские невольно оказались бы в союзе с
Пруссией. Но в России вели себя так, будто ничего не ведали. Они и на
самом деле ничего не ведали: до Санкт-Петербурга еще не доскакали курьеры
с новостью. Ратификации договора по-прежнему томились на столе Елизаветы,
и она, как всегда, оттягивала их подписание: