Чтение 16–й страницы книги ~Римский орел~

- Пондус меня отпустил.

- Ну, ясное дело. Кстати, имей в виду, что кентуриону, который отпускает подчиненного прогуляться, полагается подарок. Скажем, пара динариев, если речь идет о легионере. Но упаси тебя Марс брать отступные у солдат, которые отлынивают от учений. Узнает Фракиец - шкуру спустит. Ну вот, теперь твой шарф не похож на ослиный хомут. Ясное дело, Череп, я научу тебя, как завязывать калиги. Все равно собирался этим заняться, перед тем как приводить тебя к присяге.

- К присяге? - удивился Геннадий. - А почему мне никто не сказал?

- Ну, брат! - Плавт даже удивился. - Даже у вас, варваров, и то клятву вождю приносят! Или ты думал, что тебе доверят кентурию без того, чтобы ты поклялся в верности императору? Хотя, скажу тебе, будешь ли ты верен этому императору, Максимину плевать. Главное, чтобы ты был верен ему. И выполнял приказы. Вот в этом ты, друг мой, непременно поклянешься: и нашими богами, и своими. И с этого, Геннадий, как раз и начинается служба каждого легионера: с клятвы. Сначала он клянется выполнять приказы командиров. А уж затем - и обрати на это внимание - клянется быть верным императору.

- То есть, если командир отдаст приказ, который не понравится императору...

- Правильно! - одобрил Плавт. - В корень смотришь! Пункт второй - жалованье...

Ну да, естественно!

- Каждый легионер, и ты в том числе, получает деньги у своего сигнифера. Сигниферы кентурий получают положенное у сигнифера когорты. Сигниферы когорт - у квестора-казначея [Квестор собственно и означало "казначей". Здесь - военный квестор. Не следует путать квестора гражданского и военного. Многие римские гражданские и военные должности назывались одинаково. Иногда, чтобы отделить одних от других, к званию добавлялось слово "военный". Например: "военный трибун" или указание на определенное воинское подразделение "префект претория" (командир когорты преторианцев), или субпрефект конницы (командир вспомогательного кавалерийского соединения, например алы).], а уж он подчиняется непосредственно легату. Ты должен это знать, потому что жалованье для легионера - первое дело. Если что не так, твои люди придут со своим недовольством к тебе. И ты должен четко знать, кому крутить яйца, если денег нет.

- А кто дает деньги казначею? - спросил Черепанов.

- Легату. Казначей их только хранит. Деньги на содержание войск отпускает государство, считай - император. Размер жалованья легионера также назначает император. Но жалованье легионеру платит, имей в виду, его легат. Не сам лично, конечно, но из казны легиона. Хороший легат жалованья не задерживает и выплачивает его до, а не после битвы.

- А в чем разница?

- В том, что после битвы кандидатов на получение жалованья становится меньше. И разницу легат может спокойно положить себе в мешок.

- А если государство, скажем, не внесет деньги в казну легиона? - поинтересовался Черепанов, который, будучи офицером российской армии, был не понаслышке знаком с подобной ситуацией.

- Вот это тоже от легата зависит, - кивнул Плавт. - Бывает и такое. Например, нет денег в казне у императора. Или они "потеряются" где-нибудь по дороге, потому что какой-нибудь квестор [Квестор - в данном случае гражданская административная должность. Обычно помощник наместника провинции (если провинция была в ведении сената) или прокуратора, если император лично контролировал провинцию. Поскольку провинции, о которых идет речь, считались пограничными, а следовательно, особо опасным районом, то они гарантированно были под контролем императора. И скорее всего, верховными правителями таких территорий на местах были командующие пограничными армиями. В данном случае - Максимин. И он же должен был руководить, по крайней мере номинально, аппаратом гражданских чиновников, старшими из которых были именно квесторы, ведавшие финансовыми делами, сбором налогов и т. п. Должен отметить, что римская государственная машина была весьма сложной, тщательно разработанной и довольно эффективной. Несмотря на нынешнее презрительное отношение к "бюрократии", я уверен, что именно благодаря римской государственной инфраструктуре (а равно римской армии) Римская империя так долго сопротивлялась распаду, несмотря на полное безобразие на уровне верховной власти. И еще должен отметить, что именно римская система управления впоследствии была положена в основу управления европейскими государствами, унаследовавшими не только ее достоинства, но и недостатки.] захочет погреть руки на солдатских денежках. Но если какой-нибудь нарумяненный чинуша посмеет задержать наше жалованье... - Гонорий негромко рассмеялся. - Максимин зашьет его в ослиную шкуру и утопит в нужнике. И все они это знают. А если у самого императора проблемы с деньгами, то это тоже можно решить. Например, за счет налогов, которые собираются в провинциях. Фракиец так и делает.

- И нравится это императору, ты думаешь? - спросил Черепанов.

- Пусть он засунет свое "не нравится" в "ножны" [Ножны по-латыни - "вагина".] своей мамаше! - рявкнул Плавт. - Или император платит своей армии - или армия находит себе другого императора! Который платит. Кстати, годовое жалованье легионера в Первом Фракийском, чтоб ты знал, составляет восемьсот пятьдесят динариев в год.

- Неплохо!

- Ерунда. Половина уйдет на жратву [Римский легионер либо сам покупал продукты, либо их стоимость вычиталась из его жалованья.], половина оставшегося - на одежду и оружие. И то если брать самое дрянное. Но хороший легионер не останется с пустыми карманами, понятно? Хотя твоя задача, кентурион, следить, чтобы твои парни не были слишком шустрыми и не хватали все, что плохо лежит. По крайней мере, на своей территории. Восемьсот с половиной сотен нынешних динариев, Череп, это сущая ерунда, потому что в десятке их серебра меньше, чем в трех монетах времен Марка Аврелия. Младшие командиры получают двойное или полуторное. Лично ты - в шесть раз больше. У либрария вашей когорты спросишь, кому сколько причитается.

У него все записано. А теперь пойдем-ка, прогуляемся по лагерю. Теперь он - твой дом, и ты должен знать в нем все: от спален до нужника.

Глава четырнадцатая

ПЕРВЫЙ УРОК, ПРЕПОДАННЫЙ КЕНТУРИОНОМ ЧЕРЕПОМ

- Шестая кентурия десятой когорты Первого Фракийского легиона на службе Августа Александра Антония Севера! Семьдесят девять легионеров согласно списку. Трое - в карауле. Больных нет. Отсутствуют двое: по распоряжению первого кентуриона когорты переданы в распоряжение квестора. В отсутствие кентуриона докладывает опцион Гай Ингенс!

Ражий детина, чья физиономия формой и цветом больше всего напоминала кирпич, молодцевато вытянулся перед старшими командирами и бухнул кулаком в грудь. Кираса звякнула. Тотчас вся кентурия, выстроившаяся за спиной декуриона, слаженно и внушительно грохнула щитами.

Черепанов медленно оглядел строй. Физиономии, суженные широкими наланитниками шлемов, выглядели очень похожими. Вполне бравые ребята на первый взгляд. А опцион - просто орел. На первый взгляд. Совсем не похож на описание, данное ему толстяком Пондусом. Ага, а это наверняка его братишка.

Правофланговый - точная копия декуриона. Только поверх шлема у этого детинушки была наброшена медвежья шкура с головой и когтистыми лапами, свешивавшимися почти до пояса. А на плече - штандарт кентурии: длинный шест с железным наконечником снизу. Сверху шест был украшен изображением открытой ладони в обрамлении венка. С перекладины свешивались витые кисти, а пониже к шесту были прикреплены железный полумесяц, красная бахрома и разные другие финтифлюшки. Впрочем, назови Черепанов вслух финтифлюшками то, что украшало сигнум - боевой штандарт подразделения римской армии, - не миновать ему неприятностей. Особенно после того как введенный в святая святых Первого Фракийского, он принес клятву Золотому Орлу легиона.

Черепанов мельком глянул на палец, украшенный золотым перстнем - знаком его ранга. Перстень ему вручил лично Максимин. После присяги. А Плавт чуть позже разъяснил, что кольца из чистого золота разрешается носить только сословию всадников. То есть Черепанова, можно сказать, в местные дворяне посвятили. Или вроде того. Хотя, не без огорчения отметил Плавт, теперь это уже не имеет такого значения, как еще лет сто назад.

Ага, вот и третий брат опциона Ингенса! Во главе второй шеренги. Тессерарий. А на третью шеренгу братьев уже не хватило. И на ее правом фланге стоял длинный парень с черными усиками и физиономией форменного пройдохи.

- Стань в строй, опцион, - недовольно буркнул Пондус.

Он стоял на полшага впереди Геннадия. Это по его приказу шестая кентурия выстроилась сейчас перед линией палаток, вместо того чтобы потеть на полевых занятиях.

- В строй, опцион!

Ингенс еще раз грохнул кулаком по кирасе, четко развернулся и занял место во главе первой шеренги, рядом с братом-сигнифером.

Толстяк-кентурион прочистил горло, задрал подбородок.

- Слушай меня, бездельники! - гаркнул он. - Наш славный легат Максимин пожаловал вас в последний раз. Вот этот доблестный воин, - он положил руку на плечо Геннадия, - ваш новый кентурион. Зовут его Геннадий Череп, а почему его так зовут, вы все, бездельники, скоро узнаете! - Он сделал многозначительную паузу.

- Должно быть, в голове у него - сплошная кость, - вполголоса, но вполне отчетливо произнес кто-то.

- Тогда ему здорово повезло, - это процедил сквозь зубы один из братьев Ингенсов. Сигнифер.

- Сам видишь, дисциплина в этой кентурии неважная, - неторопливо произнес Пондус. И тут же рявкнул: - Дерьмовая дисциплина! И ты, кентурион, должен вбить своей палкой в их тупые бошки, что когда говорит командир, шелупонь должна откусить языки! На! - Он сунул в руку Черепанова витис, дубинку из виноградной лозы. - Пускай ее в ход почаще. Можешь начинать прямо сейчас! Я вижу, кто-то еще хочет высказаться?

Кентурия молчала.

- Сочувствую тебе, Череп, - с презрением бросил первый кентурион. - Все они - трусы. Все как один. Шавки, которые только и умеют, что брехать из-за угла да поджимать хвост, когда им покажут палку. Мне стыдно, что они - в моей когорте. Бери их, кентурион, учи их, владей ими, бей их... Можешь даже прикончить половину - никто не огорчится! Все, Череп, они - твои!

И первый кентурион отбыл, оставив Черепанова одного против сотни легионеров, никто из которых изначально не питал к нему дружеских чувств. И вряд ли они появились после выступления Пондуса.

Геннадий неторопливо прошелся вдоль строя. Головы в стандартных шлемах, стандартные щиты, свернутые на манер скаток плащи... Все они казались одинаковыми, почти неотличимыми, но Черепанов знал, что через месяц каждый из них будет знаком ему лично - со всем набором достоинств и недостатков, амбиций и слабостей. Но пока они безлики. Кроме четверых. Трех братьев и парня, возглавлявшего третью шеренгу.

Геннадий остановился около старшего из Ингенсов, легонько ткнул его палкой в кирасу.

- Уверен, ты считаешь, что стал бы лучшим кентурионом для этих ребят, чем я, - сказал он с добродушной улыбкой. - Верно?

Гай Ингенс молчал, выпятив квадратный подбородок, подчеркнутый узкой полоской ремня.

- Отвечай, опцион, когда командир задает вопрос, - негромко, но жестко произнес Черепанов.

- Да, - бухнул Ингенс. - Да! Я так считаю!

- Очень хорошо, - кивнул Черепанов и хлопнул палкой по плечу сигнифера: - Ты - его брат?

- Мелантий Ингенс, кентурион!

- Отдай сигнум соседу, Мелантий Ингенс! - Сигнифер замешкался. - Быстрей! Ты получишь его обратно, если я сочту тебя подходящим.

Черепанов знал, что сигнифера может сместить только первый кентурион когорты. Но не сомневался, что Пондус уважит его просьбу. Очевидно, Мелантий тоже в этом не сомневался, потому что беспрекословно выполнил приказ.

- Вот так! - одобрил Черепанов. - Теперь ты. - Он пихнул палкой третьего брата.

- Тессерарий Луций Ингенс!

- Выйди из строя, тессерарий.

- Очень хорошо! - Геннадий оглядел всех троих, потом перевел взгляд на остальных легионеров.

- Бравые ребята, верно? - произнес он весело. - Приятно поглядеть. Они думают, что лучше вас всех. Потому что их жалованье больше вашего. Потому что их поставили командовать вами. Они имеют право так думать. Верно? Не слышу?

- Верно, верно... - вразброд ответили в строю.

- Эй, Мелантий! Оказывается, ты умеешь думать! - Насмешливый голос принадлежал правофланговому третьей шеренги. И это он высказался насчет "головы из костей", Черепанов узнал голос. - Вот это новость!

Кое-кто засмеялся. Мелантий Ингенс набрал в грудь воздуху, но старший брат пихнул его плечом, и тот промолчал.

- Ну да, - продолжал подполковник. - Каждый из них думает, что лучше других. И это возможно. Но я почти уверен: каждый из них думает, что он - лучше меня. Так, опцион?

Гай Ингенс ухмыльнулся. Достаточно нагло.

- Да, они так думают, - произнес Геннадий. - Но они ошибаются. Потому что я лучше их троих, вместе взятых. И докажу это прямо сейчас. Эй, ты! - Он ударил витисом по плечу правофлангового третьей шеренги. - Как тебя зовут?

- Декурион Тевд Трогус, кентурион! - молодцевато гаркнул тот.

- Выйди сюда, Трогус, и возьми это. - Геннадий протянул ему палку, затем отстегнул пояс с оружием и тоже передал парню.

- Значит, так, братья Ингенсы, - произнес он неторопливо. - Видите, я отдал свой витис кентуриона. Это залог. А я даю вам шанс. Если вы втроем одолеете меня одного, кентурия будет вашей. Согласны?

- Как же! - проворчал Гай. - А потом Пондус разжалует нас, да еще шкуру спустит за то, что подняли руку на командира. Мы не такие дураки, кентурион Череп! Не рассчитывай!

Геннадий усмехнулся. Это было даже лучше, чем он ожидал.

- Ну да, конечно, - сказал он. - Погляди на меня внимательней, Ингенс. Я не из тех, кто, получив пинка, бежит жаловаться мамаше. Я из тех, кто самолично вырывает из задницы пнувшую ногу. Ты больше не опцион, Гай Ингенс. Я готов терпеть наглецов... Некоторое время. Но трусов у себя в кентурии не потерплю. Именно поэтому сам легат Максимин отдал вас мне. Ты струсил, Гай Ингенс. А трус не будет опционом в моей кентурии. Семьдесят человек в этом строю слышали, как я приказал: бейтесь со мной. А ты киваешь на Пондуса. Вы солдаты или мальчишки с розовыми от щипков попками? Ну!

И без того кирпично-красная физиономия старшего Ингенса совсем побагровела. Но он смолчал. Трое братьев сблизили головы, посовещались...

- Ладно, - наконец сказал старший. - Мы видим твой заклад, а каков будет наш?

- Если я выйду победителем, - четко произнес Черепанов, - кентурия будет моей. И вы трое тоже будете моими. Безо всяких фокусов. И эти парни, - он кивнул на строй, - наши свидетели. По рукам?

Братья переглянулись.

- Идет, - сказал старший и стянул с головы шлем. Его уши были похожи на мятые лепешки. И у братьев - такие же.

- Осторожней, кентурион, - шепнул Черепанову Трогус, которому Геннадий вручил собственную броню. - Осторожней! Они - борцы.

- Вижу, - шепнул в ответ Геннадий. - Только вряд ли им это поможет.

Братишки действовали слаженно и грамотно. Сразу видно, имелся у ребят большой опыт совместной драки. Зашли с трех сторон, дистанцию держали четко. Черепанов не препятствовал. Если они уверены, что у Геннадия нет глаз на затылке, пусть потешатся иллюзиями.

К его удивлению, братики проявили даже некоторое джентльменство. Вместо того чтобы насесть всем разом (а они это наверняка умели), предоставили старшему, Гаю, сойтись один на один.

С местной манерой борьбы Черепанов был уже знаком. И по возне с Плавтом, и по недавнему поединку с преторианцем Максимина. Чисто силовой подход. "Коренному" вольнику Черепанову силовое единоборство было привычно. Но Геннадий, поднаторевший в азиатских техниках, уже понимал, что сила ломит солому, только если в пучке соломы отсутствует стальной стержень. Подполковник позволил старшему братцу ухватить себя и даже выйти на бросок. Но в последний момент мягко перехватил инициативу, и очень удивленный Ингенс обнаружил, что вращательный момент, который он собирался предать туловищу кентуриона, почему-то перешел во вращение его собственного туловища.

Братья, которым со стороны было виднее (да Черепанов и хотел, чтобы урок выглядел наглядно), сообразили, что братец потерпел неудачу на полсекунды раньше его самого. И кинулись на подмогу. Они были крупные ребята. По центнеру каждый. Но Гай Ингенс тоже весил не меньше стохи. Поэтому, когда его массивная и умело, головой вперед, запущенная Черепановым туша встретилась с корпусом брата-знаменосца, тот с хрюкающим звуком отрикошетировал в Ингенса-младшего, который, конечно, не выпал в лузу (все-таки не бильярд), но достать Геннадия не смог.

Гай, слегка обалдевший после того, как врезался головой в бочину брата-знаменосца, вяло попытался выкрутиться из захвата - и воткнулся мордой в пыль, прямо под ноги брата номер три, вознамерившегося все-таки добраться до кентурионова горла.

А Черепанов в свою очередь без особой спешки обогнул его слева, оказался рядом со вторым брательником, "отдал" ему левую руку, а когда тот, обрадованный, вцепился в нее обеими лапами и рванул, Геннадий охотно поддался, чуток повернулся сам, вертанул кистью - и брат-знаменосец неожиданно осознал, что хватает теперь исключительно воздух. И более того, летит спиной вперед в полную неизвестность. Впрочем, полет длился совсем недолго и закончился, когда спины второго и третьего братьев соприкоснулись. Раздался звук, какой возникает, если по бочонку ударить дубиной, и оба младших Ингенса рухнули на старшего, который как раз в этот момент поднимался из положения "мордой в грязь" в положение "на четыре кости". Секунд двадцать Черепанов, скрестив руки на груди, наблюдал, как ворочается и кряхтит созданная им куча-мала.

В строю зрителей раздались смешки.

Ну да, со стороны это смотрелось очень забавно. Три бугая мечутся по площадке, сталкиваясь, падая и безуспешно пытаясь ухватить противника, который вроде как им даже не мешает это сделать, но... Просто хвататели очень уж бестолковы и косоруки.

Смешки стали еще громче, когда братья, наконец, разобрались, кому какие конечности принадлежат, и поднялись на ноги.

- Думаю, что победа за мной, - заметил Геннадий, оглядывая поочередно братьев Ингенсов. Вроде никто из них не пострадал. У двоих морды разбиты, но этим мордам не впервой. - Нет возражений?

Братья мрачно молчали.

- Встать в строй! - жестко скомандовал Черепанов.

Под откровенный гогот легионеров братья поплелись на свои места.

Черепанов развернулся к строю.

- Веселимся? - рявкнул он. - Кто еще хочет попробовать? Есть желающие?

Желающих не было. И гогот стих, как по волшебству.

Черепанов взял у Трогуса свое имущество, опоясался. Оглядел строй.

- Так, - процедил он. - Мне сказали, все вы трусы.

Ответом ему было молчание. Наверняка кентурия знала о своей репутации.

- Да, - продолжал подполковник. - Я вижу, что храбрости у вас немного. Но я не верю, что семьдесят человек поголовно окажутся трусами. Да, не верю. Хотя бы потому, что у троих из вас хватило храбрости бороться со мной. Мне сказали, вы трусы, потому что наложили в штаны, едва завидели варваров. Так?

Ответа не последовало. Но Геннадий его и не ждал.

- Возможно, те, кто называет вас трусами, - не правы, - процедил Черепанов. - И тогда я научу вас храбрости. Но если вы действительно трусы и захотите остаться трусами, я обещаю вам одно... - Он сделал паузу и обвел тяжелым взглядом выстроившуюся перед ним шеренгу. - ... Только одно: меня вы будете бояться на-амного больше, чем каких-то вшивых германцев! Обещаю! - Он еще раз оглядел строй, персонально каждого бойца, потом уронил: - Ингенсы и Трогус, останьтесь. Остальные свободны.

Глава пятнадцатая

ТЕКУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ "РОТНОГО" В РИМСКОЙ АРМИИ

- По разделениям, - скомандовал опцион. - Первая шеренга - низкий упор. Вторая шеренга - на колено. Третья шеренга - щиты вверх. Делай - раз! Делай - два! Делай - три! Плотнее щиты, дурни! Эй, ты, что ты зад выставил, как сирийский мальчик? Да, ты! Ты! Палки захотел? А теперь медленно, вместе... А теперь... Вскройсь! Ну-ка еще. Раз! Два! Три! Копья ровно, ровно я сказал! Задние, тверже, тверже упираться... Бе-ей! А теперь все вместе, четко. Бегом!

Черепановская кентурия, все три шеренги, разом сдвинулась с места, рысцой, дружно взбивая пыль, постепенно набирая скорость...

- Ра-аз... - отсчитывал бегущий справа Ингенс-старший - Два-а... Тестудо! [Тестудо (лат.) - черепаха.]

С треском и грохотом первая шеренга рухнула на колено, выставляя перед собой тяжелые скутумы, упираясь ими в землю, вторая - следом, накрывая собственными щитами верхние края щитов первого ряда, и третья шеренга - тоже щит к щиту, над головами, образуя непроницаемый выпуклый черепаший панцырь, подобный черепичной крыше, с которой скатится даже льющийся сверху кипяток. Легионеры, плотно сбившиеся вместе, застыли в напряжении. Боевая машина, ощетинившаяся копьями. Первый ряд - в низком жестком упоре, второй - в упоре высоком, третий - основа этого упора. Словно команда бегунов на старте. Сжатая пружина...

Опцион глянул на Черепанова. Тот помедлил пару секунд и кивнул трубачу.

Сипло рявкнула туба.

И пружина освободилась. Первая и вторая шеренги почти одновременно рванулись вперед, расходясь в стороны, отталкиваясь от земли и друг от друга, но главный импульс - вперед! Вперед, сшибая, отшвыривая все и вся, что окажется на пути набирающей скорость боевой машины.

Черепанову сразу вспомнилось: собранный плотный строй "морских пехотинцев" Гельвеция под стенами деревянного форта, накатывающаяся лавина варваров, захлестнувшая тесный строй щитов... И вдруг - взрыв, разметавший, отбросивший, опрокинувший вражескую волну, погнавший ее назад, в беспорядке, в смятении...

Теперь подполковник знал, как это делается. Весь механизм изнутри. И знал, какая это работа: заставить пятьдесят, сто, тысячу человек сжиматься, словно гигантский кулак. И бить этим кулаком. Всем разом. Сокрушительно.

Не одно ведро пота надо пролить. Но дело того стоило. Еще как стоило! И его ребята прогрессировали прямо на глазах. Кнутом и пряником, подарками и угрозами подполковнику удалось приструнить даже самых отъявленных бездельников. Изрядной долей успеха он был обязан Гаю Ингенсу. Опцион сдержал слово: палок в колеса Черепанову не вставлял. А потом, когда они узнали друг друга поближе, бывший борец проникся к кентуриону искренним уважением и вложился в дело полностью. У бывшего борца имелось все, что требовалось идеальному младшему офицеру. Внутренняя дисциплина, голова на плечах, отличная физическая подготовка, профессиональные навыки... И авторитет, конечно. Тот самый авторитет, который Ингенс при другом раскладе использовал бы для целей, прямо противоположных. Но Черепанов недвусмысленно дал понять Ингенсу-старшему, что не собирается "задерживаться" в младших кентурионах, что намерен "выйти" на самый верх, в командную элиту, к которой принадлежал примипил Плавт. И трамплином для этого взлета должно стать превращение последней кентурии легиона в первую. Гай Ингенс, морда кирпичом и цвета такого же, мозгой шевелить умел. Прикинул что к чему, сообразил, какие выгоды сулит лично ему успешная карьера командира, - и взялся за дело. У него не было кентурионовой дубинки, но с такими кулаками дубинка не требуется. "Энтузиазм" легионеров живо подскочил сразу на триста процентов. Но и Черепанов вложил свою лепту. Установил, вернее, восстановил систему наград и премий для особо отличившихся.

О наличии специального поощрительного фонда он узнал случайно, когда заглянул к старшему либрарию когорты - писарю, который занимался "бумагами" соединения. Большая часть архива была, правда, не бумажной, а "восковой". На "долговечном" папирусе и еще более долговечных медных пластинах фиксировались лишь наиболее важные документы. Но восковые таблички тоже хранились как положено, а "документация" по делам когорты была - будь здоров. Приказов, циркуляров, распоряжений и прочего в этой армии оказалось немногим меньше, чем в той, где Черепанов служил раньше. Он всего-то хотел узнать, кто из его солдат пользуется "надбавками", а оказалось, что на каждого легионера существует целое досье, в котором зафиксировано все: как и когда в последний раз проходил "медосмотр", когда принес присягу, где служил раньше и какие имел взыскания и поощрения. Взысканий было существенно больше. Поощрения имели только двое: Мелантий Ингенс - серебряный браслет за "спортивные достижения" и Тевд Трогус - медаль за меткость в стрельбе из лука и серебряная цепочка - за какое-то вовремя доставленное донесение. Обе награды были получены еще в то время, когда Тевд служил в кавалерии. А кроме наград три взыскания за "опоздание из увольнения без уважительных причин". Последнее взыскание и выразилось в том, что, получивши "десять ударов", Трогус был переведен из кавалерии в пехоту. В качестве разведчика и гонца. В последнюю кентурию легиона.

Либрарий - типичный писарь, сутулый, с пальцами в чернилах, зачитал Черепанову все это с большой неохотой. Он полагал Геннадия грубым варваром, существом низшего сорта, совершенно незаслуженно поднятым до уровня кентуриона.

- Все запомнил? - сухо осведомился чернильный червь.

- Почти, - кивнул Черепанов. - Дай-ка я сам еще разок перечитаю.

- Чего-о? - Писарь даже забыл свой подчеркнуто рафинированный выговор.

- Дай-ка, говорю, мне все эти документы. Я гляну по-быстрому...

- По-быстрому? Ты... Ты что, умеешь читать? - Вид у либрария был, как у сантехника, с которым заговорил сливной бачок.

- Разбираю немного, - усмехнулся Черепанов.

На самом деле он уже неплохо читал по-латыни: успел втихую попрактиковаться. Для человека двадцать первого столетия научиться читать написанное знакомыми буквами на знакомом языке - сущая ерунда. Притом что по-английски Черепанов читал свободно. И немецкий кое-как разбирал. Выяснилось, правда, что многие буквы эти настоящие римляне выговаривали совсем не так, как их дальние потомки. А кое-каких окончаний и вовсе не выговаривали. Но и с этим было просто. Потому что и здесь римляне оставались практичными, живущими по строгим правилам ребятами.

В общем, поладили они с писарем. Особенно когда выяснилось, что Черепанов не только умеет читать, но (как и всякий более-менее образованный человек начала третьего тысячелетия) неплохо представляет себе, что такое бюрократия и насколько важен в ее механизме даже такой маленький винтик, как либрарий когорты.

- Они думают, мы тут только тем и занимаемся, что скамьи полируем и деньги воруем за свое полуторное, - пожаловался либрарий. - Давеча пришел один, сигнифер из третьей кентурии, говорит: выиграл вчера в кости позолоченный фалар [Фалар - награда, медаль (серебряная, позолоченная или золотая), выдававшаяся простым солдатам за отличие. Носилась поверх доспехов. В описываемое время подобные награды практически вышли из употребления. Их заменили денежные премии.] с профилем императора Веспасиана [Веспасиан Тит Флавий - римский император с 69-го по 79 г. по Р.X.]. Впиши, говорит, мне его в список [На каждого легионера римской армии было заведено постоянное досье, куда вносились его личные данные, в том числе награды, суммы сбережений, взыскания, отлучки из лагеря по поручениям и т. д.], а я тебе за это двадцать денариев дам.

- Вписал? - поинтересовался Геннадий.

- Как же! - желчно хмыкнул писарь. - А в дубликат, который у квестора хранится, кто ему впишет? Квестор? За двадцать динариев?

- И что ты ему сказал?

- Да это и сказал.

- А он?

Писарь фыркнул:

- Говорит, я - жадная скотина. И больше пяти динариев он мне все равно не даст. Будет так фалар носить. Без записи.

- Понятно, - улыбнулся Черепанов. - У меня к тебе просьба, уважаемый: если кто-то из моих заявится к тебе с подобным предложением, дай мне знать. А я уж его сам... награжу. Слушай, а что это за наградной фонд такой? - Черепанов ткнул пальцем в строку на табличке.

- А, этот... Этого ты лучше не касайся, кентурион. Это дело особое...

- И все-таки?

Писарь мялся некоторое время, но Черепанов был мужик упорный. Дожал. Оказалось, что в каждом легионе существует особый поощрительный "мирный" фонд для отличившихся солдат. В основном им распоряжаются легат и старший кентурион, но некоторые фиксированные суммы ежемесячно передаются и первым кентурионам когорт. В данном случае - Квинту Пондусу. И, как явствовало из документа, уже два года благополучно распределяются вышеупомянутым Квинтом Пондусом между солдатами его собственной кентурии.

- Не лезь в это дело, - дружески посоветовал Черепанову писарь. - Я точно знаю, что фонд этот Тит Квинтус в собственный кошель кладет. Ты с ним поосторожней - опасный человек.

- Спасибо за предупреждение, - сказал подполковник и пристально посмотрел на писаря. - Спасибо. Но учти, уважаемый, я тоже опасный человек. Особенно если кто-то обижает моих людей, лишая их заслуженной награды.

- Твои люди, уж прости меня, кентурион, кал собачий, - проговорил либрарий. - Последняя кентурия. Кто станет с ними считаться?

- Они были последними, - уточнил Черепанов. - Пока не были моими. А тот, кто не считается со мной, рискует вообще разучиться считать.

- Ну да, - пробормотал писарь. - Примерно так о тебе и говорят. Но сдается мне, ты - шкатулка с двойным дном.

Черепанов многозначительно улыбнулся.

- У меня тут кувшинчик с кесарийским винишком завалялся, - сказал писарь. - День сегодня какой-то прохладный...

Расстались они намного теплее, чем встретились, тщедушный писарь и мускулистый кентурион. И оба - в полной уверенности, что могут, если что, друг на друга рассчитывать. Что, собственно, Черепанову и требовалось. А с первым кентурионом он очень скоро получил возможность поговорить начистоту.

Глава шестнадцатая

ТЕКУЩИЕ ПРОБЛЕМЫ "РОТНОГО" В РИМСКОЙ АРМИИ (продолжение)

- Что расселись, бездельники! А ну работать! Вы не в Сенате, чтобы жопы отращивать!

Черепановская кентурия нехотя начала подниматься на ноги, стаскивать чехлы со щитов.

- Сидеть, - негромко, но внятно скомандовал Черепанов. - Отдых еще полчаса. Опцион, ты знаешь, что делать.

Легионеры облегченно поплюхались на жухлую траву. Сказано же: выполняется последний приказ. Пусть кентурионы между собой и разбираются.