Чтение 16–й страницы книги ~Тютюнин против ЦРУ~

- Конечно он. Я пять раз на Речной вокзал ездила, проверяла, не забрала ли мерзавца милиция. Так нет, на том же месте находится, а народу вокруг все больше. Разве такая нам милиция нужна, я вас спрашиваю? Такая? Завтра опять поеду, а мне ведь не ближний свет с другого конца города. К тому же, говорят, завтра телевидение приедет, так я хочу в кадр попасть - мне интересно, чтобы на всю страну показали.

- На фоне верблюжьего хрена... - задумчиво произнес Тютюнин.

- М-м-м... - Олимпиада Петровна покачала головой. - Бессовестный. Другой бы тещу на руках носил, мамой называл за то, что я вам полсклада перетаскала, а этот...

- Да ладно тебе, мам, - вмешалась Люба, пытаясь вернуть на спицы соскочившую петлю. - Тебе ж все равно некому таскать, а так ты хоть при деле.

Ровно в три ночи в дверь пенсионерки Живолуповой позвонили.

Достав из-под подушки разводной ключ, она потуже завязала ночной чепец и набросила на плечи старую железнодорожную шинель. Затем подошла к двери и, встав спиной к стене, глухо спросила:

- Кто?

- Это я, Джамаль, - ответили ей. - Из Мосэнерго...

- Какой Джамаль? - поинтересовалась подозрительная старуха.

- Я вам спедс-сред-ствуа привез... Только я забыль пароль...

"Забыл пароль. Кого же это они послали? А вдруг это провокация?"

Посмотреть в глазок Живолупова не могла, поскольку лично выворачивала на лестничной площадке лампочки и складывала их на кухне в ведро - про запас. Теперь вот сама страдала от собственной жадности.

"Придется завтра одну-то лампочку ввернуть", - со вздохом подумала Гадючиха. Лампочку было жалко.

Достав из кармана шинели валидол, Живолупова положила его под язык. Затем покрепче взялась за разводной ключ и отодвинула задвижку.

- Входи, мил человек... - прошипела Гадючиха, однако курьер засомневался. На неосвещенной лестничной клетке он чувствовал себя гораздо увереннее.

- Не надо мне входите, - пролепетал он. - Возьмите сумку, а я побежаль.

- А тебе сейчас "побежаль", - приободрилась Гадючиха, поняв, что ночной гость и сам ее боится. Она включила в прихожей свет и, приоткрыв дверь, рванула гостя за рукав.

Он влетел внутрь вместе с сумкой, а бабушка Живолупова быстро захлопнула за ним дверь.

Затем повернулась и обмерла, увидев выпученные на нее в испуге глаза с голубоватыми белками.

- Батюшки мои, негр! - всплеснула она руками. - Ты откуда ж взялся?

- Вы агент Зи-Зи? - спросил тот.

- Ну я. А тебя кто послал?

- Мистер Смит, мэм.

- Это который заместитель Джонсона?

- Откуда вы знаете? - Глаза курьера стали еще больше.

- Поработай с мое, салажонок курчавый, сплавай пару раз на Колыму, еще не то узнаешь.

- Я не хочу на Колыму, - честно признался Джамаль. - Можно я бежать обратно?

- Не можно. Сначала покажи, чего в сумке.

- Ага, я сейчас, - засуетился курьер.

- Да не здесь - в комнату проходи.

- А вы... меня не убьете? - неожиданно спросил негр.

- Зачем? - искренне удивилась Живолупова. - Это тебя Смит так напугал?

- Да. Он сказал, что, если вы меня убьете, моим родным выплатят хорошую страховку.

- Не буду я тебя убивать. Проку с этого никакого. Угостить - не угощу, бананов у меня никогда не водилось, но и убивать не стану.

После этого заверения Зи-Зи курьер немного успокоился и стал раскладывать гостинцы прямо на ковре.

- Ух ты, это сотовый? Здоровый какой!

- Нет, это спутниковый телефон.

- Что-то кнопок на нем много, разобраться бы. - Живолупова поковыряла ногтем аппарат и справедливо решила, что если не разберется, то продаст такую штуковину с большой выгодой.

- Бесшумный пистолет, - продолжал Джамаль. - Стреляет отравленными иглами на расстояние пятидесяти шагов.

- Хорошая штука, - кивнула Живолупова. - У меня тоже был именной маузер - от самого товарища Ягоды. При Никитке все забрали...

- Вот это специальный портативный передатчик, скрытого ношения, - сказал Джамаль, показав Живолуповой прибор величиной с горошину. - Через него вы сможете связаться даже с Вашингтоном, если на то будет необходимость...

- Хорошая вещь. Только мелковат...

- А вот аудиопушка.

С этими словами курьер продемонстрировал тоненькую, как карандаш, металлическую трубочку, на конце которой была маленькая, не больше крышки для консервирования, тарелочная антенна.

- Вот это вещь нужная. Инструкции есть?

- Инструкции есть, но только на арабском...

- А на кой мне на арабском?

- Мистер Смит просил дать ему время, поскольку ваше появление оказалось для них полной неожиданностью. Это оборудование предназначалось агенту Бен-Али, но с ним случилось несчастье.

- Какое несчастье? - не удержалась Гудючиха. - У вас что же, агентура в расход идет, а меня не предупредили?

- Нет, - покачал головой Джамаль. - Просто Бен-Али не разобрался в местной специфике и женился на русской.

- А чего же здесь нового? Наши дурочки еще и не таких мужей находили.

- Дело в том, что через месяц он привел вторую жену. И тоже русскую. Первая жена ничего не знала, и второй он тоже ничего не сказал, и в этом была его ошибка. Он хотел сделать им обеим сюрприз, но не вышло. - Джамаль вздохнул. - Его опознали только по зубным протезам...

- Ладно, давай дальше, я тут с тобой не собираюсь до утра куковать. Я женщина пожилая, у меня режим.

- Хорошо, тогда я покороче...

И Джамаль быстренько рассказал, как пользоваться стреляющими ботинками, портативной видеокамерой со сменным объективами для ночной съемки, а также носовым платком, который раскладывался как настоящий парашют.

- А это что за бумажка? - спросила Живолупова.

- Это мое. Ле-ген-да...

- И какая же у тебя легенда?

- Я из Мосэнерго - счет-чи-ки проверяю.

- Счетчик проверяешь посреди ночи? У тебя как с мозгами-то, Ганнибал?

- Мистер Смит сказал, что это нормально, потому что у русских везде бардак.

- Но ведь ты ж еще и негр, милок.

- Мистер Смит сказал, что я гас-тар-бай-тер с Украины. Вот, у меня и паспорт есть...

- Ой, - Живолупова всплеснула руками. - Ну, я не могу! С кем работать приходится. А твой мистер Смит подумал, где ты на Украине так хорошо загорел?

- Да, - кивнул Джамаль. - В Крыму очень сильное солнце...

После такого объяснения Живолупова с минуту таращилась на курьера, затем сгребла все "гостинцы" обратно в сумку и забросила в шкаф.

- Вот что я посоветую тебе, дорогой товарищ, - сказала Гадючиха, подводя Джамаля к двери. - С такими знаниями вы здесь много не навоюете.

- Мистер Смит сказал... э-э... прор-вем-ся...

- Ага, прорвемся, если не надорвемся. На Колыму попадете, ребята, попомните мое слово.

- Мистер Смит... - Джамаль наморщил лоб, пытаясь вспомнить сообразное моменту высказывание шефа. - Ага, вот! Мистер Смит сказал... типон тебе на яздык.

- Ну-ну, посмотрим. - Живолупова пожала плечами, затем протянула курьеру вчетверо сложенный листок бумаги. - Вот донесение о наблюдениях за три дня. Написано лимонным соком, смешанным с глицерином, так что читать нужно под порошком хлорки с постоянным помешиванием. Запомнил?

- Ничего не поняль, но запомниль, - заверил Джамаль.

- Ну и хорошо. Написано по-русски, на арабский, извини, не перевела.

Когда курьер ушел, Живолупова еще несколько минут стояла под дверью, слушая, как тот спускается по лестнице. Затем сходила на кухню за лампочкой и табуреткой, вышла на лестничную площадку и восстановила освещение.

Вернувшись в квартиру, она достала сумку со спецсредствами и стала с удовольствием их перебирать.

Особенно ее порадовал спутниковый телефон. Пенсионерка Живолупова уже знала, что она будет с ним делать.

На другой день после возвращения из странного путешествия Сергей Тютюнин нормально сходил на работу и так же нормально возвратился домой. У подъезда его встретил довольный Леха Окуркин, который сразу - с места в карьер - предложил:

- Слушай, я тут чего подумал - а давай мы один "лобзик" воспроизведем...

Тютюнин остановился и, засунув руки в карманы штанов, минуту посоображал. С одной стороны, все начинания Лехи заканчивались весьма плачевно, а с другой - что-то в этом было. Что-то заманчивое, ведь скрутить прибор из проволочки и кленового сучка было проще простого.

- Ну ладно, только я поднимусь, пожрать чего-нибудь перехвачу. Хочешь, пошли со мной.

- Хочу. А Любаня дома?

- Должна быть дома. А чего тебе Любаня?

- Опасаюсь, как бы не побила, - сказал Леха с улыбкой.

Тютюнин не разделял его радости, тем более что обстановка в его семье то и дело накалялась.

Когда друзья исчезли в подъезде, на запущенной клумбе шевельнулись колючки, и из них показалась пенсионерка Живолупова.

В руках она держала аудиопушку и портативную видеокамеру. Спутниковый телефон болтался в авоське на поясе, а новые стреляющие ботинки сильно натирали ноги.

Тем не менее Живолупова быстро перебежала к подъезду и, оглядевшись, встретилась взглядом со своей соседкой Кузмичевой, которая смотрела на Живолупову, высунувшись из форточки первого этажа, где она пила чай у своей племянницы.

- Здорово, Васильевна! - поздоровалась Кузмичева.

- Здорова, Ферапонтовна... - нехотя ответила Гадючиха.

- Чего это ты в руках держишь?

- А слуховой аппарат, Тамара. Проверяю, как работает.

- Ну и как - хорошо работает?

- Да ничего.

- Ты же никогда не жаловалась на ухи-то, Васильевна, - заметила Кузмичева и, извернувшись, протащила в форточку еще и чашку с чаем. Должно быть, ей хотелось поговорить подольше, но Живолупову это не устраивало.

- Дык какие наши годы, Ферапонтовна. Сегодня не жалуешься, а завтра пожалте в кабинет.

- Известное дело, - согласилась соседка, с шумом потягивая чай. - Я ведь чего удивилась-то, Васильевна, ты зачем в репьях пряталась? Травку, что ли, на лечебный отвар собирала?

- Собирала... - злобно ответил а Живолупова. - Ты бы, Тамара, лезла отсюдова обратно, а то шибанет тебя в такой диспозиции кондратий, так вместе с рамой к докторам и поедешь.

- Не бойся, не шибанет... Ой! О-о-ой!!! Накаркала! В спину вступило! Ой, Лола! Тяни меня обратно! - закричала Ферапонтовна. - Ой, Лола-а-а!

- Вот видишь, - с явным удовольствием произнесла Живолупова. - Я ж тебе говорила. А теперь тебе, Тамара, спасателей вызывать надо.

- Каких спасателей?! - скривившись спросила соседка.

- Таких, какие лошадей из ям вытаскивают. Тебе ведь другие не помогут, старой кляче.

Дома у Тютюниных все обошлось благополучно. Люба выглядела уравновешенной и с вязанием у нее все ладилось. Разогрев принесенных мамой пирожков и бутербродов с печенкой, она накормила Сергея и угостила Леху. Только когда они уходили, Люба спросила мужа:

- Ты куда это на ночь глядя?

- Какая ночь, Любаня?! - вмешался Окуркин. - Только половина восьмого. Солнышко вон как светит!

- Мы пойдем халтуры поищем, Люба. Дело-то нужное...

- А-а... - протянула жена, вспомнив про сто долларов. - Только смотри недолго, а то я...

- Чего? - обернулся Сергей.

- Я к психическому врачу на работе ходила.

- И чего он сказал?

- Ну... - Люба пожала плечами. На самом деле она так и не поняла, чем ей помог этот визит, однако доктор ее выслушал, и это уже было немало. - Прописал таблеток - от нервов, - начала сочинять Люба. - Вам, говорит, муж доставляет много расстройства и нервов.

- Много он знает, этот твой доктор, - буркнул Тютюнин, и они с Лехой вышли из квартиры. На лестничной площадке им попалась старуха Гадючиха.

- Ой, ребятки! Леша, Сережа! А Любочка дома?

- А тебе она чего, подружка, что ли? - строго спросил Сергей.

- Да нет. Я вот конфеток ей несу - к чаю... - Живолупова засуетилась, словно собираясь достать из кармана гостинец.

- Не нужно нам твоих конфеток. У нас и те еще целы. Хочешь вынесу?

Жадность едва не заставила Гадючиху крикнуть: "Хочу-у-у!" - однако она вовремя спохватилась.

- Да ну, не нужно. Подарочек все же. От чистого, так сказать... Ну я пойду.

- Стой. - Тютюнин схватил Живолупову за рукав. - Ты чего, бабка, за нашей квартирой следишь, а?

- Я не слежу. Да ни в жисть... Леша, скажи ему, сыночек, что я никогда...

- А зачем на строительный кран лазила? - На лице Сереги появилась зловещая улыбка. Гадючиха струхнула. К тому же она была уверена, что Тютюнин далеко не тот, за кого себя выдает. Да и Лешка выглядел как-то странно.

"Ликвидируют! Ой, мама родная, ликвидируют!" - запаниковала агент Зи-Зи.

- То не я была, Сереженька! - запричитала она. - Не я, а другая взбалмошная старуха из двенадцатого дома! Я тебе ее покажу, Сережа, пойдем прямо сейчас! - Жи-волупова забилась, как птица, пытаясь вырваться, однако на этот раз Тютюнин был непреклонен

- Не отпирайся, говори, зачем на кран лазила?

- Сослепу, Сереженька, сослепу! Я ж старая, глухая, темная, неграмотная! И зачем я поперлась на стройку эту, будь она неладна! Хотела кирпичиков домой принести, горяченькими их на поясницу класть, я ж больная вся до последнего суставчика-а-а!

- Ладно, Серег, отпусти ее, - вступился Окуркин. - А то она весь дом переполошит.

Тютюнин отпустил Гадючиху, и та, метнувшись на лестницу, запрыгала вниз гигантскими шагами.

- Совсем сбрендила, - прислушиваясь к ее прыжкам, сказал Серега.

- По возрасту положено, - пояснил Окуркин. - До таких лет еще дожить нужно, а уж чтобы крыша на месте стояла - это совсем сложно.

Когда друзья оказались во дворе, Сергей первым делом запустил земляным комом в кота Артура, который имел неосторожность сидеть на крышке мусорного контейнера.

- Ты чего это? - удивился Окуркин. - Все не можешь ему Маруську простить?

- При чем здесь Маруська? Плевал я на нее, понял? Мне человек деньги заплатил, чтобы я этому гаду усатому жизнь испортил, вот я и выполняю этот... контракт.

Неожиданно из-под сгнившего "москвича" выбралась та самая Маруська. Гордо подняв голову, она направилась к подъезду.

Тютюнин и Окуркин замерли. Они не проронили ни слова, пока Маруська не скрылась из виду, и только после этого Леха сказал:

- А ведь это, Серег... чего-то в ней есть, а? Жаль, что ты ее тогда не догнал - когда за Афоню выступал.

- Да ты чего, Окуркин, с дуба рухнул?! - возмутился Сергей. - У меня, между прочим, жена Люба есть. Если сам извращенец, то меня в это дело не втягивай...

- Да ладно тебе. Ты же кот был, так ведь?

- Хватит об этом. - Сергей посмотрел по сторонам и, встретив настороженные взгляды прогуливавшихся во дворе соседей, понизил голос: - Кстати о котах. Если Артура подальше вывезти, нам за это двести долларов дадут. А то, может, и больше.

- Не, я кошек люблю. У меня рука не поднимется.