дверных косяков до углов. Потом снова спорили.
педагогических вузов страны в Ригу, а когда через две недели вернулся, то
обнаружил свою квартиру обставленной, даже шторы были подобраны в тон нежной
заморской обивке. В маленькой комнате встал чудный финский спальный гарнитур
с широченной кроватью - "сексодромом", по Лялькиному выражению. Большая
комната была оборудована под библиотеку-кабинет, и в центре на ворсистом
ковре стоял сработанный под ампир письменный стол, причем в одной тумбе был
ящик для бумаг, а во второй - музыкальный бар. Застекленные шкафы на гнутых
ножках точно присели под тяжестью книг: подарок тестя. Николай Поликарпович
в течение многих лет покупал издательскую продукцию по специнформсписку, но
читать ему, собственно, было и некогда, а для душевного отдыха у него, как
мы уже знаем, имелся баян.
золотисто-велюровую, с изысканно-бесформенными очертаниями. На журнальном
столике помещалась необыкновенная лампа: матерчатый абажур на гигантской
бутылке из-под кьянти. Кухня была похожа на операционную.
возвращение в свою преображенную квартиру? Он потрясение ходил следом за
серьезной, словно экскурсовод в Музее революции, Людмилой Антоновной и даже
забыл поставить на пол чемоданчик. Однажды Балерина мать решила купить новый
шифоньер - трехстворчатый, полированный, взамен желтого, обшарпанного, с
ободранной местами фанеровкой. Сначала ей пришлось долго уговаривать отца,
потом, сломив его сопротивление, она начала копить деньги, далее около
месяца ходила по утрам под магазин отмечаться в каких-то списках, наконец,
неделю караулила момент, когда привезут контейнеры с мебелью... Но так и не
уследила, шифоньеры ушли к участникам другой, альтернативной очереди, деньги
постепенно разошлись;
жизнь.
четыре года. Если нормальный человек двенадцать месяцев прожитой жизни
называет прошлым годом, то Чистяков называл их отчетным периодом.
вдруг с удивлением увидели, что строить социализм людям мешает масса глупых
и мелких проблем, связанных с добыванием хлеба насущного, устройством жилья,
плотской любовью, деторождением, наконец, смертью... Даже ошарашенный
совершенно палеозойским сталинским террором, народ все равно больше
интересовался своими бытовыми заморочками, нежели воплощением великой идеи.
Тогда-то и был найден компромисс: любой партийный работник, в том числе и
Чистяков, похож на двуликого Януса, одно лицо обращено в светлое будущее -
соцсоревнования, торжественные заседания, митинги, лозунги, демонстрации,
призывы, другое - повернуто к конкретному человеку: бесконечные конфликты, в
которых принимают участие деканаты, кафедры, преподаватели и даже студенты,
квартирные свары, семейные скандалы, аморалка, а в последнее время с ростом
льгот фронтовикам прибавились еще разборы с ветеранами- воевал ли, где и
сколько...
преподавателя Белогривова, носившего на груди целую коллекцию орденов и
медалей. Его хотел вывести на чистую воду еще покойный Семеренко и даже
откомандировал за институтский счет надежного человека по местам боевой
славы липового ветерана. Выяснилось, что Белогривов никакой не командир
взвода бронебойщиков, а тыловик, начпродсклада, к тому же чуть не отданный
под трибунал за воровство. Выручила Белогривова его тогдашняя подружка,
служившая в полевой парикмахерской и упросившая одного генерала, любившего у
нее побриться и освежиться, спасти непутевого интенданта. Получив такой
роскошный компромат, Семеренко собрался провести партком и стереть в порошок
проходимца, но тут раздался звонок с такого заоблачного уровня, что
Семеренко помертвел лицом и гаркнул: "Так точно!" Паршивец остался
целехонек, только перестал открывать торжественный ежегодный митинг возле
мраморной доски с именами преподавателей и студентов, павших на фронте.
Рассказывали, у себя на складе Белогривов устраивал веселые вечеринки с
девочками, на огонек к нему заглядывали и те, о ком нынче без
верноподданнической дрожи в голосе и говорить-то не принято!
послужило составление списков для награждения очередной красивой юбилейной
медалью, а подлинной причиной - тот факт, что бывший интендант отхватил
единственную выделенную на институт "Волгу". Деньги у него водились: он
составлял бесконечные сборники воспоминаний фронтовиков. Чистяков, дай ему
волю, своими собственными руками удавил бы этого прохвоста с лоснящейся
сутенерской рожей и серебрящейся академической бородкой, тем более что
институтская масса яростно вопила: "Распни!" Но с заоблачных высот тем
временем доносился усталый, но властный голос: "Не трожь!" Валера попал в ту
очень характерную для аппаратчика ситуацию, когда он горел в любом случае.
Спас тесть. Он нашел Беловгривову место в солидной конторе, занимавшейся
укреплением дружбы с народами зарубежных стран: хороший оклад, лечебные и
три гарантированных выезда за рубеж в год.
как торжество справедливости и блестящую победу молодого принципиального
секретаря парткома. Но сам-то Чистяков из всей этой истории сделал для себя
важный вывод: главное - избегать конфликтных ситуаций, потому что разрешить
их по-божески в конкретных общественно-исторических условиях чаще всего
невозможно...
полноценно сидеть в президиумах, у него от природы было живое лицо,
реагировавшее на каждое слово или улыбкой, или гримасой, или зевотой...
Однажды старенький, на ходу рассыпающийся профессор, боявшийся пенсии
больше, чем смерти, влетел в предынфарктное состояние из-за того, что
Чистяков якобы недовольно нахмурился в то время, когда он выступал на
факультетском партсобрании. Бедное поколение, выросшее и жившее в эпоху,
когда человеческая жизнь висела на кончике хозяйского уса!
анабиоз, надежно закрепив на лице выражение доброжелательного внимания.
Кстати, первый, кто посоветовал ему выработать этот жизненно важный навык,
был опять-таки любимый тесть Николай Поликарпович, сочинявший все свои
брошюры ("Наука - производительная сила общества", "Наука и социализм" и т.
д.) исключительно в президиумах, а дома быстренько надиктовывавший текст
Людмиле Антоновне, в молодости работавшей секретарем- машинисткой в
исполкоме.
существует не только у насекомых или, скажем, зверушек, у людей она тоже
имеется: это очевидная преданность существующему жизнеустройству. Отираясь в
коридорах райкома или горкома, общаясь с тестевыми дружками на рыбалке или в
домашнем застолье, Валерий Павлович постепенно усвоил и освоил эту
непередаваемую собранную раскованность (или раскованную собранность)
номенклатурных мужиков. Ведь можно смолчать, а все равно поймут: не наш
человек! Можно рассказать кошмарный политический анекдот или покрыть
матерком чуть ли не ЧПБ, а потом, когда все отхохочутся, добавить одну
только фразу или как-то особенно дрогнуть лицом, и сразу станет ясно: а
все-таки дороже партии у тебя ничего нет!
Поликарпович не блямкал на своем баяне, то давно бы схлопотал инфаркт. А я
вот кузнечиков рисую..." Но Чистяков тоже уже нашел свое: он медитировал в
президиумах. Именно так он пережил ужасную Лялькину беременность, два месяца
она пролежала на сохранении, чуть не загнулась от интоксикации, а в
результате все равно выкидыш, да еще с осложнениями по женской части.
"Экспериментируй на других крысах! - сказала она, вернувшись из больницы,
тощая и пожелтевшая.- Если потом очень захочется, возьмем из детского дома,
а пока я еще жить хочу!"
цитатник, получил кучу денег и подарил ребятам "Жигуль". Валере было некогда
заниматься на водительских курсах, права получила Лялька. У нее появились
новые подруги: одна - дочка крупного общепитовского начальника, другая -
молоденькая жена какого-то эмвэ-дэшного хмыря с лицом постаревшего наемного
убийцы и третья - отставная, запойная манекенщица, похожая на грациозную
мумию. Манекенщица была у них за бандершу. Таким вот миленьким квартетом они
мотались по кабакам, нагоняя страх на директоров ресторанов и вызывая
зоологическую ненависть у официантов, которых заставляли крутиться почти так
же, как крутятся их коллеги в мире чистогана. Самой изысканной забавой у
подруг считалось погримасничать и построить глазки какому-нибудь пьяному
мужику за соседним столиком, а когда тот, вдохновясь и надувшись, как на
конкурсе мужской красоты, подойдет представиться и осуществить знакомство,
отбрить его с аристократической брезгливостью, мол, от вас, любезный, пахнет
курицей! Постепенно за подружками укрепилась слава компании развлекающихся
феминисточек.
Художественный фонд, а там то вернисаж, то юбилей, то встреча зарубежной
делегации, то прием. По пьяному делу Лялька два раза била машину, но
эмвэдэшница все устраивала. Это были беспроблемные времена, когда можно было
позвонить, пошутить - и бесследно исчезали протоколы дорожно- транспортных
происшествий, свидетели брали свои слова назад, а "Жигуль",
отремонтированный в каком-то спецавтохозяйстве, через день стоял в гараже
новенький, сияющий, без единой царапины.
Чистяков, занятый предсъездовской идеологической вахтой, особенно не
вникал,- но их любимого гуру замели, или за растление малолетних, или за
политику, и секта распалась. Наконец, Лялька попала в компанию
Березин Федор
Корнев Павел
Круз Андрей
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий