Чтение 16–й страницы книги ~На всех хватит!~

Я уже почти успокоился. Межрасовые споры - тема столь же вечная, как и анекдоты типа "Встречаются однажды человек, гном и эльф...". Лучше всего, конечно, если ведут их где-нибудь в тепле, у огня, используя в качестве дополнительных аргументов достоинства производимых помянутыми расами хмельных напитков - но, по крайней мере, этот разговор уже вряд ли перейдет в стадию "кто первый выхватит".

Малыш Уин, почитатель эльфов

- Эльфы ведь пробовали откупаться от вас, а, Ханко? - продолжал Уин. - И каждый раз вы уверяли их, что вот этот холмик, вот этот ручей... и где они теперь, а, партнер? Остались лишь те, кто встречал незваных гостей стрелами, не спрашивая, с чем они пришли в лес. Да, им тоже пришлось в итоге кое-чем поступиться, но они остались - немногие, а на фундаментах белостенных дворцов других сейчас стоят ваши столицы.

- Слушай, партнер, - задумчиво сказал Ханко. - Ты все излагаешь очень верно и правильно... наверное. Я одного не пойму - какого орка ты все это говоришь мне? Или тебе столько раз поминали про человечью кровь в твоих жилах, что тебе хоть однажды захотелось побыть истинным гномом?

- Мне поминали все! - после долгой паузы отозвался Уин. - Для людей я был "гномским ублюдком", а под землей становился "человеческим отродьем". Веселенькое детство, врагу такое не пожелаешь. Потом, когда я слегка подрос, то научился затыкать самые зловонные пасти, сначала ударом кулака, потом ножом, а после - пулей.

- Хороший метод, - кивнул Крис. - Знаешь, будь на моем месте кто другой, он бы, наверное, сейчас принялся расписывать, как он любит гномов вообще, и перечислять тех из них, кого он считает своими лучшими друзьями. Но лично мне, сколько себя помню, всегда было глубоко плевать, как выглядит разговаривающий со мной - лишь бы он не пытался перегрызть мне глотку или вогнать нож в спину. Так же я не намерен считать себя виноватым за поступки политиков, за которых я не голосовал, - хватит того, что я четыре года своей жизни выкинул орку под зад, стреляя в парней, которые лично мне не сделали ровным счетом ничего плохого. Я отвечаю только за себя и свою семью - но пока мой папуля и братцы вполне управляются самостоятельно.

- А чего ты тогда вспомнил про своих сражавшихся с эльфами предков?

- Да так, - улыбнулся проводник. - Разговор поддержать. Ты же так завелся... партнер, пафос из тебя так и брызгал, словно масло со сковородки.

- Извини, - вздохнул Уин. - Сам не знаю, что это на меня нашло. На самом деле это я могу тебе рассказать, что иметь дело с людьми мне нравится куда больше, чем с моими соплеменниками... хотя, собственно, именовать так я могу и тех и других. Но большую часть жизни я все-таки провел в том котле, который принято именовать человеческой цивилизацией.

- На самом деле, - серьезно сказал Ханко, - сам черт сломит оба копыта, пытаясь разобрать, чего намешал в это варево. Моей матери, которая и в тридцать могла перетанцевать иную юную красотку, часто намекали на толику эльфовой крови, а среди предков папули наверняка сыщется великан-другой, а то и горный тролль. Ну а скупердяйством он порой мог перещеголять и чистокровного гнома.

- Ты не похож на тролля.

- Угу, мне с детства говорили, что видом я пошел в мать, а от папули мне достались лишь глаза. Зато на непоседливый характер они, должно быть, скинулись, да еще заняли у дедов.

- Интересно, как тебя звали в детстве?

- Не скажу, и не проси, - отрезал Крис. - Давай лучше вновь вернемся к нашей вороненой красотуле... партнер. Не тревожа прах наших общих предков - почему ты не предупредил меня о том, что нам могут попасться ребята с вот такими игрушками?

. - Потому что не знал, что они нам могут попасться, - огрызнулся Малыш. - Я что, пророк? Отсюда до Дакоты...

- Три дня на хромом мустанге! - перебил его Ханко. - Помнится, в нашу первую встречу ты признался, что мало знаешь о Пограничье. А я здесь живу уже восьмой год и зарабатываю на бобы с мясом вовсе не мытьем полов в салуне Фредди. Так что давай, выкладывай, какие еще сюрпризы могут встретиться на нашем пути?

- Не знаю.

- Да ну? - нарочито удивленно протянул проводник. - Ты же ближайший подручный мистера Скрипа, члена Совета Старейшин, каждый чих которого вгоняет старину Хренброкла в нервную дрожь.

- И что с того? - запальчиво возразил Малыш. - Крис, неужели ты и впрямь считаешь, что все живущие-под-горой ходят строем из спальной пещеры в забой, а самостоятельно думать начинают лет в сто пятьдесят и то после соответствующего разрешения главы клана? Проклятье, да у нас политические дрязги почище, чем наверху! Я тебе больше скажу - не раз бывало так, что ваши... порой даже войны были лишь отражением наших баталий.

- Никогда не верил в святых, - сказал Крис. - Ни на земле, ни под землей... а если случится чудо и в небесной канцелярии потеряют ключ от шкафа с перечнем моих грехов, то сильно подозреваю, что и рай меня разочарует.

- Почему же... эльфы...

- Ну, партнер, - укоризненно вздохнул Ханко, - как ты сам только что говорил, "неужели ты и впрямь считаешь" ? Открой любую древнюю эль-фийскую сагу - и что мы там видим?

- Красоту, - мечтательно отозвался Уин, затем с подозрением покосился на своего собеседника и добавил: - Для тех, кто взял на себя труд познать древний язык.

- Вообще-то, на мой взгляд, там куда больше занудства, - заметил проводник. - Хотя, признаюсь, у меня так и не хватило силы воли пнуть себя под зад и освоить квенья. Но дело даже не в этом. Пусть в переводах и пропадает все эта невыразимая гармония "плетеного" стиха, пусть английский язык не в силах передать и десятой доли оттенков всей игры - я имею в виду другое. Предположим, ты возьмешь любую сагу... скажем "Песню о Камнях" и выбросишь из нее все многочасовые монологи терзающихся главных героев, все бесконечные описания красот и особенностей местности, которые с успехом могла бы заменить одна-единственная карта, всю эту высокую патетику - что останется, по-твоему, в итоге?

- Ничего, - твердо сказал гном. - То, что ты перечислил, как раз и составляет саму суть, становую жилу любой из саг. Их смысл. Это все равно что вынуть из живого существа кости и кровь - что останется в итоге?

- Смотря из какого существа, - ехидно возразил Крис. - Скажем, если ты попытаешься проделать подобную операцию над червяком, он этого даже не заметит. Но я имел в виду несколько другое. Тот, у кого хватит терпения и упорства проделать эту операцию, с удивлением обнаружит, что на самом деле знаменитый шедевр - всего лишь история внутриэльфийских дрязг давно минувшей Эпохи. Слегка припорошенная любовными страстями, не спорю. Но опять же - кто сейчас поручится, что принцесса, чье имя стало нарицательным, и впрямь была самой прекрасной девой королевства или все же она затмевала прочих не блеском красоты, а сиянием короны? Изображений-то, вот досада, не сохранилось. А так - кровавая и грязная история, которую потомки заботливо отмыли, отлакировали и выставили на видное место в дворцовом парке.

Малыш задумался. С одной стороны, ему крайне не нравилось то, что говорил его партнер. Несмотря на сказанные им недавно слова о длинноухих зазнайках, в глубине души Уин, как и большинство его соплеменников, испытывал к эльфам чувство, колеблющееся между почтением и благоговением, - оборотная сторона официально декларируемого презрения к "лесным эстетствующим бездельникам", по определению одного из великих подгорных философов. С другой стороны, присущая гномам обстоятельность не позволяла ему с ходу "отшить" нахального большенога, осмелившегося походя пнуть грязным сапогом одну из святынь. Для начала следовало хотя бы вспомнить, точнее, попытаться вспомнить текст "Песни", затем попробовать произвести над ним предложенное Ханко надругательство, вдумчиво проанализировать результат. Проблема... и она заставила полукровку внимательно посмотреть на породившего ее.

- Слушай, партнер, - после долгой паузы произнес Малыш. - Кто ты такой?

- Не понял, - озадаченно отозвался Ханко. - Поясни.

- Я расспрашивал о тебе мистера Хинброкла, - медленно сказал Уин. - Точнее, я присутствовал при том, как его расспрашивал о тебе Крип, но и сам вставил пару важных для меня вопросов.

- О, - приподнял бровь проводник. - Достопочтенный Корнелиус Крип соизволил поинтересоваться моей скромной персоной. Надо же... и что же поведал обо мне старина Хренброкл?

- Интерес Крипа вполне объясним, ибо от успеха или провала нашей миссии зависит очень много. Если пользоваться привычными мне человеческими аналогиями... не скажу, что он поставил на эту карту все - Крип слишком опытен, чтобы складывать все яйца в одну корзину, но игра идет по очень высоким ставкам. И его противники в Совете не упустят шанса, если он им представится.

- Ты хочешь сказать, что они скорее помогут кому-нибудь другому получить наш приз, чем согласятся оставить его в цепких лапках милого дядюшки Корни?

- В одной из ваших священных книг, - сказал Малыш, - есть притча. О том, как одному человеку предложили исполнить любое его желание - но с условием, что его сосед получит вдвое больше. Ты помнишь, каким был его выбор?

- Помню, - улыбнулся Ханко. - К слову сказать, я как раз недавно перечитывал эту книгу и, дойдя до этого эпизода, подумал, что человечеству в тот раз крупно повезло. Окажись на месте этого мелкого завистника какой-нибудь свихнутый альтруист, искренне жаждущий облагодетельствовать всех...

- И что ужасного, по твоему мнению, произошло бы в этом случае?

- Не знаю. Но всякий раз эти попытки оборачивались морем крови. Взгляни хотя бы на историю Французской революции. Какие замечательные слова они писали на своих знаменах: свобода, равенство, братство! А кончилось все гильотиной. И императором.

- Вот опять, Крис, - заметил гном. - Ты упорно выпадаешь из образа. Скажи-ка, многие ли из твоих коллег-проводников способны рассуждать о Французской революции или эльфийской поэзии? Альиеигльнео Кристофероль? Кто ты, партнер?

- Я ведь уже сказал тебе, что так и не выучил квенья, - усмехнулся проводник.

- Кто ты?

- А кем я могу, по-твоему, быть? - пожал плечами Ханко. - Назгулом? Я тот, кто я есть, не больше, но и не меньше.

- Это не ответ.

- Это как раз и есть единственный ответ, на который ты можешь рассчитывать, партнер, - сказал проводник. - Потому как история моей жизни, ты уж прости, останется при мне - равно как и твоя при тебе.

- Ну погадать-то, - мечтательно произнес гном, - я могу?

- Сколько угодно, - Ханко аккуратно положил карабин обратно на одеяло и принялся закутывать его. - Я даже могу подсказать.

- Подскажи.

- Как наверняка сообщил вам старина Хренброкл, я появился в Пограничье семь лет назад. Как сообщил тебе только что я сам, в моей жизни также имеются четыре года, проведенные на войне. Логично будет предположить, что событие, повлекшее формирование моего столь озадачивающего тебя облика, находится где-то в промежутке между вышеуказанными периодами? Я достаточно понятно выразился, а, партнер?

- О да, - кивнул Малыш. - Вполне.

Иллика аэн Леда, познавшая отчаяние

Возвращение в реальный мир было донельзя мучительным. Более того, в первый момент, ощутив навалившуюся на меня тяжесть, я вообразила, что за время беспамятства наши попутчики-люди успели признать бедную эльфийскую принцессу безвременно умершей и позаботиться об ее упокоении. К счастью, период панического ужаса был недолог, а потом я с облегчением осознала, что, точнее, кто именно придавливает меня к ковру и что выбраться из-под обмякшего тела моей спутницы задача хоть и не простая, но все же не в пример более легкая, чем выкапывание из могилы. Другой вопрос, что по весу... я, конечно, предполагала, что моя спутница - существо весьма нелегкое во всех смыслах, но до сего момента не догадывалась, насколько именно.

Все же я попыталась пошевелиться - но в этот миг поезд резко дернулся, и что-то холодное коснулось моего виска, вновь отправив меня в объятия голубого тумана.

Следующее пробуждение оказалось не в пример приятнее - благодаря исчезновению давящей сверху массы. Открыв глаза, я обнаружила обладательницу оной массы, оглядывающуюся по сторонам с явным намерением кого-нибудь убить... а потом воскресить и убить еще раз... и еще раз... после чего вдосталь поглумиться над трупом.

- Что это было?

- Это, - брезгливо покосилась Юлла на валяющуюся на столике бутылочку, - прогресс в области алхимии.

- Я серьезно!

- И я серьезно, - отозвалась стражница. - Когда меня лет пять назад пытались травануть такой же мерзостью, то просыпаться после нее было - как после трехнедельного запоя. Так что прогресс, как говорят люди, налицо. У тебя голова не болит?

- Нет, - неуверенно сказала я. - Но вот какое-то странное чувство... словно чего-то не хватает... и почему в вагоне, кроме нас, никого нет... мы что, стоим?!

- Похоже, - наклонившись, моя спутница щелкнула стопорами и, опустив окно, прислушалась к доносящимся снаружи негодующим воплям:

- Скреглик млин!

- Это и в самом деле возможно - украсть локомотив? - севшим голосом переспросила я.

- Украсть можно все, - проворчала моя спутница, выглядывая в окно. - Будь то любимый единорог Его Величества или винты от броненосца. Вопрос лишь в том....

И в этот миг я поняла, что за странное чувство гложет меня... и увидела, чего мне не хватает!

- Юлла-а-а!!!

Кажется, до сегодняшнего дня я не издавала подобных звуков ни разу в жизни - равно как и не слышала их в исполнении какого-нибудь иного Перворожденного. Также глубоко сомневаюсь, что легкие живого существа способны произвести их самостоятельно - скорее, тут была замешана также инстинктивная магия.

Не знаю, как отреагировали на этот вопль остальные пассажиры поезда - так же, как и все прочие в радиусе трех миль от нашего вагона. Та же, к кому он был обращен, подпрыгнула, едва не расшибив затылок о верхний край окна, и повернулась ко мне с крайне неодобрительным выражением на лице.

- Боги, принцесса, зачем же так кр... - в этот миг Юлла увидела, на что именно я пялюсь втрое увеличенными по сравнению с обычным состоянием глазами, и осеклась.

- Украли...

Небольшая зеленая сумка, достать что-либо из которой могла только я - хитроумнейшее, три дня выплетаемое придворным магом заклятье! - алела небрежно вспоротым боком, а рядом с ней лежала распахнутая шкатулка, без содержимого которой моя Великая Миссия не стоила и ломаного гроша.

Не знаю, сколько я стояла там подобно статуе в дворцовом парке - время потеряло для меня всякое значение, равно как и все иное. В Мире осталась лишь продолговатая выемка на белом бархате - и черное, как Вечный Мрак, отчаяние.

Лязг открывающейся вагонной двери вывел меня из ступора, но не до конца - вошедший человек успел пройти почти половину вагона, прежде чем я закончила тупо разглядывать его черный фрак, идеально белую сорочку и черный же, с алой подкладкой шелковый плащ и вспомнила, где видела это бледное лицо прежде.

- Ну и голосок у вас, однако, Ваше Высочество, - как ни в чем не бывало сказал потомственный вампир и граф Николай Рысьев, подходя к нам. - Вот уж чего не предполагал - так это того, что представительница вашей утонченной расы способна так орать! Бывал я, помнится, на ярмарке в Нижнем, но тамошним торговкам до вас...

- Вы... - с ненавистью выдохнула я. - Вы...

- Я, - подтвердил русский шпион. - Собственной, весьма, должен заметить, довольной собой персоной. А что?

- Вы! - в третий раз повторила я и замолчала, Пытаясь облечь в мало-мальски вразумительные аргументы свое мнение о том, что в произошедшей трагедии виновно именно это конкретное мерзкое, ничтожное, отвратительное... в общем, человеческое существо.

Аргументы, как назло, не находились. Первый шок миновал, и потихоньку возвращающая ко мне способность к логическому мышлению принялась неумолимо доказывать, что для поисков главных виновников случившегося вовсе незачем отправляться в далекую Сибирь с ее холодными зимами, потому что оных виновников можно разыскать куда ближе. Например, некую принцессу, чьи остренькие ушки оказались в итоге вполне похожи на... кажется, эти собаки именуются спаниелями.

- Нас... обокрали... - нормальный тон все еще давался мне с большим трудом, с куда большей охотой я бы сейчас сорвалась на визг. - Один ваш... коллега по профессии... некий маркиз.

- Д'Тафферф, - понимающе кивнул Рысьев. - Он, к слову сказать, не рассказывал вам, за какие прегрешения его с треском вышибли из венского генштаба и, как говорят у нас на Святой Руси, законопатили в сию заокеанскую глушь? Полагаю, что нет... а история меж тем вели презабавная.

- Граф! Мне сейчас не до забавных историй!

- Понимаю, Ваше Высочество... - вампир цепко огляделся по сторонам, нагнувшись, поднял с ковра вазочку - кажется, именно ей я была обязана второму приступу беспамятства, - поставил ее на столик. Поднес к лицу давешнюю бутылочку с синей этикеткой, хищно шевельнул ноздрями и понимающе хмыкнул.

- До боли знакомый аромат. В соответствующих кругах, да будет вам, милые дамы, известно, сия субстанция уже успела обзавестись прозвищем "дубинка тролля" - надо полагать, за схожесть оказываемого действия. Вот, к слову, за что совершенно искренне люблю нашего общего друга маркиза - так это за склонность к прямым действиям. А то иной таких петель наплетет, такого тумана напустит - до следующей Эпохи не разберешься. Не-ет, - закончил шпион, - схема любой хорошей операции должна быть проста, как яблоко в разрезе.

Несколько секунд я старательно раздумывала, засчитывать ли высказанное графом пренебрежение к сложным многоходовым комбинациям за интеррасовое оскорбление, но так и не смогла прийти к окончательному выводу.

- Так что у вас все-таки украли?

- То, - тяжело вздохнула Юлла, - без чего наша дальнейшая миссия теряет всякий смысл.

- Это халцедон-то? - удивленно вскинул бровь вампир. - Ну это же несерьезно, право слово. Госпожа Бриннер... я еще могу понять отчаяние Ее Высочества, которая, будем уж откровенны, не обладает достаточным опытом, но от вас я, признаюсь, ожидал более адекватной оценки ситуации. Как дети, право... "украли", "теряет всякий смысл"... ей же богу, несерьезно!

- Вы считаете, что наше положение еще можно исправить?! - охваченная внезапно вспыхнувшей надеждой, я даже не обратила внимания на то, что меня, принцессу, только что практически назвали несмышленым ребенком.

- Да и исправлять-то особо нечего, - пожал плечами русский. - Видите ли, Ваше Высочество, я совершенно искренне не понимаю, почему вы придаете этому камешку такое значение. Любой мало-мальски приличный астролог укажет вам район местонахождения Камня с точностью до дюжины верст... то есть миль. До момента Открытия большая точность вам ни к чему... а к Открытию там наверняка соберется такая уйма соискателей, что проход непосредственно к нужному месту придется в толпе пробивать!

- Но... откуда?

- А вы что, и впрямь полагали себя единственными обладателями древнего знания? - с усмешкой осведомился Рысьев. - И вовсе не рассчитывали на конкуренцию со стороны неполноценных рас?

- Нет, - растерянно сказала я. - Но... амулет... мы считали, что все прочие безвозвратно утеряны.

- Амулетов этих, - медленно произнес граф, - только за последние пять тысяч лет наделали чертову уйму. Их даже у моих собратьев... я имею в виду вампиров, точно не меньше двух.

- То есть, - сказала Юлла, - вы считаете, что мы можем до поры до времени позабыть о нашем общем друге-маркизе?

- Разве я так сказал? - нарочито удивленно переспросил русский. - По-моему, я не говорил ничего подобного. Мое мнение, если оно вам хоть немного интересно, заключается в том, что нашего общего друга надо исключить из игры как можно быстрее - пока он не попытался причинить действительно серьезный вред.

- С большим удовольствием, - огрызнулась Юлла, - занялась бы этим, если бы не одна незначительная помеха - господин маркиз в данный момент удаляется от нас со скоростью двенадцать... впрочем, нет, без вагонов, наверное, и все двадцать миль в час. А следующий поезд по этой линии пройдет лишь завтра. Что вы улыбаетесь, граф? Перестаньте демонстрировать ваши клыки и скажите, в чем я не права?

Рысьев выполнил приказ моей спутницы лишь частично - он втянул клыки, но тонкие бледные губы продолжали кривиться в ухмылке.

- Вы, господа Бриннер, правы в том смысле, - сказал он, - что, сидя в этом роскошном вагоне, мы можем дождаться лишь завтрашнего поезда. Или Страшного суда. Но хочу обратить ваше внимание на тот факт, что рельсы, на которых стоит этот вагон, - вовсе не единственные на континенте... и даже не единственные в этих диких местах.

- Что вы хотите этим сказать? - спросила я.

- Всего лишь то, что, как говорите вы, эльфы, прежде чем рассматривать каждое дерево в отдельности, иногда полезно окинуть взглядом весь лес. Применительно же к нашему случаю это выражается в том, что, - русский шпион вытянул из жилетного кармашка небольшие золотые часы и щелкнул крышкой. Крохотные молоточки немедленно принялись вызванивать первые такты Сороковой Симфонии, - через час и семь минут развилху в пяти милях от этого полустанка будет проходить почтовый экспресс. До своего пони-родственника ему, конечно, далеко, но это все же очень хороший шанс. - Великолепно, - недобро прищурилась Юлла. - А еще часом позже вы это сказать не могли?

ГЛАВА 11

Бренда Карлсен, любительница полетов

Я так и не увидела чудо, хотя очень надеялась на это. Поезд в нужном нам направлении отправлялся всего через полчаса с момента нашего прибытия на вокзал, и потому Маккормик решил не тратить свои магические силы - или не менее могучее обаяние своей улыбки - на организацию специального состава для наших нужд. Заодно он также решил не тратиться на носильщиков, в результате чего каждый из рядовых членов команды - к числу которых я теперь имела честь принадлежать - обвесился грузом, способным свалить любого здешнего мула. Впрочем, весь багаж охотников за одну ходку перетащить не удалось - давешняя большая черная карета, помимо крыши и заднего ящика для вещей обладала, как выяснилось, еще и чертовски вместительным поддоном. Мне, из уважения не столько как к женщине, сколько к уже имевшемуся у меня багажу, навесили немного, зато хрупкая Гвен почти скрылась сразу за четырьмя огромными продолговатыми тюками. Лишний повод порадоваться, что я решила оставить Моргану в конюшне у Марии.

Разумеется, всю эту груду ни в коем случае нельзя было сдавать в багажный вагон - в результате чего переговоры с проводником, в ходе которых мне пришлось играть роль толмача, весьма напоминали теологический спор между ацтекским жрецом и католическим миссионером. Такие споры частенько разгорались в этих местах три с половиной сотни лет назад.

Истина в итоге, как обычно, оказалась у той из сторон, которая могла похвастаться более внушительным арсеналом, - то есть на нашей, - и мы благополучно загрузились в поезд, заняв при этом двенадцать мест вместо оплаченных шести.

С некоторых пор я недолюбливаю поезда. Конечно, в цивилизованной стране они представляют собой удобный способ передвижения, но, для того чтобы стать таковыми в Мексике, их создателям следовало бы для начала научиться регулировать температуру в вагонах.

Кроме того, поезда нагоняют на меня сон. Мерное гудение голосов и мух под потолком, равномерное покачивание и перестук колес - а за окном, сколько ни смотри, один и тот же пейзаж, словно и не двигаемся никуда.

Зато у меня оказалась уйма времени на то, чтобы познакомиться со своими новыми товарищами - теми из них, кто выказал хоть какое-то встречное желание.

Мой новый Старший, Алан Маккормик старательно производил впечатление "железного человека" - эдакий голем без страха, упрека, жалости и сомнения. Ни одного лишнего движения... а рот он раскрывал лишь для отдачи приказаний или уточняющих вопросов. Правда, Гвен под большим секретом сообщила мне, что под этой маской скрывается - подумать только! - тонкая и ранимая натура, но заставить себя поверить рыжему доктору я не смогла. Или эта маска настолько въелась в кожу, что разглядеть под ней подлинного Маккормика труднее, чем голыми руками выковырять устрицу из ракушки.

Китаец Линь Вей большую часть времени проводил, уставясь в окно. Что именно он, прищурившись, пытался высмотреть в плывущей мимо нас раскаленной пустыне, осталось для меня загадкой. В ответ же на мою попытку познакомиться с ним поближе он нацепил на желтое и плоское, как окрестные плато, лицо вежливую улыбку и протарахтел, что: "Моя очень-очень желала бы поговорит с прекрасная леди, но моя очень-очень плохо-плохо знай английский". После чего вновь вернулся к созерцанию собственного отражения в грязном стекле. Загадочная восточная душа...

Наблюдать же за бесконечными спорами Деффида ап Хайтела и де Танвилля было воистину занимательно. Эта парочка, даром что разделенная при рождении шестью веками, была словно создана друг для друга... точнее, для того чтобы не давать скучать друг другу и окружающим. Не было вопроса, по которому они могли бы прийти к единому мнению - а уж стоило им заговорить на профессиональные темы...

Долговязый валлиец был ярым приверженцем технического прогресса в области уничтожения - то есть огнестрельного оружия, тогда как бывший крестоносец с явным неодобрением относился к этой богопротивной гномьей выдумке, свято веря, что никакая громыхающая штуковина никогда не сможет сравниться со старой доброй сталью тройного заговора.

В общем-то, позиция Дэйва лично мне была ближе - но после вываленной на меня в первой же нашей беседе лавине сведений о тонкостях Великого Стрелкового Искусства: пороховых навесках, форме пуль, шаге нарезов и прочих таинствах - я так устыдилась собственного невежества, что решила впредь наблюдать за их, как выразился маркиз, турнирами откуда-нибудь из безопасного далека.

А вообще-то они оба, наверное, должны были родиться гномами.

Гвен же... если бы мне еще неделю назад кто-нибудь сказал, что я смогу настолько близко сойтись с вампиршей, то в ответ получил бы разве что долгий сочувственный взгляд.

До этого я не встречала ни одного из так называемых высших вампиров - и, подозреваю, к счастью. Те, на кого я охотилась, были сродни зверям - очень хитрым, опасным, но руководствующимся в своих поступках животными инстинктами, а не разумом. Пройти через первую стадию болезни, сохранив в себе человека... а ведь и после никуда не деться от иссушающей жажды. Жажды в десять, в сто раз более сильной, чем у заядлого курильщика - а ведь даже с этим мелким пороком находят силы справиться очень и очень немногие. Если же болезнь развивается под "присмотром" Старшего по крови, то шансы и вовсе ничтожны.

Мало кто может сделать это, опираясь на одну лишь силу воли. Чаще спасительным якорем для несчастных служит идея - настолько яркая, что заполняет все сознание, без остатка. Или вера. Или желание отомстить.

Рассказывая об истории своего превращения, Гвен не опускалась до подробностей. А у меня не возникло ни малейшего желания их уточнять - фразы "их смерть не была легкой" было вполне достаточно. Бессмертие зачастую имеет и свои отрицательные стороны, ну а мы, женщины, порой бываем куда изобретательнее мужчин.

Но вот если ей действительно удастся открыть способ лечения... Рамон рассказывал мне о занесенных в летописи случаях исцеления. Подтвержденных случаях, разумеется. За каждым из них стояла либо сильнейшая магия, либо прямое вмешательство высшей силы. Конечно, время не стоит на месте и в чем-то Гвен права - когда-то и оспа почиталась неизлечимой. А время у нее есть - очень много времени.

Альтруист - так, кажется, это называется. Обычный человек, вроде меня или тех же ап Хайте-ла и де Танвилля, редко им бывает, даже когда и творит бескорыстное на первый взгляд добро - гораздо чаще оказывается, что им двигает холодный циничный расчет. Не знаю, что ведет по жизни нашего Старшего команды или молчаливого китайца, но для рыжеволосой докторши то существование, которое ей приходится считать жизнью, даже не средство достижения заветной цели, а тяжкий груз. Не думаю, чтобы я смогла выдержать в ее шкуре хотя бы день - скорее всего моя ладонь легла бы на рукоятку "бизона" уже через десяток минут.

Первые пять дней нашего путешествия были похожи друг на друга, как шляпки гильз в барабане револьвера. Неугомонный валлиец уже в первый вечер начал подшучивать надо мной, требуя непременно продемонстрировать ему тех жутких мексиканских бандитос, которыми я пыталась напугать их в отеле. Первое время я огрызалась, потом - отшучивалась, а когда мы без происшествий миновали Закатекас, начала потихоньку подозревать, что у седоголового шотландца есть прямая связь с кем-то из белокрылых ребят на облаках - или крепко ему задолжавшая мохнато-рогатая личность глубоко под землей. Когда же мы столь же сонно-безмятежно доехали до Дуранго, подозрение перешло в почти уверенность, и я начала потихоньку расслабляться - чего, разумеется, делать ни в коем случае не следовало.

В первый момент я решила, что звук выстрелов мне просто приснился - и, пробормотав что-то нецензурное, покрепче обняла избранный мной в качестве подушки тюк. Миг спустя тюк неожиданно решил поменяться со мной ролями, что и проделал под аккомпанемент жуткого металлического скрежета, свиста пара, грохота падающих вещей и воплей пассажиров.

Дремавшего напротив меня ап Хайтела завалило сразу тремя мешками. Впрочем, на то, чтобы выбраться из-под них, у здоровяка-валлийца ушло не больше секунды. Я же, припомнив последние мгновения сна, торопиться не стала - и мои мрачные предчувствия не замедлили сбыться. Грохнул выстрел, и пуля, зазвенев разбитым стеклом, проделала аккуратное круглое отверстие в противоположной стене вагона. Вот, к слову, еще одна причина, по которой я не люблю поезда - эти хлипкие деревянные конструкции навылет пробивает даже, рогатка.

- Что это было?

- Кто-то сорвал стоп-кран, - предположила я из-под тюка.

Еще два выстрела, и снова звон разбитого стекла. Эти мексиканские бандиты прямо как дети - им непременно нужно насладиться зрелищем разлетающихся осколков. То, что они сыплются прямо на головы их распластавшихся на полу вагона соотечественников, никого не волнует.

- Я говорю про выстрелы! - возмущенно отозвался сэр Хьюго. - Они ведь могли кого-нибудь убить!

- Как заверил меня один хороший знакомый, - отозвалась я, - мертвецов проще обыскивать.

- Этот ваш знакомый случайно не был разбойником с большой дороги? - язвительно осведомился крестоносец.

- Никоим образом. Он числил себя принадлежащим к почтенному сословию пиратов и контрабандистов.

- Прекратите! - Маккормик, прижавшись к вагонной стенке, осторожно выглянул в окно. - С этой стороны человек двадцать. Вей, что с твоей?

- Шестнадцать, - из голоса китайца волшебным образом испарился дурацкий акцент.

- Но, - озадаченно произнесла Гвендолин, - в поезде же были солдаты...

- Солдаты, а не герои, - сказала я. - Судя по тому, что мы не слышим больше выстрелов, - рядом с соседним вагоном гулко громыхнуло, - то есть ожесточенной перестрелки...

- Они сдались, - перебил меня Алан. - И бросают оружие.

- Что ж, - уже успевший извлечь из поклажи своего многоствольного монстра Дэйв любовно провел ладолью вдоль пучка стволов и, аккуратно заправив ленту, с лязгом захлопнул крышку ствольной коробки. - Тем больше останется на нашу долю.

-Ты серьезно?

- Полагаю, - прогудел из глубины натягиваемой кольчуги де Танвилль, - нам следует напасть на них первыми - это даст нам преимущество,

- Какое еще, к орку, преимущество при соотношении сорок против шести?!

- Нет, - спокойно сказал Маккормик. - Подождем, пока они пойдут по вагонам. Тогда часть банды не сможет сразу вступить в бой.

- Замечательно. А кто, интересно, помешает оставшейся части изрешетить наш вагон вместе с нами?

Последовавший затем скрежет заставил меня болезненно скривиться - это сэр Хьюго, упершись ногой в скобу, взводил арбалет. Удобная штука против вампиров - полуметровый осиновый кол с серебряной шляпкой если и не успокоит их навечно, то хотя бы приколотит к чему-нибудь, но тратить столько серебра на каких-то бандитов, на мой взгляд, было явным расточительством.

- Пока, - добавил шотландец, указывая на мешки и тюки наших соседей, - соорудите из этого баррикаду!

Дэйв и китаец с энтузиазмом ринулись исполнять этот приказ, не встречая при этом особых возражений со стороны владельцев вещей - те были озабочены лишь желанием как можно быстрее отползти от сумасшедших гринго, не отрываясь при этом от пола.