кабана, кое-кто будет охотиться на нас. И мы с тобой, я и ты, должны быть
начеку!
больше будет, чем бабью болтовню слушать. Не все бабы такие, как твоя Слада.
мозги?
хочешь, а я спать пошел, - и двинулся к дверям.
черниговскому Рунольту было далеко. Но воздух так же звенел от собачьего лая,
алели флажки, рычали рога доезжачих, горячили коней охотники в легких круглых
шлемах. Собачки у Рунольта были разномастные: в основном гончие. Еще - четверка
тяжелых лохматых волкодавов в стальных ошейниках и несколько борзых, которых
можно было бы и не брать. От борзых в чащобе проку ноль.
зычно раздавал команды загонщикам, определял, кому куда встать.
нельзя. Еще не хватало, чтобы в трусости обвинили.
всего, по просьбе самого нурмана.
один на один. Но, блин, у Бьярни железный козырь в рукаве. Разбойнички. А это,
если все же поверить ночной подружке, точняк, еще один крутой боец-нурман. И
неизвестно сколько подручных. С другой стороны, Бьярни вряд ли рискнет просто
так прикончить гостя-варяга. Это ж надо какое-то оправдание придумать. Списать
на разбойников? Спросят: а сам ты где был? А если отбился, то почему не отбился
варяг? И где побитые тати? Это ведь только слабоумный поверит, что какие-то,
блин, разбойники напали на лучших гридней - и ушли без потерь. И кто, интересно
же, рискнет Роговолта полоцкого или Свенельда-воеводу в слабости ума
подозревать?
ожидать подлянки. Наверное, впервые он пожалел, что не в Диком Поле, где все -
на виду.
охотничьих срезов. Остальные - боевые, бронебойные. Не на зверя - на человека.
искушением всадить одну граненую стрелочку в бармицу Бьярнина шлема. Только
нехорошо это. Да и нурман наверняка начеку. У хорошего воина затылок чуист, как
нос гончей. Но Серега тоже клювом не щелкал: принюхивался, прислушивался,
вычленял из звуков безопасных, вроде отдаленного лая гончих и перестука дятлов,
признаки возможной опасности, напрягал интуицию... Однако явной опасности не
обнаруживал.
ветвей, в которой звериная тропа - как собачий лаз. В траве Духарев заметил
черные ошметки сети. Видно, здесь не раз ставили тенета, в которые загоняли
зверя. Но сеть - это не так интересно. Вот принять на копье
двухсоткилограммового секача - это по-мужски!
его не интересовали. На грибы пусть смерды охотятся. Нервничает? Или просто
ноги разминает?
меч и уселся на пенек. Пока еще гончие поднимут зверя, пока пригонят сюда...
Серегино ухо уже уловило глухой тяжелый топот.
уходит. Опытный.
лаю, идут ли псы по следу или просто брешут, Духарев не умел. Не говоря уже о
том, чтобы определить, кого именно гонит свора. С другой стороны, зачем нурману
врать?
- встал бы сбоку, с рогатиной наготове. Мало ли... Вдруг хрустнет древко
рогатины или нога заскользит по мокрой траве?
удержать можно. Духарев поплевал на ладони, встал прямо на тропе, уперся
каблуком в выпирающий корень, приготовился. Ветерок дул в лицо. Глазенки у
секача мелкие. Сразу не разглядит. Может, притормозит даже, от неожиданности.
Главное - к себе не подпускать. Кабаний клык режет почище кривого за-сапожного
ножа.
быть... Духарев ощутил, как приятно бурлит внутри азарт. Вот это житуха, мать
ее!..
зарослей, разметав ветки. Серега еще успел удивиться, почему это кабанья морда
- не на уровне бедра, а существенно выше, еще успел вздернуть рогатину,
поставленную на удар по приземистому зверю... И тут голова резко нырнула вниз,
Духарев увидал корень шершавого, как древесная кора, рога, рванулся в сторону,
уходя от прямого удара, но его уже зацепило, под страшный звук лопающихся
кольчужных колец, вскинуло вверх со страшной силой, будто бампером грузовика
снизу ударило.
сгруппироваться и грохнулся на бок. Внутри что-то екнуло, словно оборвалось.
Рыжая громада надвинулась сверху. Изогнутый, чуть ли не с руку длиной, рог
шибанул Духарева сбоку, но Серега успел в последний миг ухватиться за него и не
дать черному острию поддеть себя под ребро. А земля опять ушла вниз, мелкнула
рыжая, к колтунах, спина пошире лошадиной - и Серега влетел прямо в бурелом,
успев только прикрыть лицо от острых сучьев. По шлему ударило, словно
великанской палицей. В глазах потемнело. На какое-то время Серега отключился...
И очнулся, почувствовав, как его выволакивают из зарослей. Могучий зверь,
как-то ухитрившись зацепить рогом подол кольчуги, сопя вытягивал Серегу из
бурелома. Явно с самыми нехорошими намерениями.
него такая крепкая кольчужка.
Бычара! Его бы в Испанию, к тореадорам, буйвола рыжего... И мокрое место
останется и от тореадора, и от всей камарильи! Это, блин, не хилых бычков
шпажкой тыкать... Меч, блин, где же меч?
вдруг - хряп - гнилая древесина подалась под пальцами, острый сучок полоснул по
щеке, тур ревнул, мотнул башкой - и Духарев опять взлетел ногами кверху и опять
плюхнулся спиной на что-то твердое. Кабы не броня, давно бы кости переломал.
смоется человечек. И прав ведь, паршивец! Нету у Сереги сил ни драться, ни
бежать к ближайшему дереву. Только ворочаться, как придавленный червяк. Впору
нурмана на выручку звать. И позвал бы, но ведь не придет. Захотел бы - уже
спешил бы на помощь. Ну нет, бычара, я тебе не червяк!
скотины: хана человечку!
повредить этакую машину мышц. Зато кольнуть - вполне. И Серега ширнул зверюгу
острием прямо в черную сопатку! Ого! Вот это звук! Не нравится, да?
что из турьего бока
опустив башку, понесся вперед. Серега откатился влево - он заметил, что тур
бьет именно слева. Успел! Рог вспахал землю, слово лемех плуга.
Смылся, что ли?
животное. Длинные рога вошли в лошадиное брюхо. Лошадь закричала почти
по-человечьи. Тур рывком освободил рога и ударил снова. Совсем ошалел.
больно. Наверное, ребро сломано...
споткнулся и чуть не упал. Оперся на меч, отдыхая... И в последний миг услышал
за спиной дробный топот...