Чтение 16–й страницы книги ~Наемники~

– Я не улавливаю твою мысль, – честно признался Вацлав.

– Жонини не станет унижаться перед злейшими врагами и просить о мире только изза голода в армии, – произнес Храбров. – В конце концов, дворяне себя не обделят. С мутантами тоже никто церемониться не будет. Когото казнят, когото подкупят, когото отправят в ночной рейд. Для поддержания дисциплины любые средства хороши. Генерал же – сторонник суровых мер. Они часто дают нужный эффект. Страх заставит солдат терпеть любые тяготы и лишения войны.

– А не задумал ли унимиец какойнибудь хитрый маневр? – предположил Воржиха. – Пока длится перемирие, полки бонтонцев обойдут наши редуты и ударят сразу по столице. В лесу немало тайных троп. Провести по ним пару тысяч бойцов труда не составит.

– Нет, – покачал головой Тино. – Слишком рискованно. Если обман вскроется, мы окружим и уничтожим просочившуюся группировку. А затем перейдем в наступление. Понеся значительные потери, противник не удержится на своих позициях. Жонини неплохой стратег и понимает это. Тасконец не сделает столь опрометчивого шага. Передышка ему необходима для других целей.

– Может, в стране произошел переворот? – неуверенно вымолвил Храбров. – Или бедняки подняли восстание? Для подавления мятежа герцогской гвардии мало. Нужно обязательно снимать полки с фронта.

– Мысль интересная, – согласился японец. – Но вряд ли она верна. Слухи по Униме разлетаются мгновенно. О бунте крестьян и ремесленников в Бонтоне мы бы узнали раньше генерала. От смены правителя ситуация здесь не изменится. Жонини уже давно никому не подчиняется. Сейчас именно он диктует условия, а не герцог.

– Так в чем же причина странных поступков генерала? – удивленно спросил поляк.

– Загадка, – улыбнулся Аято. – Видимо, мы не владеем полной информацией. Когда тщательный анализ не дает результатов, значит, не хватает фактов. Чтото очень важное ускользнуло от нашего внимания.

– А решать проблему придется, – бесстрастно заметил властелин.

Всадники пришпорили лошадей и резко ускорили движение.

Парламентеры покинули поле, и снайперы вотвот возобновят стрельбу. У землян не было желания попадать под прицельный огонь бонтонцев.

Жонини имел зуб на чужестранцев и таким образом вполне мог свести счеты. Обвинять в вероломстве его никто не будет.

Предположения путешественников вскоре подтвердились. Послышалось несколько одиночных выстрелов. Пули засвистели совсем рядом.

Чтобы не искушать судьбу, друзья не сговариваясь перешли на галоп. Лишь укрывшись за редутами, они почувствовали себя в безопасности.

Начинался еще один обычный, ничем не примечательный день противостояния. Ктото погибнет от случайной пули, ктото – в редкой стычке, а ктото – в схватке лишится руки или ноги и вернется домой немощным инвалидом. Война не приносит людям ничего, кроме горя и страданий.

Глава 9
ПЕРЕЛОМ

Противостояние длилось еще трое суток. На фронте не было никаких перемен, и все начали забывать о прошедших переговорах. В конце концов, это мелкий, незначительный эпизод войны.

А она приобретала затяжной характер и велась на измор. Кто кого пересидит, перетерпит. Ни мендонцы, ни бонтонцы не обладали какимлибо существенным преимуществом. Удача – женщина переменчивая, сегодня благоволит одному, а завтра – уже другому.

На четвертый день в лагерь на полном скаку ворвался посыльный из столицы. Возле штабной палатки унимиец натянул поводья. Измученное животное отчаянно захрипело, но остановилось.

Спрыгнув с коня, гонец протянул Хиллу аккуратно запечатанный пакет. На нем отчетливо виднелась герцогская печать.

Уже при прочтении первых строк на лице генерала появилась довольная улыбка. Окинув взглядом подчиненных, командующий громко произнес:

– Господа, очень приятная и долгожданная новость. В войне наступает перелом. Наш враг попал в довольно непростое положение. Как вы знаете, два года назад бонтонцы вторглись в графство Окланское и аннексировали значительную часть территории. И вот четыре дня назад армия Оклана перешла границу и стремительно движется к столице противника. Резервы Бонтона полностью истощены, и оказать достойное сопротивление северному соседу он не в состоянии.

По рядам офицеров прошел возбужденный гул. То и дело раздавались радостные выкрики.

Некоторые тасконцы поздравляли друг друга с победой. Сомнений больше не осталось – враг обречен.

– Откуда такие точные сведения? – задумчиво спросил Кидсон. – Самая быстрая лошадь доскачет от Оклана до Мендона дней за пятнадцать, от границы путь займет в два раза меньше времени. Все равно неувязка…

– В томто и дело, что сообщение доставлено не по суше, а по морю, – торжественно заявил Хилл. – Как информирует герцог, наши новые союзники заключили договор с неизвестным государством. Оно обладает самыми современными технологиями. В обмен на участок земли эти люди предоставили графству огромное количество огнестрельного оружия. В их распоряжении десятки боевых и десантных кораблей. Подобная армия способна овладеть любым портовым городом.

– Неужели чужаки помогают Оклану? – уточнил майор Бронсон.

– Не совсем, – ответил генерал. – Представители могущественной страны наотрез отказались участвовать в сражениях. Зато выделили делегации графства быстроходный эсминец. Именно на нем и прибыли союзники. Теперь осталось лишь согласовать план дальнейших действий.

Унимийцы бурно обсуждали полученную новость, а путешественники незаметно отошли в сторону. Их разговор не для чужих ушей.

С саркастической усмешкой на устах Аято тихо вымолвил:

– Вот и дождались… Алан готовил вторжение на материк ровно полгода. Найдя сговорчивых правителей, колонизаторы развернут здесь свои базы и двинутся в глубь Унимы. Признаюсь честно, я ждал этого сообщения гораздо раньше. Они даже задержались.

– Не торопись с выводами, – проговорил Олесь. – Мы знаем лишь об одном факте. Проникновение на восточное побережье могло начаться и гораздо раньше. Вопрос в том, почему захватчики стали помогать именно Оклану? Ведь с сильным государством куда выгоднее иметь дело…

– Только не тогда, когда хочешь подчинить и ассимилировать весь народ материка, – возразил Карс. – Гораздо удобнее заключить сделку с марионеточным монархом, который будет полностью зависеть от тебя и пойдет на любые уступки. Кроме того, граф имеет славу мягкого и слабовольного правителя. Не случайно бандиты Родмана нашли пристанище именно в его стране.

– В твоих словах есть логика, – согласился самурай. – Но каков хитрец Жонини! Армия северян еще не перешла в наступление, а он уже понял, что придется воевать на два фронта. Удивительная прозорливость! Вот почему тасконцу срочно нужен был мир. Генерал хотел снять войска отсюда и закрыть ими образовавшиеся бреши в обороне…

– В любом случае бонтонцам придется пойти на такой шаг, – добавил властелин. – Лишь перебросив к столице кавалерийские части, герцог сумеет удержать город. Группировка Жонини сразу ослабнет и потеряет подвижность, а мы воспользуемся представившимся шансом.

– Помоему, здесь все ясно, – вставил Храбров. – Не пройдет и декады, как правитель Бонтона объявит о капитуляции. Он будет вынужден согласиться на позорное условие мирного договора. Иначе союзники без жалости и сострадания разрушат столицу. Солдаты слишком озлоблены и жаждут крови.

После короткой паузы русич продолжил:

– Пора подумать о собственной судьбе. Мендонцы больше не нуждаются в услугах советников. Надо возвращаться в город. Без разрешения Альберта нам страну не покинуть. А оставаться в герцогстве опасно.

Решение землян полностью совпало с мнением Хилла. Командующему надоело делить славу с чужаками, и он жаждал избавиться от них.

Для ведения переговоров с окланцами в столицу с группой офицеров отправлялся полковник Кидсон. Превосходное стечение обстоятельств. С одной стороны, унимийцы служили сопровождением, с другой – прикрытием. Теперь ни у кого не возникнет даже мысли, что иноземцы хотят сбежать из Мендона.

Путешественники до сих пор находились на положении пленников, и отпускать группу тасконцы не собирались. Неблагоприятную ситуацию следовало изменить. После активного участия в боевых действиях воины имели на это право. Друзья получили возможность диктовать собственные условия.

Дорога до города не заняла много времени и обошлась без приключений. Ни одна банда не решится напасть на хорошо вооруженный отряд кавалеристов.

Спустя двое суток всадники въехали в ворота Мендона. Сразу бросилась в глаза резко изменившаяся обстановка в столице.

Еще декаду назад люди ходили с обреченным видом, не особенно надеясь на успех. Закрывались магазины и лавочки, не работали школы, а зажиточные граждане старались вывезти из города наиболее ценное имущество.

Сейчас все обстояло иначе. Уже на дороге земляне увидели колонну груженых повозок, неторопливо плетущихся в Мендон. То и дело попадались роскошные кареты и экипажи.

Угроза штурма столицы миновала, и знать спешила вернуться к привычной светской жизни.

Впрочем, некоторые дорого заплатили за паническое бегство. Тасконцы без конца болтали о бесчинствах разбойников и дезертиров. Когото ограбили, когото избили, а коекто недосчитался родных и близких. Ходили ужасные слухи о гибели нескольких дворянских семей.

Но сейчас горечь и боль утрат отошла на второй план. В Мендоне витал дух победы и радости. Каждый горожанин знал о союзе с графством Окланским и скором разгроме ненавистных бонтонцев.

Даже огромное количество нищих, просящих милостыню на площади, не могло испортить картину торжества. Счастливые лица, яркие наряды, оживление на улицах, бойко выкрикивающие цену товара торговцы – по всему было заметно, что всеобщее ликование захлестнуло столицу.

Солдат и офицеров, пребывающих с фронта, унимийцы встречали как героев. Женщины и дети бросали под ноги лошадей букеты полевых цветов.

На одном из перекрестков кавалеристов обступила восторженная толпа. Потеряв почти двадцать минут, отряд с большим трудом выбрался на открытое пространство и, ускорив движение, устремился к замку.

Гвардейцы у башни отсалютовали начальнику штаба и пропустили всадников без проверки. Боевые офицеры сейчас в почете.

Встреча с окланскими представителями оказалась назначена на вечер, и друзья направились в гостиницу – приводить себя в порядок.

Внешний вид землян наглядно демонстрировал их активное участие в сражениях. Грязная, во многих местах разорванная форма с бурыми пятнами высохшей крови просто вопияла об этом.

Хозяин заведения был шокирован. Он привык к холеным лицам и чистой одежде и с трудом узнал в обросших воинах своих клиентов.

Война – не прогулка на свежем воздухе, и тасконец прекрасно понимал это. По первому же требованию постояльцев владелец гостиницы предоставил им все необходимое.

Уже через пятнадцать минут в комнате путешественников появились парикмахеры и брадобреи.

Тем временем, прачки и портнихи занялись одеждой чужестранцев…

Горячий душ и бутылка крепкого вина кому угодно поднимут настроение. Спустя семь часов слуга принес в номер идеально выстиранную, заштопанную и поглаженную одежду землян.

Отлично отдохнувшие и чудесным образом преобразившиеся, наемники спустились в ресторан на ужин. На переговорах времени перекусить у них не будет.

К столу постоянно подходили какието люди и выражали воинам благодарность. Удивительно, но о подвигах энжелцев в столице прекрасно знали.

Раненые солдаты, вывезенные в Мендон на лечение, довольно подробно описали оборону Кростона и ход последующего отступления. Эти истории не нуждались в приукрашивании. Реальные события, происходившие возле форта, гораздо страшнее и трагичнее и выразительнее любого вымысла.

Изредка перебрасываясь короткими репликами, друзья неторопливо наслаждались изысканными кушаньями.

Неожиданно Вацлав замер. С его вилки на пол упал кусок мяса. Наконец, взяв себя в руки, поляк вымолвил:

– У нас гости…

Путешественники обернулись почти одновременно. Прямо к их столу уверенной походкой шел полковник Стонж.

Унимиец натянуто улыбался, вежливо здороваясь с сидящими в зале посетителями.

Следует отдать Эллису должное. Ситуация в стране изменилась, и глава тайной полиции тут же изменил характер деятельности своего ведомства. Теперь его люди активно искали шпионов врага, причем весьма успешно. В вопросах слежки и сыска они были настоящими профессионалами.

О сведении счетов с неугодными Стонж теперь даже не помышлял. Злить сейчас народ было бы равносильно самоубийству.

– Добрый вечер, господа, – самым вежливым образом поздоровался офицер. – Позвольте присесть рядом с вами?

Отказ мог привести к скандалу, и Олесь молча указал тасконцу на пустующий стул.

Удобно устроившись, полковник нарочито громко проговорил:

– Премного благодарен… Официант, бокал крепкого красного вина!

Пару минут царила полная тишина, нарушить которую решился Стонж. Он явно пришел в ресторан неслучайно. Откинувшись на спинку стула и потягивая пьянящее зелье, унимиец с иронией в голосе произнес:

– Итак, вы в фаворе. Безмозглая толпа дворян и простолюдинов восхищается смелостью энжелцев. Не знаю, зачем ваша шайка влезла в драку, но решительный шаг был сделан вами как нельзя вовремя. И вот теперь я связан по рукам и ногам. Еще бы! Чужаки стали едва ли не национальным символом победы…

– К чему этот сарказм? – осведомился Аято. – Судя по отдельным репликам, удачное завершение войны вас ничуть не радует.

Полковник наклонился вперед, зло сверкнул глазами и с нескрываемой ненавистью выдохнул:

– А чему мне радоваться? Все, что кровью и потом создавалось в последние годы, рухнуло в бездну. Тайная полиция под моим руководством превратилась в мощную организацию, заставлявшую мендонцев трепетать от страха. Одно неосторожно сказанное слово – и человек прощался с жизнью, а его семья лишалась дворянских титулов. Я отомстил почти всем выскочкам и наглецам. Издавая указы, герцог обязательно советовался со мной. К завоеванию трона оставалось сделать последний шаг. И не самый сложный…

– Николь никогда не согласится стать вашей женой, – возразил Храбров. – Принцесса презирает таких негодяев, как вы.

На мгновение Эллис замер. Стонж изумленно смотрел на землянина, а затем искренне расхохотался.

– Борьба с напыщенными надменными глупцами сыграла со мной злую шутку, – выговорил тасконец. – Я расслабился и недооценил нового противника. Почувствовав опасность, ваша компания начала собирать информацию о высокопоставленных чиновниках Мендона. Логичный ход. Приходится признать, первый поединок проигран вчистую. Надеюсь, вам удалось откопать более весомый компрометирующий материал?

– Разумеется, – усмехнулся японец. – Убийство правителя страны – очень тяжкое преступление. Изменнику не избежать смертной казни. Народ никому не прощает таких поступков.

– А вот это надо еще доказать, – язвительно заметил офицер. – Должны быть неопровержимые факты и свидетели. Я легко представлю данное обвинение как клевету.

– Кто знает, кто знает… – неопределенно сказал Тино.

Взгляд унимийца быстро забегал по лицам собеседников, однако ничего прочесть на них он не сумел. Блефует энжелец или нет, полковник так и не понял.

Сделав большой глоток вина, Стонж опять откинулся на спинку стула. Пренебрежительно махнув рукой, он вымолвил:

– Да какая разница! Сейчас подробности того «несчастного случая» в лесу уже никого не интересуют. Мой отлаженный механизм развалился. Часть людей покинула ведомство, часть меня предала, а оставшиеся – полные кретины. С ними престол не завоюешь. Я оказался у разбитого корыта…

– Рано или поздно это должно было случиться, – спокойно проговорил Карс. – За грехи всегда приходится платить…

– Ерунда! – раздраженно возразил Эллис. – План превосходно осуществлялся, пока в городе не появились вы. Когда мне доложили о дуэли во дворце и гибели барона Ричмонда, я сразу понял – грядут серьезные неприятности. Вот почему вашу группу арестовали. Признание в шпионаже или в чемлибо похожем сразу решило бы проблему. Увы… Зацепиться оказалось не за что, хотя ложь чувствовалась в каждом вашем слове. Под давлением принцессы начал нервничать герцог. Болван! Альберт никогда не мог правильно проанализировать ситуацию. К несчастью, вас пришлось отпустить.

– Но слежка осталась, – вставил Вацлав. – В любой компании, на любом приеме мы замечали агентов тайной полиции.

– Пустяки, – рассмеялся тасконец. – Мои палачи при желании выбили бы из вас все необходимые сведения. Они мастерски умеют выдергивать ногти, выкалывать глаза и сдирать кожу…

– Да ты садист, – презрительно молвил властелин. – Я знаю племена, где принято пожирать людей. Человек для них – обычная пища, ничем не отличающаяся от кона. Они убивали свои жертвы, когда испытывали голод – или для того, чтобы захватить их территории. Тебе же доставляет удовольствие просто причинять другим боль.

– А это довольно забавно – наблюдать за тем, как корчится в мучениях твой враг. Получаешь истинное наслаждение, – возбужденно произнес полковник. – Когданибудь я поквитаюсь и с вами.

– Предлагаю закончить бессмысленный разговор, – остановил Стонжа русич. – Нам абсолютно не хочется слушать бредни больного человека. Невинной крови пролито уже достаточно. Пора бы и остановиться.

– Глупцы, – покачал головой мендонец. – Вы так ничего и не поняли. Изза проклятой войны, изза сумасшествия, охватившего народ, я почти лишился власти. Второй раз мне подняться не дадут. Враги повсюду! Я не успел их уничтожить… А теперь у меня отбирают и надежду. Видите ли, «государственные интересы»… Однако, Эллис Стонж никогда не сдается. Я привык доводить дела до конца.

– Мыто здесь при чем? – гневно воскликнул Воржиха.

– Все мои беды – изза вас. Интуиция никогда меня не подводила, – спокойно пояснил унимиец. – Если есть препятствие, его надо устранить. Коекакие меры уже предприняты. Я пришел сюда специально затем, чтобы объявить войну Энжелу. Берегитесь! Мне терять нечего.

Полковник с силой бросил пустой бокал в стену и, не обращая внимания на посетителей, направился к выходу.

Большинство смотрело в спину Стонжа с нескрываемой ненавистью. Страх перед тайной полицией у мендонцев еще не исчез, но произошедший перелом в сознании очевиден.

Особенно выделялись из общей толпы солдаты и офицеры, участвовавшие в боевых действиях. Их теперь трудно чемнибудь напугать.

– Я ничего не понял из его болтовни, – пожав плечами, проговорил поляк. – Помоему, полковник сошел с ума.

– Не исключено, – откликнулся самурай. – Всю жизнь Эллис преследовал одну цель: добиться неограниченной власти. Рожденный в бедном городском квартале, он сумел добраться до небывалых вершин в местной иерархии. Удача благоволила ему.

– В средствах мерзавец тоже не стеснялся, – вставил Карс.

– Согласен, – кивнул Тино. – Сплетни, предательства, убийства – обычный набор интригана. Стонж не жалел никого: ни мать, ни родных, ни друзей. Обладая великолепным аналитическим умом, тасконец весь ход событий разложил по полочкам. Лишь однажды его расчеты дали осечку. Но любовь к женщине никогда не вписывалась в схемы. Несмотря на отказ Николь, офицер находился буквально в шаге от трона…

– И тут налаженная система рухнула, – добавил Олесь.

– Правильно, – произнес Аято. – Пирамида тотального контроля, создававшаяся годами, на деле оказалась обычным карточным домиком. Жизнь Эллиса рассыпалась в прах. У него действительно нет ничего: ни семьи, ни цели, ни идеалов. В душе он уже мертв. Стонж не без основания считает нас виновниками своего падения. Хотя повлиять на решение бонтонцев развязать войну мы, конечно, не могли.

– В таком состоянии полковник чрезвычайно опасен, – заметил мутант. – Унимиец способен на самые отчаянные поступки, вплоть до организации покушения. Его разум помутился от злобы и отчаяния.

– Вряд ли, – возразил японец. – Начальник тайной полиции всегда отличался выдержкой и рассудительностью. Сегодняшний срыв – либо случайность, либо провокация. Стонж чтото задумал, и свой план осуществит обязательно.

Время уже поджимало, и друзья поспешили во дворец.

Возле входа их ждал полковник Кидсон. Тасконец. изменился неузнаваемо. Идеально выбритый подбородок, терпкий аромат одеколона и новенькая, сверкающая эполетами и нашивками, парадная форма. Даже не верилось, что еще несколько часов назад этот человек, грязный и потный, скакал на лошади по пыльной дороге.

– Превосходный вид, – с улыбкой сказал Тино.

– Да и вы неплохо выглядите, – ответил офицер.

– До подобного блеска нам далеко, – восхищенно вставил Воржиха.

– У каждого народа есть особые традиции, – проговорил начальник штаба. – В Мендоне любят красиво одеваться. Впрочем, в данном искусстве мы далеко не первые. Когда увидите делегацию Оклана, поймете смысл моих слов.

Воины миновали охрану и вошли в центральный зал. На троне восседал герцог Альберт. Возле него с шумом и гамом суетилась толпа советников и фаворитов. Люди, как правило, недалекие и завистливые, но изощренные во лжи и лести. Для продвижения по иерархической лестнице этого зачастую бывает вполне достаточно.

Путешественники и Кидсон сделали пару шагов и невольно остановились. Они были поражены внешним обликом правителя. В период тяжелых испытаний, когда страна стояла на краю гибели, герцог проявил трусость и слабоволие. В какойто момент унимиец сломался.

Страх способен уничтожить человека. Одни, пересиливая его, идут на подвиг, молодея душой и телом. Другие сдаются, перестают сопротивляться и стареют за считанные дни.

Именно это и произошло с Альбертом. Об этом яснее ясного свидетельствовали серый цвет лица, сгорбленная фигура, чуть дрожащие руки герцога.

Даже близость скорой победы не улучшила состояние монарха. Правитель до сих пор пребывал в странной прострации.

Посмотрев на чужестранцев, герцог произнес:

– Рад видеть вас живыми, господа. Мне докладывали о той неоценимой помощи, которую оказали энжелцы Мендону. Такие услуги никогда не забываются. Очень скоро ваш отряд сможет покинуть город. Правда, сперва хочу попросить об одном одолжении…

Альберт неожиданно запнулся. Он огляделся по сторонам и попытался изобразить улыбку.

– Впрочем, о личных делах потом… Мне доложили, что делегация союзников готова к переговорам. Желаю вам удачи, – вымолвил герцог.

К землянам приблизился распорядитель и жестом предложил воинам следовать за ним.

Путешественники, Кидсон и еще пятеро офицеров двинулись по широким коридорам здания. Сразу чувствовалось, что оно построено два века назад. На стенах виднелось множество старинных приспособлений уже давно не находивших практического применения.

Потомки древней цивилизации пытались скрыть образовавшиеся ниши картинами, скульптурами и канделябрами. Но опытный глаз без труда обнаруживал места от встроенных голографов, светильников и систем пожаротушения.

Безопасности строений унимийцы уделяли большое внимание. Двести лет назад человеческая жизнь представляла огромную ценность.

Сейчас все иначе. За золотую монету люди убьют кого угодно. Желающих выполнить грязную работу в Мендоне более чем достаточно.

Земляне и тасконцы поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в просторном овальном зале.

Посреди помещения стоял длинный массивный стол. По одну его сторону сидели представители графства Окланского.

Взглянув на новых союзников, друзья сразу вспомнили слова начальника штаба об особенностях одежды. Она действительно отличалась своеобразием. Ни с чем подобным наемники раньше не сталкивались.

Удивительными, на их взгляд, были все эти длинные широкие балахоны разного цвета, мягкая кожаная обувь и пухлые тюрбаны с множеством перьев. Как потом узнали путешественники, окланцы считали унизительным ходить с непокрытой головой. Особо провинившихся дворян лишали этой привилегии, и бедняга становился посмешищем для окружающих.

На одежду иноземцев унимийцы внимания не обращали. Они никому не навязывали свои обычаи и культуру, уважая нравы соседей.

После короткого приветствия мендонцы неторопливо расселись по местам.

Но начать переговоры сразу не удалось. Все окланцы были необычайно возбуждены и не спускали глаз с формы наемников.

Тасконцы о чемто перешептывались, делая друг другу непонятные знаки. Наконец, один из них громко проговорил:

– Мы не знали, что и вы вступили в контакт с Аланом. Обсуждать детали будет гораздо проще. Ведь тайн больше нет…

– Значит, ваш могущественный союзник – Алан? – удивленно воскликнул полковник Кидсон.

– А кто же еще? – спокойно ответил окланец. – Государства Унимы прозябают в варварстве и не обладают столь высокими технологиями. Когда боевые корабли захватчиков вошли в порт, перед нами встала дилемма – либо воевать, либо договариваться. Первый вариант означал неминуемую гибель. Две тысячи хорошо экипированных десантников уже находились на берегу, а стволы огромных орудий смотрели на город. В сложной ситуации граф принял единственно верное решение. В обмен на часть территорий армия Оклана получила новейшее оружие и гарантии невмешательства в государственные дела.

– Действительно, разумно, – согласился начальник штаба. – Но до сегодняшнего дня мендонцы абсолютно ничего не знали о вторжении на планету враждебной цивилизации.

– А разве эти люди – не аланцы? – спросил мужчина, указывая на землян.

– Нет, – произнес офицер. – Они представляют здесь Энжел. Их страна находится на юге материка в устье Миссини.

– Странно, – покачал головой союзник. – Могу поклясться, что форма идентична той, в которую одеты аланские пехотинцы. За минувшие месяцы я хорошо изучил их.

– Ничего удивительного, – вмешался Олесь. – Когдато Алан являлся колонией Тасконы и перенял от метрополии основные принципы военной системы. В том числе – вооружение и снаряжение, ее неотъемлемые элементы. Мы нашли форму на древних складах, а они, вероятно, используют старые модели. Хотя, если честно…

Русич тяжело вздохнул и после паузы продолжил:

– Мне и моим друзьям было известно о высадке аланцев. Около полугода назад наш корабль отправился в экспедицию к Оливии. Экипаж с удивлением обнаружил, что жители материка подверглись ассимиляции со стороны высокоразвитой цивилизации. Там, как в прежние годы, работают заводы, судоверфи, садятся и взлетают космические челноки. Отряд поспешил обратно. Хотели предупредить свой народ. Увы, буря уничтожила корабль, и уцелели лишь мы четверо. Описывать дальнейшие события не имеет смысла.

– Поразительная история! – воскликнул окланец. – Теперь становится понятно, почему Алан выбрал заброшенные степные земли. В тех местах располагались древние космодромы. Некоторые наверняка можно использовать. Захватчики сразу оцепили значительную территорию и никого туда не пропускают. При этом численность их армии увеличивается буквально на глазах.