издевалась Слимакова.
пропиваешь, так бери ее, - говорила Зоська все настойчивее.
пол. Ребенок, казалось, стал еще бледнее, но не издавал ни звука.
она. Глаза ее дико горели. - Сколько раз я думала: "Ох, не вытерплю, брошу
ее где-нибудь на дороге, а то и в воду..." Ты, если хочешь, бери ее...
Возьми, возьми, только смотри береги, а то я, как вернусь да не найду ее,
все зенки тебе выцарапаю...
Перекрестись!..
Болтали, будто вы теперь богач... Я думала, может, потребуется вам
работница, вот и зашла... А нет, так и не надо, пойду дальше...
сердцах схватила горшок с огня.
наземь, прямо к босым ногам Зоськи.
Все сгорит, хата сгорит и рига сгорит... Только Зоська убежит, в одной
рубахе убежит и... в одной рубахе так и будет ходить до самой смерти...
во двор, все повторяя: "Горит!.. Горит!.." Крик ее послышался за окном,
потом в палисаднике, потом на дороге. Наконец, он затих, заглушенный шумом
дождя. В хате на полу остался ребенок, худой и странно тихий.
чтобы черт башку ему оторвал?
хозяйка.
всякий раз к новому месяцу она словно порченая делалась. А теперь и вовсе
рехнулась, как погорели они у Скшипа.
Может, думаешь, я буду кормить всякую найденку?
Зоська - не нынче, так завтра.
ночи держать у себя в доме такого ребенка, - выходила из себя хозяйка.
на лавке, принялся его кутать и укачивать. В хате вдруг все затихло; потом
из неосвещенной половины вынырнула Магда, за ней Ендрек и Стасек; они
окружили Овчажа, разглядывая маленькую.
Я найду вам чистенькую.
наконец, коснулась пальцами его желтого, сморщенного личика.
- налей-ка молока в чашку да покорми найденку, а ты, Мацек, садись ужинать.
огрызнулась девушка и хотела отобрать у него ребенка.
да сверни чистую тряпицу, и пускай Мацек ее кормит, раз ему охота.
кормил ребенка, к неудовольствию Магды, которая, забыв про ужин, поминутно
делала замечания:
Чего вы ей в нос-то суете тряпку?.. Еще задохнется девочка!..
Он наспех проглотил немного затирухи, не доев, отставил миску, укутал
сиротку зипуном и поскорей улизнул к себе в конюшню.
голову и стала обнюхивать ребенка.
нанялся, только кнута еще в руке не удержит. Ха-ха!
Когда через некоторое время из хаты вышел Слимак посмотреть, не прояснилось
ли, ему послышалось, что Мацек уже храпит в конюшне.
Было поздно. Петухи пропели полночь, в ответ им пролаяла собака и
запряталась от дождя под телегу; в хате все уснули.
тень; она скользнула вдоль стены и осторожно прокралась в закут. Это был
Мацек. Он вытащил из-за пазухи всхлипывающего ребенка и приложил к коровьему
вымени.
Пососи...
вызвала волнение в деревне. В зимние вечера за пряжей вместо сказок
рассказывали то о каких-то неизвестных людях, скупавших у крестьян землю, то
о бедном мужике, который продал песчаный холмик, а купил за него десять
моргов самой лучшей земли, то о незнакомых евреях, понаехавших в местечко и
к ним в деревню - в корчму и к арендатору.
распространился слух, что имение будут продавать. Правда, сам пан
по-прежнему играл на органе и только улыбался, когда кто-нибудь из служащих
робко его спрашивал, верно ли, что он расстается с родовым поместьем. Но
пани каждый вечер рассказывала горничной, как им весело будет в Варшаве,
куда они переезжают. Час спустя горничная шепотом пересказывала эти новости
писарю, который собирался на ней жениться; писарь на другое утро передавал
их по секрету управляющему и приказчику, а в полдень их повторяли уже везде
- на кухне, в клетях, в хлевах, в конюшнях и овчарнях - разумеется, под
строжайшим секретом.
наконец, докатывалась до местечка.
последствия. Видел и удивлялся могуществу такого слова, как "продажа".
рукава, из-за него с нового года уволился управляющий. Из-за него отощала
безропотная рабочая скотина, из-за него из овинов исчезали снопы, а из
амбаров зерно. Слово это пожирало запасные колеса и сбрую, вырывало замки и
скобы у дверей, выламывало доски из заборов и колья из плетней. Оно же
каждый вечер уводило прислугу в корчму, а чуть ночь потемней - неведомо куда
угоняло то гуся, то индейку, то поросенка или овцу!
местечку, откуда каждый день торговцы приносили счета. Его можно было
прочесть на лицах обитателей имения, в печальных глазах отощавшей скотины,
на всех дверях, во всех выбитых окнах, заклеенных бумагой. Не слышали его
только двое: пан, все время игравший на органе, и пани, мечтавшая об отъезде
в Варшаву. Если же кто-нибудь из соседей спрашивал, правда ли, что имение
продается, он только улыбался и пожимал плечами, а она отвечала со вздохом:
муж не находит покупателя!..
присматривался и не верил в продажу.
такой-то беды. Ведь они тут живут испокон веков: и родились тут и выросли,
все их деды-прадеды похоронены на здешнем погосте. Камень, не то что
человек, и тот бы извелся, если б кто столкнул его со старого места. Да и с
чего бы ему продавать, банкрот он, что ли? Деньги у него есть, это все
знают".
способен был понять, что такое молодая жена, скучающая в деревне.
выводы, в корчме, под руководством шинкаря Иоселя, между мужиками побогаче
Зыков Виталий
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Сертаков Виталий